Наш темный дуэт - Шваб Виктория 7 стр.


Впервые Август заметил это в Кейт Харкер, но он всегда думал, что она исключение, а не правило. Теперь же повсюду он видел разделение, порожденное страхом и потерями, надеждой и сожалением.

Гордецы умоляли о помощи, а те, кто уже чем-то пожертвовал, наотрез от нее отказывались.

ФТФ разделились – не только здесь, в совете, но и непосредственно в войсках.

– Мы должны защищать себя.

– Мы никого не должны защищать.

– Мы покупаем время за жизни.

– Мы хоть чего-то добились?

– Август, ты что думаешь?

Август моргнул, приходя в себя. Что он думает? Он бы предпочел читать, драться, делать что угодно, чем стоять у стены и слушать, как мужчины и женщины говорят о человеческих жизнях, будто это всего-навсего числа.

Ему надоело наблюдать за тем, как они низводят плоть и кровь до пометок на бумаге, знаков на карте.

Но Август подавил свой порыв и попытался встать на позицию других.

– Все монстры, – медленно проговорил он, – хотят одного и того же – еды. Они объединены общей целью, в то время как вы разделены своей моралью и гордостью. Что я думаю?.. То, что если вы не объединитесь, вам не победить.

В комнате воцарилась тишина.

«Вот речи истинного лидера», – сказал Лео.

На лице Генри промелькнула усталая улыбка.

– Спасибо, Август, – сердечно произнес он.

Вот оно – то самое тепло, которое Август много лет учился имитировать!

Август едва не принял дружелюбное выражение, но тотчас себя одернул, сохраняя бесстрастный вид.

Вскоре Генри отдал приказы о выступлении, и комната опустела. Освободившись, Август выскользнул за дверь.

С другой стороны холла располагался центр наблюдения. Ильза стояла перед мониторами. Ее светлые рыжеватые волосы сияли, подсвеченные экранами, свет и тени мелькали по лицу, звездочки на коже вспыхивали и меркли.

Август прошел мимо нее, обогнул центр связи, где за пультом сидел Филлипс. Могло показаться, будто левая рука Филлипса лежит на столе совершенно спокойно, но Август сам видел масштаб бедствия: он удерживал бьющееся тело Филлипса на медицинском столе, пока Генри пытался сшить кожу и мышцы, жестоко искромсанные когтями корсаи.

Филлипс научился стрелять другой рукой и был одним из немногих желающих драться за Линией, но Харрис заявил, что не примет давнего партнера обратно в подразделение, пока тот не сумеет одолеть друга в бою. Сегодня Филлипс щеголял синяком на скуле. Он был близок к цели.

Август уже добрел до лифтов, когда услышал, что его нагоняет Генри.

– Август, – сказал он, подстраиваясь под шаг сунаи, – пойдем-ка со мной.

Двери лифта разъехались, и они вошли внутрь. Когда Генри нажал на кнопку второго этажа, Август напрягся.

Прежде Компаунд был обычным высотным многоквартирным домом. На втором этаже располагались тренажерные и актовые залы. Теперь там обучали новых рекрутов.

Двери лифта снова разъехались. Август и Генри вышли в холл.

Мимо пробежали новоявленные члены ФТФ колонной по двое, и Август заставил себя выпрямиться под их взглядами.

Справа на полу сидела, сбившись в кучку, группа детей, а капитан ФТФ что-то им объяснял спокойным, уверенным тоном. В центре группы обнаружилась та девочка из Симфонического зала, отмытая дочиста, с печальным и потерянным взглядом круглых глаз.

– Сюда, – произнес Генри, распахивая дверь.

Обширное пространство оказалось поделено на тренировочные зоны, под завязку забитые рекрутами. Одни обучались самообороне, другие сидели на корточках и возились с оружием. Жена Генри, Эмилия, обучала новобранцев постарше рукопашному бою. Эм не уступала мужу ростом, правда, он был худощавым блондином, а она – темнокожей и атлетически сложенной. Когда она отдавала команды, ее ясный, решительный голос разносился по всему залу.

Август прошел следом за Генри на тренировочную дорожку, окаймляющую зал по периметру. Августу почему-то сразу показалось, будто он выставлен напоказ.

Люди оборачивались в их сторону, и Августу хотелось верить, что они смотрят на Генри Флинна, легендарного главу ФТФ, но даже если поначалу их внимание действительно привлекал Генри, потом их взгляды задерживались на Августе.

– Зачем мы это делаем? – спросил Август.

Генри улыбнулся одной из тех улыбок, которым Август не мог дать определения – и не печальная, и не веселая. Из тех, которые не означали чего-то конкретного, но намекали на все понемногу. Сколько бы Август ни упражнялся, он никогда не сумеет выразить столько лишь простым изгибом губ.

– Надеюсь, ты спрашиваешь про ходьбу по дорожке, а не про борьбу за Северный город. – Генри сунул руки в карманы и уставился себе под ноги. – Я привык бегать, – сказал он скорее себе, чем ему. Август с ним мысленно согласился. – Я уходил на рассвете, сжигал лишнюю энергию. Я всегда лучше себя чувствовал во время бега…

Грудь его содрогнулась, и он замолчал и кашлянул, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

Глухой кашель отдался в черепе Августа выстрелом. Четыре года он жил с постоянным звуковым фоном в голове – отдаленной стрельбой, эхом его возникновения, стаккато, которое заполняло любую тишину. Но этот короткий звук был хуже. Август замедлил шаг и задержал дыхание. Он хотел знать, повторится ли кашель. Он ждал и считал, как считают секунды от молнии до грома.

Генри тоже притормозил и кашлянул во второй раз. Тише, но глубже, как будто что-то у Генри внутри ослабело, и, когда они добрались до скамейки, Генри тяжело опустился на нее и сжал ладони между коленями. Они сидели молча, делая вид, что ничего не случилось, хотя это было не так.

– Дурацкий кашель, – пробормотал Генри беззаботным тоном: дескать, просто чепуха, досадная помеха, след затянувшейся простуды.

Но они оба знали, что правду не скроешь, пусть даже Генри не мог заставить себя сказать ее вслух, а Август не мог заставить себя спросить.

Реакция избегания – вот как это называется.

Идея, гласящая, что если что-то не названо, то его и не существует, поскольку слова обладают властью, придают высказываниям почти физический вес и четкую форму.

Если избегать их, то можно помешать сущности сделаться реальной, можно…

Август наблюдал за Генри, а тот смотрел на рекрутов.

– ФТФ, – произнес Генри, отдышавшись и помотав головой. – Я всегда ненавидел эту аббревиатуру.

– Почему?

– Имена обладают силой, – сказал Генри. – Но движение нельзя основывать на человеке или его ближайшем окружении. Что будет, если человека не станет? Уцелеет ли движение? Наследие не должно превращаться в препятствие.

– Генри, зачем ты привел меня сюда?

Мужчина вздохнул, помахал рукой новым рекрутам.

– Наглядная картина – вот что важно, Август. Без нее разум начинает выдумывать, и то, что он выдумает, окажется хуже правды. Важно, чтобы они видели нас. И тебя. Нужно, чтобы они знали, что ты на их стороне.

Август нахмурился.

– Первое, что они видят, – как я убиваю.

Генри кивнул.

– Поэтому и я говорю о наглядности, Август. Надо, чтобы они смотрели на тебя повнимательнее. Ты не человек, Август, и никогда им не станешь. Но ты и не монстр. Как ты думаешь, почему я выбрал именно тебя, чтобы ты возглавил ФТФ?

– Потому что я убил Лео? – мрачно предположил Август.

По лицу Генри промелькнула тень.

– Потому, что тебя это преследует, – он постучал Августа по груди, прямо напротив сердца. – Потому что тебе не наплевать.

Августу нечего было ответить. Он испытал облегчение, когда Генри наконец отпустил его. Прочь отсюда – от тренировочной дорожки, от пристальных взглядов, от испуганных лиц.

Август выскользнул обратно в холл и зашагал к лифтам.

– Привет, Фредди!

Август обернулся и увидел Колина Стивенсона в форме ФТФ. На долю секунды на него обрушилось очередное воспоминание: плохо сидящая школьная форма, столовая, рука у него на плече. Краткая иллюзия нормальной жизни.

– Фредди – не настоящее мое имя, – сказал он.

Колин вытаращил глаза.

– Неужто? – он схватился за сердце. – Как ты мог обмануть меня?

Августу понадобилось мгновение, чтобы осознать: это сарказм.

– Как тренировки?

Колин ухмыльнулся.

– Творят чудеса с моей фигурой.

Август, не сдержавшись, улыбнулся. Последние шесть месяцев сильно изменили Колина, хотя он не подрос ни на дюйм.

Семью Колина обнаружили во время спасательной миссии в желтой зоне еще в первые недели. Парочка малхаи приперла их стене и спорила, то ли загнать их развлечения ради, то ли взять измором. Август тогда был в команде эвакуаторов, что оказалось изрядным потрясением для Колина, знавшего его лишь как Фредерика Галлахера, тихого второкурсника, переведенного из другой школы, но, как выразился сам Колин: «Я думаю, спасение из лап малхаи – все равно что уборка».

Странно, но когда Колин понял, кто такой Август, его отношение не изменилось ни на йоту. Он не вздрагивал и не съеживался, когда Август входил в комнату, не смотрел на него, как будто тот был кем-то… чем-то – но кем и чем? – другим.

Но ведь Колин и не видел, как он дерется с малхаи или вырывает душу грешника, или вытворяет нечто монструозное.

Впрочем, зная Колина, можно предположить, что он сказал бы, что это смотрится «паршиво» или «круто». Люди – существа загадочные и непредсказуемые.

– Мистер Стивенсон! – окликнул его командир отделения. – Вернитесь к занятиям!

Колин преувеличенно страдальчески застонал.

– Они заставляют нас приседать, Фредди! Я ненавижу приседания. И в Колтоне ненавидел, и здесь, – он двинулся обратно. – Слушай, мы решили собраться в холле, поиграть в карты. Хочешь с нами?

«Хочешь с нами?»

У Августа внутри что-то перевернулось. Колин почти заставил его позабыть о том…

Зажужжал комм, и Август опять вспомнил, кто он такой.

Что он такое.

Альфа.

– Не получится, – сказал он. – Я в Ночном дозоре.

– Круто!

– Мистер Стивенсон! – крикнул капитан. – Я вам добавлю приседаний за каждую секунду задержки!

Колин перешел на рысцу.

– Когда они мне дадут отмашку, я запишусь на службу. Может, мы с тобой будем в одной команде.

У Августа екнуло сердце. Он попытался представить Колина, дружелюбного, веселого коротышку Колина охотящимся на монстров, однако ему привиделось, как Колин лежит на мостовой: глаза распахнуты, горло распорото.

Август никогда не принадлежал к миру Колина, а Колин – к его миру. Август намеревался сделать все, что потребуется, чтобы и впредь не впутывать друга в неприятности.

XIII

«Корсаи».

Ручка Кейт царапала бумагу.

«Малхаи».

Буква за буквой, клеточка за клеточкой.

«Сунаи».

Она игнорировала подсказки в кроссворде: четыре по вертикали, «острый перец», шесть по горизонтали, «крупнейший мегаполис» – но нужно было чем-то занять время. Она то и дело отрывалась от кроссворда и посматривала в окно книжного магазина на место преступления – переулок, перегороженный желтой лентой.

Вначале там стоял коп, а потом вокруг шныряли несколько фотографов, выискивали подходящее место для снимка, но теперь, когда сумерки сменились темнотой, место преступления опустело. Тело увезли, закусочную закрыли, смотреть было не на что.

Кейт отложила кроссворд и вышла в ночь, вставляя в ухо беспроводной наушник. Она включила телефон, и тишина сменилась голосами, перебивающими друг друга.

– И я говорю…

– …не кажется странным?

– Ретроградный Меркурий или что-то похожее…

Кейт прочистила горло:

– Привет, ребята. Я на месте.

Ее встретила мешанина из «Привет!», «Как ты?» и «О, как же клево она это произносит!»

– Есть что-нибудь новое? – спросила она, двигаясь вдоль квартала.

– Никаких новых зацепок, – сказал Тео под аккомпанемент стука по клавиатуре.

Кейт перешла дорогу и направилась к отгороженному лентами участку на асфальте.

– Тогда начинаем с чистого листа, – она поднырнула под желтое заграждение и начала обходить полицейские отметки, пытаясь воссоздать в уме картину преступления. Откуда пришел монстр и куда он направился?

– Ты думаешь, он вернется? – спросил Лиам.

Кейт присела, пальцы застыли в воздухе над кровавыми пятнами.

– Они не очень умны. Тварь нашла себе еду, почему бы ей не прискакать сюда в поисках следующей жертвы?

Достав из заднего кармана ультрафиолетовый фонарик, Кейт включила его. Пятна крови на асфальте сразу окрасились в ярко-синий, и таким же сделался появившийся след. Он вел вперед, как дорожка из хлебных крошек, – скопления засохших капель, упавших с когтистых лап монстра. Кейт выпрямилась и побрела по следу.

– Давай, показывайся, где же ты? – прошептала она. – Тебя ждет сочное аппетитное человеческое сердце.

– Не смешно, Кейт, – сказал Райли.

Но голубые капли уже исчезли и след поблек. Кейт вздохнула и выключила фонарик. В прошлый раз ей потребовалось две недели, чтобы найти парочку монстров, – за это время погибли три человека.

А сейчас уже стемнело, да и надо с чего-то начинать.

– Пора забросить сети пошире, – заявила она.

– В процессе, – отозвалась Су, и наушник заполнил сумасшедший стук пальцев по клавиатуре.

Стражи занялись тем, что умели лучше всего, – взломом городских камер наружного наблюдения.

– Начнем с радиуса в четверть мили.

– Сначала я гляну через Третью на Клемент.

– Четвертую через Девятую до Брэдли.

– Привет, крошка, – невнятно сказал кто-то у нее за спиной.

Кейт закатила глаза и, обернувшись, обнаружила мужчину, поглядывающего на нее с ухмылкой. Его взгляд стекленея скользил по ее фигуре. Мало ей монстров…

– Простите?

– Надери ему зад, – предложила Су.

– Кейт! – предостерегающе произнес Райли.

– Не стоит бродить одной, – мужчина слегка покачнулся. – Опасно.

Кейт выгнула бровь, рука ее потянулась к висящему на поясе электрошокеру.

– И что?

Он сделал еще шаг к ней.

– Здесь не стоит гулять в одиночку, малышка.

– Вы собираетесь меня защищать?

Мужчина хохотнул и облизнул губы.

– Нет.

Он попытался схватить ее за руку, но Кейт отступила назад. Нападавший покачнулся и потерял равновесие. Она схватила его за горло и впечатала в стену. Мужчина со стоном съехал на бордюр, но времени порадоваться у Кейт не было.

Потому что кто-то внезапно истошно заорал.

От вопля у нее скрутило солнечное сплетение. Кейт моментально развернулась и бросилась в ту сторону, откуда раздался отчаянный голос, и тут услышала крики.

Она вихрем пронеслась до конца квартала и повернула за угол, рассчитывая увидеть Пожирателя Сердец посреди толпы людей. Однако улица оказалась пуста: крики доносились из ресторана. Кейт затормозила у витрины, залитой потеками крови. Дверь была распахнута, кто-то на четвереньках полз к выходу, а остальные посетители валялись на столах. В дальней части помещения маячил мужчина и держал в руках ножи, смахивающие на кухонные. Лезвия были в крови, а глаза мужчины странно сияли, и он улыбался. Но не безумной ухмылкой – напротив, спокойной, безмятежной улыбкой, и оттого вся сцена стала еще более жуткой.

Кейт прикоснулась к наушнику.

– Вызывайте полицию!

– Что случилось? Что?.. – зачастил Тео.

– Саус-Марк-один-шестнадцать, – сказала Кейт. Голос ее дрожал.

Какое-то окровавленное тело сползло по стеклу, оставляя на нем красный след.

Мужчина с ножами кинулся на кухню.

– Кейт, ты…

– Немедленно!

Она заставила себя двинуться вперед, навстречу резне и хаосу, и с каждым шагом в воздухе отчетливее ощущался запах крови и паники.

В эпицентре находился монстр – он был неподвижен, и Кейт едва не проглядела его.

Это был не Пожиратель Сердец, но нечто совершенно иное – пока еще только тень, очертаниями напоминающая человека.

Монстр наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой с тем же умиротворением, что читалось и на лице убийцы. И чем дольше он смотрел, тем реальнее становился, и на пустом холсте его лица проступали черты.

Назад Дальше