Я добавил к нарисованной на земле карте еще несколько деталей.
– После того как Мартен разведает путь, еще двое из нас пойдут вслед за ним. Мы будем идти по узкой полоске леса и искать любые следы разбойников. А еще двое останутся охранять лагерь. Таким образом, мы сможем покрывать по две мили в день. Начнем с северной стороны дороги и двинемся с запада на восток. Если не найдем следов, перейдем на южную сторону дороги и двинемся обратно, с востока на запад.
Я закончил чертить и отступил назад.
– В течение оборота мы их след отыщем. Ну, самое большее через два оборота, смотря как повезет.
Я наклонился и воткнул палку в землю.
Дедан уставился на примитивную карту.
– Припасов побольше понадобится…
Я кивнул.
– Через каждые пять дней будем переносить лагерь. Двое из нас будут ходить обратно в Кроссон за припасами. А еще двое займутся лагерем. Мартен будет отдыхать.
Тут заговорил Мартен.
– Впредь надо с костром поосторожней, – заметил он. – Запах дыма нас выдаст, если они с подветренной стороны.
Я кивнул.
– Надо будет каждый раз устраивать костровую яму и жечь только реннеловое дерево.
Я взглянул на Мартена.
– Ты ведь знаешь, как оно выглядит, да?
На его лице отразилось удивление.
Геспе обвела нас взглядом.
– А что это за дерево такое? – спросила она.
– Просто дерево, – сказал Мартен. – Из него выходят хорошие дрова. Горит жарко и чисто. Почти не дает дыма и запаха дыма тоже.
– Даже если древесина совсем сырая, – добавил я. – И листья реннела тоже. Полезная штука. Оно не везде растет, но я видел несколько реннелов неподалеку.
– Откуда это городской парень знает такие вещи? – осведомился Дедан.
– Я много чего знаю. Работа такая, – серьезно ответил я. – А с чего ты вообще взял, будто я вырос в городе?
Дедан пожал плечами и отвернулся.
– Короче, впредь будем жечь только реннел, – сказал я. – Если окажется, что его мало, будем разводить костер только затем, чтобы готовить. А если реннела не окажется вовсе, будем есть сырое. Так что смотрите в оба.
Все кивнули, Темпи чуть замешкался.
– Ну и, наконец, всем нужно заготовить легенду на случай, если они наткнутся на нас, пока мы ищем их.
Я указал на Мартена.
– Что ты станешь говорить, если кто-нибудь застигнет тебя, когда ты будешь в разведке?
Он, похоже, удивился, но почти не колебался с ответом:
– Я – браконьер.
Он указал на свой ненатянутый лук, прислоненный к дереву.
– И это будет недалеко от истины.
– А откуда ты?
Он на миг замялся.
– Из Кроссона, в дне пути на запад.
– А звать тебя как?
– М… Мерис! – неуклюже ответил он. Дедан расхохотался.
Я слегка улыбнулся.
– Вот насчет имени лучше не врать. Это трудно сделать убедительно. Если они тебя поймают и отпустят – отлично. Главное, не приведи их к нашему лагерю. Если захотят взять тебя с собой – воспользуйся этим. Сделай вид, что хочешь вступить в их шайку. Сбежать не пытайся.
Мартену явно сделалось не по себе.
– Что, просто остаться с ними?
Я кивнул.
– Они будут рассчитывать, что ты попытаешься сбежать в первую ночь, если решат, что ты глуп. Если они сочтут тебя умным, они будут рассчитывать, что ты сбежишь во вторую ночь. Но к третьей ночи они уже станут немного тебе доверять. Дождись полуночи, потом устрой какой-нибудь переполох. Подпали пару палаток или что-нибудь в этом духе. А мы будем ждать, когда поднимется шум, и нападем на них снаружи.
Я окинул взглядом трех остальных.
– Этот же план касается каждого из вас. Ждите третьей ночи!
– Но как же вы найдете их лагерь? – спросил Мартен. Лоб у него блестел от пота. Я его понимал. Мы вели опасную игру. – Ведь если они меня схватят, меня не будет с вами, чтобы помочь отыскать следы.
– Я не стану искать их, – ответил я. – Я стану искать тебя. Я могу найти в лесу любого из вас.
Я обвел взглядом сидящих вокруг костра, ожидая каких-нибудь возражений со стороны Дедана, но, похоже, в моих арканических способностях никто не усомнился. Я мимоходом задумался о том, на что же они считают меня способным.
По правде говоря, за последние несколько дней я тайком добыл по волоску каждого из них. Так что я в минуту мог без труда изготовить импровизированный поисковый маятник для любого из членов группы. Но, учитывая винтийские суеверия, я сомневался, что им будет приятно знать эти подробности.
– Ну, а мы им что скажем? – Геспе ткнула Дедана в грудь тыльной стороной кисти, ее костяшки гулко стукнули по твердому кожаному нагруднику.
– Как вы думаете, сумеете ли вы их убедить, что вы – охранники каравана, которые недовольны своей работой и решили пойти в разбойники?
Дедан фыркнул.
– Черт, да я и в самом деле пару раз об этом подумывал!
Увидев лицо Геспе, он фыркнул еще раз:
– Вот только не говори, будто сама никогда не думала о том же! Оборотами идти под дождем, жрать одни бобы, спать на земле – и все это за пенни в день? – он пожал плечами. – Зубы господни! Да я вообще удивляюсь, как половина из нас до сих пор не ушла в леса.
Я улыбнулся.
– У тебя неплохо получается.
– А с ним что? – Геспе указала на Темпи. – Никто не поверит, что он решил податься на вольные хлеба! Адемам платят в десять раз больше, чем нам.
– В двадцать! – буркнул Дедан.
Я как раз думал о том же.
– Темпи, что ты станешь делать, если тебя поймают разбойники?
Темпи задергался, но ничего не ответил. На миг взглянул на меня, потом отвел глаза вниз и в сторону. Я не мог понять, то ли он размышляет, то ли попросту смутился.
– Если бы не его красная одежда адема, ничего особенного в нем бы не было, – сказал Мартен. – Даже меч его в глаза не бросается.
– Да уж, он не выглядит в двадцать раз лучше меня, это точно!
Дедан сказал это вполголоса, но достаточно громко, чтобы услышали все.
Меня тоже заботил внешний вид Темпи. Я несколько раз пытался втянуть адема в разговор, в надежде обсудить с ним эту проблему, но это было все равно что пытаться поболтать с кошкой.
Однако тот факт, что Темпи не знал слова «миля», навел меня на мысль о том, о чем мне следовало подумать прежде. Атуранский язык для него не родной. После того как я сам еще недавно пытался освоить сиарский в универе, я прекрасно понимал того, кто предпочитает помалкивать, а не говорить, выставляя себя на посмешище.
– Ну, он может попробовать им подыграть, так же как и мы, – неуверенно предложила Геспе.
– Трудно убедительно врать на языке, который ты плохо знаешь, – сказал я.
Светлые глаза Темпи устремлялись по очереди на каждого из говорящих, но сам он ничего не сказал.
– Люди склонны недооценивать тех, кто плохо говорит, – сказала Геспе. – Может, ему попробовать просто… ну… притвориться дурачком? Сделать вид, будто он потерялся?
– Притворяться-то ему особо не придется, – негромко пробубнил Дедан. – Достаточно просто быть дурачком.
Темпи взглянул на Дедана, по-прежнему ничего не выражая, но более пристально, чем прежде. Он неторопливо вздохнул и заговорил.
– Молчать не глупо, – сказал он ровным тоном. – А ты? Всегда говоришь. Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля.
Он одной рукой изобразил открывающийся и закрывающийся рот.
– Всегда. Как собака всю ночь лаять на дерево. Хочет быть большой. Нет. Просто шум. Просто собака.
Мне, конечно, не стоило смеяться, но он застал меня врасплох. Отчасти потому, что я привык думать о Темпи как о человеке тихом и пассивном, а отчасти потому, что он был абсолютно прав. Если бы Дедан был собакой, то именно такой, которая непрерывно гавкает не по делу. Гавкает просто затем, чтобы слышать собственный лай.
И все равно, не стоило мне смеяться. Но я рассмеялся. И Геспе тоже рассмеялась. Она попыталась это скрыть, вышло еще хуже.
Лицо у Дедана потемнело от гнева, он вскочил на ноги.
– Подойди-ка сюда и повтори свои слова!
Темпи, все с тем же равнодушным лицом, встал, обошел костер и остановился напротив Дедана. Впрочем… если сказать, что он остановился напротив, вы получите неправильное впечатление. Обычно люди во время разговора стоят на расстоянии вытянутой руки. А Темпи подошел к Дедану буквально вплотную. Чтобы подойти еще ближе, ему пришлось бы обнять Дедана или взобраться на него.
Я мог бы соврать, будто все произошло слишком быстро и я не успел вмешаться, но это было бы неправдой. Проще всего сказать, что я не сумел придумать простого способа развести ситуацию, и это будет правдой. Но на самом деле к этому времени я и сам был сыт Деданом по горло.
А главное, за все время это была самая длинная речь, которую я слышал от Темпи. Впервые с тех пор, как я с ним познакомился, он вел себя как человек, а не как немая ходячая кукла.
И мне было интересно посмотреть, как он дерется. Я был наслышан о ловкости легендарных адемов и надеялся, что он выбьет из тупой Дедановой башки часть его ворчливости и строптивости.
Темпи подошел к Дедану вплотную, так близко, что мог бы его обнять. Дедан был на целую голову выше, шире в плечах и плотнее в груди. Темпи смотрел на него снизу вверх, без намека на какие-либо эмоции. Никакой бравады. Никакой насмешливой улыбочки. Ничего.
– Просто собака, – негромко повторил Темпи, спокойно и без особого выражения. – Большой шумный собака.
Он поднял руку и снова изобразил рот.
– Ля-ля-ля.
Дедан поднял руку и сильно толкнул Темпи в грудь. Я такое видел бесчисленное количество раз в кабаках возле университета. Это был толчок, от которого человек должен отлететь назад, потерять равновесие, возможно, споткнуться и упасть.
Вот только Темпи не упал. Он просто… отступил в сторону. Потом небрежно протянул руку и дал Дедану затрещину, какую отец мог бы отвесить расшалившемуся ребенку на рынке. Она даже не была достаточно сильной, чтобы голова Дедана дернулась, но все мы услышали негромкий хлопок, и волосы Дедана взметнулись вверх, как семена молочая, на которые кто-то дунул.
Дедан немного постоял, словно не понимая, что произошло. Потом нахмурился и вскинул обе руки, чтобы толкнуть Темпи сильнее. Темпи снова отступил в сторону и отвесил Дедану вторую оплеуху, с другой стороны.
Дедан насупился, крякнул и стиснул кулаки. Он был крупным мужчиной, и его кожаный доспех наемника заскрипел и растянулся на плечах, когда он поднял руки. Дедан выждал секунду, очевидно надеясь, что Темпи ударит первым, а потом шагнул вперед, занес руку и нанес удар, резко и тяжело, точно крестьянин, замахивающийся топором.
Темпи отреагировал на удар и в третий раз шагнул в сторону. Однако на середине этого неуклюжего замаха Дедан внезапно преобразился. Он приподнялся на цыпочки, и крепкий крестьянский тумак почему-то не достиг цели. Дедан больше уже не походил на атакующего быка, вместо этого он устремился вперед и нанес три резких, коротких удара, стремительных, как взмах крыла.
Темпи уклонился от первого, отвел в сторону второй, но третий угодил ему в плечо. Его слегка развернуло и отбросило назад. Он в два стремительных прыжка отскочил назад, на недосягаемое для Дедана расстояние, восстановил равновесие и слегка встряхнулся. И рассмеялся, звонко и радостно.
Когда Дедан услышал этот смех, лицо его смягчилось, и он ухмыльнулся в ответ, однако рук не опустил и на всю стопу вставать не спешил. Несмотря на это Темпи подступил к нему, увернулся от еще одного тычка и ударил Дедана по лицу ладонью. Не по щеке, как ссорящиеся любовники на сцене. Темпи нанес удар сверху вниз, и его рука прошлась по всему лицу, от лба до подбородка.
– А, черт! – вскричал Дедан. – Ад и проклятье!
Он отшатнулся, схватившись за нос.
– Это что еще такое? Ты мне пощечину, что ли, дал?
Он смотрел на Темпи из-за ладони.
– Да ты дерешься как баба!
На миг показалось, словно Темпи хотел возразить. А потом вместо этого он улыбнулся – впервые за все время, что я был с ним знаком, – слегка кивнул и пожал плечами.
– Да. Я дерусь как баба.
Дедан остановился в нерешительности, потом расхохотался и крепко хлопнул Темпи по плечу. Я думал было, что Темпи увернется, но нет – адем хлопнул его в ответ и даже стиснул плечо Дедана и шутливо встряхнул его.
Все это показалось мне странным после того, как Темпи в течение нескольких дней вел себя так сдержанно и замкнуто, но я решил, что дареному коню в зубы не смотрят. Все, что угодно, лучше, чем это дерганое молчание адема.
Более того, я теперь имел представление о боевых качествах Темпи. Признал это Дедан или нет, а Темпи явно взял над ним верх. Я подумал, что репутация адемов, пожалуй, все же не совсем дутая.
Мартен проводил взглядом Темпи, вернувшегося на свое место.
– Все-таки эта одежда опасна, – сказал следопыт, как будто ничего не произошло, глядя на кроваво-красную рубаху и штаны Темпи. – Расхаживать в этом по лесу – все равно что ходить со знаменем.
– Я с ним поговорю об этом, – сказал я остальным. Если Темпи стесняется своего атуранского, пожалуй, разговор пойдет легче без свидетелей. – И заодно выясню, что он собирается делать, если наткнется на них. Ну, а вы трое устраивайтесь на ночлег и готовьте обед.
Они тут же разбежались подыскивать себе наиболее удобное место для спальника. Темпи проводил их взглядом и снова обернулся ко мне. Он опустил глаза и сделал маленький шаркающий шажок в сторону.
– Темпи!
Он склонил голову набок и взглянул в мою сторону.
– Нам надо поговорить о твоей одежде.
Ну вот, опять то же самое, стоило мне только заговорить. Его внимание мало-помалу ускользало, взгляд уходил в сторону. Как будто он не хотел меня слушать. Словно капризный ребенок.
Думаю, вам не нужно объяснять, как неприятно разговаривать с человеком, который упорно не смотрит в глаза. Однако я не мог позволить себе роскоши взять и обидеться или отложить этот разговор на потом. Я и так слишком долго это оттягивал.
– Темпи!
Я с трудом сдержал желание щелкнуть пальцами у него перед носом, чтобы вернуть его внимание.
– На тебе красная одежда, – сказал я, пытаясь сформулировать проблему как можно проще. – Ее хорошо видно. Опасно.
Он долго ничего не отвечал. Потом его светлые глаза метнулись в мою сторону, и он кивнул: просто поднял и опустил голову.
У меня возникло ужасное подозрение: а вдруг он вообще не понимает, что мы делаем тут, в Эльде?
– Темпи, ты понимаешь, что мы делаем здесь, в лесу?
Темпи посмотрел на мой грубый чертеж на земле, потом на меня. Пожал плечами и сделал неопределенный жест обеими руками.
– Что такое много, но не все?
Сначала я подумал было, что это какой-то странный философский вопрос, но потом сообразил, что он просто не знает нужного слова. Я поднял руку и взял два из своих пальцев.
– Несколько?
Потом взял три:
– Большая часть?
Темпи пристально вгляделся в мои руки и кивнул.
– Большая часть, – сказал он и опять задергался. – Я понимаю большая часть. Говорят быстро.
– Мы ищем людей.
Как только я заговорил, его взгляд опять уплыл в сторону, и я с трудом сдержал раздраженный вздох.
– Мы пытаемся найти людей.
Кивок.
– Да. Охотимся на людей.
Он сделал ударение на слове «охотимся».
– Охотимся на висанта.
По крайней мере, он понимает, зачем мы здесь.
– Красное? – Я протянул руку и коснулся красного кожаного ремня, который прижимал ткань рубахи к телу. Ремень оказался на удивление мягким на ощупь. – Для охоты? У тебя есть другая одежда? Не красная?
Темпи опустил глаза, посмотрел на свою одежду, подергался. Потом кивнул, отошел к своим вещам и достал из мешка простую серую домотканую рубаху. Он показал ее мне.
– Для охоты. Не для боя.
Я не был уверен, что означает это различие, однако решил пока не вдаваться в подробности.
– Что ты будешь делать, если висанта найдут тебя в лесу? – спросил я. – Говорить или драться?
Он как будто поразмыслил немного.
– Я плохо говорить, – признался он. – Висанта? Драться.
Я кивнул.
– Один разбойник – драться. Два – говорить.
Он пожал плечами.
– Я могу драться два.
– Драться и победить?
Он снова небрежно пожал плечами и указал в сторону Дедана, который деловито выдергивал прутики из земли.
– Как он? Три или четыре.