В комнату заглядывает массивный зеленокожий мужчина. Определить его возраст трудно, а взгляд полон нерастраченной отцовской любви. Ему больно смотреть на эту комнату и вспоминать об ушедшей дочери.
- У мамы был красивый почерк, - тихо замечает девушка, вновь оглядывая комнату и подмечая тысячу неприметных мелочей.
- Да, он отражал её характер, - усмехается её дед и заходит внутрь. Его дочь умела прятать свои сокровища, надо бы передать их её наследнице.
========== Взгляд в сторону. То, что будет. ==========
Каждый миг…
Италия давила, засасывала, перемалывала и уничтожала. Она подгоняла всех под одну планку, задавая простое правило: «Ты, или тебя». Для каждого.
«Травоядное, с чего ты взял, что я буду подчиняться тебе?»
Но она, то самое исключение, подтверждающие правило. Она и её люди по странному стечению обстоятельств, единственные кого не волнует это правило.
«Объяснись»
Способная одним взглядом заткнуть любого человека, сумасшедшая социопатка с адреналиновой наркоманией. Эта девушка больше животное, хищник, или стихийное бедствие, чем человек. Она до сих пор не простила ему поводка, и того что он его оборвал.
«Вот значит как, Савада…»
Почему-то в её устах тогда была лишь горечь, презрение и яд. Много-много яда. До этого момента он понимал и даже наблюдал, но ни разу она не позволяла себе такого обращения. И это неприятно кольнуло.
Её помощник смотрел на него как на труп и, как шептала интуиция, только прямой указ еще школьных лет не давал её людям его убить.
«Чего ты хочешь?»
Прямой взгляд стальных глаз выворачивал душу наизнанку, пламя концентрировалось вокруг них.
— Не переноси мой образ на него.
Каждое твое действие…
— Я не буду просить тебя рассказать мне о том, почему ты до сих пор здесь, я не стану умолять тебя просветить меня насчет плана Тсуны, но, пожалуйста, ответь мне, мы выживем?
— С чего ты взял, что я развею твои сомнения? Я не Синигами* и не Судьба, чтоб знать ответ.
— С самого начала ты была чуть впереди и если будешь уверенна, то я буду спокоен.
— Это — молодая женщина замолчала и пристально посмотрела на собеседника — низко.
— Может быть, а знаешь, чем ты меня зацепила, тогда, еще в школе? — Молодой мужчина спокойно встал спиной к окну и, чуть наклонив голову, внимательно посмотрел на собеседницу. — Контрастом. Холодная, царственная и величественная в школе, нейтральная вне её и такая теплая с близкими. Знала бы ты, как я ненавидел его… — Он отвернулся и начал рассматривать дверь. — Но, несмотря на все это, я всё еще считаю, что твоя уверенность — это, практически, гарантия.
— Хорошо. Мы выживем.
— Спасибо.
Один из Хранителей уже давно ушел, а она все еще стояла у окна. В самой глубине её глаз плескалась горечь, а тихий шепот плавно вплелся в шелест листьев за окном.
— Ты так и не увидел во мне слабость.
Каждое твое слово…
— Ты знаешь, мне больно смотреть на тебя, так паршиво осознавать, что ты в этом дерьме с детства. А еще хуже знать, что только благодаря тебе мы дожили до сегодняшнего дня.
— Не мели ерунды.
Тихо отвечает девушка на реплику своего друга, спокойно пробираясь по потайному коридору.
— А это не ерунда, это правда. Скольких ты убила в средней школе? А в младшей? А я ничем не мог тебе помочь.
Устало шепчет парень, но внимательно осматривает местность и прикрывает спину девушки.
— Нет. Раз уж мы заговорили об этом, то я всего лишь защищала ваши жизни, а вот вы дали мне чувства. Без вас я бы стала просто бешеным псом семьи Хибари или безэмоциональным роботом. Ты сделал для меня не меньше.
— Угу, чисто.
На выходе из подземелий стояли три вооруженные группы людей. Настроены они явно были против Хранителей Вонголы.
— Один удар — и все в ажуре!
Негромко проговорил Рехей, ухмыльнулся и бросился вперед, вырубая двух стоящих рядом.
— Идиот. — Поставила диагноз Кея и бросилась в гущу боя следом за Рехеем.
Стоя посреди крови и хаоса, оглядываясь по сторонам и внимательно осматривая трупы, девушка глубокомысленно заключила:
— Два идиота.
И спокойно помогла Рехею встать.
Дальнейший путь был не менее захватывающий, а в главную резиденцию они завалились уже под вечер.
Сейчас…
В Италии звезды другие. На них смотришь и, так странно, видишь вроде те же созвездия, но иначе. Первое время Фуккацуми часто уходила ночевать на крышу и любовалась звездами. А потом, в июле, она увидела Луну. Большую, проникновенно-желтую, словно её опустили в стакан чая, вынули, высушили и поставили с подсветкой. Были видны все океаны, впадины, моря и это было великолепно. Нет, в Японии тоже была Луна, но там она была либо серебрянной, словно иней на серебре, либо желтой, такой плоской и далекой, что чаще девушка любовалась звездами, ища сверхновые с помощью телескопа. И она влюбилась в это небесное тело.
Тихий шелест одежды ворвался в мысли и рядом с ней возник молодой мужчина, он деликатно поклонился девушке, а потом сел рядом и так же перевел взгляд на небо.
- В Италии созвездия состоят из звёзд, как падре Пио – из добродетелей. Это факт. Тут созвездия (от Сверкающего Единорога до Мудрой Саламандры) прогуливаются, плывут по небу (оттуда их и срисовывают в астрономические атласы) и таращатся на тебя, вращая зрачками: и рычат, и мычат, и галдят, и причитают – всё разом. Если прислушаться.
И если приглядеться, небо напоминает большой бассейн, куда по дури и попрыгали: Толстый Кит с Фонтаном; Жёлтый Жираф с Фиолетовыми Пятнами; Давно Невинная Дева; Тот Самый Центавр; Просто Пёс прыгнул; и Плешивая Гиена; и Даже Кот, который вообще плавать не умеет; и ещё Рыба Летучая; и Гады Морские Всякие; и бог знает кто попрыгал. И теперь нелепо брыкаются ногами, барахтаясь над головой…
А ты лежишь себе на дне, таращишься, прижимаясь спиной к прохладным керамическим плиткам и тихо пускаешь вверх смешные бульки. Даже всплывать не хочется – до того хорошо… Так это выглядит.
Голос разносится по крыше, придумывая историю на ходу, и девушка подхватывает:
– “Buona sera* любезный, не подскажете, который час?” Жёлтый Жираф с Фиолетовыми Пятнами наклоняет голову и тычет влажным тёплым носом в ухо. Мне щекотно. “Scusi, signore”*, – я выворачиваю карманы. Тру мокрое ухо… Кажется – забыл сотовый в машине… Жираф опёрся подбородком на Жёлтую Луну. Он смеётся.
Но это если хорошенько приглядеться и прислушаться… – гомон стоит несусветный. Захочешь – не заснёшь!
На самом деле – всё это враньё!
Это созвездия не могут угомониться, как животные в хлеве. В итальянских городках жизнь только и начинается с закатом солнца.
Тишина дожидается, когда последнее эхо растает вдалеке и вновь возвращается на остывающую от полуденного зноя крышу, но её спугивает уверенный и звонкий голос третьей.
- Тогда открываются двери всех баров, джелатерий, пиццерий, магазинов, театров и бог знает чего… И все остальные двери, окна и балконы, обычно наглухо закрытые в полуденный зной – открываются настежь.
Гвалт стоит – неимоверный. Как тут уснуть бедным Псам, Китам и Плешивым Гиенам?
Я вскинул красный рюкзак и пошёл вниз, по серпантину, среди чёрных, как вавилонские чудовища в темноте, олив. К морю. И Коты, и Девы, и Киты потянулись следом по небу, смешно перебирая ногами и зевая.
Я вышел к морю, скользя стоптанными кроссовками на изъеденных злыми зимними прибоями рифах марины, и замер. И теперь, обмирая от хруста, переваливался с пятки на носок, и наблюдал, как медленно вздымается у ног и опадает невидимое в темноте тело Моря. Как обмякают, словно дети на руках, угомонившиеся Гады Морские Всякие. Их вялые ноги смешно свисали с Неба, цепляя голову, точно вывешенное на просушку бельё синьорой Ритой, поперёк узкой улицы Альбикокко, в суматошном Бари. У некоторых ноги дёргались во сне, когда ему снятся утки…
Чудилось: я слышу их тяжкие вздохи и всхлипы; и ещё – их тепло.
Как если схватить большую голову «Тельца» и прижаться к его жаркому фыркающему носу.*
Тишина все еще робко, но с каждой секундой все уверенней возвращается на законное место и словно большой пушистый зверь, прижимается к двум девушкам. Закрывает им рот и уши большим теплым боком, обязательно серым, и устраивается на их коленях, давая доступ кислороду, внимательно слядя за ними. Но сидящим на крыше не нужны слова чтобы понимать друг друга, и они просто наслаждаются ситуацией.
Определяет то, что будет с тобой завтра…
Комментарий к Взгляд в сторону. То, что будет.
Синигами* - японский бог смерти
Buona sera* - добрый вечер
Scusi, signore* - извините, сеньор
фыркающему носу.* - история взята с “http://www.peremeny.ru/blog/13339”
Небольшое отступление, необходимое для дальнейших событий в мире TYL.
========== Взгляд в сторону. Немного ни о чем ==========
Этот мир не принимал меня. Этот мир не желал давать мне свободу. И я рассмеялась ему в лицо.
Всё началось банально. Сначала легкие пожелания в дружественной форме, которые не выполнить трудно, потом откровенные приказы и требования подчинения.
До двадцати лет я была не способна сопротивляться. И не потому, что закон Японии или еще что, в конце концов, ничто не мешало мне сменить гражданство, просто именно в двадцать лет я бы полностью взяла под контроль свою силу смогла бы работать с ней в полном объеме. И я терпела.
Откровенную слабость Неба, неспособного убить, а потом жалеющего о каждом трупе на своих руках. Если он так не хочет убивать и такой правильный, пускай пускает пулю в лоб или просит о подобном нас. Я всегда готова его отправить в мир иной.
Недоверие Дождя, скрывающего себя за своей силой. Если он нам настолько не доверяет, что прячется каждый раз за вечную улыбку, о какой команде может идти речь? Тебе больно, тяжело или плохо и у тебя есть семья, так расскажи им об этом и позволь помочь - это доверие. А не вечная улыбка и слова “я сам со всем разберусь”.
Лживость Тумана, вечно скрывающего правду в своей силе. Я его понимала, видела в нем свое кривое отображение и, иногда, зачищала за ним хвосты. Но меня бесило быть его нянькой. Какого дьявола этот великовозрастной ребенок не может сам чисто выполнить задание? А Хроме? Я понимаю, выбора у неё не было, да и сейчас не особо есть.
Единственное, о чем я сожалела, так это о Рехее. Солнце, которое сожгло само себя ради других. Его Пламя с каждым днем было все жарче и концентрирование, и все понимали не за горами тот день, когда родится сверхновая, что испепелит всех.
Я ненавидела Саваду за то, что Сасагава пришел ко мне с пистолетом полным патронов на мое двадцатилетие и сказал: “Если ты уходишь, то пусти мне всю обойму в лоб”. И я осталась, потому что знала, кто займет его место, а на Киоко у меня просто не поднялась бы рука. Точно так же как и на Ламбо, на Хроме.
Я презирала Вонголу за то, что все они шли ко мне, а не к Саваде. Я рвала себе жилы ради них, выворачивала себя наизнанку. А потом чертов Савада сдох. Позволил Бьякурану пустить ему пулю в лоб, прикрываясь сумасбродным планом и глупым лозунгом. Не в моих интересах было срывать весь спектакль, а потому я играла по нотам до тех пор, пока я-из-прошлого не начала появляться. А вот после этого я совершила огромную дерзость по местным меркам. Я ушла. Плюнула на прошлое и клятвы, привязанности и тех, кого мне навязали в стаю.
Вместо моего тела, после пропажи Кеи-из-прошлого возник лишь пистолет и семь патронов в магазине. Одна ячейка была пустой, с запиской.
“Моё сердце стучит только для тех, кто умеет его слушать. Для остальных у меня сердца нет”.
Я не знаю, что происходило дальше в том мире. Я не знаю, каковы были последствия моего поступка. Я ушла дальше, по Дороге Миров, впервые ступив на неё осознанно. Оставив в ячейке швейцарского банка документы, деньги и две флешки, со всем необходимым для перемещения в Академию Балаур. Ключ же отдала маленькой шестилетней девочке, Кац Умифу. Жительнице славного города Эрденет*, в котором Кея Хибари никогда не была.
Комментарий к Взгляд в сторону. Немного ни о чем
Эрденет* - напоминаю, что Хэллан Родери можно назвать орчанкой или жительницей степи. В её родном мире был город Эрден, столица её государства. (Это не упоминалось)
Это то что было до арки TYL в мире TYL и немного после. Продолжение если и будет то не скоро и о той версии событий, что “прыгала” по времени, проще говоря - канон.
========== Give Peace a Chance ==========
- Ксо, - тихо разлетается по коридору школы.
- Хибари-сан идет, - словно шелест ветра.
Тсуна оборачивается, глаза непроизвольно замирают на высокой, сильной и мужественной фигуре его Хранителя. Она идет как королева, с достоинством и гордостью, придирчиво осматривая краем глаза стены, полы и потолки - высматривая трещины. Школьники жмутся к стенам, и Тсуна, только благодаря чему-то внутри, что шепчет “она не тронет”, остается на месте.
- Хибари-сан, - немного нервно окликает он.
- Савада, - холодный блик серых глаз, - снова взыграл стадный инстинкт, травоядные?
- Ты в порядке, - улыбаясь, отвечает Такеши, чуть прикрывая глаза, - я рад. Снова патрулируешь школу?
- Я на проверке, - Тсуна видит фиолетовое пламя в глазах Кеи, - хочу убедиться, что каждая маленькая трещина была заделана, - и ему кажется, будто вокруг её фигуры прямо сейчас начинает формироваться облако тьмы.
Недавние мысли о Занзасе становятся такими мелочными и глупыми. Право слово, что может сделать с ним гайдзин, что не переплюнет ГДК?