– А чего так быстро? – спросила она, – Где рыба? А где Игорь? Понравилось на рыбалке? А куда конкретно вы ездили?
И не выслушав ответ, повернулась и пошла в свою комнату.
– Не обращай внимания, она всегда такая, – пояснила Юля. – Также прошу не обращать внимания на наши отваливающиеся от стены обои, скрипучий пол и ободранные окна. Тем более, мы скоро переедем.
– Кто скоро переедет? – тут же появилась голова Сашки.
– Я предложил Юле снять квартиру вместе, надеюсь, ты не против, что забираю вашу подругу?
– Ой! – Сашка взвизгнула и всплеснула руками. – Счастье-то какое! Мила может и будет против, а я нет, забирай и не отдавай назад! А ты остаешься ночевать?
Матвей утвердительно кивнул.
– Если не прогоните.
– Нет, будь как дома, – улыбнулась Сашка. – Жаль, друга не прихватил. Ладно, не буду вам мешать, пойду, посмотрю телевизор на кухне.
Она отправилась на кухню, Юля быстро разобрала сумку и уже хотела спросить Матвея хочет ли он ужинать, как раздался звонок в дверь.
– Это еще кто? – удивилась Юля.
– Да у вас тут проходной двор, я смотрю, – Матвей сел на край кровати и скептически приподнял брови, – Это напоминает мне, когда к моей маме ходили ученики. Никакого покоя не было!
– А что она преподавала?
– Немецкий язык русским и русский – немцам. Герман, кстати, был одним из ее учеников. Так мы и познакомились. Потом он узнал, что я интересуюсь искусством и предложил поработать вместе.
– И вы подружились, я смотрю? Вы же не только коллеги, да?
Матвей не успел ответить, потому что Сашка распахнула дверь, приглушенно вскрикнула и закрыла рот ладонью, а на ее лице мелькнула гримаса абсолютного ужаса, наверное, если бы она увидела смерть, сжимающую в костлявых пальцах косу, она испугалась бы куда меньше: за дверью с весьма объемным букетом роз стоял Дмитрий Столяров.
– Ой черт, – прошептала она, – Нет, сегодня нельзя. У нас не приемный день сегодня!
– Привет! А где Юля?
– Нет никого, Дим, я сейчас не могу… Извини!
– Кто там, Саш? – Юля высунулась из-за двери и застыла, увидев Диму с цветами. Она похолодела от ужаса, чувствуя, что еще немного и упадет в обморок, как барышня девятнадцатого столетия. Только что реализовался худший ее кошмар, и она тоже понимала, что смерть с косой была бы желаннее. Ну почему ему нужно было прийти именно сейчас, именно сегодня, когда она так счастлива!
Но бабушка Зина говорила, что жизнь – не праздник и живем мы не для радости, а для совести. А потому Юля набрала побольше воздуха, и как можно спокойнее произнесла:
– Дима, привет. Проходи, – она распахнула дверь комнаты, и Димка увидел Матвея. – Знакомься, это Матвей Вишняков. Мой молодой человек.
Димка застыл на пороге, переминаясь с ноги на ногу. На его лице, как и обычно, не дрогнул ни один мускул, он лишь чуть побледнел и один раз моргнул.
– Вот оно как, – произнес он, наконец.
– Матвей, это Дима… мой друг.
– Как-то много у тебя сегодня друзей, – заметил Матвей, он был напряжен, когда протянул Диме руку и тот пожал ее.
Юля умоляюще взглянула на Диму, ее взгляд говорил:
– Ну, отдай цветы Сашке, ну же, пожалуйста!
Но Дима не умел понимать взгляды, он не отличался догадливостью, зато ее взгляд прекрасно понял Матвей. Юля увидела, что его глаза потемнели, а Дима между тем протянул ей розы.
– Спасибо, – тихо сказала она, передавая букет подруге. – Сашенька, поставь в вазу. Как ты поживаешь?
– Нормально. Ну, я тогда пойду, раз ты занята, – Димка опустил голову.
– Да нет, я, пожалуй, пойду, а вы проходите, – перебил Матвей. – Куда же вы, цветы принесли и уходите!
Он направился к выходу, Юля бросилась за ним, Дима успел выйти первым, и теперь они с Матвеем картинно пропускали друг друга в узком темном проходе лестницы.
– Матвей! – крикнула Юля, – Подожди! Ты же все не так понял! Дима, скажи ему!
– Да нормально все! – ответил Дима, и в сердце Юли вспыхнула ярость. Сколько можно, как же ей надоело это его «нормально»!
– Нет, не нормально! – крикнула она. – Это я виновата, должна была тебе сказать раньше, еще две недели назад должна была сказать, но у меня не хватило духа, не хотела тебя огорчать. Прости, это было нечестно! Матюш, перед тобой я ничем не виновата, я никогда не обманывала и не собираюсь…
Она растерянно замолчала. Матвей раздраженно пожал плечами, бросил:
– Ладно, увидимся, – и спустился вниз вслед за Димой.
В голове у него словно молот стучали слова Игоря о том, что Юля – другая. Не такая как Машка Супонина, не такая, как остальные женщины. Она чистая, добрая, не способна на коварство. Не чокнутая, как Анечка. Она – другая. Только почему тогда к ней вечером в квартиру приходит какой-то мужик с цветами? Ответа на этот вопрос у него не было. А если разобраться – у нее и утром пил кофе какой-то мужик, правда, без цветов. Друг детства, она сказала. Но почему он пьет кофе в ее квартире ранним утром? Они же договорились о встрече, она знала, что он, Матвей, придет, почему не спрятала концы в воду, если было, что прятать?
Он сел в машину и завел двигатель. Больше всего на свете он боялся показаться смешным. Вот, влюбился в девушку. Сорвал ей зимнюю розу, как дурак, в Риджентс-парке. Признался в любви, предложил жить вместе. Что если он для нее – ничто, всего лишь один из многих? Червь ревности, подтачивающий его сердце постоянно, с сегодняшней подпиткой превратился в анаконду и готов был задушить чувство, которое только зародилось в его душе и целый месяц позволило ему чувствовать себя не таким как все. Не просто Матвеем Вишняковым, а Матвеем Вишняковым – самым счастливым человеком на свете.
Он сделал пару кругов вокруг квартала, потом остановился, заглушил машину и задумался. Игорь сказал, у такой девушки должно быть много поклонников. Не упусти ее. Возможно, впервые в жизни банкир был прав, обычно он ошибался в том, что касалось взаимоотношений с прекрасным полом. И ведь это его шанс… последний и единственный шанс! С Юлей так хорошо, так тепло и спокойно, с ней он чувствует себя счастливым, обретает целостность и внутреннее совершенство. С ней уходят холод и одиночество, затягиваются раны…
Матвей вернулся к дому, поднялся и позвонил в дверь. Она открыла сама, улыбнулась, но было видно, что она только что плакала и торопливо вытирала глаза.
– Ты что, плачешь? Из-за меня? – спросил он. – Не надо.
Он обнял ее и Юля снова разрыдалась, теперь уже с облегчением.
– Прости меня, я просто не сдержался. Сначала один друг утром, потом другой, да еще с розами… А я ревнив, это мой недостаток, конечно, но что есть, то есть…
– Ты должен мне верить, если любишь, – сквозь слезы улыбнулась Юля.
– Этого больше не повторится, я постараюсь, – пообещал он. – Но если они придут в нашу с тобой квартиру – спущу с лестницы.
Юля засмеялась и проводила его в комнату, Сашка проявила деликатность и даже не показывала носа, поэтому остаток вечера они провели вдвоем, наслаждаясь примирением.
А с понедельника Матвей, как и обещал, занялся поиском квартиры. Он показал Юле несколько вариантов, и в итоге они остановились на небольшой квартирке на Дорогомиловской улице. Юле не очень нравились эти места, но отсюда было удобно ездить и до работы, и до дома Матвея. А сразу после переезда она была приглашена на семейный ужин, чтобы на этот раз уже официально и при более спокойных обстоятельствах познакомиться с Валентиной и Аней.
Юля долго выбирала конфеты, чтобы преподнести матери Матвея и не ошибиться в выборе, она знала, что Валентина весьма капризна, а Аня – остра на язык. Какой нужно быть, чтобы понравиться свекрови царского рода? Достаточно ли она хороша для их семьи? Что нужно говорить? Как себя вести? Как держать вилки и ложки? Она напоминала себе проститутку Вивьен из своего любимого фильма «Красотка». Да, она не носит ботфорты и не стоит на голливудском бульваре, но, наверное, далека от образа идеальной невестки для Валентины Вишняковой. Та, конечно же, мечтала о другой избраннице – о девушке из высшего общества, красавице, как ее родная дочь. Что ж, Юля не такая, возможно, что бы она ни делала, как бы ни старалась, ей не стать своим человеком в этой семье. И потому Юля едва справилась с волнением, когда подходила к дверям квартиры.
– Не бойся, ты им понравишься, – ободряюще улыбнулся Матвей. – Мама до сих пор тебе благодарна за помощь в спасении Ани, да и сестре ты, кажется, симпатична. По крайней мере, она часто тебя вспоминает, и ее комментарии в твой адрес не так убийственны, как в адрес остальных.
– Я очень надеюсь, – Юля сдержанно кивнула, словно боялась расплескать все эмоции, которые хотела додержать до встречи с его семьей.
Валентина на этот раз была в скромном черном платье, из тех, что называют «маленькое черное», как всегда элегантная, с идеальной прической, на Ане были кожаные штаны и короткая кофта с дырками, на лице яркий макияж, она сделала колорирование, отчего ее волосы казались разноцветными. Она явно не заботилась о том, чтобы произвести благоприятное впечатление на девушку брата, а скорее ей просто нравилось эпатировать.
– Вот как, вы теперь живете вместе? – Аня чмокнула ее в щеку, как-то очень быстро и торопливо, – Знаешь, не думала, что у тебя получится его окрутить, но дай-то бог! Пусть мой брат наконец одумается! Говорят, ты разбираешься в искусстве лучше него, этим и зацепила, так?
– Аня! Оставь человека в покое! Юленька, проходите, – Валентина несколько чопорно поцеловала ее и провела в гостиную, где их уже ждал накрытый стол. Юля не могла не отметить с каким вкусом была расставлена дорогая посуда, и даже ведро для шампанского имелось! Что уж говорить о прекрасной вазе для фруктов из чешского стекла. Такая же была у профессора Серебрякова. А стулья, боже мой, какие стулья, да на них же страшно садиться, Арт-деко снова вошел в моду в Европе, но откуда такие стулья здесь? Она осторожно села, поправив платье, чем вызвала одобрительный взгляд Валентины. Повисло короткое молчание, после чего Валентина принялась угощать Юлю и Матвея.
Ужин проходил весьма спокойно, его можно было бы даже назвать традиционным и уютным, если бы Аня то и дело не подсовывала Юле картины, автора которых та должна была угадать.
– А это?
– Это Рубенс, это Ван Дейк. Микеланджело. Караваджо, Поленов. Это Босх. Хотя не характерная работа, я просто ее знаю. «Девочку с персиками» показывать не надо, я ее тоже знаю.
– Аня! Да оставь же ты ее!
– Это просто вопросы были легкие, но сейчас мы перейдем ко второму уровню, а ты, мать, не лезь, – оборвала Аня.
– Юля, Матвей говорил, вы на ощупь отличаете оригинал картины от подделки? Это так? – спросила Валентина, пытаясь перевести тему. Она элегантно оперлась щекой на тонкую узкую руку, и смотрела на Юлю внимательно и чуть печально.
– Я стараюсь… Конечно, это не всегда возможно. Чувствуются только совершенно явные вещи, в более сложных случаях требуется экспертиза.
– Вот, у меня сумка, «Дольче и Габанна», настоящая или подделка? – Аня перегнулась через стол и швырнула Юле на колени маленькую сумочку.
– Я не очень сильна в моде… – Юля провела рукой по мягкой коже, потом дотронулась до замка. – Но, думаю настоящая. Очень высокое качество материалов, идеальная обработка… Слишком хороша для поддельной!
– Эх, Матвей подарил год назад, из Милана привез, хотела уличить – не получилось! А то он вечно на сестре экономит, с тобой, небось, пощедрее будет? – Аня откинулась на спинку стула и вызывающе взглянула на Юлю. – Дарил тебе чего-нибудь?
– Не обращай на нее внимания, – Матвей обнял Юлю за плечи, – Она глупый ребенок, но в душе хорошая, я надеюсь, по крайней мере.
– Зря надеешься, – возразила Аня. – Я та еще штучка!
– Юленька, а где вы родились? – спросила Валентина.
– Во Владимирской области, это три часа отсюда, – ответила Юля, подумав про себя: ну все, началось! Однако Валентина спокойно кивнула и не стала продолжать тему, очевидно деревенское происхождение Юли ее не волновало.
– Я так рада, что Матвей наконец-то познакомил нас хоть с одной девушкой! А то я уже беспокоилась, что он так и умрет холостяком! У его отца в этом возрасте уже было двое детей.
– Мама, сейчас другое время. Юль, положить тебе еще салата? Вина? Может, сок хочешь?
– Нет, у меня все есть, – она ласково улыбнулась, тронутая заботой и поправила его волосы, взлохматившиеся на макушке, словно гребешок, – У вас замечательная квартира, так уютно! И все сделано с таким вкусом! Сразу видно, кто-то из вас хороший дизайнер!
– Это все делал Матвей, – начала Аня, – На дизайн-то он не поскупился, а вот сестре…
И в эту секунду раздался звонок в дверь.
– Кто это? – Валентина вскинула изящные тонкие брови, совсем так же, как делал Матвей, когда изумлялся. – Мы никого больше не ждем!
Аня радостно вскочила на ноги, повернулась к собравшимся и хитро улыбнулась.
– Вечер перестает быть томным! – театрально объявила она, раскинув руки. – Ибо это – Герман!
– Герман?! – Матвей вскочил, как ужаленный, – Какого черта!
– Я его пригласила! – вызывающе ответила сестра.
– Но зачем, у нас же семейный ужин?!
– А почему ты с девушкой, а я должна быть без парня на семейном ужине? Так нечестно!
– Черт возьми, Аня! – Юля впервые видела Матвея взбешенным, – Герман не твой парень, а мой начальник! Ты должна была хотя бы спросить меня!
Но она уже убежала открывать дверь, и через несколько минут в дверях показался Герман Шульц, как всегда аккуратный, в белой футболке, не скрывавшей его идеального торса и черных брюках, которые Юля определила как немецкие, в руках он сжимал бутылку шампанского и букетик цветов, он протянул цветы Ане, а бутылку – Валентине.
– Мое любимое шампанское, – Валентина улыбнулась, – Умеешь ты угодить!
– Моя любимая учительница! – Герман чмокнул ее в щеку, улыбнулся, и все вокруг словно вспыхнуло, как если бы из-за туч вышло солнце. Он похлопал Матвея по плечу, но тот даже не пошевелился, продолжал сидеть неподвижно и прямо, как если бы проглотил кол.
– И очаровательный эксперт здесь? – он кивнул Юле. – Не ожидал вас увидеть так скоро! Хотя, надеялся, конечно. Мы же не закончили наши профессиональные разговоры.
– Она тут в другом качестве, – Аня бесцеремонно повисла на плече Германа и звонко поцеловала его в щеку, – Юля теперь невеста Матюши. Они даже съехались и вместе снимают квартиру. Вот думаю, когда осчастливят нас уже белым платьем, салатиками и маленькими Матвейчиками…
Герман опешил, Юля готова была поклясться, что нечасто на его красивом лице отражалось такое замешательство, и на секунду мелькнула мысль, а что если и Герман влюбился в нее? Что если он и есть тот король, о котором говорила Надя? Он более чем кто-либо походил на благородного короля! В следующее мгновение он овладел собой, на его лице мелькнула знакомая циничная усмешка, и он произнес:
– Вот как? Впервые слышу!
– Я собирался сказать, – пробормотал Матвей, смущенно, – но все не было времени…
– Не было времени? – в голосе Германа прозвучало сомнение, он взял бутылку из рук Валентины, легким движением открыл ее, разлил шампанское и произнес:
– Ну что же! Совет да любовь, как у вас говорят!
Раздался звон бокалов, Аня крикнула «Ура», Матвей по-прежнему выглядел напряженным, а Юля отчетливо ощутила, как все вокруг наполнилось фальшью, даже воздух в комнате стал настолько фальшивым, что легкие не хотели его захватывать. Она почти задыхалась. И только Валентина, не замечая ничего, с увлечением накладывала салат и горячее любимому ученику.
– Что ж, Юля, скоро состоятся русские торги, – Герман повернулся к ней. – Может, посоветуете, как эксперт, чего нам следует ждать?
– Мне кажется, интерес к русскому искусству вырос, – неуверенно ответила Юля, она как всегда чувствовала себя смущенной, когда он обращался к ней, – Как всегда особое внимание будет приковано к работам Петра Кончаловского и Роберта Фалька. Кроме того, будут интересные лоты из частных коллекций, в частности, ожидается шкатулка, принадлежавшая императрице Александре Федоровне. Будут замечательные иконы новгородской школы. В общем, интересное мероприятие, но осенью в Маастрихте будет не менее впечатляюще.