Под похлопал дочь по плечу.
– Да, он там, но двух старших мальчиков нет: они вроде как вернулись в барсучью нору. Эглтина отправилась с ними вести хозяйство. Ну а выбрались они, похоже, тем же путём, что и мы.
– Через наш водосток? В прачечной?
– Совершенно верно: Спиллер помог.
– И вывел их, как и нас? – В голосе Хомили прозвучала обида.
– Ну да, только они отлично вышли посуху. Никакой воды из ванны и никаких луж. Это произошло, когда мы были заперты в мансарде. Видишь ли, Хомили, шли недели, месяцы, и Спиллер уже не верил, что снова нас увидит. И это был его путь для бегства, а не наш. У него есть полное право пользоваться водостоком.
– Согласна, но ты же знаешь, какая Люпи болтушка…
– Будет тебе, Хомили! С кем ей разговаривать? Уверен, тебе не хотелось бы, чтобы их семья голодала, правда же?
– Правда, – проворчала Хомили, – семье голодать не стоит, но вот Люпи было бы неплохо сбросить вес.
– Возможно, так оно и было, – сказал Под.
– То есть ты их не видел? – уточнила Хомили.
Под покачал головой:
– Мы не заходили в церковь.
– Почему же?
– Это было не ко времени.
– Тогда где же мы будем жить? Церковь не по мне: это место не для добываек. Арриэтта прочитала всё о церквях – там всегда полным-полно человеков, они там собираются…
– Кажется, только в определённые часы. Церковь может быть хорошим местом для жизни: там даже есть печь, которая нагревает воду. Для радиаторов, кажется…
– Что такое радиатор?
– О, тебе это известно, Хомили! Такие штуки были в Фэрбанксе…
– Ты забываешь, Под, что в Фэрбанксе я никогда не ходила наверх! – отрезала Хомили.
– А, я вспомнила! – вступила в разговор Арриэтта. – Это такие штуки, в которых шумит вода.
– Именно. Их наполняют горячей водой, чтобы согревать дом зимой…
– И эти штуки есть в церкви?
– Точно. А печку топят коксом.
Хомили молчала не меньше минуты, потом медленно произнесла:
– Кокс ведь не хуже угля, да?
– Нисколько, – сказал Под. – А ещё там есть свечи.
– Какие именно?
– Такие длинные, в ящике их полно. И представляешь, свечные огарки они выбрасывают.
– Кто выбрасывает? – уточнила Хомили.
– Человеки.
Хомили задумалась, потом медленно проговорила:
– Что ж, если нам придётся жить в церкви…
Под засмеялся:
– Кто сказал, что нам придётся жить в церкви?
– Как кто – ты и сказал, Под.
– Нет, ничего подобного я не говорил. Место, которое приметили мы со Спиллером, совсем другого рода.
– Батюшки мои! – ужаснулась Хомили. – Что на сей раз?
– Там, совсем рядом с церковью, есть большой старый пустой дом. Мы со Спиллером весь его облазили…
– Он же пустой! – не дала ему договорить Хомили. – Как, по-твоему, мы будем там жить?
– Подожди! – остановил её Под и опустошил ореховую скорлупку. – Когда я говорю «пустой», то имею в виду, что там никто не живёт… кроме сторожей.
Хомили молчала, и Под продолжил:
– Так вот: эти сторожа – супруги Уитлейс – живут в самом дальнем конце дома, в пристройке. Там есть кухня, прачечная и кладовая для продуктов…
– Кладовая… – мечтательно выдохнула Хомили, словно ей пообещали подарок.
– Да, кладовая для продуктов, – повторил Под, – с полками, на которых очень много чего есть.
– Кладовая, – с придыханием повторила Хомили.
– Ой, совсем забыл! – встрепенулся Под, взял свой мешок и достал из него большой кусок сливового пирога и внушительный кусок куриной грудки. – Налетайте, ведь вы с Арриэттой наголодались за эти дни. А мы со Спиллером уже наелись: там была ещё такая штука: «зельц» называется, – но я не думаю, что бы он вам понравился…
– Ой, я ела такое в Фэрбанксе! – воскликнула Хомили, оторвала кусочек курицы и протянула Арриэтте. – Ты только попробуй: это безумно вкусно! Прости, Под, продолжай…
– Там есть маленькая лестница, которая ведёт из прачечной наверх, и несколько спален над ней. А есть ещё главная – та, изгибаясь, уходит всё выше и выше.
– Откуда ты всё это знаешь, Под? – Хомили осторожно оторвала кусочек курицы для себя.
– Я же сказал: мы со Спиллером всё там облазили.
– Как же ты сумел без своей булавки? Как смог подняться по лестнице?
– Нам и не пришлось, – ответил Под, и Хомили могла бы поклясться, что муж улыбается. – Дом весь увит растениями: плющом, жасмином, клематисом, жимолостью – так что можно попасть куда захочешь.
– Окна что, были открыты?
– Да, некоторые, а ещё кое-где были разбиты стёкла. Там на всех окнах такие штуки крест-накрест – кажется, решётки.
– А ты уверен, что в главном доме никого нет?
– Абсолютно, – сказал Под и, мгновение подумав, добавил: – Ну, кроме привидений!
– Это ничего. – Отставив мизинец, Хомили оторвала себе ещё кусочек курицы и аккуратно, как истинная леди, положила в рот, хотя предпочла бы распаковать тарелки.
– Эта миссис Уитлейс там ходит со шваброй и метёлкой для пыли, но не слишком часто – боится привидений.
– Все человеки боятся, – заметила Хомили. – Не знаю только почему.
– Она называет их феями, – усмехнулся Под.
– Феи! Какая глупость! Как будто феи существуют!
Арриэтта откашлялась, чтобы не дрожал голос, и тихо сказала:
– Я бы тоже боялась.
– Кого?
– Привидений…
Голос у неё всё-таки дрогнул, и Хомили сердито воскликнула:
– Ах, Арриэтта, очень мило, что ты умеешь читать и всё такое! Только, похоже, ты начиталась глупостей, которые пишут человеки. Привидения не причинят тебе вреда. И потом, они держат человеков на расстоянии. Моя матушка жила в доме, где обитало привидение безголовой невесты, и, будучи детьми, они весело с ним играли: пробегали сквозь него и оказывались на другой стороне. Она говорила, что было немного щекотно и капельку холодно. Только человеки по какой-то причине не могут их выносить. Им и в голову не приходит, что привидениям нет до них никакого дела – они заняты лишь собой.
– Что уж говорить о нас, добывайках, – добавил Под.
Хомили молчала, явно пребывая мыслями где-то далеко – возможно, в кладовой, – и мечтала о холодной копчёной ветчине, об остатках яблочного пирога, сыре чеддер, сельдерее в стеклянных банках, первой черешне…
Как будто читая её мысли, Под сказал:
– Этот Уитлейс держит огород, как говорит Спиллер, там всё растёт…
– А где сейчас он сам? – спросила Хомили, вернувшись наконец с небес на землю.
– Спустился вниз, по ручью, чтобы перегнать барку…
– Куда?
– К колючей проволоке, разумеется. – Под устало вытянул ноги. – Доедайте пирог, и пора начинать погрузку.
– Что, уже сегодня? – охнула Хомили.
– Прямо сейчас, пока совсем не стало темно, а потом дождёмся, когда взойдёт луна, и тронемся в путь. Спиллер должен видеть, куда плывёт.
– Ты хочешь сказать, что мы прямо сегодня отправимся в тот дом?
Под положил натруженные руки на каминную полку, постоял задумавшись, потом медленно произнёс:
– Хомили, я не хочу пугать ни тебя, ни Арриэтту, но вы должны понять, что, пока находимся здесь, каждую минуту мы подвергаем себя огромной опасности. Вы же не хотите снова попасть в мансарду, правда? Или оказаться в стеклянной клетке на потребу публике?
В комнате повисла тишина. Наконец раздался дрожащий голосок Арриэтты:
– Нет, лучше умереть…
Под выпрямился.
– Тогда давайте займёмся делом!
Глава пятая
Не так-то просто оказалось протащить все пожитки через квадратные отверстия в изгороди из колючей проволоки, даже с помощью Спиллера, но хуже всего дело обстояло с остовами кроватей. Им пришлось голыми руками копать землю на берегу ручья и протаскивать их под изгородью. Квадраты в сетке были достаточно большими для многих вещей, но только не для кроватей.
– Как здесь не хватает нашей старой ложки для горчицы, – пожаловалась Хомили. – Она бы нам так сейчас пригодилась…
– Если хочешь знать моё мнение, – пропыхтел Под, подталкивая последний узел к барке Спиллера, – то мы обошлись бы без половины этого барахла.
– Барахло! – возмущённо воскликнула Хомили. – Все эти красивые стулья и столы, сделанные специально для нас… А наши собственные вещи мы рассортировали и взяли только самое необходимое…
– И что же ты оставила? – устало поинтересовался Под.
– Кухонную раковину, к примеру: она была прикреплена, кажется, – ещё всю нашу красивую одежду, выстиранную и выглаженную…
– И кому на нас в ней смотреть? – спросил Под.
– Никогда не знаешь наверняка, – пожала плечами Хомили. – Я всегда хорошо вела дом, ухаживала за тобой и Арриэттой как должно, а это было не так-то легко…
– Знаю, знаю, – прошептал Под с нежностью и похлопал жену по плечу. – Пожалуй, нам лучше подняться на борт…
Арриэтта последний раз оглянулась на игрушечный городок: шиферные крыши слабо поблёскивали в свете поднимающейся луны, соломенные крыши как будто исчезли. Окна дома мистера Потта были тёмными – наверное, уже лег спать. К усталости и возбуждению примешивалась печаль. Интересно почему? – подумала Арриэтта и тут вспомнила о мисс Мэнсис: она будет скучать без них, безумно скучать! Арриэтта знала, что теряет в лице мисс Мэнсис подругу. Зачем только ей, добывайке по крови и воспитанию, всегда так хотелось общаться с человеками? И к чему это привело? Сплошные неприятности! Теперь Арриэтте пришлось это признать. Возможно, когда станет старше и мудрее, у неё пропадёт это стремление? А может, причина в другом? Может, добывайки и сами когда-то были человеками, но по мере того как их жизнь становилась всё более тайной, просто уменьшались в росте? Или, может, они действительно вымирают?..
Ей вспомнились слова мальчика из Фэрбанкса, и, вздрогнув, она повернулась к сетке из колючей проволоки, а через минуту Спиллер уже помогал ей сесть в барку.
Хомили, раскладывая подушки и лоскутные одеяла там, где когда-то было отделение для ложек в старом ящике для столовых приборов, превращённом Спиллером в барку, приговаривала:
– Нам надо немного поспать.
– У нас будет для этого достаточно времени, – сказал Под. – Нам придётся затаиться до утра.
– Где? – изумлённо воскликнула Хомили.
– Там, где ручей сворачивает в сад дома священника. Он, кажется, вытекает из пруда: там есть родник. Мы не можем идти по лужайке при лунном свете: там, как говорят, полно сов, – поэтому затаимся у берега в ольховнике. Там нас никто не увидит…
– Но как же мы пойдём через лужайку днём, со всем нашим багажом?
– Вещи останутся в барке до тех пор, пока мы не найдём жильё. Нужен какой-то безопасный уголок дома, где мы сможем, как ты говоришь, спокойно устроиться.
Спиллер пристраивал поверх груза потёртую кожаную гетру (кожаный чулок, какие в те времена носили лесники). После того как он закончит, ящик для столовых приборов будет выглядеть как плывущее старое бревно, и только с очень острым зрением удастся разглядеть в нём судно.
– Нам бы не понадобилась как минимум четверть от всего багажа, если бы у меня были инструменты, – посетовал Под.
– Да, – согласилась Хомили грустным шёпотом, – просто стыд – потерять твои инструменты…
– Ну, мы их не то чтобы потеряли – скорее оставили в коттедже лесника, прихватив лишь сваренное вкрутую яйцо, чтобы не умереть с голоду.
– И то верно, – вздохнула Хомили. – Нужда заставила.
– Я бы мог сам сделать что угодно, любую вещь, которая нам действительно нужна, будь у меня инструменты.
– Да, я знаю. – Хомили вспомнила перегородки, проходы и арки под полом в Фэрбанксе. – Какую спальню из сигарной коробки ты сделал для Арриэтты! Любой назвал бы это шедевром…
– Неплохо получилось, – скромно согласился Под.
Арриэтта, помогавшая Спиллеру привязывать гетру, услышав своё имя, заинтересовалась и, пробравшись по бортику судна поближе к родителям, услышала, как отец сказал:
– Я бы не удивился, узнав, что их взяли Хендрири…
– Что взяли? – спросила Арриэтта, нагнувшись к ним.
– Говори тише, детка.
– Мы говорили об инструментах твоего отца, – объяснила Хомили. – Он думает, что они у Хендрири. Хотя они имели право их взять, раз уж мы оставили…
– Где оставили? – Арриэтта явно ничего не понимала.
– В коттедже лесника, когда бежали оттуда по водостоку, там, где ты обычно разговаривала с тем мальчиком, – с неожиданным ядом добавила Хомили. – Как там его звали?
– Том Доброу, – машинально ответила Арриэтта, но в голосе её по-прежнему слышалось удивление. – Но инструменты здесь, в барке!
– Не говори глупости, дочка! Откуда им тут взяться? – Хомили уже не скрывала своего раздражения. – Из коттеджа лесника мы не взяли ничего, кроме варёного яйца!
Арриэтта помолчала в раздумье, потом медленно произнесла:
– Наверное, это Спиллер…
– Ну о чём ты говоришь, детка? Только отца расстраиваешь…
Под, явно растерянный, молча смотрел на дочь.
Тогда Арриэтта, соскользнув с борта к родителям, шёпотом сказала:
– Когда мы со Спиллером грузили вещи, там был голубой мешок – такой же, как у дяди Хендрири. Я об него споткнулась, и он едва не упал в воду, но Спиллер метнулся вперёд и успел его схватить.
– И что же?
– Когда Спиллер его укладывал, было слышно, как в нём что-то звякнуло.
– Это могло быть что угодно, – заметила Хомили, подумав о своих кастрюлях и горшках.
– Мешок казался очень тяжёлым. И Спиллер явно рассердился… ну, когда подхватил его. Он тогда ещё сказал… – Арриэтта запнулась, пытаясь вспомнить слова.
– Что же он сказал? – поторопил её Под, и в его тихом голосе слышалось напряжение.
– «Смотри под ноги! Это инструменты твоего отца!»
В полном недоумении все молчали, пока наконец Хомили не уточнила:
– Арриэтта, ты уверена, что он сказал именно это?
Под по-прежнему не шевелился, и очертания его головы и плеч были едва видны в лунном свете.
– Ну да… я особо и не задумывалась: мешок как мешок, едва не упал в воду…
Так как родители никак не отреагировали на эти слова, Арриэтта добавила:
– Да, именно так он и сказал, скорее даже выкрикнул: «Это инструменты твоего отца!»
– Ты точно слышала это слово – «инструменты»? – недоверчиво спросила Хомили.
– Да, именно его он и выкрикнул. Никогда не видела Спиллера таким сердитым, и меня это встревожило… – Арриэтта в недоумении перевела взгляд на расплывчатую фигуру отца. – А что стряслось-то?
– Нет, ничего! Всё просто замечательно! Замечательно… – Хомили всхлипнула и вдруг, бросившись к мужу, разрыдалась: – О, Под, думаю, это правда!
Он обнял жену и, похлопывая по спине, хрипло проговорил:
– Похоже, что так.
– Я ничего не понимаю, – вмешалась Арриэтта. – Спиллер ведь должен был сказать тебе…
– Нет, дочка, – спокойно прервал её Под, – он ничего нам не сказал.
Под повернулся, пытаясь нащупать какой-нибудь кусочек ткани, чтобы Хомили могла вытереть слёзы, но она отпрянула и приложила к лицу маленькую подушку, которую держала в руке.
– Понимаешь, Арриэтта, – всхлипывая, проговорила Хомили, – в церкви, или в доме священника, или в любом другом месте мы сможем теперь спокойно устроиться и жить по-настоящему, потому что у твоего отца теперь есть инструменты…
Отшвырнув подушку, Хомили пригладила волосы и подняла глаза на мужа:
– Но почему, Под, почему он ничего не сказал нам?..
Глава шестая
Как приятно было снова очутиться на воде! Барка Спиллера, надёжно привязанная за нос, мягко покачивалась, течение подталкивало её то к берегу, то от него. Лёгкие облака время от времени закрывали луну и звёзды, но ненадолго. На воде как будто подрагивало призрачное сияние, лёгкие порывы ветерка шелестели камышами на дальнем берегу. Кругом было тихо, только Хомили мурлыкала что-то себе под нос, пока, повеселевшая, готовила всем постели. Проблема заключалась в том, что под гетрой была только часть отделения для ложек, где им с Арриэттой предстояло спать, и Хомили приходилось всё время перебираться на четвереньках то туда, то обратно, чтобы тщательно заправить фланелевые простыни мисс Мэнсис и разложить сшитые вручную стёганые пуховые одеяла. Если пойдёт дождь, то хотя бы голова и плечи у них останутся сухими.