Я подскочил, бросив на сумку письменные принадлежности и с силой стукнув себя по плечу кулаком
– Товарищ капитан, разрешите обратиться!..
– Заткнись, – проигнорировав Устав, бросил мне местный офицер в звании капитана. Хреново это, потому что капитан – это командир заставы, то есть это тот самый Басс, которому в виде меня от майора Ромара достался “привет”. – Ну, что мне сэтим делать, Гор?
Здешний главный мне сразу не понравился. И дело даже не в том, как он на меня смотрел, а в тоне голоса. Работая в бизнесе, нередко встречаешься с похожими людьми: дойдя до мало-мальских руководящих должностей они превращаются в настоящее бедствие для подчинённых и для коллег. Такие сотрудники категорически не желают принимать на себя ответственность за что бы то ни было, и большая часть их усилий на рабочем месте направлена не на выполнение служебных обязанностей, а на “подстилание соломки под зад”. Обнаружить такое существо на месте командира передовой военной базы для меня было настоящим шоком. Как онооказалось на должности, от которой зависит в прямом смысле каждодневное выживание более чем сотни душ?! С другой стороны, мужику лет пятьдесят, судя по виду, а он всё ещё капитан – это тоже неспроста…
– Поставить на довольствие и определить место службы, всё согласно Уставу, товарищ капитан, – всё тем же ровным тоном ответил маг. Определённо, логист был общению с коллегой-командиром не рад. Но прикопаться тому было не к чему.
– В Уставе нет звания “стажёр”, – словно откусив от лимона, скривился Басс. – Есть рядовой, сержант, лейтенант. Что такое “стажёр”, скажи мне?
– Приказ майора Ромара: “доставить стажёра Арна Миракийского для прохождения службы на заставе Сим”, – покерфэйс у Горца оставался идеальным, но мне в глубине его глаз почудилось злорадное торжество. – А в Уставе содержатся ответы на все вопросы по организации армейской службы, товарищ капитан.
Ну теперь ясно. Знакомый мне “второй замок” начтыла тоже не пылал любовью конкретно к этому командиру Войска Рубежа, и не упустил случая ударить по больному. То есть поставить в ситуацию, которой тот всеми силами старался избегать: самостоятельно принять решение. “Передача привета” прошла на отлично. Я бы был только за – но только если на место живой колючки в чужом заду назначили кого другого.
– Сиди тут, – после двух минут молчаливых размышление приказал мне Басс. И опять поморщился, когда я немедленно сел там же, где стоял. Раз за разом сталкиваясь с чудаками на букву “м” рано или поздно уясняешь, какой алгоритм действий против них самый эффективный. Если ты коллега или не дай бог руководитель, но не старший, без права увольнения – проводи всё делопроизводство фиксируемым способом, через е-майл, например. И подробно записывай каждое своё и чужое действие для себя, чтобы в конце отчётного периода с цифрами доказать, чья трусость в принятии ответственности на себя виновата в низких продажах. А если ты подчинённый – делай ровно то, что тебе говорят. Дословно. Никаких кривотолков. Ну или увольняйся, если есть возможность, потому что в бизнесе с таким начальником путь только один – на дно. Но из действующей армии так просто не уволиться, так что путь у меня только один.
* * *
“Устав – это как Библия или Коран, там есть ответы на все вопросы”. Слышал я такое выражение на Земле, но понял его только временно попав под крыло Ромара. Гражданскому не понять. Томик общевойскового Устава Войска Рубежа был не сказать чтобы тоненькой книжкой, но я вдумчиво прочёл его от и до. А потом ещё раз и ещё, и периодически перечитывал отдельные пункты, по необходимости. Потому что там действительно есть всё, что нужно военному. Даже если этот военный – лицо с временно неопределённым статусом, вроде меня. Именно за чтением Устава и застал меня второй местный офицер.
– Лейтенант Фомоза, заместитель командующего заставы Сим, – отрекомендовался он, мельком покосившись на раскрытую сумку-переноску. Ящерицу-почтальона я выпустил минут десять назад и, разумеется, это не осталось незамеченным.
– Стажёр Арн, – я в очередной раз повторил воинское приветствие.
– По приказу командующего заставой вы зачислены в состав тринадцатого десятка. Следуйте за мной, – сообщил он мне. Фомоза, молодой ещё мужчина лет двадцати пяти, мне понравился гораздо больше. Хотя бы тем, что таскал у пояса горн, позволяющий ему оперативно отдавать команды в случае чего, как и положено офицеру. Лейтенанту, как и Бассу, по должности (я уже успел освежить в памяти) полагался отдельный сопровождающий-горнист, но рядом с командиром заставы я такого полезного человека тоже не наблюдал. Что, в принципе, логично: тут и так каждый на счету. Но вот замком выкрутился, а лысая сволочь-командир предпочёл допустить нарушение: как же, вдруг придётся что-то немедленно скомандовать? А тут такая отмазка шикарная: сигнальщик виноват. Всё-таки как же такое… такое – стало комзаставы? Ведь тут же настоящая война идёт – вялотекущая, против неразумного противника, да, но тем не менее? Не понимаю.
– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться, – я оглянулся на кучу своих вещей, оставленных под стеной подчинёнными Горца взамен уведённой лошади.
– Здесь с ними ничего не случится, – заметил офицер, и я даже ему поверил… поверил бы, если бы буквально двадцать минут назад не познакомился со здешним главным.
– Согласно пункту четыре второй главы Устава командир по месту прохождения службы должен присвоить мне постоянное либо временное звание, – перешёл ко второму вопросу я.
– Звание или статус ВРИО командир имеет право присвоить по проведению соответствующего Испытания, согласно той же главе Устава, – в тон мне отозвался сопровождающий.
Ага, кэп своего рода выкрутился в своём стиле: вместо того, чтобы сделать назначение своим решением, перенёс ответственность на результаты организованной проверки… зачем-то. Потому что в конечном итоге решать всё равно командиру. Причём решение-то напрашивается буквально, Горец был прав: тут есть лазарет (Устав всё знает!), а при нём можно поставить временного, или, как сказал Фомоза, ВРИО лейтенанта – сержант, тем более временный, не может командовать структурным подразделением. Дать ВРИО десяток рядовых, типа медицинскую команду, которая будет тем не менее выходить на стены вместе со всеми по тревоге, только возвращаться не в казарму, а в больничку. И забыть про проблему на три года. Но ведь тогда придётся взять на себяответственность за решение! А вдруг я не справлюсь? Тьфу.
Когда попадаешь в какое-то новое место, оно с непривычки кажется куда больше, чем на самом деле. Вот и я умом понимал, что мы шли ну никак не больше трёх минут, но ощущения были такие, словно меня из центра города завели куда-то на окраину. Может, оттого что все здания были совершенно одинаковыми? То, к которому меня в итоге сопроводили, было складом: через открытую дверь на пространство двора между внешней стеной и постройкой рядовые выносили и складывали более-менее аккуратными кучами прямо на земле рваные кожаные поддоспешники, пики с обломанными древками, погнутые нагрудники и прочий хлам. Двое бойцов устроились в стороне и без всякого энтузиазма пытались что-то сделать с ворохом потрёпанных луков без тетив. Как и все уже виденные на заставе Рубежники, эти были одеты по всей форме, кроме шлемов, аккуратную пирамиду которых я заметил у угла склада. Там же стояли, аккуратно прислоненные к стене, пики.
– Десяток, стройсь, – негромко приказал Фомоза, и ленивое шевеление вмиг сломалось. Десяток выстроился буквально в несколько секунд, причём мужчины встали ровно, словно по линейке, ещё и выстроившись по росту.
– Тринадцатый десяток построен, госп… товарищ лейтенант! – отчитался крайний слева бугай, и они слитно хлопнули кулаками о нагрудники.
– Вольно. Стажер Арн введён в состав вашего десятка. Приказ капитана, – последнюю фразу Фомоза произнёс с ощутимым нажимом в голосе. – Вопросы?
Я заметил, как самый щуплый из солдат, стоящий в коротком строю справа, открыл было рот – но ему тут же прилетело локтем в бок.
– Никак нет, товарищ командир, – за всех чётко ответил левый.
– Возвращайтесь к выполнению текущей задачи, – махнул им рукой лейт, развернулся на каблуке и просто ушёл. Я почувствовал сдержанное раздражение: мои вещи так и остались валяться у стены привратной площадки, включая спящую курицу в сумке. Что стоило отдать приказ десятку помочь оттащить моё барахло? Кажется, я поторопился с вывешиванием ярлыка “хороший человек”, м-да. С другой стороны, тут же армия, а не детский сад…
– Эй, парень, псс, – стоило только Фомозе отойти на несколько шагов, строй распался. Двое, не удостоив меня и взглядом, пошли назад к куче луков, четверо, хмуро на меня посмотрев, потянулись на склад, обмениваясь односложными репликами типа “к ночи надо управиться, чтобы жопу не морозить”. У меня тут же возникло нехорошее подозрение, что они разбирали прежде подсобное помещение для самих себя (и, получается, теперь ещё и меня) – как будущую казарму. – Ты чьих будешь?
– Своих собственных, – бросив взгляд на откровенно разглядывающего меня “левого” бугая, в компании двоих соседей по строю, ответил “правому” заморышу я. Ну как заморышу? Он был выше меня на полголовы и шире в плечах, просто выглядел как жертва голодовки. “Нужно проверить надпочечники”, – мелькнула у меня мысль. Да уж, два года упорного обучения на медика даром не проходят.
– В десятке десять человек, – вдруг заговорил “левый”. Похоже, он тут был кем-то вроде неформального лидера. – Одиннадцатый – сержант. Но господин Фомоза не сказал “сержант”, он сказал “стажёр”. И кто же ты за птица такая… как там тебя, Арн?
“Опять он оговорился”, – отстранённо отметил про себя я, придавливая усиливающееся раздражение. Уже надоел этот вопрос. – “Видимо, из последнего набора добровольцев в Войско… Теперь ещё и этому нужно всё объяснять, только теперь самому. Что-то я не уверен, что они до дыр зачитывали устав.”
– Временно прикомандированный к тринадцатом десятку, товарищ рядовой, – ровным тоном пояснил я ему. – В течении трёх суток командир заставы должен дать временный или постоянный статус…
– То есть никто! – вот чего я не ожидал, что меня перебьют. Да ещё и таким тоном. Реально на секунду прямо опешил. – Слушай сюда, пентюх, дважды повторять не буду. Во-первых, для тебягосподин рядовой, а во-вторых…
Что он там хотел сказать, я слушать не стал. Просто ткнул его пальцем в грудь, и диафрагмальную мышцу бугая скрутил мощный спазм. Диафрагма, если кто не в курса – это одна из главных мышц, обеспечивающих дыхание за счёт изменения объёма грудной клетки, а спазм её, соответственно, дыхание практически останавливает. Не совсем до конца, но ни вдохнуть, ни выдохнуть толком уже нельзя.
– Раз, – в установившийся тишине, нарушаемой лишь сиплым шипением, я поднял руку и демонстративно загнул палец. – В Войске Рубежа нет господ, все солдаты и офицеры – товарищи. Два – я не “пентюх”, я вита…
– Бей его! – заорал заморыш, отскакивая при этом назад. А вот дружки “левого” молча и дружно шагнули вперед. И ударили слаженно и очень быстро, целя кулаками в голову. Пожалуй, мне помогла только выучка, полученная на тренировках у Ромара: буквально вбитая привычка при любой непонятной ситуации врубать ускорение и нырять за преграду. В данном случае я просто вжался в землю, пропуская удары над собой и из этого положения атаковал в ответ. Скажу честно – церемониться я не стал, одному сведя страшной судорогой бедро, а другому почти сразу же спровоцировал почечный криз. Ну, кому куда дотянулся. И только разогнувшись, понял, что встрял.
Согласно Уставу, нарушение дисциплины у Рубежников каралось на усмотрение командира, и фактически начиналось и заканчивалось на выборе типа казни. То есть можно было послать на штрафное задание (тут были шансы уцелеть), а можно – сразу в петлю или голову с плеч. Почему такая жестокость? А на войне как на войне…
Выпущенная с расстояния меньше пятнадцати метров стрела, попав в плечо, развернула меня вокруг своей оси почти на девяносто градусов: словно кто-то схватил за плечо сзади и дёрнул. Спасибо интегрированной бронепластине и сложной многослой системе распределения энергии удара в рейнийской бронекуртке: кольчугу пробило бы навылет, вместе с плечом. Не факт что стальной наплечник выдержал бы: на заставе держали стрелы только с бронебойными наконечниками. Вторая такая, лишь слегка отставшая по времени от товарки рассекла мне кожу на лбу: шлем так и остался лежать с остальными вещами. Повторно падая за тела поверженных мною “господ рядовых” я понял: стреляла та парочка, что занималась бэушными луками. Видимо, что-то пригодное в куче нашлось. И стрелы, мать их, нашлись. И тетивы. И стрелки! Вжимаясь в утоптанную до каменной плотности землю, я заметил, что у обоих уже по новой стреле на тетиве.
– …Наших бьют! – а это уродец добежал до двери склада.
Б…ть. Укрытие у меня было так себе, и… без всяких “и”! Нашарив метатель, упирающийся мне рукояткой в спину, я стараясь не показываться из-за живого бруствера, направил ствол примерно в направлении стрелков и выжал спуск. Грохот близкого разрыва ударил по ушам, Печать запульсировала, нагнетая Стихию к барабанным перепонкам. Вот теперь я рискнул выглянуть – и после этого уже не опасаясь, медленно поднялся на ноги. Шар огня прилично не долетел до стрелков, разорвавшись в воздухе, но всё же куда ближе к ним, чем ко мне. Это их спасло от прямого воздействия Стихии, но не от контузии – оба валялись на земле, прижимая ладони к ушам. Этих вычёркиваем. Я перевёл ствол в сторону дверного проёма как раз вовремя: оттуда высовывалась испуганная рожа горластого хмыря. Увидев направленный на себя магострел тот юркнул назад… и выкатился наружу от мощного пинка. Следующий вышедший за ним солдат сразу же оценил обстановку, рухнул на колени, глухо воззвав:
– Ваша светлость, не губите!
Надо же, как припекло, сразу признали во мне герцога.
– Все. На выход, – продолжая удерживать дверь на прицеле, приказал я, пинками отключая магическое воздействие у неформального лидера десятки наёмников и его двух, видимо, “офицеров”. Н-да. Как там на моей Родине говорили? Понабрали по объявлениям? Твою мать. – Вы, четверо, тащите ко мне тех двоих. Живо! Лечить буду.
Энергичный жест “пистолетом” помог лучше всяких слов: четверо из складских сорвались на бег. Чёрт. А если бы метатель висел у меня на боку, как обычно, а не был передвинут за спину, конфликт вряд ли бы случился: эти гамадрилы из королевств, толком не ставшие Рубежниками, мне бы сходу кинулись сапоги целовать, как только офицер ушёл. Кстати, далеко уйти он точно успеть не мог, а взрыв наверняка вся застава слышала.
Твою мать… приехал на практику.
Глава 5-1
5.
— ...Произошло случайное срабатывание механизма спуска оружия во время его демонстрации, – уже, наверное, в пятый или шестой раз повторил я.
— Не лей мне <результат пищеварения> в уши, ты… – Басс запнулся, и Фомоза вполголоса подсказал:
— Стажер Арн, товарищ капитан.
– ...ты, стаж-жер!
– Десяток захотел ознакомится с редким образцом вооружения, и я пошел навстречу желанию сослуживцев, – и снова слово в слово спокойно повторил уже сказанное я. “Сослуживцы”, стоящие рядом по стойке смирно никак кроме мимики выразить свое согласие не могли, но ей-то старались вовсю. Зависнуть в петле или получить самоубийственное задание им отчаянно не хотелось, кроме того я пообещал, что если со мной что-то случится — сдохнут они так и так. Мучительно и страшно. И ни капли не соврал: с отключенной поджелудочной железой, более не способной вырабатывать ни пищеварительные ферменты, ни жизненно-важный для управления сахаром в крови инсулин жить долго и счастливо ну никак не выйдет.
— Вы, <печально скорбные разумом индивиды>, лучше себе бы в тупые тыквы отстрелили! А если бы опалубка занялась?! <Нехорошие нелюди с противоестественными сексуальными пристрастиями>!!!