Сейчас внутри был Чонин, и Чанёль не на шутку перепугался, увидев его лежащим на дне ванны и накрытым содранной с лески жёлтой шторкой. Похоже, Чонин ухватился за шторку, когда то ли потерял равновесие, то ли ему стало плохо, вот и сорвал ту шторку к чёртовой матери.
А ещё вниз падали красные капли, раскрашивали воду алым, чтобы раствориться в ней потом без следа.
Чонин опирался на левый локоть, под которым вода тоже заметно покраснела. Правой рукой смахнул тяжёлую от влаги чёлку в сторону, и Чанёль разглядел рассечённую бровь и довольно глубокую ранку на лбу. Немного левее и чуточку пониже… Думать об этом не хотелось совершенно.
Чонин кое-как сел, тронул пальцами правое бедро, пробежался до колена, потом размял голень и лодыжку, ступню, двинулся обратно к бедру и сильно потёр ладонями.
— Какого чёрта? — опасно тихим голосом спросил Чанёль, разглядывая завёрнутого в шторку Чонина.
— Всё в порядке, — едва слышно отозвался тот, так и не взглянув на Чанёля. А Чанёль таращился на склонённую голову, на бронзовую кожу, разрисованную красными узорами, и не знал, хочет он убить на месте этого придурка или обнять и спрятать от всего мира.
— Ты издеваешься надо мной? Что тут вообще нормального, когда ты гремишь костями и поливаешь тут всё кровью?
— Всё в порядке, — твёрдо повторил Чонин, выпутался из шторки, потёр правую ногу ладонями и попытался встать.
Ну да, как же, ага. Он тут же опустился обратно и непроизвольно поморщился.
— Я прям воочию вижу этот твой порядок, — не поленился брызнуть ядом Чанёль и полез в шкафчик. — А теперь честно — какого чёрта?
— Никакого.
— Дело в твоей…
— Иногда нога немеет, — резко перебил его Чонин и умолк надолго. Чанёль успел достать всё необходимое из шкафчика и пристроиться рядом с ванной. Прикоснулся кончиками пальцев к упрямому подбородку Чонина и прижал пропитанную перекисью вату к ссадине на лбу. Посмотрел в тёмные глаза и понял, что недавние три слова дались Чонину с большим трудом. Как и все последующие.
— Всё в порядке, правда. Нога сейчас намного реже подводит. Скоро и вовсе должно пройти. Это бывает… из-за перепадов температуры. Может иногда болеть, по той же причине. Ну и если тяжести таскать много. Я говорил.
— Ты не говорил, — возразил ему Чанёль.
— Говорил, — упёрся Чонин.
— Нет. Про ногу — не говорил. И не говорил, что можешь вот так вот… свалиться. Слушай, тебе точно разрешили вернуться на службу и заниматься этими твоими дзюдо и прочей фигнёй?
— Точно! — Чонин вывернулся из его рук, сердито отстранился, но Чанёль вернул его обратно. — Перестань…
— Нет, это ты перестань. — Чанёль мстительно прижал вату к рассечённой брови. Чонин зашипел от неожиданности и зажмурился. — Прости-прости…
Чанёль не придумал ничего лучше, чем глупо подуть на ранку.
— Что ты делаешь? — поинтересовался с ошарашенным видом Чонин.
— Пытаюсь снять боль, придурок… Локоть покажи. Да не этот, левый давай! Куда?! Сюда давай! Что ты ещё себе расшиб?
— Я сам могу…
— Я вижу, ага. А с ногой как быть? Что в таких случаях надо делать?
— Да я сам могу…
— Заткнись! Так что с ногой делать? Ну что ты молчишь?
— Ты сам сказал, чтобы я заткнулся!
— Не надо понимать меня буквально! И с каких пор ты меня слушаешься?
— Иди к чёрту!
— Так что с ногой?
Воцарилась тишина, которую нарушало лишь сдвоенное сердитое сопение и шум льющейся из крана воды. Потом Чонин всё же соизволил ответить:
— Дело не в ноге. Сама нога в полном порядке. Это из-за раны, такие вот… последствия. Вчера после танцев почти сразу на холодный воздух выскочил, вот и…
— Согревающая мазь и массаж? — предположил Чанёль, закончив с перекисью и художественным наклеиванием пластырей на Чонина. — Давай сюда руку…
Чанёль помог ему подняться и выбраться из ванны, поспешно завернул в полотенце, чтобы спрятать как можно больше чониновского тела от собственных глаз, и отвёл в комнату. Сгрузил его на кровать, сбегал за мазью и остановился рядом.
Чонин сидел на кровати и недоверчиво смотрел на Чанёля.
— Ну что?
— Ты же не собираешься…
— Вообще-то именно это и собираюсь сделать.
— Знаешь, это просто глупо, — поведал ему Чонин с тяжёлым вздохом то, что прекрасно знали они оба. — Я в курсе твоих планов и ожиданий, но вряд ли чем-то могу тебе помочь. К тому же, как видишь, я далёк от идеала и практически разваливаюсь на части.
— Каких ещё планов и ожиданий? — заволновался Чанёль, выхватив самое ценное из фразы и пропустив всё остальное мимо ушей.
— Тех, в которых ты признавался ночью. По-моему, у тебя какое-то чересчур возвышенное представление о моей скромной персоне. Видишь? Никакой я не небесный хранитель. И даже не гей, уж прости.
— Что? Как это не гей? — возмутился Чанёль, продолжая слушать Чонина избирательно.
— В клубе до тебя, вроде, дошло.
— А-а-а… — Чанёль вспомнил и кивнул, деловито скрутил колпачок с тюбика. — Да, я помню, что ты би. Но это детали, на самом деле. Ложись на живот.
— Детали? Как мило… — сердито буркнул Чонин, но всё же вытянулся на кровати. Чанёль выдавил из тюбика нужное количество мази и принялся растирать между ладонями, согревая. Окинул внимательным взглядом спину Чонина и обёрнутые полотенцем узкие бёдра.
— Полотенце сдвинь немного.
— В твоих устах это звучит…
— Перестань, я тебя умоляю, — попросил Чанёль и наклонился к Чонину, коснувшись поясницы влажными из-за мази ладонями. Смуглая кожа под его руками красиво заблестела, потом стала постепенно краснеть.
Чонин молчал, пока Чанёль разминал его спину и поясницу, осторожно гладил рубец справа, накрывал его ладонью и отогревал.
— Лучше?
— Да. — Спустя пару долгих минут Чонин тихо добавил: — Спасибо.
Чанёль снова прошёлся ладонями по пояснице, сдвинул их выше, разминая мышцы. Смотрел он при этом на плечи Чонина и шею, к которой липли влажные тёмные пряди. Он мысленно представил себе слегка заросшего Чонина и Чонина с короткой стрижкой. Последний вариант функциональнее, но Чанёлю нравились длинноватые завитки, липнущие к смуглой шее, и спадающая на глаза густая чёлка.
Добравшись до плеч Чонина, Чанёль удовлетворённо вздохнул. Плечи Чонина входили в его личный список фетишей.
Честно говоря, до встречи с Чонином никакого такого списка у Чанёля не существовало. Список появился именно после встречи и постоянно пополнялся.
И вот — эти вот чониновские плечи захватили местечко в самом начале списка. Вокруг Чанёля хватало парней с такими же широкими плечами, но только у одного Чонина очертания плеч были… такими безупречными. Сильная и гибкая шея, твёрдые мышцы, плавные линии и переходы. Чанёль пальцами левой руки повторил всю эту безупречность от шеи до левого плеча, повёл обратно, накрыл ладонью твёрдый выступ — между ключицей и плечевым суставом. Специально узнавал у экспертов-медиков, как называется эта штука. Штука называлась так же красиво, как выглядела — у Чонина. Акромион. И Чанёлю было наплевать, пристрастен он или нет — он просто медленно умирал от невыносимого желания прикоснуться губами к этому сексуальному фрагменту. И прикоснулся — к впадинке между ключицей и акромионом. Губами.
Сначала он жил одними ощущениями, и только потом осознал, что он, собственно, делает. Чанёль отпрянул и даже отдёрнул руки. Ждал ядовитых выпадов в свой адрес, но напрасно, потому что Чонин уснул. Уснул до того, как Чанёль коснулся губами его плеча.
Чанёль набросил на спящего одеяло, на ощупь отыскал край полотенца и потянул к себе, оставив Чонина под одеялом обнажённым. Устремив взгляд на левую половину смуглого лица — правая тонула в подушке, Чанёль пытался понять, почему Чонин согласился уехать из Сеула в город, где у него никого не было. И уехать в таком вот состоянии, когда ему явно нужны помощь и забота.
Чонин сам сказал, что он из Южной Чолла, значит, мог перевестись в любой другой город, где у него жили родственники, которые о нём позаботились бы. Но он вместо этого заявился в Пусан, где оставался в полном одиночестве.
То есть, рядом маячил Чанёль. Но Чанёль не относился к родственникам. Чанёль просто влюбился, а влюблялся он так часто, что это не давало никаких гарантий. Через час, день или неделю Чанёль мог встретить кого-то другого и снова влюбиться, выкинув Чонина из головы. Не в первый раз ведь, такое уже случалось. Сердце Чанёля напоминало собой тот переменчивый камень, что Чонин ему подарил: множество цветных пятен, переливистых и непостоянных, изменчивых. Поэтому…
Чанёль сокрушённо вздохнул, вернул тюбик с мазью на место и поплёлся в ванную, после чего взялся за уничтожение следов недавнего дебоша и приведение квартиры в нормальный вид. Заодно сбегал за продуктами на рынок.
Когда возвращался, решил подниматься вверх на лифте. Пострадавший накануне копчик не одобрял заранее путешествие по лестнице.
У лифта на первом этаже самозабвенно собачились две бравые бабёнки из квартир на втором этаже. К ним давным-давно все привыкли. Завидев Чанёля, дамочки забыли друг о друге, поинтересовались здоровьем Чанёля, здоровьем его родителей, хорошо ли он ест, «А, на рынок ходил? Умница», спросили ещё, скоро ли он собирается жениться, а то пора бы уже и присматривать девушку себе. Чанёль рванул в лифт, едва разошлись створки, и выдохнул с облегчением, когда добрался до своего этажа.
Первым делом он проведал Чонина, но тот по-прежнему спал, раскинувшись на кровати в позе морской звезды.
Ближе к вечеру позвонил капитан Бан и велел утром явиться на час раньше. Обоим.
Вот утром и стало ясно, что и к чему. Приехали важные шишки из отдела по особым операциям и из береговой. Речь шла о транспортировке контейнеров с запрещёнными грузами — предметами искусства, наркотиками и оружием.
— Взрывчатка, скорее всего, — шепнул Чанёлю на ухо Чонин, сел прямо и вытянул длинные ноги под столом. Пластыри на лице его совершенно не смущали, как и заинтересованные взгляды со всех сторон.
— Уймись, — тоже шёпотом посоветовал ему Чанёль. — Одна мина ещё ни о чём не говорит.
— Даже если эту мину отправили на центральный вокзал накануне кинофестиваля? Ну посчитай примерное количество жертв. В том случае, если бы оно рвануло.
— Оно не рвануло, — твёрдо отрезал Чанёль. Чонин повернул голову, смерил его тяжёлым давящим взглядом и кивнул:
— Не рвануло. — И отвернулся, решив не вдаваться в подробности, почему именно мина не рванула.
Чанёль поморщился с досадой. Если бы Чонин тогда не оказался рядом, могло и рвануть. Быть может, рвануло бы наверняка. И количество жертв впечатлило бы кого угодно.
— Мы вычислили примерный маршрут доставки и расписание, но вся система великолепно продумана, — продолжал рассказывать докладчик из министерства, — поэтому нам нужны люди. Мы уже пытались перехватить курьера, но в море он ушёл от нас, а на суше найти его мы уже не смогли. Нам нужны вспомогательные бригады снайперов, а также береговое оцепление. Добровольцы в абордажную группу тоже не помешают. Напомню! Нам нужны снайперы, который смогут стрелять даже при сильной качке.
Чанёль чуть со стула не свалился, когда Чонин вскинул руку.
— Слушаю вас, — предложил ему высказаться жестом докладчик.
— Можно добровольцем в абордажную группу? Ещё я снайпер, опыт морских операций есть, стрелять могу при любых условиях.
Докладчик с недоверием осмотрел Чонина, покосился на капитана Бана. Тот порылся в папке и протянул докладчику пару листов. Докладчик ознакомился с содержанием, поджал губы и сообщил:
— Очень хорошо. Кто-нибудь ещё?
— Лейтенант Пак Чанёль тоже горит желанием поучаствовать в этом примечательном мероприятии, — без раздумий ляпнул Чонин. — В абордажной группе. Стрелять он тоже умеет. — И Чонин едва слышно добавил: — Ну я надеюсь, что всё-таки умеет.
— Ты что творишь? — сквозь зубы просипел Чанёль, одновременно радуя докладчика и прочих зрителей широкой улыбкой.
— Ты плакался как-то, что жаждешь получить отдельный кабинет. Если будешь сидеть на попе ровно, от этой самой жажды и сдохнешь, а кабинет не получишь. Когда ещё выпадет такой шанс? Они берут пока добровольцев — пользуйся случаем. Потому что когда они загребут всех без разбора, ничего уже не обломится.
— Меня пугают твои амбиции.
— Смысл чем-то заниматься, если не стремишься к вершине? — пожал плечами Чонин и подмигнул ему. — Посмотри на плюсы — нам дадут винтовки и бронежилеты. Круто же, да?
— Господи, ребёнок, тебе сколько лет, чтобы тащиться от таких игрушек?
— Это игрушки для взрослых, — умело ослепил его солнечной улыбкой Чонин. — Дедуля, кончай брюзжать, а?
— Слушай, а там спасательные жилеты выдадут?
— Зачем? — Чанёль обожал, когда на лице Чонина появлялось удивлённое выражение. Тогда Чонин выглядел младше, чем был, и казался невозможно милым.
— Чтобы никто не утонул.
— Гм… ты не умеешь плавать?
— Умею, просто… не совсем… не очень… не то чтобы… ну вот как-то… не особенно… не слишком…
— Хреново, да? — устав слушать его попытки сносно и достаточно мужественно описать свои навыки, предположил Чонин.
— Угу, — поник он и обиженно надулся. Каждому неприятно слышать подобный эпитет по отношению к себе любимому.
— Надо написать на сайте министерства анонимное предложение о выпуске специальных комбинаций «два в одном: спасательный жилет и бронежилет со стразами и матрасом экстренного надувания». Последний писк военной моды Пусана. Ты же местный, Ёлли. И не умеешь плавать? Да уж…
Чонин не упустил возможность сплясать на костях поверженного противника и потыкать палочкой в любимую мозоль — фигурально, но вполне себе ощутимо и болезненно.
— Иди ты… Я умею плавать, просто не блестяще. У меня… плавучесть паршивая, а не как у некоторых, которые не тонут. Потому что я золото.
Один — один. И Чанёль довольно улыбнулся, правда, тут же подвис, когда вдруг осознал, как именно его назвал недавно Чонин.
— Золото, тогда что ты так переживаешь-то? Благородному металлу не страшны потопление и сотни лет пребывания на дне морском. Эй, красавица, вернись на грешную землю! — Чонин помахал у Чанёля рукой перед глазами. Тот моргнул и перевёл ошарашенный взгляд на Чонина. В ушах всё ещё звучал низкий и обманчиво мягкий голос: «Ёлли».
— Лейтенант Ким Чонин, вы, наверное, думаете, что располагаете достаточным количеством информации о предстоящей операции? И даже знаете время и место сбора? — внезапно напомнил о себе громко и с недовольными интонациями капитан Бан. — Лейтенант Пак, тот же вопрос!
— А? Что? Уже выступать? Всегда готов, господин капитан! — привычно свёл всё к шутке и маленькой клоунаде Чанёль. Все вокруг негромко засмеялись, снижая общий градус раздражения.
— И вообще — это ты меня втянул в эту авантюру! — пришипел Чанёль под прикрытием всеобщего веселья.
— Да ты что? Язык у тебя на месте, мог и отказаться, но ты, как видно, решил идти у меня на поводу?
Чанёль в рамках личной мести долбанул пяткой по ножке стула, на котором развалился Чонин. Тот вместе со стулом покачнулся, затем схватился за край стола, чтобы не завалиться назад.
— Эй!
— Что? — Чанёль смотрел на него большими глазами, не замутнёнными разумом — исключительно ангельской невинностью.
Чонин неожиданно улыбнулся ему, но тут же отвернулся с загадочным смешком. И Чанёль понял, едва пришёл в себя и смог измерить самому себе пульс, что в его списке фетишей на самом деле нет ни начала, ни конца, ни середины, а есть всего один пункт.
Этот пункт назывался «лейтенант Ким Чонин, весь — целиком и полностью».
========== 7. Ревнующий эвкалипт и сонный мишка-коала ==========
К операции подготовились основательно и постарались подгадать с погодой, но получилось как всегда. Над морем свинцовым покрывалом висели тучи, ветер иногда пытался сбить с ног, а волны били в берег сильнее, чем стоило бы. В целом же всё выглядело не таким уж паршивым, поэтому операцию отменять не стали. Да и помимо погоды всё же существовали курьеры, которые не каждый день проходили под носом у полиции.