– А вот там мох светящийся, – насмешливо фыркнула Шейна и встала из-за стола. – Мне пора. Скоро за тобой заедут. Поешь и надевай вон те вещи и ничего другого не создавай. В дороге придется переодеваться при чужих людях, а путники обычно очень внимательны.
И решительно двинулась к выходу.
– Шейна! – Я ринулась следом, роняя одеяло. – Спасибо тебе за все!
– Если будет очень плохо, – словно нехотя обернулась она от двери, – прикоснись своим браслетом к любому растению. Лучше к дереву. И позови.
Развернулась и исчезла, словно сквозь дверь прошла.
Глава пятая
– Постараюсь не звать, – подумав, пообещала я. – А то ненароком выполню десятый пункт.
Одежда оказалась довольно удобной, но старомодной, как на дореволюционных фотографиях. Был у Клавдии Степановны такой альбом, с портретами бабушек и дедушек, и она любила мне о них рассказывать.
А теперь и сама выгляжу как та бабушка – в длинном сером платье с обтянутыми бархатом пуговичками и в шляпке с вуалью под цвет более темной накидки.
Под одеждой обнаружился смешной пузатый сундучок, и в нем хранились запасное бежевое платье, белье, ночная рубаха до полу, домашние бархатные туфельки и куча всякой мелочи вроде шпилек, расчесок и перчаток. На дне нашлась пара маленьких шкатулок, а в кармане платья – кошелек и шесть носовых платочков с вышитым цветными нитками именем: «Инла Кавина».
И оно мне почему-то не нравилось.
Хотя я отлично понимала еще там, на Земле, что незаконно ношу чужое имя и где-то у меня есть свое. Но здесь и сейчас ни восторга от него, ни предвкушения встречи с родителями и братьями почему-то не ощущала. Мне даже думать об этом пока не хотелось. Тем более мчаться к ним, забыв про ожидающего помощи деда. Поэтому пусть спокойно получат свою компенсацию, чтобы не жалели потом потерянных денег.
Зато содержимое шкатулок удивило и потрясло. В той, что побольше, обнаружились украшения, броши, серьги, заколки и кольца. И даже ожерелье из незнакомых мне синих камней. Разумеется, не августиты, но и не сапфиры и не индиголиты.
А вот во второй, плоской и с ключиком на цепочке, который я немедленно повесила на шею, хранилось целое сокровище, по здешним меркам: десяток плотных, резных листьев с синих дубов. В детстве, когда мы играли с дедом в страну синих дубов, он рассказывал, что их листья – это денежки сказочного народа, и мы с ним рвали листики обычных кленов и тополей и расплачивались за конфеты и мороженое.
И только перед тем как отправить меня сюда, объясняя местные правила, дед признался, что и в этом не солгал. Синие дубы настолько редки, что их листья очень ценны и ими расплачиваются как золотыми слитками. Вернее, золота здесь много, и оно не так дорого, как лунное серебро, точнее, один из видов платины. Но банки принимают все, особенно от магов. И, следовательно, теперь я довольно обеспеченная особа.
Хотя вряд ли шеосса не догадывалась, на что, если потребуется, потрачу все ее дары, не задумываясь ни на миг.
– Госпожа! – без стука влетела в комнату вчерашняя служанка. – Повозка прибыла!
– Сейчас иду, – отозвалась я, запирая сундучок, и вдруг вспомнила про провожающих. – Спроси моих спутников, они перекусить не хотят?
– Не хотят, – как-то кисло скривилась женщина. – Они ждут.
Ну, ей виднее, настаивать не стану. Слишком многое в этом мире оказалось не так, как я представляла там, в доме деда. Сложнее, непонятнее и намного серьезнее. Но винить Беса не за что. Он очень хорошо знает мой характер и вряд ли уговорил бы на эту авантюру с переходом, начни объяснять тонкости и особенности местных взаимоотношений.
Повозка, стоявшая возле крыльца, походила на внушительный, темный, горбатый ящик, зажатый между высокими, почти в мой рост, колесами.
Визуально этот ящик можно разделить на две неравные части. Передняя – покороче, и там на скамье, защищенной козырьком от дождя и ветра, сидело двое крепких мужчин. Задняя, соответственно, длиннее и полностью закрыта, но в дверце, куда мне нужно попасть, имелось небольшое оконце.
– Залезай! – Ловко соскочив с сиденья, ближайший мужчина выдвинул маленькую лесенку в две ступеньки и подал руку. – Я помогу.
Но мне в этот момент больше всего хотелось бежать куда подальше, награждая деда и заодно шеоссу всеми известными непечатными выражениями. За пристрастие к сюрпризам и партизанскую скрытность. Потому что этот сопровождающий был кем угодно, только не человеком.
Если верить изображениям и описаниям из прочитанных мною книг, некто средний между орком и демоном, или даже нагом. Хотя тело и конечности вроде человеческие, если, разумеется, не обращать внимания на витые веревки мышц, бугрящихся под очень смуглой, с прозеленью, кожей, четко расчерченной сеточкой мелких чешуек. Да на двухметровый рост и остренькие бугорки торчащих над висками рожек.
– Госпожа? – чуть нахмурился он, когда я отступила. – Ты же наняла сопровождавших?
– Наняла, – отчаянно вздохнула я. – Но не очень хорошо себе это представляла.
– Разве тебе не доводилось нас встречать? – подозрительно прищурился незнакомец.
– Давно, – сказала правду, припомнив одну игру, где были похожие неписи, – и издали.
– Бывает, – мрачновато согласился он. – Так едешь или нет?
– Еду, – вздохнула обреченно, понимая, что иного выбора у меня нет.
Если они сейчас развернутся и уедут, то мне придется самой добираться до города, о котором я ничего не знаю, даже в какой стороне он находится. Нет, Бес нарисовал мне приблизительную карту этой области, и я даже ее заучила. Но вот показать на ней точку, где в этот миг нахожусь сама, не смогу даже под расстрелом.
– Тогда залезай! – Он бесцеремонно подхватил меня под локоть и как пушинку забросил в повозку.
Хлопнула за спиной дверца, и через секунду повозка резко дернулась, уронив меня на сиденье. Довольно мягкое, к моему счастью.
– Ты его оскорбила, – негромко сообщила сидевшая напротив женщина той же расы.
– Ну, извини, – огрызнулась я, почувствовав по ее тону, что меня ждет отповедь. – Мне жаль, что он не настолько умен, как я думала.
– Ты снова пытаешься нас оскорбить? – Голос спутницы стал еще холоднее.
Да что за напасть с утра! Вот почему Шейна просила помалкивать, но не объяснила точнее причину? Придется выкручиваться, используя опыт переговоров с поставщиками и покупателями.
– И ты туда же, – выдохнула, не пряча огорчения. – Выходит, меня обманули, когда рассказывали, будто вы предпочитаете, когда с вами разговаривают честно и открыто, а не лгут и хитрят.
– Не обманули, – помолчав, буркнула женщина и подозрительно прищурилась: – Но при чем тут мой брат?
– Я сказала ему правду, а ему не понравилось. Получается, он был бы рад, если бы я солгала.
Обиженно поджав губы, отвернулась к окну, всматриваясь в быстро мелькающие мимо темные пятна кустов и деревьев. Пусть подумает, раз не поняла сразу, что на это заявление просто не может быть двух ответов. Даже самые злые и жестокие люди, обманывающие всех и всегда, никогда не скажут, что им нравится, когда лгут им самим.
– Тут можно полежать, – примирительно сообщила она минут через пять.
Покосившись на противоположный диванчик, я обнаружила, что рогатая и чешуйчатая девица уже полулежит на нем с ногами, обутыми в высокие сапожки, подсунув под спину несколько подушек.
– Спасибо за совет, – вежливо поблагодарив в ответ, устроилась так же и тоже не стала снимать мягких туфлей.
Может, это и неправильно, но спрашивать ее о причинах такой предосторожности нет никакого желания.
Сколько именно мы ехали до привала, определить не удалось, не привыкла я обходиться без часов. Вроде довольно долго, судя по тому, как проголодалась. Но с другой стороны, в дороге всегда хочется есть сильнее, потому что все что-то жуют. Жевала и моя спутница, непрерывно грызла какие-то сухарики, но угостить не догадалась. Впрочем, присмотревшись к ней при свете дня, я начала понимать почему. Вряд ли мне понравилось бы ее лакомство.
Хотя я тоже могу, если пожелаю, вытащить из кармана горсть семечек или попкорна. Но вот желать, как все яснее понимаю, не имею права. Неизвестно, есть ли тут нечто подобное. Придется доставать кусок рыхлого, темного хлебца, каким кормили на завтрак в пансионе, а его пока не хотелось.
Когда мы наконец остановились и дверца распахнулась, я спрыгнула с лесенки первой и огляделась. Повозка стояла возле дома, над дверями которого висела вывеска «кафе», хотя я подозревала, что перевод довольно свободный. Но именно так мне когда-то перевел Бес, показывая рисунки, подписанные им на сказочном языке.
– Пансион, – подходя, коротко объявил рогатый сопровождающий и впереди всех взлетел на крыльцо.
Нас встретила очень приветливая хозяйка в светлом платье и темном переднике, взглянула на предъявленную моим охранником бумажку и повела меня в соседнюю комнатку. Как выяснилось, это номер на час: маленькая столовая с диваном и ванной комнаткой. Очень скромной, но удобной. И пока я умывалась и переплетала спутавшуюся косу, на столе появился вполне приличный обед. Мисочка с горячим бульоном, в котором плавало несколько кусочков мяса и мелко резанный овощ, опознанный мною как белая свекла. На второе была жареная рыба, румяная и золотистая, а к чаю – сладкая булка. И, выходя из-за стола, я очень хорошо понимала, что без Шейны, организовавшей мне это путешествие, вряд ли ехала бы с таким комфортом.
Получается, шеосса говорила правду, а это я все неверно поняла.
Посидев немного на диване, уже решилась спросить, поели ли мои спутники, как дверь распахнулась и на пороге возник охранник.
– Быстрей! – рыкнул он, посмотрел на мое недоумевающее лицо и скрипнул зубами: – Иди быстро, Сира попала.
– Куда попала? – поспешила я выйти следом за ним.
– В твою ловушку, – буркнул он с ненавистью, но очень тихо, и бдительно зыркнул по сторонам.
– В какую еще ловушку? – притормозила я, вмиг заподозрив, что это меня саму сейчас ведут в капкан.
– Сама знаешь. – Чешуйчатый смотрел так свирепо, словно собирался ударить.
– Не знаю, – холодно огрызнулась я, не двигаясь с места. – Или объясняй все здесь, или я никуда не пойду.
– Сиру опутали какие-то лианы, – по-змеиному зашипел он, – и тянут силу.
– А с чего ты решил, что это мои лианы?
– Они растут из твоего сундука! – В его глазах все жарче разгорались зеленые искры гнева.
– А зачем она полезла в мой сундук? – мгновенно пришло ко мне понимание, что дар Шейны не так-то прост.
– Освободи ее, потом спросишь! – навис надо мной рогатый.
– Попробую, – уклончиво пообещала в ответ и нехотя двинулась к повозке, попутно пытаясь сообразить, каким образом можно освободить воровку.
Нет, жалко ее мне не было, воришек и крыс я всегда презирала. Но пока охранница привязана к моему сундуку, я и сама ничего не смогу из него взять.
Из повозки доносилось тихое шипение, и чем ближе мы подходили, тем все жалобнее оно становилось. А когда чешуйчатый открыл дверь, и вовсе превратилось в тихое поскуливание.
– Освобождай! – приказал охранник, едва заглянув внутрь.
– Не смогу ничего поделать, пока она вслух не признается честно, зачем трогала чужие вещи, – посмотрев на сидящую на полу спутницу, я не смогла удержаться от маленькой мести.
– Сира! – свирепо рыкнул он, и вот теперь я четко осознала, что такое угроза в его исполнении. – Говори!
– Она ушла и оставила сундук… – заныла та.
– А тебя наняли охранять, а не проверять, – вмиг раскусила я ее уловку.
– Но я тоже хочу есть…
– Ну и шла бы себе. Сундук тут при чем? Еды там нет. Похоже, ты пытаешься схитрить, или тебе понравилось сидеть в обнимку с моими вещами?
– Ну раз ты его бросила… – не сдавалась она, хотя уже выглядела бледной тенью той самоуверенной и грозной охранницы, с которой я несколько часов ехала рядом.
Темно-зеленые плети, похожие густыми колючками на гигантских гусениц, словно поняли, что признаваться никто пока не собирается, и поползли проворнее, окутывая ее тело плотным коконом.
– Сира! – От свирепого рева над моей головой я едва не оглохла. – Быстро говори правду или больше никогда не возьму с собой!
– Ну просто интересно было… – заскулила она так знакомо, что стало противно.
Неужели они во всех мирах одинаковы, эти пустоголовые красотки, у которых на первом месте всегда только два слова: «Я хотела»?
– Чего там интересного? – с досадой рявкнул охранник и покосился на меня: – Ну, теперь освободишь?
– Оно само должно сняться, – пробормотала я, пытаясь представить, как эти зеленые плети ползут в мою ладанку, – как только она перестанет увиливать и искренне раскается. Ты же понимаешь, что заклятие завязано на ощущения?
– Сира, – помолчав, жестко сказал мужчина напарнице, – мне уже ясно, что ты твердо решила расстаться с жизнью, поэтому мешать не стану. И обещаю передать матери твои последние слова. Говори.
– Какие слова? – потрясенно вытаращилась она и вдруг завопила пронзительно и тонко, как возмущенный поросенок: – Храз! Я не хочу расставаться с жизнью! Освободи меня, Храз! Я не буду больше так делать! Просто она такая… наивная… я не думала, что ее сундук закрыт. Хотела посмотреть, какие у нее украшения!
Храз слушал и яростно скрипел зубами, а я потихоньку взялась за свисавший с ноги его родственницы колючий побег и представила, как он втягивается в висевший у меня на шее накопитель.
Плети растаяли, как мираж, а в следующий миг у меня за пазухой ощутимо потеплело. Значит, пока больше ничего класть туда нельзя, вспомнила я, вытащила из безвольных чешуйчатых лапок свой сундук и прижала к груди.
Только после этого оглянулась на охранника и замерла, предчувствуя новую проблему: рогатый стремительно бледнел, а в его глазах плескался неподдельный ужас.
– Прости, госпожа, – пробормотал он, сгибаясь чуть ли не вдвое. – Не понял сразу… прости. Я посажу ее на козлы, сам тебя охранять буду, только не наказывай дуру! Она всего третий раз едет сопровождающим, не знает всех правил…
– А ты почему не научил? – возник у меня законный вопрос и следом другой: – Кто она тебе?
– Сестра, – как-то убито выдавил он, глядя в сторону.
– Отведи ее поесть, – подумав с минуту, решила я, надеясь, что поступаю правильно. – И пусть едет где ехала.
– Спасибо! – Он бесцеремонно выхватил напарницу из повозки и утащил куда-то за дом.
«Надеюсь, не наказывать, иначе она утопит меня в ненависти», – вздыхала я, устраиваясь на своем месте.
Вернулись они через полчаса, и за это время я успела проверить свои сокровища и убедиться в их целости. И постепенно начала подозревать, как непросто быть богатой, особенно если не знаешь реалий окружающего мира.
Еще меня волновало, осталась ли на сундучке защита. Хотя, если рассуждать здраво, заряжать такие вещи одноразовыми ловушками довольно наивно, наверняка в дороге может встретиться не один любитель чужого. Но на всякий случай в этот раз не стала класть свое добро в багажный ящик, а сунула под подушку в самый уголок диванчика. Решив на всех остановках брать его с собой.
Сира скользнула в повозку тихой мышкой, сбросила сапоги, свернулась клубочком ко мне спиной и закуталась в одеяло, ясно давая понять, что больше ни разговаривать со мной, ни даже видеть меня не желает. Ее брат следил за этим, стоя у открытой дверцы, а едва напарница притихла, мрачно глянул на меня:
– Отсюда поедем в Роэн.
– Почему? – строго спросила я, пытаясь припомнить карту. Вроде мелькало такое название.
– До заката успеем добраться до башни аржаблей, на них быстрее попасть в Крихет. В договоре есть пункт о том, что мы имеем право выбирать самый безопасный и быстрый способ путешествия, – очень холодно и официально просветил меня чешуйчатый.
– Надо же, – не выдержав, фыркнула ехидно, – как вы, оказывается, умеете рассуждать. Но я не против, скажи только, во что мне это обойдется?
– Полученной оплаты хватит, – поджал губы Храз, помедлил и осторожно намекнул: – Только не надо на нее жаловаться.