Джейн насторожилась.
– На церемонии будем только я и мистер Джефферсон. Никого из друзей не приглашали.
– Я передам ему это. Можно ли ему прислать цветы?
– Цветов не нужно. – Она посмотрела на часы и встала. – Мне пора идти. Меня ждет мистер Джефферсон. Могу я еще что-нибудь сделать для вас?
Мы едва притронулись к напиткам. Меня охватило смутное разочарование. Я надеялся познакомиться с ней поближе, но ничего из этого не вышло.
– Нет, благодарю вас. Когда вылетает самолет?
– В одиннадцать часов. Вам нужно быть в аэропорту за полчаса до вылета.
– Спасибо за хлопоты.
Она поднялась и неторопливо пошла к выходу. Я сунул официанту два доллара и поспешил за ней. Ее «Ягуар» стоял прямо напротив бара. Мне же, прежде чем найти стоянку для своей машины, пришлось три раза объехать вокруг. Это лишний раз доказывало, каким влиянием в городе пользуется старый Джефферсон. Джейн остановились возле машины.
– Надеюсь, ваша поездка будет успешной, – сказала она с прежним отчуждением. – Если понадобится какая-нибудь помощь, вы можете мне позвонить.
– Неужели вы никогда не улыбаетесь? – спросил я. – И всегда остаетесь только строгим секретарем?
На секунду в ее взгляде промелькнуло удивление и исчезло. Она открыла дверь машины и скользнула на сиденье. Это было проделано очень аккуратно. Колени так и остались прикрытыми. Прежде чем я успел положить руку на дверцу, она ее захлопнула.
– Спокойной ночи, мистер Райан, – сказала она и, нажав на стартер, уехала.
Я проводил взглядом ее машину и посмотрел на часы. Было только 20.25. Мои надежды на многообещающее свидание не оправдались – впереди меня ждал длинный и скучный вечер. Я постоял на тротуаре, перебирая в памяти трех или четырех девушек, которые могли бы составить компанию и пообедать со мной. Ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Джейн Уэст. Я решил съесть свои проклятые сэндвичи и отправиться домой к телевизору. Интересно, что подумал бы о такой программе вечерних развлечений Уэйд. Вероятно, он был бы разочарован. Он наверняка представлял себе, что в данный момент я сижу в каком-нибудь притоне с блондинкой или дерусь сразу с тремя гангстерами. Я зашел в закусочную. Музыкальный автомат громко наяривал твист. Две девушки в джинсах и плотно облегающих свитерах сидели на табуретах возле стойки. Их маленькие круглые груди вызывающе торчали, волосы начесаны под Бриджит Бардо, ногти грязных пальцев ярко накрашены. Когда я вошел, они окинули меня оценивающими взглядами и отвернулись. Вероятно, я был слишком стар для них и слишком скучен. Я мрачно съел сэндвичи с мясом и ветчиной. Потом достал снимки Германа и Джоян и принялся их изучать.
Трудно представить, как девушка типа Джейн Уэст могла не только влюбиться, но и завести ребенка от Германа. Я послал все к черту и спрятал фотографии. Расплатившись, вышел на улицу, сознавая, что девушки смотрят мне в спину. Одна из них визгливо расхохоталась. Не может быть, ей показалось, что я забавно выгляжу? Я не винил ее в этом. Иногда во время бритья мне и самому приходила в голову подобная мысль.
Я добрался до своей квартиры. Она находилась на верхнем этаже большого дома и состояла из просторной гостиной, кухни и маленькой спальни. Я жил в ней со дня своего приезда в Пасадена-сити. Квартира была дешевой, очень удобной и имела то преимущество, что располагалась совсем недалеко от центра города. Отсутствие лифта меня не беспокоило. Каждодневное восхождение на пятый этаж сохраняло фигуру и избавляло от лишних посетителей. Поднявшись наверх, я немного запыхался. Каждый раз после этого я давал себе слово, что брошу курить, но прекрасно знал, что обманываю себя. Открыв дверь, я вошел в гостиную. В ней царил полумрак, и я сразу заметил непрошеного гостя. На потолок гостиной ложились отсветы яркой рекламы с крыши дома напротив, и если бы не они, я так и не увидел бы его. Он сидел в моем любимом кресле, придвинув его к окну. Свободная и непринужденная поза, нога закинута за ногу, руки на коленях, поверх сложенной газеты. От неожиданности сердце у меня екнуло. Рядом с дверью был выключатель, и я включил свет.
Непрошеный гость оказался молодым парнем лет восемнадцати. Крепко сложенный, с мощными широкими плечами. Одет в черную засаленную куртку и черные вельветовые брюки, на голове – черная фуражка с красным околышем. Вокруг шеи завязан черный бумажный платок. Таких молодых людей можно встретить вечерами возле баров в обществе себе подобных. Это типичный продукт уличного воспитания. Они злобны и опасны, как крысы.
Равнодушные глаза наркомана и убийцы дополняли облик. Одного уха у него не было, по шее спускался широкий белый шрам.
Я почувствовал страх, когда он холодно усмехнулся.
– Эй, приятель, я думал, ты уже никогда не придешь, – хрипло сказал он.
Я вспомнил о своем револьвере, оставшемся где-то в полиции. Первый испуг удалось преодолеть, но если бы револьвер был со мной, все было бы значительно проще.
– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил я.
– Успокойся, приятель, и сядь. У меня к тебе дело. – Он указал на стул. Я увидел у него в руках черные бумажные перчатки, и меня бросило в пот. Кажется, дело принимало серьезный оборот. Да и гость мой был слишком самоуверен. Я присмотрелся повнимательнее и понял, что он напичкан наркотиками по самый околыш фуражки.
– Даю две секунды на то, чтобы ты убрался отсюда. Потом я выброшу тебя сам, – сказал я как можно более уверенно.
Он засмеялся и потер пальцами кончик носа. При этом движении газета, лежавшая у него на коленях, слетела на пол. Я увидел пистолет сорок пятого калибра с двенадцатидюймовой насадкой на стволе.
– Сядь, приятель, – приказал он. – Я знаю, у тебя нет револьвера. – Он постучал по насадке. – Это глушитель. Я сделал его сам. Его хватит на три выстрела, но этого вполне достаточно.
Мы смотрели друг на друга, потом я медленно опустился на стул, стоящий у двери. Нас разделяло шесть футов, но и на таком расстоянии мой нос улавливал, что от крысенка разит потом, грязью и табаком.
– Что тебе нужно? – спросил я.
– Тебе не надоело жить, приятель? – спросил он, располагаясь в кресле поудобнее. – Лучше, если надоело, потому что скоро тебе придется распроститься с жизнью.
Глядя в пустые, безразличные глаза наркомана, я почувствовал, как по моей спине пробежала дрожь.
– Я люблю жизнь, – сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
– Это плохо. – Он слегка передвинул пистолет, и круглое черное отверстие уставилось прямо мне в лицо. – У тебя есть девочка?
– И не одна, а в чем дело?
– Просто интересно. Они пожалеют, когда узнают, что тебя кокнули?
– Может, одна или две пожалеют. Послушай, что это за дурацкая комедия? Что ты имеешь против меня? Что я тебе сделал?
– Ничего, приятель, – его толстые губы изогнулись в ухмылке. – Кажется, ты неплохой парень, и квартира у тебя хорошая. Я видел, как ты подъехал. Машина твоя мне тоже нравится.
Я глубоко вздохнул.
– А что, если ты отложишь револьвер и мы поговорим по-приятельски? – спросил я, без особой надежды на успех. – Может быть, выпьем?
– Я не пью.
– Рад за тебя. Иногда мне хочется, чтобы я тоже не пил. Можно приготовить напиток прямо здесь. Это тебя устроит?
Он покачал головой.
– У нас здесь не вечеринка с выпивкой.
Во время этого сумасшедшего разговора мозг мой лихорадочно работал. Парень, конечно, крепкий и сильный, но я мог бы потягаться с ним, если бы не пистолет. У меня еще хватило бы силы, и, кроме того, я знал парочку-другую кое-каких хитрых приемов. Нас разделяло шесть футов. Если бы не пистолет – один прыжок поставил бы нас в равные условия.
– Что же у нас за вечеринка? – спросил я, осторожно заводя ногу за ножку стула. Из такого положения я мог легко катапультироваться.
– Вечеринка со стрельбой, – сказал он и захихикал.
– Кого же застрелят?
– Тебя, приятель.
У меня бешено колотилось сердце. Хотя и до этого частенько приходилось бывать в переделках, но в такую я угодил впервые.
– Но почему и за что?
Он поднял пистолет и потер глушителем щеку со шрамом.
– Не знаю. Да это меня и не интересует. Я просто зарабатываю деньги.
Я облизнул пересохшие губы.
– Тебе заплатили за убийство?
– Конечно, приятель. Иначе, зачем же мне убивать тебя?
– Расскажи мне об этом, – сдавленно сказал я. – У нас еще много времени. Кто заплатил?
– Не знаю, приятель. Я играл на бильярде, когда подошел один тип и спросил, не хочу ли я заработать пятьсот монет. Мы отошли за угол. Он дал мне сотню и велел прийти сюда и угостить тебя пулей. После этого он отдаст остальные деньги.
– Кто был этот тип?
– Тебе какое дело? Просто какой-то незнакомый тип. Куда ты желаешь получить пулю, приятель? Я умею хорошо управляться с этой штукой. В голову – самое верное, но ты можешь выбрать и другое место.
– Как выглядел этот тип? – безнадежно спросил я.
– Можешь не беспокоиться о нем, – в его голосе послышалась жесткая нотка. – Самое время побеспокоиться о себе.
– Пять сотен, это не слишком много. Я могу дать больше. Как насчет тысячи?
Он усмехнулся.
– Я всегда выполняю заключенные сделки, – сказал он непреклонно. И тут, на мое счастье, зазвонил телефон. Звонок насторожил парня, и он инстинктивно обернулся в сторону аппарата. Этим подарком судьбы я мгновенно воспользовался, обрушив на него всю массу своего тела, целясь в голову и стараясь выбить пистолет. Я ударил его, как торпеда, головой разбив нос и губы. Пистолет вырвать не удалось, и парень сумел нажать на курок. Звук выстрела напомнил хлопок бумажного пакета. Убийца, я и кресло с грохотом разлетелись в разные стороны. Мой противник, как я и предполагал, был достаточно крепким орешком, во всяком случае, руки у него были как тиски. Я его частично оглушил, и только поэтому он не смог пристрелить меня.
Теперь следовало закрепить успех: я прыгнул и ударил его ребром ладони по горлу. Этот удар свалил его, и он выпустил пистолет. Но тут же придя в себя, он выдал мне сильнейший удар между глаз. Ощущение было такое, будто меня хватили молотком по голове. Какое-то время я видел только вспыхивающие огоньки перед глазами. Я стал медленно оседать на пол, в то время как он поднимался. По его лицу текла кровь из разбитого рта и носа. Он пнул меня в подбородок, но в этом пинке уже не было силы. Я ошеломил его первым ударом, а такие типы не скоро приходят в себя после поражения. Его пинок я сблокировал и откатился в сторону, исхитрившись каким-то образом подняться на ноги. Мы стояли лицом к лицу, а пистолет лежал между нами на полу. Он зарычал, но не нагнулся за оружием, так как понимал, что я ударю прежде, чем он дотянется до пушки. Вместо этого он бросился на меня, как разъяренный бык. Я встретил его сильнейшим прямым в лоб, но он обрушился на меня, и мы врезались в стену, сбросив при этом на пол две акварели с видами Рима. Я опять использовал излюбленный прием головой, одновременно проведя шесть быстрых ударов кулаком в живот. Но от двух встречных свингов голова моя пошла кругом. И все же удары в живот заставили противника отступить.
Я немного отдышался.
И вдруг увидел в его руке нож. Лицо парня превратилось в сплошную кровавую маску, но упорство в нем еще оставалось. Я отступил назад, а он начал медленно надвигаться на меня. Уткнувшись спиной в стену, я стащил пиджак и обернул левую руку. Он бросился на меня, но я принял лезвие на защищенную руку, правый кулак у меня остался свободным, и я закатил ему прямо в челюсть свой коронный боковой. Это был фирменный удар, нанесенный всей массой тела. Я вложил в него всю свою злость – терпеть не могу, когда разные сопляки размахивают перед носом нержавеющей сталью. Парнишка зашатался, глаза его закатились. Нож выпал, и я ногой отшвырнул его подальше. В это время парень стал падать вперед, и я еще раз врезал ему по сопатке, содрав кожу с костяшек пальцев. Он с грохотом рухнул на пол и уткнулся носом в ковер.
Я прислонился к стене, чтобы перевести дух. Самочувствие у меня было отвратительное. Давно мне не приходилось активно заниматься физическими упражнениями.
Дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвались двое полицейских с револьверами в руках. Очевидно, своей дракой мы встревожили весь дом. В этот момент мой противник пришел в себя, повернулся на бок и, дотянувшись до пистолета, схватил его. Он все еще старался честно отработать свои деньги. Я услышал выстрел и почувствовал, как пуля, пролетев мимо моего уха, врезалась в штукатурку. Один из полицейских вскинул револьвер. Я попытался остановить его, но не успел… Мой незадачливый противник отправился на тот свет, так и не успев нажать курок в третий раз. Надо признать, что задаток он добросовестно отработал.
Глава 2
Когда в салоне самолета зажглась надпись «Не курить!», лысый толстяк нагнулся и заглянул в иллюминатор.
– Вот мы и прилетели в Гонконг, – сказал он через плечо. – Вид красивый. Говорят, что другого такого места на земле нет. Вполне возможно.
Поскольку голова моего соседа закрывала обзор, я занялся своим ремнем. И все же до посадки мне удалось бросить взгляд на изумрудные гряды гор и сверкающее море с бесчисленными джонками.
Полная женщина, сидевшая впереди меня, поспешно отстегнула ремень и схватилась за фотоаппарат, свисавший с полки. Мой сосед оторвался от иллюминатора и посмотрел на меня.
– Вы остановитесь на полуострове? – спросил он.
– Нет, на другой стороне пролива.
На его потном лице отразилось неодобрение.
– На полуострове лучше, здесь самые богатые магазины и отели. Хотя, может быть, вы приехали по делам?
– Совершенно верно.
Объяснение удовлетворило его. Пассажиры самолета начали собирать багаж и неторопливо потянулись к выходу. Обычные толчки, извинения и наконец я вышел на воздух. Это была неплохая посадка. Через десять минут я прошел таможню и оказался в шумной разноязычной толпе. Я видел, как мой сосед по креслу влез в маленький автобус отеля. Мы помахали друг другу рукой. Ко мне подъехало человек шесть рикш, зазывно крича и жестикулируя. На их старых желтых лицах было умоляющее выражение. Пока я стоял в нерешительности, подошел коренастый широкоплечий китаец в европейской одежде. Поклонившись, он сказал:
– Прошу простить меня. Могу ли я чем-то помочь вам? Вам нужно такси?
– Мне нужно добраться до гостиницы «Небесная империя», в Ванхое.
– Тогда вам придется ехать на остров, сэр, – на лице китайца появилось выражение вежливого удивления. – Лучше всего взять такси до парома и на нем переправиться через пролив. Гостиница находится на той стороне.
– Благодарю вас, – сказал я. – Шоферы говорят по-английски?
– Большинство понимает. – Он сделал знак водителю такси. – Разрешите мне…
Он прошел вперед. Подняв чемодан, я двинулся следом. Мой проводник заговорил с шофером такси по-китайски. Тот проворчал что-то в ответ и отвернулся.
– Он отвезет вас к парому, сэр, – сказал коренастый китаец. – Поездка будет стоить один доллар. Не американский, как вы понимаете, а гонконгский. Наш доллар стоит примерно пятнадцать центов. – Он улыбнулся, показав зубы в золотых коронках. – Вы легко найдете гостиницу. Она – прямо напротив парома. – После некоторого колебания он добавил: – Должен вас предупредить, эта гостиница мало подходит для американских джентльменов. Простите за назойливость, но они предпочитают останавливаться в более престижных гостиницах, нежели «Небесная империя». В этой гостинице живут преимущественно азиаты.
– Я знаю, но все же мне хочется остановиться именно там. Большое спасибо.
– Не стоит благодарности, – сказал он, доставая тощий бумажник и подавая мне визитную карточку. – Это на тот случай, если вам понадобится гид. В мои обязанности входит забота о приезжающих в Гонконг американцах. Вам стоит только позвонить.
– Спасибо я запомню.
Я засунул визитную карточку за ремешок часов. Китаец отступил назад и снова поклонился. Я сел в такси. Во время полета я узнал, что аэропорт Кай Так расположен на полуострове Коолум, отделенном проливом от острова Гонконг. Добираться туда надо на пароме. Это занимает минут пять.