- И без права выхода в большой мир? Может, без права переписки? – Анатолий Дмитриевич побарабанил пальцами по столешнице, и ответил:
- Вся почта просматривается, ты прав, но переписываться можно, иначе тебя будут искать родственники. Кстати, ты им что-нибудь рассказывал?
Я не успел ответить, как открылась дверь и в кабинет ввели Петьку.
- А где остальные? – спросил дежурного командир.
- Их нет в части, - ответил майор, сердито глядя на меня. Я отрицательно покачал головой, глядя ему в глаза. Наверняка майор обнаружил пропажу табельного оружия, и боится сказать об этом.
- Предупредил? – усмехнулся полковник, гордясь своим воспитанником, - А Петю что же?
- Петьку я тоже предупреждал, но, по-видимому, он ваш человек, - пожал я плечами. Петька дёрнулся, но промолчал.
- Ну и что будем делать, товарищ Шереметьев? – спросил командир полка, поднимаясь и поправляя форму.
- Да ничего, - улыбнулся Анатолий Дмитриевич, - Думаю, скоро он сам прибежит ко мне, будет проситься туда.
- Никогда! – воскликнул я, подумывая присвоить оружие.
- Никогда не говори «никогда»! – засмеялся Анатолий Дмитриевич, - Твоя подружка уже ждёт тебя там!
Мир застыл для меня. Я оглох и ослеп на секунду. Когда вновь появилась способность что-то видеть и слышать, Анатолий Дмитриевич уже выходил из кабинета, напоследок весело сказав мне:
- На столе письмо. От спортсменки, пионерки, и, наконец, красавицы!
Я был в его кармане. Против такого аргумента я мог только застрелиться. Но стреляться не стал.
- Разрешите? – тихо спросил я понурого командира.
- Бери, - тяжело вздохнул тот, - До последнего надеялся, что отобьёмся. Вот уж не думал!..
Я подошёл к столу, взял конверт и сунул за пазуху, поближе к сердцу. Едва не потерял контроль над собой, настолько хотелось быстрее сбежать куда-нибудь в укромное место и прочитать письмо.
- Саш… - услышал я. Недоумённо оглянувшись, увидел красного Петьку.
- Разрешите идти? – спросил я у командира.
- Иди, Саша. Петя, останься.
Выскочив за дверь, я уже собирался рвануть из штаба, но дорогу мне загородил майор Винтовкин:
- Как это понимать?! – прошипел он. Сначала я не понял, что он от меня хочет, потом вспомнил:
- Вот, возьмите! – протянул ему пистолет, и запасную обойму с боевыми патронами, - Больше не теряйте.
- Да я тебя! – донёсся уже издалека его голос.
«…Сашенька! Как только я узнала, что ты ждёшь меня, я сразу всё бросила, и приехала. Здесь так чудесно! Такие замечательные ребята, учителя. Только тебя не оказалось. Но мне разрешили написать тебе. Сашенька! Я очень-очень тебя люблю и жду! Приезжай скорей!».
Я прижал письмо к лицу, стараясь почуять запах Ниночки, её рук, одновременно проклиная и благодаря Шереметьева. До этого письма Ниночка для меня была недосягаемой мечтой, теперь же, мне оставалось только согласиться, и скоро мы встретимся!
Меня пробила дрожь нетерпения, я готов был бежать к ней, когда начал перечитывать слова признания.
- Ну, что, Сань, уже можно? – услышал я голос Алёнки.
- Да, ребята, проявляйтесь, - разрешил я, и Алёнка с Зямой возникли передо мной.
- Ну и как? – спросил Зяма.
- Всё нормально. Переезжаем на другое место жительства, - ответил я.
Звёздный–2.
Памятник первопроходцам стоял в центре большого ухоженного парка. На невысоком постаменте стоял бронзовый мальчик в натуральный рост, в лётном комбинезоне, с растрёпанной чёлкой.
Мальчик смотрел вдаль, загадочно улыбаясь, в руке он держал пилотский шлем.
На начищенной до золотого блеска бронзовой доске были вырезаны буквы:
«Юра Гагарин. 1947 – 1959 г.».
Этот мальчик погиб, совершив свой первый полёт в космос. Полёт осуществлялся в условиях абсолютной секретности. Даже если бы всё произошло успешно, никто бы ничего не узнал, потому что «демократическое общество» подняло бы истерический вой на весь мир: Советы в качестве подопытных животных использует детей…
А между тем, полёт разумного в космос был необходим и оправдан. Летали в космос собаки, но что они могли рассказать?! Только стук сердца Белки передавал на Землю передатчик. Да и не собирались собаку возвращать на Землю!
А вот Юра Гагарин вернулся. Спускаемый аппарат совершил мягкую посадку в степях Казахстана, но, пока его нашли, космонавт уже был неживой. Задохнулся, но на лице у маленького космонавта застыла счастливая улыбка, и последнее, что он написал на планшете, было: «Я сделал это!!!».
Вес взрослого человека составляет семьдесят килограмм. Вес Юры был тридцать килограммов в снаряжённом состоянии. А при подготовке к полёту идёт битва за каждый грамм.
Прах Юры покоится на местном кладбище Академгородка, а в парке Первопроходцам стоит памятник, потому что Юра был первым.
После него были и другие жертвы, двое мальчиков навсегда остались на Луне, экипаж из двух мальчиков и двух девочек остались на орбите, они так и не смогли спуститься на родную планету, несколько спускаемых аппаратов сгорели в атмосфере…
Всё это были добровольцы, никто их не гнал в космос, все ребята боролись за право полета, их отбор из многих претендентов был очень жёстким: сначала медицинская комиссия, потом изнуряющие тренировки, испытания перегрузками, долгое сидение в барокамерах с низким давлением, с недостатком кислорода, жестокое испытание вестибулярного аппарата, испытание невесомостью и холодом, жарой, тесты на совместимость.
Семейных не брали, семейные могли быть только дублёрами. Шанс испытать себя имели только круглые сироты.
Но сейчас, когда полёты в космос уже стали более безопасными, к тренажёрам-симуляторам стали допускать прошедших тренировки ребят, даже имеющих родителей. Правда, родители не знали об этом, потому что отдали своих детей государству, то есть, в детский дом.
Мы стояли перед памятником. Мы, это я, Нина, Зосима и Алёна. Кандидаты в космонавты.
Мы все прошли предварительную медицинскую комиссию, и нас признали годными.
А нам с Зосимой присвоили первую категорию, узнав, в каких условиях нам пришлось пробыть целый год, и не сломаться. Алёнку определили в пару Зосиме, а я встретил здесь Нину…
***
Прочитав письмо от Ниночки, я понял, что не смогу отказаться от девочки, это свыше моих сил. А Зяма, я думаю, не сможет отказаться от меня. Алёнка – от Зямы.
Поэтому, на другой же день я позвонил Шереметьеву, и спросил, когда мы можем встретиться.
Я ведь понимал, почему он это делает: меня надо было куда-то спрятать, а ничего, закрытее этого городка, в нашей стране не было.
- Приходите сегодня вечером, - любезно пригласил нас Анатолий Дмитриевич. – Ребятам всё рассказал?
- Нет, пока. Я ещё сам не знаю, что нас ждёт.
- После того, что я вам скажу, обратной дороги уже не будет.
- Мы и так каждый день ходим по лезвию бритвы.
- Поэтому я решился на такой шаг. Приходите, Наденька очень вас ждёт.
Конечно, мы пришли, втроём. Петьку решили не посвящать в нашу тайну. Сначала спросим Анатолия Дмитриевича, о его роли во всём этом запутанном деле. Ведь он подружился с Надей.
Надя радостно встретила нас на пороге, предупреждённая о нашем приходе.
В первую очередь повела на кухню-столовую, стараясь накормить нас вкусными блюдами, которые готовила сама. Наверняка была предупреждена, что Петьки сегодня не будет, не спросила о нём ничего. Тем не менее, радость девочки была неподдельной.
Немного позже пришёл её папа и присоединился к нам. Для беседы мы перешли в кабинет, где Анатолий Дмитриевич и ошарашил нас своим решением.
- Какие ещё космонавты?! – завопил я, вскочив, - Не хочу! Вы просто хотите избавиться от нас…
- В чём-то ты прав, - согласился Шереметьев, пригубив из кофейной чашки, - Вас надо изолировать от общества. Держать вас на свободе очень опасно. Сам понимаешь. Я проверил твою информацию, и, как бы дико это не казалось, она подтвердилась. За вами идёт охота. Пока что твой отец связывает их активные поиски, действуя через клан, на который он когда-то работал, но, понимаешь, долго ли, коротко, но на тебя выйдут. Тем более, твои знания. Боюсь, Наденьку тоже придётся прятать у вас в городке. Понимаешь? Утечки не избежать, и мне надо опасаться даже внутренней оппозиции. А если информация уйдёт за границу? С твоей помощью, с твоими знаниями будущего, пусть не нашего, но очень похожего мира, вполне можно смоделировать наше будущее, а это опаснейшее оружие! Знать основные направления в науке и технике, знать подъём и падение отдельных государств! Ты, вот, предрекаешь будущее величие Китая. Взять, и задавить его в зародыше! Того же… как там? Дэн Сяопин? Ключевая фигура! Понял?
Мороз пробежал у меня по спине. Что я наделал?! Не усилится Китай, САСШ так и останется первой экономикой мира и гегемоном мировой политики. Вряд ли СССР воспользуется таким шансом! А если нашим противникам достанутся хотя бы наброски Анатолия Дмитриевича? Которые он сделал, записывая мою глупую откровенность? Я непроизвольно сделал движение рукой, чтобы схватить пистолет.
Шереметьев даже отпрянул, увидев выражение моего лица:
- Неужели ты застрелил бы меня? – удивился он.
- Я не вооружён, - хрипловато сказал я. – Надо было это сделать в кабинете полковника! Где ваши записки?
- Оригинал здесь. Фотокопии в разработке. Модель уже почти сформирована, Саша, поздно ты спохватился. И я, тоже. Увлёкся, каюсь! Поэтому решил тебя и твоих друзе спрятать. Согласен?
- Согласен! – я тоже приложился к чашечке с кофе, потому что в горле пересохло. Мои друзья ничего не понимали, но объяснять им, в чём дело, никто не собирался.
- Только не трогайте моих родственников, они ничего не знают. И почему Нина? У неё ведь есть папа?
- Есть, - согласился Анатолий Дмитриевич, - Только он обманывал твою подружку. На самом деле он не работал на Севере, а женился второй раз, у него теперь семья, дети. Жена была против его дочери, поставила такое условие, вот папе и пришлось врать девочке, встречаться тайком, раз в год.
- Нина теперь знает?
- Теперь знает, - слегка улыбнулся Надин папа. – Не знаю, как бы она встретила эту новость, если бы не ты! По-моему, она облегчённо вздохнула, поняв, что теперь её там никто и ничто не держит!
Собралась и приехала!
- Теперь моя очередь! – обречённо вздохнул я. – Сам себе ловушку устроил! - и улыбнулся.
- Даже завидую тебе, - сказал Анатолий Дмитриевич, - не могу поверить, что так можно влюбиться в твои годы! Но сам видел, как девочка радовалась, не обижай её, Саша!
- Что вы! – изумлённо вскинул я на него сияющие глаза.
Моим друзьям ничего не потребовалось объяснять, они сказали, что куда я, туда и они.
Поэтому, не откладывая дела надолго, мы съездили к себе домой, где провели так много радостных дней, Лена оставила записку нашей приёмной маме, и Анатолий Дмитриевич увёз нас, с нашим небольшим скарбом, в закрытый городок.
Городок назывался «Звёздный 2», затерялся он в густых подмосковных лесах, куда вела узкая однополосная дорога, среднего качества. Я даже заволновался, начал озираться по сторонам, пугаясь глухих мест, где нас можно по-тихому кончить.
- Не волнуйся, Саша! – несколько напряжённо улыбнулся Шереметьев, - Это просто маскировка. Хорошая дорога среди обычных, для этих мест, обязательно вызовет подозрение, не так ли? Если построили замечательное шоссе, значит, здесь есть какой-тот важный государственный объект. А так – обычная военная дорога, разбитая большегрузной техникой. Вот и почти приехали. КП.
Дорогу преграждал полосатый шлагбаум. Мало того, дрогу перекрывали бетонные блоки, выложенные змейкой. Таким образом, что даже на танке сходу невозможно было преодолеть препятствие, только осторожно объехать.
Из домика вышел солдат, проверил документы у Анатолия Дмитриевича, заглянул к нам в машину, сверился с документами и поднял шлагбаум.
Я заметил, между прочим, пулемётное гнездо. Наверняка нашу машину держали под прицелом.
- Серьёзно! – хмыкнул я.
- А то! – с облегчением вздохнул наш провожатый. – То ли ещё будет!
Наша машина съехала с разбитой дороги и свернула на прекрасную бетонку, но разгоняться не стали, потому что через некоторое время наш путь снова преградил шлагбаум.
Теперь из нарядного, словно игрушечного, домика, вышел… пионер в парадной форме, с красным галстуком и с автоматом на плече. Автомат был маленький, короткоствольный, и, по-видимому, лёгкий. Магазин вроде не очень длинный. Игрушка, наверное.
Мальчишка отсалютовал нам и предложил выйти из машины.
Мы, с удовольствием, вышли, потягиваясь. Мальчишка строго посмотрел на нас:
- Пионеры? – спросил он.
- Конечно! – ответил я, улыбаясь своей фирменной улыбкой.
Но постовой не обратил на мою любезность ни малейшего внимания. Он забрал у Анатолия Дмитриевича документы и начал их внимательно изучать, не спуская, между тем, с нас глаз. Я так и не понял, как это ему удавалось.
- Дальше машинам въезд запрещён, - заявил мальчишка. – Вас уже ожидает провожатый, проходите.
Мальчишка посторонился, пропуская нас к турникету.
- Нам вещи забрать… - возразил я, опасаясь за свои необычные приспособления.
- Заберёте у старшего группы, - заявил постовой, - Кое-что запрещено проносить на территорию, сначала ваше имущество пройдёт проверку.
«Ну, всё! – распрощался я со своими когтями и отмычками, - ещё на допрос вызовут».
Спорить мы не стали, коротко попрощались с Шереметьевым и прошли через турникет внутрь домика.
- А, приехали! – широко улыбнулся нам мальчишка в полевой форме, но с галстуком, сидевший на диване. Возле широкого окна стоял стол, за ним сидел и заполнял журнал ещё один дежурный, на стоянке, куда отогнали нашу машину, два пионера выгружали из багажника наши вещи, причём один из них держал Анатолия Дмитриевича на мушке.
- Это что? Игра такая? – спросил я у сопровождающего.
- Ну, да! – засмеялся тот, - Всё по-настоящему! Здесь же секретный городок! Не знали?
Сидящий за столом мальчишка оторвался от журнала, глянул на нас цепким взглядом и сказал:
- Откуда им знать, Тоха? Ты что, в первый раз гостей встречаешь?
- Таких забавных – в первый раз, - засмеялся Тоха.
- Веди в расположение, - бросил дежурный, вновь склонившись над журналом.
- Есть! – шутливо отдал пионерский салют мальчишка, и обратился к нам:
- Пошли, ребята, не смотри на этих весельчаков, они ведь из СБ…
- Шагай, шагай! – буркнул дежурный, поглядывая в окно.
Мы пошли по аллее из пирамидальных тополей, по дощатому тротуару. Мальчишка вёл себя очень легкомысленно, скакал, забегал вперёд, смеялся над нашими серьёзными лицами.
- Тош! – позвал я его, - Что у ребят за оружие? Игрушечное?
- Ага! – засмеялся мальчишка, - Игрушечное! АКМУ- 69!
- Калашников?! – вытянулось у меня лицо.
- Не! – ответил мальчишка, - Калашников тяжёлый, не для нас. Это наша, местная, разработка, Тольки Карасёва. Я его знаю, между прочим. Сейчас он какое-то новое оружие разрабатывает, даже со мной не делится! – опять рассмеялся Тоха.
- Карасёва? – переспросил я, - Модернизированный, укороченный?
- Да! – гордо подтвердил мальчик, - Пятьдесят выстрелов в минуту! От него даже тебе… Ой! – закрыл он ладошкой свой рот.
- Это я так! – убежал он вперёд.
- Чего это он? – удивилась Алёна.
- Меня терзают смутные сомнения… - даже остановился я, оглядываясь на КП, которое уже скрылось среди деревьев. Увы, но обратной дороги у нас не было. Похоже, территория Звёздного городка была надёжно оцеплена. А если периметр охраняют такие мальчишки, то проверять свои способности весьма опасно. Второго шанса не будет.
- Ну, чего встали? – подбежал к нам наш провожатый, - Пошли! – схватил он меня за руку, - Вон, ваш наставник, уже заждался вас!
В небольшом скверике стояли скамеечки, и на одной из них сидел мужчина, возрастом около сорока лет. Когда мы подошли, мужчина встал, поздоровался:
- Здравствуйте, ребята, меня зовут Евгений Романович, я ваш наставник, на то время, пока вы не определитесь, в каких группах будете заниматься. Антон! Перестань дурачиться, докладывай!
- Отойдёмте, - попросил мальчик, ставший, вдруг, серьёзным.
- Всё так серьёзно? – удивился Евгений Романович.
- Более, чем! – ответил Тоха, глянув на меня. Я подумал, что нас теперь ждут проблемы.
- Что будем делать, Сань? – спросил вдруг Зяма. Я даже удивился. Зяма всегда доверял мне, иногда казалось, что он никогда не рассуждает.
- По обстоятельствам, - решил я, не веря до конца, что нас подставили.
Переговоры мальчика с нашим наставником, между тем, закончились, наш маленький провожатый помахал нам рукой, весело улыбаясь, и куда-то убежал.