Опять пользуюсь древними речевыми оборотами, а вы можете и не знать, кто такие кони и что такое соломка. В общем, кони – это специально выдрессированные животные, с длинной шеей и вытянутой мордой. Тела у них не было, только причудливо изогнутая шея на массивной пятке.
Коней использовали для игры в шахматы, их специально для этого натаскивали. Что такое шахматы объяснять не буду, это непереводимый речевой оборот нецензурного характера, а рядом с вами могут находиться дети.
Игра проводилась на стадионе. Игровое поле расчерчивали чёрно-белой клеткой. Кони прыгали с клетки на клетку – как то животное, что устроилось на краю соседней ячейки. У коней была ещё одна особенность – они постоянно испражнялись. Задача игроков очень нелёгка. Им надо было угадать, какой конь собрался загадить игровое поле и подстелить соломки. Соломка – это специальный абсорбент, формулу приводить не буду, она двенадцатисложная, вам это не интересно – мне-то деваться некуда, у меня феноменальная память, запомнил. Когда игрок ошибался, не угадав нужный сектор поля, это называлось так: шах. Потом был мат. О, какой это был мат! Когда читал справочник молодого шахматиста, не поверите – краснел!
Ну, да ладно. Короче, я потерпел крушение. Проклятая Мадам! Заманила на эту планету со странной, сдуревшей фауной. Право, предпочёл бы сразиться со страшными хищниками, чем терпеть любопытство дур-коней, общительность и любвеобильность облипочек, и обидчивость слезунов.
Слезун – груша с кучей глазок на макушке. Передвигается медленно, перетекая из одной ячейки в другую. Приближаются слезуны обычно группами, окружая со всех сторон. Вырваться из окружения можно, если сообразишь вовремя перепрыгнуь через них. Но сначала я этого не знал, просто стоял и смотрел. Даже улыбался, удивляясь тому, что бывают такие забавные создания.
Скоро я прочувствовал на себе, до какой степени забавные! Дело в том, что им очень нравится общаться – со мной. Общение незабываемо яркое. Слезун выпускает струю краски такого цвета, который соответствует его настроению, издавая при этом оглушительные звуки, сравнимые только с рёвом клаксона.
Кстати, что такое клаксон, так и не понял. Скорее всего, это какое-то сигнальное устройство, которым пользовались тачки.
Для тех, кто не знает, объясняю: тачки – женщины, работающие в службе скорой помощи. Они стояли вдоль оживлённых магистралей и были одеты в «шмотки». Шмотками в далёком прошлом называли спецодежду из тканей ярких цветов. Благодаря этому женщин можно было заметить издалека. Тачки нажимали на клаксон, останавливая гаишников.
Гаишниками древние люди называли, видимо, импотентов. У них то и дело опускалась «палочка». Всегда удивляюсь образности забытых языков, надо ж было так поэтично обозвать член – палочка! Задача тачек состояла в том, чтобы «палочка» гаишника поднялась и пришла в боевую готовность. Об этом я вычитал в пособии для начинающих половую жизнь, оно называется «Правила дорожного движения». О, какая это камасутра!
Однако, снова отвлёкся. В общем, слезуны заревели, а я, по незнанию, прикрикнул, пытаясь прогнать. В ответ раздался оглушительный рёв и пролились слёзы. Слёзы всех цветов радуги! Разноцветные потоки брызнули, будто из брансбойдов. Теперь вот хожу весь такой весёленький, разноцветный, потому что слёзки эти не смываются даже суперрастворителем.
Супермен Ченг, крутой парень, в кого ты превратился? Вонючий, облипший скользкой субстанцией, разноцветный…
Вздохнул и не стал прогонять слезуна, хватило прошлого раза. Тоскливо посмотрел на бирюзовое небо. В этом мире так много красок, что рябит в глазах. Хочется домой, в привычное окружение бетона и серебристое мерцание пластика. И серое низкое небо, которое раньше всегда действовало на нервы однообразием и наводило скуку, сейчас казалось таким желанным.
А Мадам ускользнула. Ускользнула, как ускользает улыбка Джоконды. Кстати, если помните, так называлась та самая картина, которую я подвязался найти.
Ладно, красавчик Ченг, прекращай киснуть. Скоро у этих милых животных начнётся брачный период, и тогда я улечу с недоразумения, которое недостойно называться планетой. Хорошо, что во время синего дня успел починить гравитационный двигатель. Нет бы сразу лететь! Захотелось, видите ли, полюбоваться изумительной палитрой этого мира.
Полюбовался! Накушался досыта! Теперь навечно останусь поклонником серого цвета. Стоило только синему солнцу закатиться за горизонт и подняться оттуда же бирюзовому, как вылезли милые любвеобильные коврики и кинулись целоваться с космолётом. Они так плотно облепили его, что я невольно посочувствовал кораблику.
Как только сядет белое солнце, облипочки полезут в соты к слезунам, спариваться, чтобы произвести на свет дур-коней. Эту информацию мне выдал наручный координатор, ехидно напомнив о том, что прежде чем лезть в дерьмо, надо было поинтересоваться его составом. «Дерьмом» сволочь, которой был мой компьютер-координатор – модифицированный вариант домашнего робота, по сути клон, только хуже – назвал эту похожую на большое яблоко планету. Тут я с ним полностью согласен. А вот ехидства не простил и стукнул кулаком по дисплею на браслете.
Тяжело вздохнув, посмотрел на космолёт, такой красивый в лучах синего света. Такой родной и недостижимый. Кусочек родного дома, родного очага…
Стоп! Синего света?!! Оказывается, пока упивался жалостью к себе, взошло второе солнце. Облипочки отпали от сверкающих бортов космолёта. Точнее – раньше сверкающих, теперь же лучи местного светила не оставляли даже следа на матовой поверхности, обтекая корабль. Если так пойдёт дальше, то верный друг космолёт пропадёт с глаз долой сразу же, как эта неприятная субстанция затвердеет. Толстые слои слизи стекали с обшивки, скрывая под собой все впадины и выпуклости. Казалось, что космолёт завернули в мягкое, пышное одеяло
Как и предполагал, пришлось часа два уговаривать компьютер пустить меня в космолёт. Объяснять железу, что не хотел его обидеть, и вообще, этот удар всего лишь непроизвольное сокращение мышц. Да я чуть ли в любви не объяснился, чтоб разорвало его микросхемы! И только помучив меня, прочитав нуднейшую лекцию о взаимопонимании и терпимости, а заодно перечислив все мои грехи, большей частью выдуманные, комп соизволил очистить обшивку от наплывов, но в одном месте – там, где находился шлюз. Надо ли говорить, как я был этому рад?
Боже, как я люблю свой кораблик! Оказавшись внутри, первым делом включил автопилот и бегом мыться.
Стоял в дезинфекционной камере, испытывая невероятное удовольствие. Чувствовал себя заново родившимся, пока свежий ионный душ смывал следы знакомства с облипочками и слезунами.
Вышел из дезкамеры бодрый, свежий, полный сил и желания продолжать красивую жизнь крутого мачо, супермена и вообще – космического волка. В рубке, рухнув в кресло, с наслаждением вытянул ноги. Всё-таки гостиничный номер на планетоиде был не слишком комфортабелен. На экране распласталось чернота космоса, утыканная бусинками звёзд, посыпанная пылью звёздных скоплений. Хорошо!
Только расслабился и задремал, как космолёт обстреляли. Проклятая Мадам, и откуда она вынырнула?!! О том, что такие яхточки, как у неё, могут не только развивать сверхсветовые скорости и пожирать расстояния так быстро, как мой компьютер жизнеобеспечения пожирает мои нервы, я подозревал давно. Но вот то, что на такой малютке может поместиться арсенал, достойный украсить флагман имперской армады, узнал впервые. Узнал и прочувствовал. На собственной шкуре испытал, какими неприятными могут быть подобные сюрпризы. Потрёпанный, но непобеждённый, нырнул в подпространство. Непобеждённый потому, что слизь облипочек, затвердев, превратилась в такую броню, с которой не могли поспорить даже самые новейшие сплавы, используемые в космостроении. Об этом мне сообщил компьютер-координатор, проанализировав состояние корабля. Всё-таки иногда он подкидывает очень полезную информацию, которую можно выгодно продать. Теперь, если будут нужны деньги, просто продам кусочек обшивки и координаты планетоида. Вот и всё.
Мадам тут же сцапали имперские корабли. А как вы думали? Я что, первый год работаю, чтобы в такое дело без страховки сунуться?
Глава 5
Мне было совсем не интересно, кем оказалась эта самая Мадам. Не любопытен в принципе, но всё же посетил воровку в тюрьме. Посмотреть, как выглядит преступница – моё законное право, не зря же я столько времени за ней гонялся?
Как вы думаете, кого я увидел?
Белую обезьяну.
А точнее мамука, что, в прочем, то же самое.
И ещё: мамук оказался особью мужского пола, больше того – это был мой старый знакомый.
Но, не буду забегать вперёд. Когда вернулся на Элизиум, меня снова осчастливил просьбой о встрече генерал де Толль. Старый козёл наотрез отказался перечислить мои честно заработанные кредиты на счёт, поэтому пришлось топать за своими кровными денежками в административный отдел тюремного комплекса. Почему-то главный полицейский начальник планеты решил произвести расчёты там.
– Ченг, вы блестяще провели операцию, однако картина и прочие пропавшие ценности не обнаружились. Есть какие-то предположения?
– А как же, генерал, – усмехнувшись, сел в кресло и закинул ногу на ногу. – Предположение номер один: вы вытрясете информацию из преступницы, и уверен, что средства для этого у полиции весьма разнообразные.
– Тут не так просто. Дело в том, что воровка оказалась не воровкой, не женщиной, и вообще – не человеком.
Засветилась стена, экран показал камеру, кажущуюся маленькой из-за размеров заключённого. Высокий, тощий мамук сидел на полу, поджав ноги и сгорбившись. Я едва не упал со стула, узнав Билли Бо. Вот скотина! Сначала обобрал меня на улице, потом украл папин подарок, но не успокоился – заманил меня на планетоид!
– Он утверждает, что ничего не знает о воровке, что никогда не слышал о картине и прочих вещах. Лжёт, однако, мы вытрясем из него правду.
– Желаю удачи. Но я то зачем понадобился доблестной полиции?
– Следует продолжить поиски пропавших сокровищ, Ченг.
Встал, посмотрел на генерала Толя сверху вниз, усмехнулся.
– Мне оплатили поимку преступницы, о дальнейшем сотрудничестве договора не было.
Шутовски раскланявшись, вышел из кабинета. Самый главный полицейский начальник не стал удерживать. Понимал, что Ченг и так сделал большое одолжение государству. Обычно я ограничиваюсь мелкими операциями, рассматривая их как подработку в чёрные дни, каких в моей жизни не так уж и много на самом деле.
Сейчас в деньгах недостатка не испытывал, а потому, покинув тюремный комплекс, направился в комплекс развлекательный. На Элизиуме ничего остренького не нашёл. Запрыгнув в космолёт, отправился на соседние планеты. Там хорошо поохотился, познакомился с инопланетной кухней, обогатившись новыми вкусовыми ощущениями. Женщины от меня пищали, восторг вызывала даже самая плоская шутка, но успех у противоположного пола – это естественно. Никогда не страдал от недостатка внимания. Однако каждая подружка исчезала из моей жизни со сверхсветовой скоростью, уступая место следующей. Серьёзные отношения – не моё. Не знаю, что должно случиться, чтобы я добровольно согласился вступить в брак.
Деньги вещь непредсказуемая, кончаются так же неожиданно, как и появляются. Короче, космолёт оказался в ломбарде, а супермен Ченг, как простой смертный, направился в телепортационную кабинку. Правда, единая телепортационная сеть включает в себя только обитаемые планеты, да и то не все. Для того, чтобы быть включённым в систему телепортации, всегалактический совет требует соблюсти кучу формальностей, особые требования предъявляются к социальному устройству общества, претендующего на мгновенное передвижение в пространстве. Уровень агрессивности на планете должен быть не более 0,15 процентов, и это ещё не самое строгое требование. Терпеть не могу этот способ сокращения расстояний, я вообще принципиально не пользуюсь общественным транспортным каналом. Согласен, до места добираешься быстро, но – так же это противно. Однако на родную планету прибыл мгновенно, дольше поднимался на лифте в собственном подъезде. Наконец открыл дверь и шагнул в квартиру.
Жилище одинокого волка оставляет желать лучшего, но это мой дом, и я к нему привык. Робот обрадовался тому, что одиночество кончилось. Он, брызгая оптимизмом, известил, что денег на моём счету осталось ровно столько, чтобы купить верёвку и мыло. Рад, что этот старинный метод решения проблем вполне по карману и, учитывая состояние моего кошелька, следовало воспользоваться им немедленно.
Послав Компи куда подальше, пошарился в баре, выудил из пустых недр почти полную бутылку виски. Робот заблажил что-то о вреде спиртного, оскорбился и, после того, как я послал его ещё раз, прочёл мне лекцию о правилах хорошего тона. Заткнулся зануда только после угрозы отключить его, причём навсегда.
Завалился на диван прямо в ботинках. Робот, было, вякнул, но тут же умолк – видимо, мои слова произвели должное впечатление.
Задумался: ситуация, с какой стороны не посмотри, получается паршивая. Эх, придётся посидеть на диете, на подсосе, на мели. Короче – в дерьме по уши. По крайней мере, до следующего клиента, который неизвестно когда проявится.
Загорелся огонёк визиофона, обещая поднять самооценку и спасти меня от голодной смерти. Кинулся к аппарату, стукнув ладонью по корпусу. Конечно, достаточно было дать команду роботу, тот всё сделал бы сам, но после ссоры не хотелось общаться с обнаглевшей грудой железа.
Визифон выплеснул в комнату весь цветовой спектр, из которого сложилось изображение двух тёток, так заплывших жиром, что я удивился, как их голограмма поместилась в моей коморке. То, что это богатые клиентки – сомнения не было, о состоянии их банковских счетов вопила каждая складка жирных подбородков и непрерывное колыхание огромных животов.
– Детектив Ченг? – Осведомилась одна из них, поигрывая перстнем с бриллиантом размером с глазное яблоко.
– Он самый, – не стал протестовать я, – чем могу быть полезен?
– Как вы относитесь к деньгам? – Поинтересовалась вторая дама, ласково блеснув тяжёлыми золотыми украшениями.
– Так, девочки, это что, социологический опрос?
– О, прошу прощения, – воскликнула одна клиентка и с неодобрением поглядела на другую. Та нимало не смутилась, только сердито попыталась поджать вывернутые наружу губы. Попытка провалилась с треском. Первая тем временем продолжала говорить, и слова её сладким сиропом заклеивали уши:
– Дело деликатного, я бы даже сказала, очень деликатного характера.
Ха, можно подумать, что у меня бывают неделикатные дела? Да для частного детектива деликатность – это вообще и хлеб насущный, и масло на нём!
– Так, дамы, ближе к теме, – произнёс скучающим тоном.
– Кто такой Хосе Оливер Девятый вы естественно знаете?
Я мысленно присвистнул от предвкушения крупного заработка, но внешне никак не показал свою заинтересованность. Этот самый Хосе Оливер сколько его там, насколько я информирован, один из самых богатых людей планеты. Что уж там случилось в семействе – не моё дело, но малолетний денежный мешок сирота, из родни только тётки, его официальные опекунши. Их портретами забита виртуалка, и как сразу не узнал? Наверное, из-за того, что за последнее время дамы ещё немного прибавили в весе – килограмм эдак сто на двоих. Мысленно потерев ладони, добавил к гонорару, который потребую, ещё пять нолей.
– Так вот, мальчик пропал, – сказала одна из опекунш и замолчала.
– И что? – набивая цену, строил из себя крутого специалиста.
– Его надо отыскать обязательно, – сказала другая тётка Хосе Оливера какого-то там. – Иначе состояние перейдёт к…
Она осеклась, но мне их внутренние интриги до лампочки.
– Есть какая-либо информация о том, где он может быть? – Поинтересовался скорее для вида, будучи уверенным, что официальное расследование зашло в тупик.
– Полиция проследила путь похитителей вплоть до подземелья…
Тут я свистнул уже вслух. В подземелье можно попасть только принудительно. Никто туда не полезет по собственной воле – даже по приказу, даже полиция. Никто, даже я, даже за деньги.