Он также добился разрешения, чтобы Элайя, один из Охраны Семёрки, обучал меня mulei, боевому искусству видящих. Когда я спросила Ревика, почему он не научит меня сам, он пробормотал что-то про то, что ему не разрешено. Где-то в этом бормотании я разобрала слово «наказание», но он не объяснил мне, что это означало.
Охрана Семёрки не впускала обычных пассажиров и членов команды на нашу часть корабля, а значит, видящие осуществляли все обслуживание и доставку еды. Они освободили одну из больших комнат от мебели, чтобы сделать тренировочную арену, где Элайя смог учить меня спаррингу. Сам спарринг был адски сложным - видящие обладали более быстрыми рефлексами, более хорошим слухом и зрением, лучше переносили боль, потому что могли отстранить свой свет от физического тела, и они смешивали навыки видящих с физической дракой. Кроме того, правила совершенно отличались от спарринга, которым я занималась со своим братом Джоном на уроках кунг-фу.
К примеру, видящие дрались грязно.
То есть, фактически, сколько бы информации я ни усваивала, я каждый день зарабатывала себе новые синяки.
Ревик учил меня и «нормальным» вещам.
Ещё до того, как я полностью проснулась тем утром, он уже уселся на краю кровати, объясняя мне полу-органические машины и базовые принципы их работы. Наложив Барьерные образы поверх виртуальных, он также показал мне основные теоретические модели или «породы» живых машин. Он объяснил мне, как они произошли от Барьерных экспериментов видящих в тот недолгий период интеграции с людьми в начале двадцатого века, и как видящих отстранили от научных исследований в сороковых годах - отчасти потому что кучка мятежных видящих «склонила» более умную органику обратиться против их человеческих хозяев.
Он сказал, что Сайримн практически изобрёл этот механизм, экспериментируя со способами усиления и контроля видящих с использованием органики и полу-органики.
Этой версии истории я тоже никогда не слышала.
Часть из того, чем учил меня Ревик, была откровенно незаконной.
Например, как взламывать кнопочные панели и компьютерные сети с заблокированным доступом, извлекая пароли и обходя файрволы своим экстрасенсорным зрением. Как избегать определяющих расу систем, мониторинга крови, камер по периметру и другого охранного наблюдения. Как и когда подталкивать людей, чтобы они дали то, что мне нужно. Как почувствовать программы лицевого распознавания и другое внешнее сканирование своим aleimi, и как одурачить сканеры ДНК, отпечатков пальцев или радужки, чтобы ошибочно сойти за человека или выдать негативный результат идентификации по ДНК, если меня разыскивал СКАРБ или Интерпол.
Другие вещи, которым он меня учил, были относительно лёгкими.
Например, как приветствовать незнакомых видящих. Правила, как просить других видящих о помощи. Лазейки в законах - например, когда и как заявлять о клановом статусе, чтобы избежать определённых обысков и конфискаций. Этикет в храмах и домах видящих. Как вести себя со старшими видящими, особенно с членами семьи и любой другой категорией видящих, которым причиталось выказывать уважение и почёт.
Ревик проинформировал меня, что я получу новую личность и клановую татуировку, как только мы доберёмся до Азии. Семёрка, скорее всего, переклассифицирует мёртвую видящую с моими параметрами.
После этого, да - Элисон Мэй Тейлор прекратит своё существование.
Я не знала, что именно я чувствовала по этому поводу.
К тому же Ревик объяснил, как я могу получить соответствующее гражданство, если они приставят меня к человеческому спонсору. То есть, если я откажусь от некоторых прав на передвижение и взаимодействие, включая сексуальные права, то в зависимости от контракта получу ограниченные гражданские права, пропорционально связанные с контрактными соглашениями с тем, на кого я буду работать.
- Твой мир ужасает, - сказала я ему.
- Не мы сделали его таким, - был его ответ. Затем он помедлил, задумавшись: - Ну, по большей части.
Он продолжил объяснять, что контрактное гражданство - это всего лишь ещё один способ, которым люди принуждали видящих работать на армию и в других квази-легальных профессиях. Гражданские контракты давали только базовые права. Эти права обычно не включали путешествия или взаимодействие за исключением конкретных категорий – «развлечение», включая проституцию, являлась одной из наиболее легко одобряемых категорий.
Армия, среди прочего, предлагала почти неограниченную свободу передвижения в свободное от работы время, вкупе с умеренными правами на взаимодействие без необходимости торговать сексом.
Неудивительно, но большой рынок контрактов видящих также существовал в синдикатах организованной преступности. Но, как сухо заметил Ревик, продолжительность жизни таких видящих существенно короче, и на том рынке почти эксклюзивно доминировали Шулеры. Однако даже мафия не брала привычку убивать видящих без разбора; обученные видящие с высоким рангом были слишком ценны.
Согласно Ревику, существовала и мафия видящих, которая в основном осуществляла сделки с детьми-видящими и органическим материалом, включая кровь.
Пока он говорил, я мельком улавливала проблески видящих-азиатов на ослах, ведущих грязных, босых, темноглазых детей по снегу, и на их шеях были ошейники, похожие на те, что я видела на проститутках и других несвободных видящих в Сан-Франциско.
Он также небрежно упомянул мне:
«Даже если ты сумеешь легально изменить личность, тебе стоит знать, что женщины-Сарки вроде тебя также не считаются разумными в глазах других видящих. Если твоя раса будет обнародована Советом, я официально буду твоим хозяином. И если я запрещу что-либо, ты не можешь на это согласиться».
Мы ели на балконе, и в этот момент он помедлил, откусив от яблока и сделав неопределённый жест.
«Для нас это может быть хорошо, что они не могут соврать и сказать, что ты осознанно согласилась там, где имело место быть принуждение. При условии, что ты доверяешь мне в этом плане, конечно».
В ответ на эту тираду я уставилась перед собой, не зная, с чего и начать.
- Не разумными? - переспросила я. - В смысле, не имеющими разума?
Он пожал плечами.
- Это юридическая фикция, чтобы оправдать необходимость владения.
- Но почему именно женщины? - спросила я.
- Не женщины, - сказал он, глядя на меня. «Ты неправильно понимаешь. Эти законы созданы, чтобы контролировать видящих с телекинетическими способностями».
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать. И все же я вынуждена была признать, что в этом был смысл, учитывая историю с Сайримном.
Наконец, я пожала плечами.
- То есть, я теперь отношусь к другой расе?
Ревик поразил меня, жестом показав подтверждение.
- Ну, - поправился он, мельком заметив моё выражение. - Не совсем. Твоя кровь несколько отличается, но такую аномалию имеют и другие видящие, которые не являются телекинетиками. Ты можешь иметь потомство с нами. Ну... насколько я знаю.
Он поколебался, глядя на меня, стоявшую у балкона. Кажется, он уловил тот факт, что я знаю, что он чего-то не договаривает.
Он добавил: «Считается, что телекинез хотя бы отчасти передаётся через гены. То есть от женщин он потенциально может передаться потомству. Это делает тебя очень ценной, Элисон, и в некотором роде это даже более реально для тех, кому может не быть дела до твоей значимости как Моста. Мне неизвестно, насколько суеверны некоторые из верхних уровней Шулеров. Хотя считается, что сам Галейт довольно религиозен».
- Галейт? Это их лидер, да?
- Да, - в ответ на мой неотрывный взгляд его бесцветные глаза сделались нетерпеливыми. - Ты должна понимать, что они записали то, что ты сделала в закусочной. Тебе некого винить, кроме себя самой, Элли.
Но я припоминала кое-что ещё. Мост через озеро Вашингтон - то, как дорожное ограждение как будто само собой сложилось прямо перед тем, как мы в него врезались. Я вынуждена предположить, что хотя бы некоторые Шулеры, гнавшиеся за нами, видели, как я это сделала - если они наблюдали из Барьера.
Когда я вновь взглянула на него, взгляд Ревика сделался ещё более раздражённым.
Более того, я уловила оттенок сердитого недоумения.
- Элли, - произнёс он. - Тебе не стоило делать это. Особенно пока у них был доступ к твоему свету. Это в высшей степени глупо.
- Ну простите, - сказала я, издав негодующий смешок. - Кажется, я спасла твою задницу во время этого инцидента... Дигойз.
- Никогда больше так не делай, - злость в его глазах сделалась более явной. - Ни для меня, ни для кого-то ещё, Элли.
Почувствовав, как моя злость разгорается по-настоящему, он резко щёлкнул на меня.
«Какую бы историю ни выдавали человеческие СМИ, будь уверена, что если Шулеры знают, что ты телекинетик, то и СКАРБ знает, кто ты. Даже если мы изменим твою личность для людей, видящие захотят заверений, что ты будешь покладистой. А кто-то захочет, чтобы ты произвела потомство. С твоего согласия или без него».
- Покладистой? - переспросила я, едва сдерживая ярость. - Произвела потомство?
Сосредоточившись обратно на еде, Ревик пожал плечами, поправляя тканую салфетку на коленях и глядя на залитый солнечным светом океан.
- Мы разберёмся с этим, когда придётся. Сейчас у тебя есть защита. Вэш сделает все в его силах. И я тоже, - он не поднимал взгляда от разрезаемого куска мяса. - Я не оставлю тебя в дурной позиции, - ворчливо добавил он. - И я прошу прощения, если я показался неблагодарным. Это не так. Просто я не понимаю, как ты можешь делать все эти вещи, Элли. Или почему ты как будто не понимаешь, насколько все серьёзно.
Теперь мы стояли в скоплении виртуальных звёзд, и он пообещал взять меня кое-куда.
В мире Ревика это, наверное, самое близкое к свиданию, на что я могла рассчитывать.
- Куда сначала? - спросила я на прекси.
- Balixe, - сказал он. - Это город видящих.
«Balixe на языке видящих означает «вода»...» - подсказал мой разум.
- Да, - от него выплеснулось удивление. «Тебе о нём известно?»
- Только название, - пошутила я. В ответ на его пустой взгляд я вздохнула и громко подумала о том, что смотрела историческую программу по древней культуре видящих в одном из видео, что он дал мне. В данной программе говорилось, что Balixe вмещал в себя руины последнего Элерианского города.
Ревик кивнул.
- Верно.
- Я знаю, - сказала я и дёрнула его за рубашку. - Мы можем уже отправиться?
Он поймал меня за запястье.
Мне едва хватило времени, чтобы сделать вдох, когда...
Глава 24
История
...Я не дышу.
Горизонт формируется на моих глазах, обрамлённый далёкими горами, и я вижу струи, потоки стремительно двигающегося, бархатисто-чёрного света, целые мириады оттенков, и все они передают чёрный. Струи плывут как тонко разливающаяся жидкость, уровень за уровнем, на сотню миль вверх и вниз от места, где я сейчас.
Я люблю это место.
От одной лишь его красоты перехватывает дух.
Темные облака тяжело нависают вдали, пронизываемые ещё более деликатными оттенками света. Они заставляют меня жаждать рассвета, более сильных лучей иллюминации в волнительной живости ночи, просто чтобы увидеть цвета.
Затем я смотрю на него и забываю обо всем остальном.
Геометрические узоры плывут вокруг гипер-детализированного силуэта Ревика, искрясь маленькими крошечными арками струй и света. Я протягиваю руку, касаюсь одной из фигурок, и судя по его реакции, это не сильно отличается от того, чтобы ткнуть его в глаз.
«Прекрати, - говорит он. - Ищи след, Элли».
В ответ на моё колебание он вздыхает, посылая больше завитков света и ощущений.
«Ты знаешь теорию, - его мысли покрыты тонким слоем терпеливости. - Если ты не знаешь, с чем хочешь резонировать, найди другую дорогу».
Когда моё недоумение не ослабевает, он снова подталкивает меня.
«Видящие могут выслеживать тремя способами, Элли. Первый - это отпечатки. Именно это я делаю сейчас, используя отпечаток, данный мне Вэшем».
Он мельком показывает многомерное изображение - слишком быстро, чтобы я уловила.
«Я также могу использовать личный предмет, аудиозапись или визуальную запись, кровь, отпечатки пальцев, мочу, волосы, даже запах. Все это - отпечатки. Отпечатки - это распространённый способ отслеживания, поскольку отпечатки есть повсюду. Именно из-за отпечатков запрещается использование визуальных образов. Отпечатки - это также причина, по которой запрещена торговля биологическими артефактами».
Он делает жест одной рукой, очерченной светом и оставляющей следы.
«Второй метод называется отслеживание места, - продолжает он. - Метод базируется на принципах пространственного пересечения. Проще говоря, если ты знаешь физическое местоположение чего-либо, ты можешь отследить это в Барьере. Однако для этого твои сведения должны быть очень точными. Кроме того, это не очень хорошо работает с временными прыжками или эхо Барьера».
Я понятия не имею, что это такое.
«Третий способ, - говорит он, игнорируя мой косвенный вопрос, - это линейное отслеживание. Оно подразумевает наличие личной связи или «прямой линии» с предметом, который ты отслеживаешь. Или, в данном случае, наличие прямой линии с чем-то или кем-то, кто резонирует с тем, что ты отслеживаешь. То есть, со мной».
Он ждёт, пока я уловлю направление его мысли.
«Используй эту возможность, чтобы почувствовать в следе меня, Элли».
Теперь я понимаю его логику. Если я резонирую с ним, а он резонирует с целью, я тоже буду резонировать с целью. Просто.
Я сосредотачиваюсь на незнакомой мне струе света в одной из его рук. Вибрация мгновенно изменяет мою собственную вибрацию.
«Резонанс не имеет пространственных ограничений или лимита на количество стыковок, - добавляет он, пока я играю с его светом. - Если ты резонируешь с чем-то, что резонирует с чем-то, а то резонирует с чем-то ещё... теоретически ты можешь отследить любое звено цепочки. Расстояние может смазывать отпечаток, но необязательно. Армия поневоле полагается в основном на вторичные или третичные связи. Иногда они вынуждены использовать связи с куда большим расстоянием от цели. Большая часть разведывательной работы сводится к этому. Обнаружение линий или «прицепок», что может быть сложно, даже утомительно. Проникновение в жизнь цели, охота на них, чтобы подобраться к их свету...»
Я очарована, улавливая от него образы.
«Ты все ещё занимаешься этим? Профессионально?»
«Да», - посылает он.
«Для кого?»
Его свет искрит раздражением. «Попытайся подстроиться под мой свет... или возвращайся и жди меня в комнате, Элли».
«Обижуля, обижуля», - мягко посылаю я.
Но я пытаюсь сделать, как он говорит, так что его мысли делаются чуть менее ворчливыми.
«Когда ты выслеживаешь, лучше, если цель тебя не чувствует, - советует Ревик. Он ждёт, пока я внесу поправки на основании его слов. Когда я этого не делаю, он вздыхает. - Это вовсе не деликатно, Элли. Будь я целью, я бы знал, что меня отслеживают».
«Я тебя услышала. Просто дай мне приноровиться, ладно?»
Он сдаётся, позволяя мне открыто изучать его свет.
Однако сегодня он раздражителен. Я понятия не имею, связано ли это со мной, но я решаю попытаться сделать так, как он говорит. Я то и дело отвлекаюсь на механику взаимодействия нашего света, но я также пытаюсь найти след.
Мой aleimi очень хочет резонировать с его светом. Это не столько вопрос попытки, сколько необходимости позволить этому случиться. Так что я расслабляюсь, разжимая кулак, который я и не осознавал.
Моя вибрация изменяется.
Я чувствую одобрение Ревика.
«Хорошо», - посылает он.
Теперь он ближе ко мне, и внезапно я борюсь уже с другим. То тянущее-тошнотворное-болезненное ощущение, которое я испытываю рядом с ним, без моего тела становится сильнее, носит более приказной характер. До меня доходит, что боль - это наверное то, как моё тело воспринимает этот приказ, словно трансформируя электрические сигналы. Затем я осознаю, что я смущена собственными попытками дать этому научное объяснение.