– Да было у меня все, – перебиваю я, аккуратно стряхнув шелуху от семечек в целлофановый мешочек. – В университете были парни, которые и встречаться предлагали, и знаки внимания проявляли. И на улице знакомились, и в магазинах, и в барах, когда с девочками зависали там…
– И что? – ахает тетя Оля, вытаращив на меня свои большие зеленые глаза. – Никто не понравился? Не привлек? Не заинтересовал?
– Слушайте, это сейчас, оглядываясь назад, я могу сказать, что была катастрофически глупой и недалекой девочкой в этом плане. На тот момент мне казалось, что я все делаю правильно. Есть парень – значит других замечать не надо.
– Потому что это ай-ай-ай как плохо! – недовольно фыркает тетя Оля. – Я вот знаешь, что тебе скажу, если бы тогда тебе встретился человек, который запал прямо в душу, вот с первого взгляда, понимаешь? Ты бы напрочь отбросила эти свои «правильно/неправильно» и просто с головой нырнула бы в него! Поверь семидесятилетней женщине!
– Бо-о-ожечки, ты что, книжек начиталась что ли, такими словечками странными говоришь? – протягивает бабушка, закатив глаза.
Я перевожу взгляд на море; волны стали меньше и детворе, плюхающейся у самого берега в ярких нарукавниках и надувных кругах, явно не достает веселых катаний. Мои мысли уносятся на несколько лет назад, я вспоминаю свою белую футболку и джинсовые шорты; было так холодно сначала, что зуб на зуб не попадал, а потом я дрожала лишь от волнения. От самого теплого и приятного волнения. Или мне уже просто чудится это.
– Слушай, – с заметной хитринкой в голосе обращается ко мне тетя Оля, стряхивая с себя шелуху, – я помню мама твоя рассказывала, как вы летели отсюда к себе в Сургут и…
Откуда мне знать, что она сейчас скажет? Конец предложения может быть каким угодно, но я отчего-то точно знаю, чем все закончится.
– …рейс у вас задержали что ли…
И мне было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Я ведь только что думала об этом. Только что!
– …Ваня его «футболистом» называл, я помню…
«Ты точно не замерзла? За лето впитала в себя всю теплоту солнышка?»
Сколько лет прошло?
Много. С подсчетами и математикой у меня всегда было туго, но здесь и не требуется точных расчетов – прошло слишком много времени, а эта фраза до сих пор в моей голове. До сих пор.
– И что же?
– Мм? – тяну я, взглянув на тетю Олю. Что она сейчас сказала?
– И как вы? – с улыбкой хлопает она глазами. – Общаетесь?
– Благо в наше время поддерживать связь не составляет большого труда, – говорит бабушка, наливая в пластиковый стаканчик минеральную воду, – не то, что раньше. Всех растеряли, даже родственников.
– Галю-ю-юня! Подожди! – отмахивается тетя Оля и переводит на меня все те же искрящиеся интересом глаза. – Ну и? Вы общаетесь?
– Откуда ты знаешь об этом? Мама рассказывала?
– Ой, так давно еще! Я просто помню, что парень этот футболистом был, потому что Ваня его так прозвал. А ты ведь знаешь, футбол для меня – все!
– А помните, как мы смотрели игры, когда еще Паша живой был, и я ему усы рисовала, пока он спал?
– Это было в 2008 году и Россия тогда, по итогам турнира, вышла в полуфинал! – уверенно заявляет тетя Оля, отчего у меня отвисает челюсть. Ей же семьдесят! Как можно такое помнить? – Голос я сорвала тогда. Пашка все пальцем у виска крутил, мол делать мне больше нечего орать так перед телевизором!
– Я в шоке, – усмехаюсь.
– Мы с Пашкой вместе крутили пальцем, – вставляет бабушка, закатив глаза. – Тебе бы тогда не помешал этот, как его… Ну, из церкви!
Я смеюсь:
– Экзорцист.
– Точно!
– Ума у твоей бабушки – туши свет! Катюша, ты лучше расскажи мне об этом мальчике, – говорит тетя Оля, поудобнее усевшись на подушке. Такое чувство, что она ждет от меня долгую и содержательную историю с пикантными подробностями. – Вы общаетесь?
«Я вижу перед собой твою улыбку».
Прочищаю горло и тянусь к бутылке с водой.
– Нет, мы не общаемся. Подай мне стаканчик?
Бабушка протягивает мне пластик и предлагает каждому съесть по пирожку с персиком.
– А почему же? – интересуется тетя Оля, не обращая внимания на протянутый ей пирожок. – Потеряли связь?
– Ольга! Бери сейчас же, иначе я тебе его на голову положу, ты меня знаешь!
– Что-то типа того, – вяло улыбаюсь я, впервые за долгое время ощутив знакомое чувство колючей вины. Как будто крепко за огромный кактус ухватилась руками и не желаю его отпускать. Благодарю бабушку за пирожок, но есть совершенно не хочется.
– Так отыщи его!
– Тетя Оля, – выдыхаю я.
– Что тетя Оля, что? Тебя же это ни к чему не обязывает, просто найди его, вы же молодежь, можете это сделать по щелчку в своих гаджетах.
– Ой, а ты можешь отыскать одну нашу родственницу, она раньше в Керчи жила, а потом…
– Галя, мы сейчас вообще о другом. Скажи внучке, чтобы она нашла этого парня!
– Да зачем мне его искать?! – восклицаю я и случайно роняю пирожок. – Уже столько лет прошло, он и знать не знает, кто я. У него наверняка своя жизнь уже построена и все такое прочее. Нет! Все, закрыли тему.
– Господи ты боже мой, какие мы нервные! А я тебе говорю, найди его! И ничего он тебя не забыл! Как вообще можно такую красавицу забыть?
– Тетя Оля-я-я-я! Ну, хватит уже.
– Просто узнаешь, как у него дела, чем живет человек…
– Есть жена, нет жены, – вставляет бабушка.
– А даже если и есть, что с того? – задорно смеется тетя Оля. – Просто пообщаетесь.
– Встретитесь может.
– Поцелуетесь.
– Все, я купаться, – резко поднимаюсь на ноги, не желая больше слушать всю эту чепуху. Ума не приложу, почему именно об этом человеке пошел разговор, когда за пару минут до него, именно о нем я и думала. – Веселитесь, дамочки.
– Катюша, ну, извини! Мы же как лучше хотим! Просто советуем тебе отыскать этого мальчика и немного пообщаться с ним.
С деланной благодарностью продолжительно киваю и направляюсь к берегу, раскидывая песок ногами в разные стороны. Знай эти старушки, каким именно образом наше общение сошло на нет, навряд ли бы сейчас так уверено толкали свое «мы же как лучше хотим».
Глава 3
ноябрь, 2010 год
Я все больше была похожа на маму, только возвращалась домой не после работы, а после учебы. Хотя квартира была однокомнатной и не требовала частой уборки, я, казалось, делала её каждый день: протирала пыль, пылесосила, мыла полы. Потом приступала к готовке ужина и, если до возвращения Димы оставалось свободное время, садилась за домашние задания по учебе.
Мне нравилось учиться создавать свой собственный уют в доме, через бледно-зеленую шторку в ванной, пушистый коврик, красивые тарелочки, разноцветные подсвечники, гирлянду на окне. Я была уверена, что мои старания приходятся по вкусу Диме, что именно так мужчина почувствует заботу о себе и будет знать, что он любим. Хотя, по правде говоря, в процентном соотношении около шестидесяти преобладало мое собственное желание жить в чистом и уютном доме без пылинки и малейшей засохшей капельки, а уже остальные сорок – чтобы мужчина рядом был доволен мной, как хозяйкой.
Бывало, я ловила себя на мысли, что хочу на несколько дней остаться дома одна. Не готовить, не убирать, не слушать истории о противных преподавателях и смеяться, а просто смотреть фильмы о любви и общаться в «ВК» с парнем, что жил в сотнях километрах от меня, до глубокой ночи. Мы с Кириллом не каждый день выходили на связь, поскольку оба учились, он работал, а у меня был молодой человек, с которым мы уже как третий месяц жили вместе. Тоже, по-своему, работа. Но когда мы находили свободную минутку, чтобы просто спросить друг у друга «как твои дела?», на моем лице расцветала улыбка. Наше общение никогда не заходило за рамки, исключительно дружеское. Но порой, особенно по вечерам, когда Дима был у друзей или еще где, но не дома, мне хотелось узнать, каково это услышать именно от Кирилла что-то очень приятное в свой адрес, личное.
Что бы я почувствовала, прочитав подобное? Искрились бы во мне бенгальские огни, как это порой случалось при его обыкновенном вопросе? Так или иначе, но однажды, это случилось. В первый и последний раз.
Накануне своего отъезда в Сургут, Дима, прямо говоря, выбесил меня, как это частенько случалось в наших отношениях. Мы поругались, я даже не поехала на вокзал, чтобы проводить его, посчитав, что это не так уж и важно, ведь через пару дней он снова вернется в Тюмень. Наверное, в свои девятнадцать лет я была слишком вспыльчивой и эмоциональной особой, обращающей огромное внимание на всякие мелочи типа, сдвинутого в сторону, но так и не поправленного коврика в ванной на полу, носки, что валялись под письменным столом Димы и мешали мне жить… Порой, меня раздражал даже стакан, который стоял именно на его столе и в принципе, жить мне ни коем образом не должен был помешать. Наверное, в тот день случилось нечто подобное, уже и сложно припомнить.
Вечером, поужинав пиццей, что доставил курьер, я включила ноутбук и зашла на свою страничку. Первое, куда я посмотрела – статус Кирилла.
– Онлайн, – прошептала я себе под нос и растянулась в улыбке.
«Привет».
Ответ на мое сообщение последовал незамедлительно.
«Привет! Как твои дела, Катюша?»
Я улыбалась. Да так, что наверное смогла бы осчастливить самую унылую страну своими искрами.
«Хорошо все, а у тебя?»
«Неплохо :) Рад, что говорю с тобой!»
«И я!»
Минут десять мы задавали друг другу самые обыкновенные вопросы об учебе, о том, как прошел день и что сегодня ели на ужин. В какой-то момент я заметила зеленую галочку на аватарке Димы – значит, вышел в сеть, но писать ему и уж тем более интересоваться доро́гой не стала. На тот момент любое общение с ним вызвало бы у меня еще большее раздражение.
«Ты одна?»
«Да, а ты?»
«Нет, с друзьями :) Собираемся посидеть где-нибудь!»
«Мм, ну, молодец!»
«Почему ты одна?»
«Дима уехал в Сургут».
«Ты рада?»
Вопрос поставил меня в тупик, хоть я и знала точный ответ на него. Я закусила губу, бросила короткий взгляд на маленькую аватарку Димы, что находилась в самом верху небольшого списка моих онлайн-друзей, и опустила палец на клавишу с буквой «д».
Да, я была рада. Рада возможности побыть одной и поговорить с тобой, Кирилл.
Но я не стала отвечать на этот вопрос, а просто сменила тему. Мне казалось, что одним своим словом я предам что-то, а точнее – кого-то.
«Какие варианты? Куда собрались?»
«В бар или клуб, хз :)»
«Сегодня пятница, надо в клуб!»
«Танцули делать? :)»
«Именно!»
«А ты?»
«Домашняя».
«Мне такая нравится».
И зажглись во мне огни, как на новогодней елке. Я с трудом сглотнула, пробегая глазами по этой короткой фразе, а потом вспомнила бездонные, нежные, чарующие голубые глаза.
«Я вижу перед собой твою улыбку. Она мне снится».
После минутного ступора все во мне задрожало. Я провела рукой по волосам, потом галопом побежала на кухню и выпила стакан воды. Я не слышала его голос, но отчего-то мозг постарался воспроизвести эту фразу тем теплым и таким волнующим меня урчанием.
А я видела твои глаза. Часто, во снах, на па́рах, даже когда шла пешком домой уставшая через толпы спешащих куда-то людей, я видела перед собой твои глаза, Кирилл.
«Катюш, мы собираемся. Напишу позже, вдруг не будешь еще спать. Не скучай, хорошо? Сегодня пятница!»
«Веселись и отдыхай! Я фильмы смотреть буду, так что может и застанешь меня здесь :)»
«Умница! Я очень хочу. Пока-пока :-*»
Да, смайлы в наше время многое решали. Не было их в переписке, значит собеседник не в настроении, а если есть вот такой – один поцелуй, то у того, кому он был отправлен, может остановиться сердце. Правда может. Мое тогда точно остановилось.
* * *
Я уснула под «500 дней лета», когда часы давно миновали полночь. Утром меня разбудил телефонный звонок от мамы, а закончив разговор с ней, я получила короткое смс-сообщение от Димы.
«Я приехал. Спасибо, что интересуешься».
Из-за этих нескольких слов у меня не было настроения целый день. Я встретилась с подругой в торговом центре, мы насладились вишневым чаем в какой-то кофейне, потрещали обо всем, как это делают девочки, и спустились в продуктовый магазин. Ира была моей одноклассницей, с которой мы почему-то стали общаться только в десятом классе. На самом деле, мне очень повезло, что она тоже переехала в Тюмень, ведь иначе первый год жизни в этом городе для меня прошел бы не так весело и легко.
– Так и что, я не поняла, Дима на два дня всего в Сургут уехал? – спросила она меня, когда я искала свои любимые зеленые бананы в огромной коробке.
– Мог бы и задержаться там еще на недельку, – ляпнула я.
– О да, жить одной – прекрасно! Хочешь голая ходи, хочешь не готовь, хочешь посуду не мой…
– Нет, я так не могу. Посуду не помыть – боже-боже!
– Да уж, мы бы с тобой не ужились!
– Я бы тебя съела.
– Да я знаю и не спорю даже! А вы поругались что ли? Опять?
– Выбесил меня, как обычно. А утром сообщение прислал, мол, спасибо тебе, что «интересуешься» мной, – изобразила я пальцами кавычки, – я приехал.
– О-о-ой, как хорошо, что у меня никого нет! Ненавижу все эти сопельки, слюнки. Нервы только свои портить!
За все то время, что мы были в торговом центре, я раз сто делала короткие забеги на свою страничку, надеясь увидеть там красную галочку, сообщающую о входящем сообщении. До самого вечера мне никто не писал, – а под «никто», я подразумевала исключительно Кирилла, – и чтобы отвлечь себя от глупых и таких непонятных мыслишек, я набрала ванну и пропала в ней на час с лишним.
Какая-то часть меня страшно сожалела, что я так и не решилась отправить Кириллу в ответ что-то очень волнительное. Что вынуждало меня трепетать и приятно тревожиться. Например, аналогичный смайлик-поцелуй или просто сказать, что по-прежнему вижу перед собой его улыбчивое лицо и такие проникновенные глаза. Что мною часто овладевают пугающие мысли и, когда в такие моменты я смотрю на Диму, то самая гадкая и подлая частица меня страшно сожалеет, что на его месте не он, не Кирилл.
Включив очередной выпуск известного реалити-шоу, я села за ноутбук и стала искать для субботней ночи какой-нибудь легкий фильм, как вдруг мой сотовый стал громко звонить, напугав меня до смерти. Я даже не успела нацепить на свою ошарашенную физиономию маску безразличности и придать голосу типичное недовольство, ведь звонил именно Дима. Я поспешно ответила на звонок, чтобы эта громкая мелодия прекратила свое ужасающее существование.
– Да?
Сначала в трубке было тихо, а потом, на заднем фоне, я услышала знакомые мужские голоса.
– Ты слышишь меня?
– Привет, – подозрительно-протяжно поздоровался со мной Дима.
– Привет. Чего делаешь?
Я услышала смех Антона, лучшего друга Димы. Его невозможно спутать ни с кем, поскольку именно этот парень умел предавать букве «а» слишком продолжительное звучание, которое обязательно оканчивалось коротким матом.
– Гуляешь?
– У Тохи сидим пиво пьем. А ты? Что делаешь, Катюша?
Мое имя Дима произнес слишком слащавым тоном и несомненно, меня это насторожило. Не будь его голос слишком сладким, как ненавистное мною абрикосовое варенье, меня бы напрягло то, что он назвал меня именно Катюшей, что делал крайне редко. Можно сказать, что вообще никогда! Моему слуху были привычны такие варианты как «Котька», «Ка-а-ать» и «Зай», но никак не Катюша. Хотя, на определителе в его сотовом я была именно ею…
– Я в ванной зависала, доела остатки вчерашней пиццы и вот ищу себе какой-нибудь фильм. По телеку ведь, как обычно, ничего нет.
– Мм. Неужели скучаешь, а, Катюша?