Появления птиц никто не ждал. Орлы стремительно снижались и хватали когтями смолгов. Острые как лезвия, их когти протыкали смолгов насквозь. Убитых, с высоты кидали за городскую стену. Быстро, действенно. Воины не решались вмешиваться, опасаясь попасться под когти, и одновременно не веря, что происходящее — реальность, а не плод фантазии обреченных на смерть. Массовые глюки.
Наверное, если бы не необходимость тушить огонь, я впала бы в истерику. А так, руки заняты, как и ноги, и истерить могут только мысли. Молча, про себя в голове. И задуматься нет времени, и расспросить, и понять. Только непрерывно, в такт с быстро бьющимся пульсом, в голове звучат два имени — Рой- Финн. Рой. Финн.
Брата нигде не было. Бабушку Валю я увидела недалеко от ворот, она, наравне с молодыми, таскала воду. При этом, — как всегда аккуратная и собранная, ни одна седая прядь из прически не выбилась. Но и она Финна не нашла. Никто его не видел — ни в городе, ни на стене.
Я отыскала маму с папой и мы крепко обнялись. Родители выдохнули с облегчением.
— Неужели мы спасены? Генри!
Они поцеловались, а я не могла заставить себя прервать их миг счастья. Ощущение, что весь мир перестал для них существовать, только вдвоем — живы и не ранены. Можно жить дальше и радоваться каждому мгновению, проведенному вместе.
Я отвела взгляд и все еще молчала, напряженная, словно натянутая тетива. Мама первая опомнилась. Отстранилась от папы, радостно улыбнулась, и снова притянула меня к себе.
— А Финн где? — спросила.
И не было ничего более тяжелого, чем выталкивать из себя слова. Сначала осилила всего два — «Не знаю». Смотрела, как побледнел отец, каким страхом наполнились глаза мамы. Наверное, мой тон сказал им больше, чем значили сами слова.
Рассказала все, как было. И хотя родители не обвиняли меня, ни словом, ни взглядом, я чувствовала себя распоследней тварью. Не уследила!
* * *
Снежные пики гор порозовели, из-за леса поднимается солнце. Новый день.
В городе царит необычайное оживление и радость. Увы, нашу семью это не коснулось. Горе, Финн пропал.
Вместе с ним, кажется, и все мои чувства. Разве что вина осталась, мы вдвоем и никого, ничего рядом. Я держусь за нее, крепко, чтобы не остаться в этой пугающей пустоте совсем одной. Наверное, люди так и выгорают, дотла. Сначала перестают чувствовать, а потом и жить.
Мама сказала, чтобы я не смела себя винить, она корила только себя. А папа прикрикнул на нас обеих, заставил прекратить истерику и вытереть слезы. Он собран и строг как обычно, держит свои эмоции в узде, и маме не дает расклеиваться. Откуда в нем столько силы и стойкости? Откуда он их берет? После ночи кровавой бойни, после гибели троих своих воинов, после пожаров, после бесплодных поисков сына?
— Мы не нашли тела. И я верю, что он жив. Буду верить, пока… не найду доказательств обратного.
Мне же невыносимо было находиться рядом с родителями. Не знаю, почему.
Я снова, как и в предыдущие утра, ушла в «Быстрый Шмель». Помогала Бертону и Софье на кухне. Работа это спасение.
Только Бертон, похоже, считал иначе.
— Иди, пока пальцы целы, — он вынул у меня из ладони нож и отодвинул от разделочного стола. — Хорошо, что соль и специи тебе не доверил.
Послушно отошла и перевела взгляд на сделанную «работу». Да, капусте от меня досталось.
— Отдохни пока, через полчаса поможешь отнести, — поддержала мужа Софья.
— Да, — я согласилась не споря.
Сидеть на крыльце и остановившимся взглядом разглядывать трещинки и круги на деревянном срезе. Не такое уж плохое занятие. Через тридцать минут все также опустошенно сидела, но уже на скамейке в уголке сторожки.
Воины ели быстро и молча. Первое опьяняющее счастье после спасения отступило. Настало время думать о следующей ночи.
Неожиданно снаружи раздался крик:
— На тракте трое людей! С ними ребенок!
Толком не осознавая услышанного, подорвалась и выбежала наружу. Кричал стражник с наблюдательного поста. На стену рядом с ним выбежал отец.
Я не слышала, скорее, увидела и почувствовала, как плечи расслабленно опустились и он выдохнул.
— Финн…
И уже громко:
— Открыть ворота!
Створы расходились медленно, с натугой и скрипом. Люди у стены прекратили свои занятия и ждали, не отрывая взглядов от проема. Я также замерла, и смогла пошевелиться, лишь когда среди вошедших мужчин разглядела ребенка. Это действительно был Финн, — грязный с ног до головы, с растрепанной белой челкой. Так не характерно для себя, вжимающий голову в плечи.
Сорвалась с места и первой добежала до брата. Заметила краем глаза, как дернулись стражники и отец, как они торопливо, но осторожно приближаются. Ни о какой опасности я не думала, жизненно важным было дотронуться до брата.
Подбежала, присела на корточки, и со всей силы прижала его к себе.
— Финн ты… Ты паршивец! Как ты мог, Финн?! — лихорадочно осматривала, не ранен ли. Слезы текли по моим щекам и я рада им как никогда. Пустота внутри оборвалась как натянутая до предела струна.
— Прости меня, Риа, — чуть слышно произнес Финн.
— Я же не смогла бы жить, случись с тобой что-то… Ты это понимаешь?! — мы рыдали уже вдвоем, не сдерживаясь, никого не стесняясь. Да и не видела я никого и ничего вокруг.
Вскоре почувствовала как нас обняла мама, с другой стороны отец. Нас с братом подняли с земли и некоторое время все молчали.
У меня будто крылья за спиной выросли. От счастья, потому что обошлось и в моей семье все как раньше, мы вместе. Теперь верю, что впереди есть будущее. Теперь есть силы на веру.
— Спасибо вам, я не знаю как мне отблагодарить вас за спасение сына, — отец наконец разомкнул объятия и сделал шаг в сторону чужаков.
— Сочтемся, — коротко ответил один из них.
Я подняла взгляд и из-за плеча мамы, сквозь слезы, посмотрела на троих незнакомых мужчин. Они стояли неподвижно, не заговаривали с подоспевшими воинами и не проходили дальше в город. Никто не стал бы им препятствовать, я уверена. По виду все трое воины, очень высокие, широкоплечие. Одеты в походную удобную одежду, без изысков.
Они ждали. Чего? Разрешения? Приглашения? К кому они шли?
Те же вопросы возникли и у отца, и он, в отличие от меня, задал их вслух.
— Кто вы и откуда пришли? Как вам удалось пройти мимо смолгов?
— Мы пришли с гор, и пришли предложить вам помощь, — не вдаваясь в подробности, произнес тот же воин. На мой, не самый внимательный взгляд, — самый старший из тройки.
— Вы наемники?
На вопрос не ответили, хотя, — молчание знак согласия?
— Есть разговор. Но не здесь.
Ясно, разговор этот не для всех.
— Вы хотите видеть старейшину? — в голосе отца кроме признательности слышалась и настороженность. Доверять неожиданным гостям было бы опрометчиво.
— Ты Генри? Предводитель дружины?
— Да, — отец подобрался еще больше. Свое имя и положение он не называл. Может, им Финн рассказывал?
— Достаточно тебя.
— Нет, старейшина не будет лишним. Или кто у людей сделки заключает… Во избежание недоразумений, — присоединился к разговору второй мужчина, до сих пор молчавший.
Налет героичности вмиг потускнел. Герои спасают бескорыстно, эти трое предлагают сделку. Меньше всего они напоминают добрых самаритян, рискующих жизнями за «спасибо!».
На кону слишком много, чтобы торговаться. Что, если цена, которую они потребуют, будет горожанам непосильна? Не помогут? Уйдут?
Я, все еще не отпуская притихшего Финна от себя, вытерла глаза и вгляделась в лица незнакомцев. Двое из них, те, которые вели разговор, смотрели на отца. Уверенные и непоколебимые, стоят с таким выражением на породистых лицах, будто одним своим присутствием великую милость оказывают.
Посмотрев на третьего, встретилась с желтым взглядом. Он смотрел на меня. Поймал, захватил и не отпускал. Солнечный взгляд, цвета свежего меда, в то же время цепкий и колючий как мороз, или опаляющий как солнце. Знакомый и родной на чужом лице.
Любимые насмешливые глаза. Глаза моего Роя.
Я отпустила, но таким болезненным и ошеломляющим оказалось напоминание. Как хищный зверь, чужак издали завораживал и приманивал мелкую добычу, — мышку или кролика, меня.
Медленно моргнула и уткнулась маме в плечо, спряталась. Хорошо, что они с братом рядом стоят и обнимают. Надежный тыл. Отчего чувствую себя дичью? Незнакомец на всех, на кого посмотрит, так влияет, или только со мной что-то не то?
— И у вас есть предложить что-то стоящее? — спросил тем временем отец.
— Ночью у вас сомнений не возникало.
— Этой ночью… Орлы?! Это были ваши птицы? Они вам подчиняются? — посыпались потрясенные восклицания со стороны воинов дружины.
Орлы… Они спасли город ночью и улетели, не оставив и перышка. Будто и не было их. Разве что исполосованные когтями тела смолгов служили доказательством.
Я сжала челюсти, не разрешая сумбурным, разрывающим мозг вопросам вырваться наружу. Снова подняла взгляд, и, надеюсь, решительно и требовательно, а не моляще, уставилась на незнакомцев.
— Ну да, — все трое утвердительно покивали, скрывая усмешку. Не отличались они разговорчивостью.
— Идите за мной, — попросил отец и направился в сторону ратуши.
Я провожала их взглядом, пока не скрылись за углом дома. На повороте один из наемников оглянулся. Снова, мимоходом, одним лишь взглядом родных-чужих глаз, заставил сбиться мое дыхание.
Напоследок улыбнулся, словно последний гвоздь в крышку моего гроба забил. Открыто и многообещающе, слишком много обещающе. Мне?
Посмотрела на всякий случай назад. За спиной только распахнутые ворота, пустой тракт и черная горелая трава.
* * *
Всерьез за Финна мы решили взяться, когда вернется отец. И это мне на руку. Я не могла упустить возможность узнать что-либо о Рое. Пусть даже не конкретно о друге, это было бы слишком невероятно, но об орлах в общем. Их, оказывается, много, таких же гигантских птиц. Ночью воины видели троих, как минимум.
Я всегда была уверена, что Рой единственный в своем роде. Глупая… Что я вообще о нем знаю?
Какой же легкомысленной я была, за двенадцать лет дружбы ни разу не задалась вопросом, — а кто же все-таки Рой? Откуда он? Почему понимает меня лучше, чем друзья-подруги из числа людей? В конце концов, что держало его рядом со мной все это время?! Рядом с мелкой хулиганистой девчонкой? Может, привязка, как бывает у зверей и их хозяев? Представить, что у гордого и свободолюбивого Роя есть хозяин… Это просто немыслимо.
Если у наемников есть связь с орлами, если они знают хоть что-то, то и я это узнаю. Самый легкий способ получить ответ, это задать вопрос. Надеюсь, папа задаст их все. А подслушивать мне не стыдно.
Привычные азарт и жажда действовать подталкивали в спину. Я, снова — я, и так прекрасно жить, когда есть надежда!
Из дома улизнула при первой возможности, то есть почти сразу как мама стала кормить брата. Ноги сами привели меня к дому старейшины, в спокойное время всегда открытому для посещений.
Старейшина Симеон рад гостям, никогда не прочь устроить чаепитие и побеседовать. В основном, исходя из моего личного опыта, не о городских делах и проблемах, а о приключениях своей молодости.
Один плюс в его говорливости и гостеприимстве для меня имелся — расположение комнат и кабинетов в его доме я знала как свои пять пальцев.
Неслась со всех ног, задевая прохожих и на ходу извиняясь. Боялась, что пропущу все самое важное. В разговоре наемников и отца каждое слово на вес золота.
Но меня остановили, резко схватив за плечо. Чуть не упала на спину, не успев вовремя остановить бег.
— Где Рич? — бледная Мира дышала также тяжело как я сама. Она тоже бежала, и также спешила.
Я молча смотрела в ее заплаканные глаза. Мира не знает, что прошлая ночь унесла три жизни.
— Где он?! Ты знаешь? — она взяла меня обеими руками за плечи, готовая, если понадобится, силой вытряхивать из меня ответы. — Говори же! Меня отец в доме запер, я всю ночь одна просидела. Богиня! Как мне страшно было. А сейчас я нигде не могу найти Рича, мы с ним… вместе.
Я попыталась ее обнять, избежать требовательного, молящего, взгляда. И молчала. Не я буду той, кто скажет Мире о случившемся. Не я.
Обнять не получилось. Меня оттолкнули также резко как схватили до этого.
— Мне надо к папе. Или… Мама Рича, она должна быть в храме.
Мира поспешила дальше, не прощаясь, продолжая бессвязно шептать. Мое молчание только придало ей скорости.
Я опустилась на корточки и несколько минут сидела посреди улицы. На месте Рича и двух воинов из дружины мог быть любой. Мог быть Финн, или папа.
Все хорошо, но только пока. До следующей ночи.
Дверь в дом старосты оказалась не заперта. Я тихо вошла и прокралась на второй этаж. Если меня не подводит чутье, Большой Разговор ведется в личном кабинете старейшины. А рядом с ним, по причине повышенной утомляемости Симеона, находится гостиная. Там удобный диван для полуденного сна, кресло-качалка, чайный столик, буфет, и прочие атрибуты отдыха. Еще между кабинетом и гостиной есть смежная дверь. С аккуратненькой замочной скважиной.
Удача со мной, — гостиная пустует, голоса из кабинета слышно отчетливо.
— Как тебя? Керт! Я не понимаю, зачем…
Отец сидит боком к двери. Мне видны его сжатые на подлокотниках кресла побелевшие пальцы и выступившие от напряжения желваки на скулах.
— Это наше условие. Единственное, заметьте, — перебил папу наемник. Тот самый, чьи глаза меня потрясли и испугали.
— Но ей всего семнадцать!
— Уже семнадцать. Больше я ждать не намерен.
— Ну а вам какая выгода? — обратился Симеон к двум другим мужчинам.
— Скучно, — скупо ухмыльнулся один.
— Люблю убивать, — более щедро улыбнулся второй, — смолгов. У нас они за месяц все кончились. Вот и приходится самому за ними бегать.
— Что вы за люди такие? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил отец.
Я перестала дышать. Сгорбленная, уткнувшись носом в дверь, левым глазом в замочную скважину, ловила каждое слово. Точно, слово — золото. Только пока, что-то ничего не понятно. Какую же цену они запросили за помощь? Как докажут, что заодно с орлами? Где они Финна отыскали?
— Хм… Я отойду ненадолго, — наемник, обладатель желтых, обманчиво родных глаз, хмыкнул и с довольной улыбкой на губах, поднялся с кресла.
— Куда это? — вяло удивился старейшина.
— Выход через другую дверь, — неприязненно добавил отец наемнику вслед, но тот не обратил внимания.
— Так что? Принимаете нашу помощь? Я, как один из вождей клана, гарантирую городу безопасность.
— Какого клана, Артур, сын Рона?
— Горного клана. Мы зовем себя аквилы.
Разговор продолжался, а третий наемник все ближе к моему укрытию.
Ай! Взгляд лихорадочно заметался в поиске прятки. Скатерть на столе слишком короткая, шторы узкие и прозрачные, добежать до второй двери не успею. Сейчас войдет наемник и… Что же такого страшного может случиться, я не додумала. Метнулась под диван у стены. Должен скрыть, вроде достаточно длинный и широкий.
Полы в этом доме моют плохо. В нос сразу же попала пыль, жутко захотелось чихнуть. Скрючилась и подтянула, на сколько возможно, ноги. Только вот ощущение у меня как у страуса, спрятавшего голову в песок. Небезопасно это, совсем нет.
Скрип отворяемой двери, щелчок замка, шаги. Тишина.
Мамочка, хоть бы пронесло..!
— Осторожно голову, — предупредил наемник.
Кому это, интересно? Он что, не один пришел?
В следующий миг меня схватили за голую щиколотку. От испуга я подскочила и пребольно стукнулась затылком о диван.
— Ну вот, прости, — неожиданное извинение прозвучало совсем близко, и ничуть не успокоило. Изощренное издевательство, а не извинение.
Теплая ладонь плотно обхватила мою ногу и потянула. Вторую руку наемника, как там его, — Керта? — я почувствовала на второй щиколотке. Медленно и молча вытащили из под дивана, попутно вытерев мною пыльный пол.