Возвращается Маша-дочь. Марлен подзывает ее к себе.
МАРЛЕН. Мария, мне надо с тобой серьезно поговорить.
МАРИЯ-ДОЧЬ. Слушаю тебя, папочка!
МАРЛЕН. Не называй меня папочкой!
МАРИЯ-ДОЧЬ. Почему?
МАРЛЕН. Нет, ты как раз можешь называть меня папочкой. Ну и как он?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Кто?
МАРЛЕН (показывает на ее живот). Шевелится?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Нет, тихо сидит.
МАРЛЕН. Странно, у Машки вот брыкается.
МАРИЯ-ДОЧЬ. А мы тихие.
МАРЛЕН. В отца, наверное?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Это вряд ли.
МАРЛЕН. Может, мне пора с ним познакомиться?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Рожу – познакомишься.
МАРЛЕН. Я имел в виду отца ребенка.
МАРИЯ-ДОЧЬ. Зачем? Да я вроде и не запомнила, кто именно…
МАРЛЕН. Как это не запомнила?
МАРИЯ-ДОЧЬ. А разве это так важно, кто отец?
МАРЛЕН. Конечно, важно! И в кого ты такая?
Сверху доносится горловое тирольское пение.
МАРИЯ-ДОЧЬ. В тебя я такая, папочка. Пошутила. Не бойся, есть отец.
МАРЛЕН. А жениться-то он собирается?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Зачем? Ты вот на всех женился. И что? (Снова слышно тирольское пение.) Теодор проснулся…
МАРЛЕН. Ну, не на всех, не на всех… С матерью-то видишься?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Иногда.
МАРЛЕН. Как там она?
МАРИЯ-ДОЧЬ. По-моему, счастлива.
МАРЛЕН. Ну и славно.
МАРИЯ-ДОЧЬ. Я вот тоже думаю: может, вместо одного отца пусть у ребенка будут две матери? А?
МАРЛЕН. Не городи ерунды! Лучше познакомь нас. Он кто по профессии?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Боюсь, тебе не понравится.
МАРЛЕН. Неважно. Зарабатывает?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Пока не очень.
МАРЛЕН. На что он семью содержать собирается?
МАРИЯ-ДОЧЬ. Возьмем кредит. Дашь?
МАРЛЕН. Девочка моя, послушай банкира: никогда не бери кредит. Это мышеловка: за кусочек сыра расплачиваешься собственной шкурой. Я бы вам подкинул на первое время, но у меня проблемы…
МАРИЯ-ДОЧЬ Знаю. Тогда придется брать власть.
МАРЛЕН. Что?
МАРИЯ-ДОЧЬ Ничего.
МАРЛЕН. Послушай, если назначат Баксмана, я выкарабкаюсь и тогда помогу.
МАРИЯ-ДОЧЬ Спасибо, папочка!
Целует его в щеку. Входят Оксана и Володя. В руках у него большая сумка.
МАРЛЕН. Вы где болтались? (Дочери.) Иди к себе!
Она скрывается в своей комнате.
ВОЛОДЯ. В магазин ездили.
МАРЛЕН. В какой еще магазин? Я же сказал: машина может понадобиться в любой момент.
ОКСАНА. Ваш папа попросил.
МАРЛЕН. Что он попросил?
ОКСАНА. Памперсы.
МАРЛЕН. Ладно, отнесите ему. А потом зайдите ко мне!
ОКСАНА. Вы же сказали, после ужина.
МАРЛЕН. Вашей маме в Луганске нужны деньги или нет? Ступайте!
Оксана уходит, опустив голову.
ВОЛОДЯ. Шеф, мне тоже нужны деньги.
МАРЛЕН. А тебя в следующий раз, если уедешь без спросу, уволю.
ВОЛОДЯ. Понял, шеф, не дурак.
МАРЛЕН. Иди посмотри: там, кажется, засор.
ВОЛОДЯ. Смотрел. Просто какой-то вулкан. Из дерьма. Вот, вантуз купил.
Володя показывает вантуз и уходит.
МАРЛЕН (кричит). Маша!
ОБЕ (выглядывая из комнат). Да, папочка!
МАРЛЕН (дочери). Не тебя. (Жене.) Иди ко мне. И не называй меня папочкой!
Маша-жена подходит. Он ее целует. Она отстраняется.
МАРЛЕН. Как ты себя чувствуешь, детка?
МАША-ЖЕНА. Тошнит.
МАРЛЕН. И от меня?
МАША-ЖЕНА. И от тебя.
МАРЛЕН. А почему ее не тошнит? (Показывает на комнату дочери.)
МАША-ЖЕНА. Ну, не знаю… Она ведь тебе дочь все-таки. Ты обещал купить мне желтый «феррари».
МАРЛЕН. Деточка, сейчас у меня трудные времена. Потерпи!
МАША-ЖЕНА. Я не хочу терпеть, меня тошнит.
МАРЛЕН. Ну киса, погоди чуть-чуть! Утвердят Баксмана, отзовут проверку…
МАША-ЖЕНА. Я не могу ждать. Мне скучно. Я хочу на подиум, а он толкается и брыкается…
МАРЛЕН. Вот и хорошо. Если брыкается – значит, выскочит, как кузнечик.
МАША-ЖЕНА. Какой еще кузнечик? Терпеть не могу насекомых!
МАРЛЕН. Ну, не кузнечик, не кузнечик. Подумай лучше, как мы назовем нашего брыкунчика.
МАША-ЖЕНА. Ну-у, не знаю… Может, Вовой?
МАРЛЕН. Почему Вовой?
МАША-ЖЕНА. Как президента.
МАРЛЕН. Умница! Очень перспективное имя.
Возвращается Володя с вантузом.
ВОЛОДЯ. Не пробить. Вызывайте специалиста.
МАРЛЕН. Я еще и дерьмом должен заниматься? Сам вызови!
ВОЛОДЯ. Денег стоит.
МАРЛЕН. Что ж вы ко мне сегодня пристали с деньгами! Вызывай, наскребу.
МАША-ЖЕНА. Папочка, а можно Вова меня куда-нибудь свозит?
МАРЛЕН. Тебя же тошнит.
МАША-ЖЕНА. Мне в машине гораздо лучше…
МАРЛЕН. Ну ладно. Володя, покатаешь часок. В магазины не заезжать.
ВОЛОДЯ. Есть, шеф!
МАША-ЖЕНА. А можно он мне поможет собраться?
МАРЛЕН. Помоги Марии Павловне собраться. И уезжайте, уезжайте куда-нибудь! Я с ума с вами сойду.
Володя и Маша-жена скрываются в комнате. Звонит телефон.
МАРЛЕН (в трубку). Вася?.. Хорошо, что перезвонил. Заедешь?.. С дарами?…Да, опять чудит. Еле жив, а сиделку замуж зовет. Седина в бороду – бес в ребро. На тебя вся надежда. Жду!
Колеблется. Отпирает бар и выпивает рюмку, потом устало опускается в кресло. Сверху доносится веселое тирольское пение.
Явление второе
Та же гостиная. В каталке дремлет Барабаш. По бокам сидят Оксана и переводчик Турусов. Она читает журнал «Вопросы истории», он – «Вопросы языкознания». Оксана прислушивается к дыханию старика.
ТУРУСОВ. Жив?
ОКСАНА. Дышит. Не дай бог помрет, куда пойду, даже не знаю…
ТУРУСОВ. Устроитесь по специальности. Не век же в сиделках ходить.
ОКСАНА. Не смешите, Николай Карлович! Кому в Москве нужны специалисты по истории Украины, да еще из Харьковского университета? Тут своих доцентов как собак нерезаных. Даже в школу учительницей не возьмут.
ТУРУСОВ. Почему?
ОКСАНА. Учебные программы разные. За годы незалежности у нас столько всего напридумывали… Стыдно повторять. Я ведь и с мужем из-за этого, можно сказать, разошлась…
ТУРУСОВ (придвигаясь к ней). Так вы теперь, значит, совсем одиноки?
ОКСАНА. Мы с мужем на одной кафедре защищались. Я ему говорю: Степан, ну какие еще укры в Древней Греции! А он аж трясется: «Ахилл был укром, и Гомер был укром, и Христос был укром. Мы – самый древний народ в мире!»
ТУРУСОВ. А разве не евреи самые древние?
ОКСАНА. Евреи – младшая ветвь палестинских укров.
ТУРУСОВ. Но это же бред!
ОКСАНА. Конечно! Но за этот бред теперь академиками становятся. Какое-то массовое помешательство. Нельзя любовь к своему народу или классу превращать в шизофрению. А Степан просто сошел с ума…
ТУРУСОВ. И куда же он подевался?
ОКСАНА. Не знаю. Я уехала. В Луганск. Наверное, записался в какой-нибудь батальон вроде «Айдара», воюет с ватниками. А может, убили его, дурака, под Волновахой. Я иногда думаю: вдруг это он мамин дом в щепки разнес? Степан в армии артиллеристом был…
ТУРУСОВ. М-да, история…
ОКСАНА. Ладно. Для меня он в любом случае умер. У вас-то как дела? Нашли Теодору невесту?
ТУРУСОВ. Ищем. Ходим по ночным клубам. Теодор пьет, танцует, с девицами знакомится, а я сижу в уголке и учу готландский диалект…
ОКСАНА. В таких условиях?
ТУРУСОВ. Да уж, это вам не профессорский зал Ленинки. Обожаю библиотечную тишину! Слышишь, как мимо проплывают мысли гениев.
ОКСАНА. Мы с мужем тоже из университетской читалки не вылезали. Своего жилья в Харькове не было, в аспирантском общежитии шумно. Сидели до закрытия. Степа достанет печенюшку, я потихоньку откушу, а он – хрусть на весь зал! На нас обернутся, а мы в Грушевского уткнемся и от смеха давимся.
ТУРУСОВ. А у меня диссертация по Грильпарцеру. Это такой поэт, австрийский. (С жаром декламирует.)
ОКСАНА (перебивая). Я не знаю немецкого.
ТУРУСОВ. Перевожу специально для вас, Оксана Тарасовна.
ОКСАНА. Смело!
ТУРУСОВ. Это еще не все:
Турусов пытается обнять Оксану. Она решительно отстраняется.
ОКСАНА. Ваш перевод?
ТУРУСОВ. Мой.
ОКСАНА. Замечательный. Но давайте не будем переходить от слов к делу.
ТУРУСОВ. Жаль… Мама говорит, из меня мог бы выйти Жуковский. Но теперь за это не платят. Вот и помогаю искать невесту тирольскому шалопаю, который по-русски ни бельмеса.
ОКСАНА. Николай Карлович, не смешите! Кто же невесту ищет в московских ночных клубах? Теодор вроде еврохлопец, должен соображать.
ТУРУСОВ. Ой, бросьте, Оксана Тарасовна, какая там Европа! Медвежий угол Тироля. Фурцдорф. Знаете, что значит по-немецки «фурц»?
ОКСАНА. Я английский учила.
ТУРУСОВ. А я знаю восемь языков и тринадцать диалектов! (Снова пытается ее обнять.) Я, видите ли, Оксана, обеспеченный одинокий мужчина…
ОКСАНА (отталкивает его). Не в деньгах счастье.
Входит Марлен, слушает их разговор.
ТУРУСОВ. Когда у вас выходной?
ОКСАНА. Завтра. А что?
ТУРУСОВ. Я хочу познакомить вас с моей мамой…
МАРЛЕН (нарочито громко). Маша!
Оксана оглядывается, смущается. Открывается дверь.
МАША-ДОЧЬ. Да, папочка!
МАРЛЕН. Да не ты!
ОКСАНА. Они еще не вернулись, Марлен Петрович.
МАРЛЕН. Какого черта! Я же сказал: часок. Уже темно. Не родила б в машине…
МАША-ДОЧЬ. Оксана, можно вас на минуту, вы мне не поможете?.. Помада под кровать закатилась… (Показывает на свой живот.)
ОКСАНА. Конечно, Мария Марленовна, иду.
Проходит в комнату Маши-дочери
МАРЛЕН (Турусову). Где Федька?
ТУРУСОВ. Теодор Марленович, пообедав, спит. Он устает.
МАРЛЕН. Нравится ему в России?
ТУРУСОВ. Очень!
МАРЛЕН. А что больше всего нравится? Наверное, девушки?
ТУРУСОВ. А вот и нет. Ваши охотничьи ружья. Особенно карабин «холланд-холланд» с оптическим прицелом.
МАРЛЕН. Губа не дура! Знаете, сколько этот ствол стоит? Целое состояние. Николай Карлович, вы поэкономнее там, в клубах. У меня трудные времена.
ТУРУСОВ. Я заметил.
МАРЛЕН. Как вообще у него настроение? Русский учит? Не хочет остаться?
ТУРУСОВ. Нет, что вы! Говорит: найду невесту и уеду в родной Фурцдорф. Вы знаете, как переводится «Фурцдорф»?
МАРЛЕН. Нет. Я английский учил.
ТУРУСОВ. Примерно так: «Деревня с неприятным запахом».
МАРЛЕН. Кстати, Николай Карлович, вы в сантехнике не разбираетесь? Там какая-то дрянь отовсюду прет…
ТУРУСОВ. Я лингвист, лучший специалист по баварским диалектам. Я…
БАРАБАШ (просыпаясь). Ты, сынок, заткни толчок валютой. Деньги не пахнут.
МАРЛЕН. Папа, как же хорошо, когда ты спишь!.. Почему здесь? Я же просил…
БАРАБАШ. Сынок, я руководил областью, которая равняется трем Франциям. Мне тесно в каморке. Мне простор нужен.
МАРЛЕН. Скоро поедешь на простор, в свой любимый ДСП…
БАРАБАШ. Никуда, сынок, я не поеду. Тебе нечем платить за меня. У тебя все счета арестованы.
МАРЛЕН. Ты-то откуда знаешь?
БАРАБАШ. Интернет – лучший друг пенсионера! (Вынимает из-под пледа планшет.)
ТУРУСОВ (Марлену). Как же так… Вы мне должны за две недели!
МАРЛЕН. Отдам, не волнуйтесь. Отвезите лучше папу в комнату.
ТУРУСОВ. Я…
БАРАБАШ. Знаю: лучший специалист. Везите!
ТУРУСОВ. Сначала отдайте зарплату!
МАРЛЕН. Какой же вы сквалыга! (Достает бумажник.) Отдам, но при одном условии.
ТУРУСОВ. Каком?
МАРЛЕН. Вы не будете знакомить Оксану с мамой.
ТУРУСОВ (нервно). Это мое личное дело!
МАРЛЕН (как бы убирая бумажник). А это – мое личное дело.
ТУРУСОВ. Ну хорошо… (Берет деньги.) Не забудьте добавить на клуб.
МАРЛЕН (вздохнув, добавляет). Вы меня разорите!
Турусов весело берет деньги.
БАРАБАШ. Марлезон, отстань ты от Оксаны!
МАРЛЕН. Это еще почему?
БАРАБАШ. Я на ней женюсь.
ТУРУСОВ. Петр Лукич, вам тоже нужна жена?
БАРАБАШ. Мне нужна вдова.
МАРЛЕН. Увезите, увезите его скорее!
Турусов увозит Барабаша. Марлен смотрит, сколько денег в бумажнике. Достает ключ, отпирает бар, наливает себе. Звонит по мобильному.
МАРЛЕН (в трубку).…Ну и как там наш Баксман? Он знает, сколько мы занесли, чтобы его утвердили?.. Будет отрабатывать. Слушай, у тебя мелочь есть?…Ну, пару лимонов наличными… Нет? Жаль. Будут новости – звони.
Плюхается в кресло, пьет. Из комнаты Маши-дочери выходит Оксана.
МАРЛЕН. Оксана, я хочу с вами серьезно поговорить.
ОКСАНА. Слушаю вас, Марлен Петрович.
МАРЛЕН. Как вам тут у нас живется?
ОКСАНА. Хорошо, спасибо.
МАРЛЕН. Отец вас не обижает?
ОКСАНА. Ну что вы! Очень обходительный дедушка. Мне у вас нравится.
МАРЛЕН. Не волнуйтесь, жалованье я вам выплачу.
ОКСАНА. Я не волнуюсь. Вы производите впечатление порядочного человека.
МАРЛЕН. От мужа вашего вестей нет?
ОКСАНА. Нет и, думаю, уже не будет.