В гостиной горел свет, и сквозь портьеру Энсон увидел силуэт шедшей ему навстречу хозяйки дома.
– Вы на редкость пунктуальны, мистер Энсон, – сказала она, – входите же, прошу вас.
На ней было оранжевое плиссированное платье, в котором она показалась ему еще более соблазнительной, чем в прошлый раз.
– Сядем сразу за стол, вы не против? – спросила Мэг. – Не знаю, как вы, а я просто умираю с голоду. Заработалась сегодня и совсем забыла про обед.
Отодвинув машинку и бумаги, она поставила на мятую скатерть две тарелки с холодным мясом и огурцами, виски, лед, сифон с газированной водой и вазу с яблоками.
– Садитесь, мистер Энсон, – пригласила она, наполняя стаканы, – меню, как видите, не блещет изысканностью, но для легкого ужина, думаю, сойдет.
– Разумеется, – поспешно согласился Энсон, устраиваясь за столом.
– Итак, есть у вас для меня сюжет? – спросила она, с аппетитом принимаясь за еду. – Честно говоря, я сгораю от нетерпения.
Сделав несколько глотков, Энсон заставил себя съесть кусочек мяса.
– Вы давно замужем, миссис Барлоу? – спросил он.
Она подняла голову.
– В конце месяца будет первая годовщина. А что?
– Мне просто интересны люди с их судьбами, – ответил он. – Возможно, вы удивитесь, но сегодня после обеда я заходил в магазин Фремели взглянуть на вашего супруга. Торговля у него действительно бойкая.
– Да, дел у него хватает.
Энсон уловил в ее голосе презрительные нотки и пустил пробный шар:
– По роду службы мне приходится встречаться со многими людьми, и среди них немало пар, которые непонятно чем связаны. Вот вы и ваш муж, например. Трудно представить, что у вас общего.
Он замолчал и посмотрел на нее, стараясь уловить ее реакцию.
– Я и сама не знаю, – ответила она, опустив голову.
Энсон положил вилку.
– Вам не понравилось? – озабоченно спросила она.
– Нет, что вы, ужин отменный. Просто нет аппетита. Мне что-то нездоровилось в выходные.
– Тогда, может быть, выпьете?
– Благодарю вас, не хочется.
– В таком случае посидите пока у камина. Я скоро к вам присоединюсь.
Он взял свой стакан и сел на диван, задумчиво глядя на языки пламени.
«Я и сама не знаю… – мысленно повторил он слова Мэг, – но если она и сама не знает, значит…»
– Вас, видимо, шокировал мой ответ? – неожиданно спросила она. – Но что делать? Фил действительно довольно жалкая личность. Цель его жизни – всего-навсего собственная оранжерея, где он мог бы выращивать цветы, чтобы потом продавать их. Но даже этой цели ему никогда не добиться: чтобы начать свое дело, нужно не меньше трех тысяч долларов, а таких денег он и во сне не видел.
– Зачем же вы вышли за него? – спросил Энсон, по-прежнему глядя на огонь.
– Зачем? – ответила она после паузы. – Я не знаю, зачем. Думала, у него есть деньги, надеялась избежать той судьбы, которая уготована в нашей благословенной стране большинству девушек вроде меня. Вот, наверное, зачем. Теперь-то мне ясно, что я совершила ошибку, такую ошибку, что иногда даже хочется овдоветь.
При этих словах по спине Энсона побежали мурашки, и он инстинктивно подвинулся поближе к камину. Мэг подошла и села рядом.
– Почему я вас так интересую? – осведомилась она.
– Почему? – переспросил Энсон, до боли в пальцах сжав стакан с виски. – Потому что вы – самая красивая и соблазнительная женщина, которую я когда-либо встречал.
Она засмеялась:
– Мне не говорили таких приятных вещей с тех пор, как я имела глупость выйти замуж.
– Ну вот, а теперь я вам это говорю.
– Раз уж дело дошло до комплиментов, знайте, что я тоже нахожу вас очень привлекательным.
Энсон глубоко вздохнул.
– Я был очарован вами с первого взгляда, – признался он. – Со времени нашей встречи я только о вас и думаю.
Она закурила, тонкой струйкой выпустила дым в сторону камина и, медленно повернув голову, посмотрела ему в глаза.
– Жизнь так коротка, Джон, – задумчиво произнесла она, бросая сигарету в огонь. – Давайте не будем терять время…
…Дрова в камине прогорели, и комната наполнилась мягким волнующим полумраком. Мэг слезла с дивана и, подобравшись к камину, раздула огонь, бросив в очаг несколько поленьев.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – спросила она, оглянувшись через плечо.
– Нет… иди ко мне, – тихо ответил он.
– Ты знаешь, что уже больше девяти часов?
– Да.
– Сможешь остаться тут ночевать?
– Да…
Она закурила и, устроившись перед камином, попросила:
– Джон, расскажи мне про эту свою идею. Я имею в виду сюжет для моей новой истории.
– Сейчас, Мэг, только дай мне глоток виски, – лениво ответил он.
Она поднялась, налила два стакана и, с улыбкой протянув один ему, села перед огнем.
– Я ничего не смыслю в литературе, – как бы извиняясь, проговорил Энсон, – но мне кажется, что твой новый рассказ должен выглядеть примерно так. Один страховой агент очутился на мели. Как-то раз он отправился с визитом к женщине, запросившей информацию по страхованию от пожара, и, словно в сказке, влюбился в свою новую клиентку. Она была замужем, но тем не менее ответила ему взаимностью. Агент убедил ее мужа застраховать жизнь, а потом вместе с любовницей придумал, как убрать несчастного супруга. Вот и вся история. Как видишь, ничего экстраординарного, зато звучит куда убедительней, чем то, что предлагала в прошлый раз ты, а все потому, что ближе к реальной жизни.
Он допил свое виски.
– Ну как?
– Не блещет оригинальностью. Ты же сам говорил, что обмануть страховую компанию очень трудно. Неужели ты веришь, что у этих двоих получилось бы?
– Это не только трудно, это опасно, – ответил Энсон, – но агент знал, как взяться за дело.
– Значит, в принципе такое возможно? – спросила она. – Ну хорошо, а как ты объяснишь читателям согласие мужа застраховать жизнь? Почему он пошел на это? Предположим, что этот муж – мой Фил. Я уверена: он ни за что не станет страховаться.
– Естественно, все зависит от того, как эту историю подать, – сказал Энсон, – согласен, идею нужно доработать. Давай допустим, что речь в рассказе идет о тебе, твоем муже и обо мне. Я почти уверен, что смог бы уговорить Фила застраховаться. Мне ничего не стоит представить дело так, что он обязательно клюнет.
– Каким образом ты рассчитываешь этого добиться?
– Знаешь, банки иногда дают займы под страховку. Разумеется, только тогда, когда речь идет о жизни, а не об имуществе. Зная, что твоему мужу нужны деньги, чтобы открыть свое дело, я стал бы упирать на преимущества, которые дает такая форма страхования. А услыхав про заем, он не устоит перед соблазном и подпишет полис.
Мэг устроилась поудобнее.
– А ты хитрец, – сказала она, – мне бы такое в голову не пришло.
– Это только начало, – продолжал Энсон, – я уверен, что не смогу убедить его застраховаться больше чем на пять тысяч долларов, а этого явно мало. В случае его смерти ты почти ничего не получишь.
Она утвердительно кивнула и посмотрела на огонь.
– Да, ты прав. Вот если бы не пять тысяч, а пятьдесят…
– Вот тут-то весь фокус, – быстро сказал он, – в действительности я и застрахую его на пятьдесят тысяч, хотя он будет уверен в том, что в полисе оговаривается в десять раз меньшая сумма.
Снова воцарилось молчание.
– Это становится интересным, – произнесла наконец Мэг, – ну ладно, допустим, ты застраховал его на пятьдесят тысяч. А дальше что?
Энсон почувствовал, что настал критический момент и что теперь надо быть особенно осторожным.
– Давай оставим в покое конкретных людей, – сказал он, – я взял твоего мужа лишь в качестве примера, чтобы нагляднее обрисовать тебе ситуацию. Представим себе человека, которого застраховали на пятьдесят тысяч долларов без его ведома. Его жена влюблена в страхового агента. Оба на мели. Если муж умрет, жене достанутся пятьдесят тысяч долларов, которые она впоследствии поделит с любовником. Но муж, как назло, в добром здравии, и тогда они замышляют убийство, причем с таким расчетом, чтобы жена осталась вне подозрений, иначе весь план полетит в чертям. Что же делать? Выход один: придать гибели бедного супруга вид несчастного случая, происшедшего к тому же в отсутствие жены.
– Я вижу, ты здорово все продумал, – сказала она, как-то странно глядя на него. – Что дальше?
– Предположим, что муж занимается садоводством и что у него есть маленький бассейн с водой, – охрипшим голосом продолжал Энсон. – В субботу, ну, скажем, после полудня жена отправляется в город за покупками. Муж остается работать в саду. Внезапно он срывается со стремянки, ударяется головой о край бассейна и, потеряв сознание, падает в воду. Чуть позже возвращается жена и видит, что ее драгоценный супруг превратился в холодный мокрый труп. Страховой агент, подкравшись сзади, оглушил его ударом по голове и швырнул в бассейн. Никаких улик.
Они переглянулись, и Энсон заметил, как Мэг дрожит.
– А как же шеф контрольной службы? – спросила наконец она. – Мэддокс или как его там?
Энсон отхлебнул виски и облегченно вздохнул. Он был уверен, что Мэг поняла его и согласна ему помочь: слишком явен был переход от литературы к реальности. А это был именно такой переход, иначе Мэг ни за что не произнесла бы фамилию Мэддокса. Итак, мысль об избавлении от супруга пришлась ей по вкусу.
– Да, Мэддокса игнорировать нельзя, – как можно спокойнее произнес он. – Этот старый жук довольно опасен, но все же мыслит рутинно, а это значит, что, если муж страхуется на пятьдесят тысяч долларов и внезапно гибнет, Мэддокс тотчас же заподозрит жену, и никого другого. А жена-то как раз в убийстве не участвовала. Так что необходимо первым делом обеспечить тебе алиби, а Мэддокса я возьму на себя. Думаю, мне удастся убедить его в том, что ты не причастна к смерти Фила, а в этом случае он не сможет препятствовать выплате страховки.
– Значит, если бы в тот момент, когда ты… когда ты занимался Филом, я была, например, в Прютауне, дело могло бы выгореть? – спросила она так, будто они все еще обсуждали сюжет для рассказа.
– По крайней мере, мне так кажется, – ответил он, допивая виски. – Ну как тебе моя идея?
Мэг повернулась и внимательно посмотрела на него.
– Мне нравится, – просто ответила она. – Если бы ты знал, какая это мука – прозябать тут, в глуши, с человеком, которого терпеть не можешь! Эх, будь у меня пятьдесят тысяч… Ты знаешь, мне даже не верится, что это возможно – получить свободу и такую кучу денег в придачу!
Энсон почувствовал смутную тревогу: уж больно легко все шло. Либо Мэг не отдавала себе отчета в том, в какое опасное дело собиралась впутаться, либо уже давно втайне подумывала избавиться от своего садовода.
– Страховка достанется тебе, – сказал он, сверля ее взглядом, – но я должен быть уверен, что ты со мной поделишься. Мне чертовски нужны деньги, Мэг…
Она поднялась.
– Пойдем наверх?
Он посмотрел ей в глаза и увидел в них такую нежность, что ему стало стыдно за свое недоверие…
Часы внизу пробили пять, когда через открытое окно в комнату стал медленно вползать серый утренний свет. Энсон оглядел маленькую, бедно обставленную спальню и, поморщившись, повернулся к лежавшей рядом с ним женщине. Тусклый свет смягчил черты ее лица, и сейчас она казалась ему моложе и еще красивей, чем вчера.
– Скажи, Мэг… то, о чем мы с тобой говорили, – только сюжет для твоего рассказа?
– Нет, Джон… Я больше не могу так жить. Мне хочется иметь хоть немного денег.
– Мне тоже. Но получить их будет нелегко. По сути дела, до сих пор мы только мечтали. Теперь надо продумать все до мельчайших деталей.
Мэг рывком села на кровати.
– Даже если мы на это решимся, я боюсь, ничего у нас не выйдет, – сказала она.
– Я тоже боюсь, – раздраженно сказал он. – Такое опасное дело требует времени на подготовку. Необходимо обдумать каждый шаг. Скажи, Мэг, ты действительно этого хочешь?
Она кивнула.
– А ты знаешь, как это называется? – он помолчал и тихо произнес: – Мы планируем УБИЙСТВО! Отдаешь ты себе в этом отчет?
– Мне нечего жалеть этого хлюпика. Я потеряла из-за него год жизни и не желаю жертвовать еще большим!
– Могла бы в таком случае развестись.
– Ну и куда бы я пошла? Здесь у меня по крайней мере есть крыша над головой и кусок хлеба. Но я все равно уже не в силах терпеть Фила рядом с собой… Ты знаешь, у нас с ним разные спальни. Только один раз, в самом начале, я подпустила его к себе… Господи, какой это был ужас! Я… я не могу об этом рассказывать. Бывают такие страшные отклонения… Я хочу его смерти, Джон! – неожиданно почти крикнула она и уронила голову на грудь.
Энсон облегченно вздохнул. Все неясности исчезли. Значит, она не подведет.
– Знаешь, я с первого взгляда убедился в том, что Фил – ничтожество, – сказал он. – Ему не место рядом с тобой, но все же ты должна подумать еще раз. Малейшая ошибка с моей стороны – и нам обоим крышка. Суд вынесет самый страшный приговор. Тебе известно, как они относятся к женщинам, замешанным в убийстве собственных мужей.
– А ты можешь совершить ошибку? – спросила она. Энсон впервые уловил в ее голосе страх.
– Убить нетрудно, – ответил он, – но всякое бывает. Упустим какую-нибудь мелочь, и все, нам конец.
Мэг закурила.
– Я в тебя верю, Джон, – ласково сказала она, – ты не ошибешься.
– У тебя есть деньги? – внезапно спросил он. – Чтобы начать дело, мне нужно три тысячи.
– Три тысячи? Да у меня и двадцати долларов не наберется.
– Ладно, что-нибудь придумаю.
– А зачем тебе три тысячи?
Он театральным жестом сбросил одеяло и показал ей оставшийся после «переговоров» с Хоганом огромный синяк на животе. Мэг вздрогнула.
– Боже мой, Джон! Откуда это?!
Снова натянув одеяло, Энсон уставился в потолок и в нескольких словах поведал ей историю о своих долгах.
– Но ты должен этому букмекеру всего тысячу, верно? Зачем же тебе еще две?
– На первый взнос за полис. Нечего и помышлять о том, чтобы отделаться от Фила до тех пор, пока мы не заплатим хотя бы один раз.
Воцарилось молчание. Мэг с тревогой смотрела на Энсона. Наконец он заговорил снова:
– Твой муж вообще-то деловой человек?
Она презрительно махнула рукой:
– У него на уме только цветы да женщины.
– Ты не замечала, читает ли он текст документа, прежде чем подписать его, или только просматривает? Есть ведь люди, которые подмахивают бумаги, почти не гладя. Как ты думаешь, станет он изучать страховой полис, и особенно ту его часть, которая напечатана мелким шрифтом? Мне очень важно это знать.
– Не будет он возиться с мелким шрифтом, – с грустной усмешкой ответила Мэг. – Да и с крупным тоже. Он никогда в жизни не подпишет страхового полиса. Никакого, понимаешь?
– Если дать ему полис в четырех экземплярах, станет он проверять их все или ограничится только первым?
– Он никогда не отличался скурпулезностью. Думаю, проверит только первый.
За завтраком, состоявшим из яйца всмятку и подгоревшего тоста, Энсон обратил внимание на оправленную в деревянную рамку грамоту, висевшую на стене гостиной.
– Что это там такое, Мэг? – спросил он, указывая на стену вымазанным в масле ножом.
– Это гордость Фила, – ответила она, – диплом за отличную стрельбу.
Энсон встал, прошелся по комнате и, приблизившись к стене, стал внимательно изучать диплом. Филлип Барлоу занял первое место на конкурсе стрелков из пистолета, организованном прютаунским клубом стрелков по мишеням в марте прошлого года.
Страховой агент вернулся к столу, сел и с задумчивым видом отодвинул недоеденное яйцо.
– Значит, твой Фил, – чемпион по стрельбе из пистолета…
– Уже скоро год, как он забросил тренировки. А жаль. Если б он все время торчал в своем клубе, то не путался бы у меня под ногами.
– У него есть револьвер?
– Да, – сказала Мэг, нахмурясь, – а зачем тебе?
– Здесь, в доме?
– Да, в нижнем ящике старого буфета.
– Покажи.
Она пожала плечами, поднялась и направилась к буфету. Вытащив из него деревянную коробку, поставила на стол. В коробке лежал полицейский «кольт» тридцать восьмого калибра и пачка патронов.