Вообще в домашнем устройстве заметен был у русских обычай укрывать и покрывать. В порядочном доме полы были покрыты коврами, у менее зажиточных рогожами и войлоками. В сенях у дверей лежала непременно рогожа или войлок для обтирания ног, потому что калош никто не носил. Для сидения служили лавки, приделанные, как сказано уже, к стенам наглухо. Если стены были обиты, то и лавки обивались тем же самым, чем стены; но, сверх того, на них накладывались куски материи, называемые полавочниками; они делались о двух полотнищах, так что одно было длиннее другого; первое закрывало лавку во всю ее длину, а последнее свешивалось до земли, закрывая средину пространства между лавкой и полом. Их длина и ширина были различны, смотря по лавкам, величина которых соизмерялась с пространством покоев. Были, например, полавочники в шесть аршин длиной и в два шириной. Но из этого нельзя заключать, чтобы лавки были широки, ибо здесь принималась ширина всего полавочника в двух полотнищах. Полавочники переменялись: в будни клались попроще, в праздники и во время приема гостей понаряднее. Так, в будни клались полавочники суконные, а в праздники из шелковой материи, подшитые какой-нибудь простой тканью и отороченные куском материи другого цвета. Такие же куски клались на окна и назывались наоконниками; в будни клались простые коврики, в праздники шелковые куски, вышитые золотом. Длина их была от двух до трех аршин, а ширина около двух; вероятно, они спадали вниз с оконного карниза. Вообще как полавочники, так и наоконники были разных цветов: светло-зеленого, голубого, кирпичного, гранатного и преимущественно красных отливов, иногда вышитые узорами. На полавочниках узоры на меньшем полотнище делались другие, чем на большем. Кроме лавок для сидения делались еще скамьи и столбцы. Скамьи были шире лавок, например, до двух аршин шириной, длиной делались до четырех аршин; в одном конце их приделывалось возвышение, называемое приголовником. На них не только садились, но и ложились отдыхать после обеда. Они накрывались, как и лавки, полавочниками. Иные скамьи служили постоянно кроватями. Столбцы были четырехугольными табуретами для сидения одному лицу и также накрывались куском материи. Скамей и столбцов в доме было немного, а кресла и стулья составляли роскошь царского двора и знатных бояр, даже и там были в небольшом количестве, в народе же вовсе не употреблялись. Столы делались деревянные, большей частью дубовые, длинные и узкие; у зажиточных людей иногда их разрисовывали изображениями из Священного Писания, а бока и ножки украшались резьбой. Кроме больших столов, были столы маленькие, у богатых людей украшенные камнями и разными пестрыми кусочками, тоже аспидные. Большие столы ставили перед лавками и обыкновенно покрывали подскатертниками; это была вещь необходимая для приличия. Во время трапезы поверх подскатертника накрывался стол скатертью. Скатерти и подскатертники работались обыкновенно дома и служили предметом занятий для многочисленной прислуги. Как полавочники и наоконники, так и скатерти и подскатертники переменялись по праздникам; в будни столы накрывались полотняными и суконными кусками, в праздники бархатными, алтабасовыми, камковыми подскатертниками с золотошвейными каймами. Скатерти у бедных были полотняные, грубой отделки, у богатых шитые браные с бахромами. Все эти покрывала вообще на столах, окнах и лавках назывались хоромным нарядом. Стенных зеркал у русских вовсе не было. Церковь не одобряла их употребления; духовным лицам собор 1666 года положительно запретил иметь зеркала в своих домах; благочестивые люди избегали их, как одного из заморских грехов; только зеркала в малом формате привозились из-за границы в большом количестве и составляли принадлежность женского туалета. Так же точно старинное благочестие избегало стенных картин и эстампов, не допуская других украшений в этом роде, кроме икон, но в XVII веке мало-помалу начали входить в домашний обиход картины и эстампы, сначала в царских хоромах, потом у знатных лиц. Вкус к ним начал распространяться и между другими сословиями, и уже в конце XVII века их продавали в овощном ряду в Москве. Впрочем, эстампы, которые тогда дозволяли себе вешать в золоченых рамах богатые люди, заключали преимущественно священные предметы, но их строго отличали от образов, и они не имели вовсе священного значения.
Кроватью в старину служила прикрепленная к стене скамья или лавка, к которой приставляли другую лавку. На этих лавках клали постель, состоявшую из трех частей: пуховика или перины, изголовья и подушек. Было два изголовья: нижнее называлось бумажным и подкладывалось под верхнее, на верхнее клались подушки, обыкновенно три; постель покрывалась простынью из полотна или шелковой материи, а сверху закрывалась одеялом, входившим под подушки. Постели убирались понаряднее в праздники или на свадьбах, попроще в обычные дни. В нарядных постелях на изголовья и подушки надевались наволоки камчатные, бархатные, атласные, обыкновенно красного цвета, шитые золотом и серебром, унизанные жемчугом по краям; одеяла постилались, подбитые соболем, атласные, красного цвета с гривами, то есть каймами золотой или серебряной материи, подбитыми соболями. Сами перины были набиты лебяжьим или чижовым пухом. Наволоки были на простых постелях тафтяные, белые или красные, подбитые крашениной. Простые одеяла подбивались заячьим мехом. Вообще, однако, постели были принадлежностью только богатых людей, да и у тех стояли более для вида в своем убранстве, а сами хозяева охотнее спали на простой звериной шкуре или на матрасе. У людей среднего достатка обычной постелью служили войлоки, а бедные поселяне спали на печах, постлав под головы собственное платье, или же на голых лавках. Детские колыбели делались висячие, всегда широкие и длинные для того, чтобы дитя могло свободно расти, а внутри их всегда привешивались иконы или крестики.
Для хранения домашних вещей употреблялись скрыни (род комодцев с выдвижными ящиками), сундуки, погребцы, чемоданы. Посуду ставили в поставцах: это были столбы, уставленные со всех сторон полками; книзу их делали шире, кверху уже, на нижних полках ставили более массивную посуду, на верхних мелкую. Разные женские украшения хранились в ларцах, которые сами по себе украшались великолепно, наводились яркими красками и золотом, расписывались узорами и окаймлялись металлическими кружевами; такие ларцы передавались из рода в род, вместе с драгоценностями, какие там хранились. Для украшения в домах зажиточные люди раскладывали разные драгоценные безделки вроде следующих: серебряные яблоки, позолоченное изображение петуха с белым хвостом на поддоне, мужичок серебряный, костяной город с башнями и миниатюрные изображения разных домашних принадлежностей из золота и серебра, например: ящик, в котором было паникадило, стол, четыре подсвечника, рассольник, рукомойник, четыре блюда, четыре тарелки и прочее, все в малом виде, так что все вместе весило 2 фунта 38 золотников; или, например, серебряный ставец, в котором была бочка, зеркальце и тому подобное. Знакомство с Европой ввело к нам часы. Так, у Артамона Сергеевича Матвеева было несколько часов: одни показывали часы астрономического дня, на других означалось время от восхода до заката солнца, а третьи показывали течение суток с полуночи в полдень, как наши часы нынешнего времени. Часы зепные (карманные) составляли редкость, и гораздо употребительнее были часы боевые, стенные и столовые; устройство их от наших отличалось тем, что в них не стрелка ходила по циферному кругу, а сам круг двигался. Столовые часы делались с затейливыми фигурами, например с четырехугольной скрынькой с перилами наверху, или модное изображение слона с сидящим на нем человеком, или в виде башни; на чердаке ее сделаны были изображения людей, а на самой вершине изображение сидящего орла.
Освещение в домах было свечами восковыми и сальными. Восковые употреблялись преимущественно у богачей, и то лишь в праздничные дни и во время торжественных собраний; в самом царском дворце в XVI веке зажигали сальные свечи. Свечи вставлялись в подсвечники, которые были стенные, прикрепленные к стенам, стоячие значительной величины и малые, или ручные. Вообще они назывались шандалами, делались обыкновенно из меди, иногда из железа. В XVII веке у зажиточных людей были в домах так называемые струнные модные подсвечники, сделанные из натянутых и расположенных удобно медных проволок. Ночью, чтобы иметь огонь, держались ночники. По случаю больших собраний освещали дома висячими паникадилами, которые в богатых и знатных домах были серебряные и делались с разными фигурами. Для домашнего обихода держались слюдяные фонари; с ними прислуга ходила в конюшни и кладовые. У простых поселян избы освещались лучинами.
Для хранения громоздких хозяйственных припасов в клетях использовались бочки, кади, лукошки разной величины и объема. Бочки в старину были самым обыкновенным вместилищем и жидкостей, и сыпучих тел, например: хлебного зерна, муки, льна, рыбы, мяса сушеного, поскони и разного мелкого товара: гвоздей, цепей, замков, топоров и всех вообще принадлежностей хозяйства. Сосудами для варения в поварнях служили котлы медные и железные; там, где приготовлялась пища на большое количество людей во дворе, они достигали больших размеров, например, в семь ведер; другие были в четыре ведра, в ведро, в полведра, и вообще назывались поваренными или естовными котлами, в отличие от пивных и винных, достигавших размера пятидесяти ведер. Для небольшого количества пищи употреблялись горшки. Жарили на сковородах не только железных, но и на медных луженых, с ручками; для месива теста использовались деревянные корыта и большие чаны; для мытья белья корыта, ночвы, буки, для носки воды ведра, кумчаны, корчаги, ендовы, кувшины. По окончании обеда у рачительных хозяев все сосуды вымывались и вытирались, потом опрокидывались вниз и ставились на полках в кухне или в чулане. В праздники, когда в доме все облекалось в нарядный вид, в поварню отпускалась посуда лучшей работы.
Для умыванья использовались рукомойники и лохани; у богатых людей они были серебряные и позолачивались, у людей среднего достатка медные или оловянные. Нередко рукомойник был оловянный, а лохань медная. Примером богатого старинного прибора для умыванья может служить рукомойник Ивана Васильевича, серебряный позолоченный с изображением фигур (образин), на стоянце, тоже испещренном чеканными фигурами; при нем серебряная лохань с чеканным изображением рыб и раков.
Столовая посуда для пищи и питья носила общее название судков. Жидкое кушанье из поварни для стола носили в кастрюлях и оловянниках – медных луженых или оловянных, с покрышниками. Другая посуда для носки жидких кушаний была рассольник, также с покрышкой, род соусника; он употреблялся также и для соленых плодов. За столом жидкая пища разливалась в мисы: у богатых они были серебряные, у небогатых оловянные и деревянные. Твердые кушанья приносились на блюдах. Были блюда разной формы и различной величины, приспособленные к известному роду кушаний, и поэтому назывались: блюдо гусиное, блюдо лебяжье. На одних блюдах приносили кушанья из поварни, другие оставались перед гостями так, чтобы два человека и более могли есть с одного блюда. Последнего рода блюда назывались блюдцами. Овощи подавались на блюдах особой формы, называемых овощниками. К большим блюдам приделывались кольца, по два и по четыре; это показывает, что их несли человека по два. У богатых блюда были серебряные с выбойчатыми мишенцами по обводу; у людей среднего достатка – оловянные или полуженные медные. Тарелки, называемые торели, не были в повседневном употреблении, и там, где они ставились перед гостями, не переменялись во все продолжение обеда, и поэтому в домах их было немного; у богатых они были серебряные граненые, иногда позолоченные; у менее зажиточных из польского серебра или оловянные. Весом они были до полфунта, а некоторые и массивнее, например, в три четверти фунта. В домашнем сервизе немногие из них были больше остальных. Вероятно, название торели смешивали с названием блюда, так что в одном месте плоскую посуду, поставленную перед гостями, называли торелями, а в другом блюдами. Ложки у богатых делались серебряные позолоченные с фигурой на конце ручки и с надписью, кому принадлежит. Ножи в богатых домах оправлялись золотом и серебром с драгоценными камнями: их не подавали гостям, потому что кушанье предлагалось уже разрезанное. Вилки были двузубые, а иногда их вовсе не клали. Салфетки не употреблялись: обтирали руки полотенцем или краем скатерти. Но необходимой принадлежностью столового прибора почитались: солоница, уксусница и перечница, иногда горчичница. Когда готовили стол к трапезе, то, постлав скатерть, ставили на нее эту посуду. Солоницы делались на столицах с покрышками и ручками, уксусницы и перечницы на ножках; иногда эти сосуды соединялись в один, например, солоница, а наверху ее перечница. Серебряные солоницы и перечницы украшались узорами и литыми изображениями, например, солоница на зверьках, солоница с верхом, украшенным финифтью с изображением людей по бокам.
Столовые сосуды для приноса питья были ендовы, мушормы, ведра, кувшины, сулеи, четвертины, братины. Ендова была сосуд более кухонный, но употреблялся и как столовый для приноса питья; ендовы имели разную величину, например, иные заключали в себе целое ведро, другие по шести ведер, а некоторые были столь малы, что заключали в себе весу только две гривенки. Редко употребляемые при столе, в обычном обиходе они были медные, вылуженные, с носком и ручкой. Мушорма была сосуд, близкий по виду к ендове, также с носком и с ручкой. В чем заключалось их различие – неизвестно. Ведра были не только служебной посудой, но, сделанные в малом размере, ставились с напитками на столе; так, были серебряные сосуды в форме ведра, носившие это название, с дужкой наверху, цилиндрической формы, а иногда в форме многосторонников. Кувшинами, как и теперь, называли сосуды с раздутыми боками посередине, с суженной шейкой, с расширяющимися краями, с носками и с кругообразной ручкой. Были кувшины серебряные с обручами на шейках, с крышкой наверху, на которой ставились какие-нибудь выпуклые фигуры, например яблоко и так далее; иногда к ручке кувшина приделывалась цепочка. Четвертиной, как показывает ее название, была четвертая часть единицы – ведра, то есть кварта; но в домашних приборах этим именем называли сосуд, раздутый по бокам, несколько похожий на суповую чашку с крышкой; в них отсылали питье из дома отсутствующим знакомым. Четвертины были разной величины и даже так малы, что вставлялись в небольшую шкатулку. Братина, как самое ее название указывает, была сосуд, предназначенный для братской товарищеской попойки, наподобие горшка с крышкой. Из них пили, черпая чумками, черпальцами и ковшами. Братины были разной величины; небольшие употреблялись даже прямо для питья из них и назывались братинками. Сулеи были маленькие бутылки с узким и продолговатым горлом и с цепью; они привешивались к поясу в дороге.
Гравюра с картины К. Трутовского, журнал «Нива», 1888 г.
К сосудам, из которых пили, принадлежали: кружки, чаши, кубки, корцы, ковши, достаканы, чарки, овкачи, болванцы. Кружки были цилиндрические сосуды с ручкой и крышкой, всегда в одну стену снизу доверху, кверху несколько уже, обыкновенно круглого вида, как показывает само название; но были также кружки восьмигранные и четырехгранные; они ставились на поддонах. Нормальная величина кружки определялась ее мерным значением, ибо кружками, собственно, называлась определенная мера – половина четвертины, 1/8 ведра; но эта мера не всегда соблюдалась, как показывает различие веса (например, в 4 фунта и в один фунт), следовательно, объем кружек был различен. Чашами назывались круглые разложистые сосуды с ручками, с кольцами, с пелюстками, со скобами, весившие иногда до двух фунтов и более; но вообще под этим названием разумели пропорцию выпиваемого собеседниками вина; в этом смысле на одной братине находится надпись: «В сию братину наливается богородицына чаша». Пить чашу чью-либо значило пить в честь кого-нибудь или за чье-либо здоровье. Так, говорилось: «Государева чаша, патриаршая чаша».
Кубками назывались сосуды с круглым, иногда дощатым или плоским дном, с крышкой, на подставке, иногда на ножках и на поддоне. К ним иногда приделывались цепочки. Делались кубки двойчатые, то есть разделявшиеся на две половинки, из которых каждая составляла особый сосуд для питья. Величина кубков была различна. Всем известен громадный кубок царя Ивана Васильевича Грозного, хранящийся в Оружейной палате, весом в один пуд восемь фунтов, в сажень вышиной. У знатных и богатых домохозяев были большие кубки, весом до четырех и до пяти фунтов, но они в небольшом количестве стояли только для украшения на поставцах. В употреблении были кубки весом в полфунта, фунт и около того. Стопы были большие высокие стаканы, иногда с ручкой, носками и крышкой. Достаканы были средней величины стаканы, иногда с ручкой, на ножках, обыкновенно с разложистыми круглыми краями, иногда же с угольчатыми, и ставились на маленьких поддонах. Ковши были низенькие сосудцы, круглые или овальные, с круглым дном, с дощатой ручкой, называемой полкой, иногда с загибом на конце. Корцы отличались от ковшей тем, что дно у них было плоское; маленькие корцы назывались корчиками. Чарками назывались маленькие сосудцы с круглым или плоским дном или на ножках с закругленной ручкой, иногда с крышкой. Подлинно неизвестно, какая была отличительная черта сосудов, называемых болванцы и овкачи. Первые были иногда массивны, как это доказывается описанием одного болванца в числе посуды царя Михаила Федоровича, где значатся болванцы в 4 фунта 62 золотника и 9 фунтов с лишком.