– Вот и хорошо, они никогда не отдали бы ее за тебя, – сказала она и, несмотря на жалость, сжимающую грудь, улыбнулась любимому сыну. – Ты выучишься, станешь известным, разбогатеешь, и будет у тебя на выбор тысяча таких Каныкей.
– Мама, – возмутился Айбек, – таких, как она, больше не будет!
С этими словами он выскочил из сарая и побежал, не зная, куда, мчась со скоростью ветра, перепрыгивая через кусты и арыки. Опомнился только на небольшом холме, на который иногда забирался, чтобы помечтать. С колотьем в боку и, задыхаясь от бега, он упал на желтеющую траву, несколько минут лежал с закрытыми глазами, боясь заплакать. Когда его дыхание выровнялось, он медленно приоткрыл глаза и увидел перед собой голубое небо с красивыми белыми облаками. Они быстро проплывали над ним, подгоняемые порывами ветра, несущими перемены в его жизнь. То и дело эти пушистые пуховки меняли свою форму, превращаясь то в миленьких кроликов, то изображая человеческий профиль. Вот красивое плотное облако объединилось с сестрами поменьше и, слившись, они приняли четкий контур лица его возлюбленной.
Айбек отвернулся от облака, запрещая себе смотреть на него, и стал рассматривать лучи заходящего солнца, которые играли на макушках деревьев. В одном из лучей он увидел прекрасную длинную косу божественно-рыжего цвета, в точности, как у Каныкей. Ее волосы сияли на солнце, словно искрящееся пламя раскидывало солнечных зайчиков, когда она распускала копну своих тяжелых волос. Застонав, он перевернулся на живот и стал рассматривать маленького муравья, тащившего на себе тяжелое зерно подсолнечника. На помощь к трудяге уже спешили его собратья, встав в рядок и разделившись по весу зерна, муравьи дружно схватились за ношу, намереваясь отнести добычу в свой муравейник, чтобы всю грядущую зиму кормиться своими гигантскими припасами. Рядом на листке клевера сидела красивая стрекоза, тонкие нежные крылышки которой переливались всеми цветами радуги, легко подрагивая на ветру. Айбеку сразу же вспомнилась знаменитая басня Крылова о судьбе двух насекомых. Как и в басне, красавица стрекозка с жалостью посмотрела на муравьев и, легко вспорхнув, полетала прочь от скучных трудяг. Вот так и Каныкей упорхнет из их села в другую – красивую жизнь.
– Нет, так нельзя, – сказал Айбек себе и закрыл глаза, стараясь не думать об облаках, муравьях и стрекозах.
Пролежав неизвестно сколько времени в раздумьях и борьбе с повсюду преследующими его образами Каныкей, он вынужден был возвращаться домой. Уже стемнело, и далеко в горах заухали совы, возвещая о приближении ночи. Ярко-алый закат и небеса, окрасившиеся в розовый цвет, нагоняли тоску и напоминали картины Гойена, которые он видел в одной из книг. В это время все местные пастухи возвращаются по своим домам, ведя за собой свои небольшие отары овец. А в маленькой мечети на краю поселка мулла запел призыв к вечернему намазу, и местные старики поспешно отправились совершать самый важный намаз дня. Вечер был прохладный и свежий. Все вокруг пахло скошенным сеном и горящими кострами, которые обволакивают всю деревню серой дымкой. Домашние хозяйки, как по сигналу, начали готовить ужин, одновременно разжигая костры под своими казанами. Еще полчаса и вся округа наполнится ароматами жареного мяса и свежего хлеба. После долгого рабочего дня главы семейств, уставшие и голодные, удобно располагались на небольших топчанах во дворе и, не торопясь, потягивали горячий чай с наватом. Размеренная жизнь в кыргызских селеньях очаровывала своей неспешностью и спокойствием.
Айбек с радостью остался бы на своем любимом холме, полежал бы до наступления ночи и встретил бы самую яркую звезду на небосклоне, с которой всегда ласково здоровался, и временами подолгу беседовал. Очень часто он забирался сюда ночью, взяв с собой теплое одеяло, и просто лежал, укутавшись до подбородка. Вместо того, чтобы проводить время со своими сверстниками у костра под песни и звуки гитары, он лежал здесь и любовался звездным небом, до которого, казалось, можно рукой достать. Айбек был уверен, что ни в одном планетарии мира не увидишь подобной красоты. Звезды сияли прямо у него над головой, и он представлял, как собирает их большим сачком для того, чтобы подарить своей любимой. Имея только школьные познания об астрономии, он все же умудрялся разглядеть Большую и Малую медведицу, узнать Марс и найти Кассиопею. Всем остальным красивым видам на планете он предпочитал звезды, они его завораживали и внушали благоговейный трепет. Он каждый раз загадывал желание, когда видел, как одна из них, сорвавшись с неба, со скоростью света несется вниз, в этот момент парень с детской наивностью всей душой верил, что его сокровенное желание рано или поздно исполнится. Сам вид ночного неба, усыпанного звездами, будил в сердце чувства и эмоции, которые трудно было описать.
Подгоняемый необходимостью идти домой, Айбек шел через поселок и, сам не сознавая, как это получилось, оказался у окна дома, где за большим столом сидели гости, а молодые парни расставляли на столе огромные блюда с вареным мясом, традиционным для больших событий у кыргызов. Стол просто ломился от вкусностей и деликатесов, которые семья Айбека никогда не могла себе позволить. Тут был и чучук8, и казы9, блестящие лепешки и булочки, красивые экзотические фрукты и разные сорта рыбы. Пожилые эжешки пели песни, а мужчины, чокаясь, опрокидывали рюмку за рюмкой. Айбек глазами искал только ее, но выискивая в толпе незнакомцев милые черты, он взглядом задержался на лице ее отца и удивился, насколько раскраснелось оно от выпитого, и насколько довольным он в тот миг казался. Потом его взгляд скользнул, и он увидел жениха, «ненавистного старика» – так он про себя его назвал. Тот, развалившись на большом диване, выглядел чрезвычайно довольным, раскинув руки и кивая в знак одобрения. Он напомнил ему паука, медленно ползущего по паутине к запутавшейся сочной мухе, предвкушая пир. Такая ненависть разлилась по венам молодого парня, какую он никогда в жизни не испытывал. Кулаки непроизвольно сами собой сжались так, что даже захрустели костяшки пальцев. Айбек закрыл глаза и уже хотел убежать подальше от этого дома, но его остановили неожиданные слова:
– Что ты надеешься там увидеть? – услышал он тонкий насмешливый голос. Айбек резко обернулся и чуть было не сбил с ног предмет своих мечтаний. Перед ним стояла сама Каныкей с хитрой, насмешливой улыбкой на лице.
– Я… я просто, – начал заикаться он и попятился, намереваясь дать деру.
– Подожди, – сказала Каныкей, – как тебе мой будущий муж? – она заправила выбившийся локон из косынки и глазами указала на окно.
– Он, он, не знаю… – начал было Айбек, но тут из него полилось все, что он в течение всего сегодняшнего дня прятал в глубине души. – Неужели ты и правда выйдешь за него? Как может он тебе нравиться? Ты же не хочешь испортить себе жизнь! Он ведь старик, пусть даже богатый, ты же не можешь хотеть себе такого мужа. Ты его не любишь, – на одном дыхании выпалил он.
Брови Каныкей, такие густые и вздернутые, поползли вверх от такой наглой откровенности. Она рассмеялась и спросила:
– А ты предлагаешь выйти замуж за тебя? И помогать твоей матери стирать платья соседей? – она поправила свое красивое платье из атласа в полоску и сложила руки на груди. – Это платье она мне выстирала и накрахмалила. Ты думаешь, мои родители смогут отдать меня замуж за сына прачки?
– Нет, но выходить за старика, это же ужасно, – поникшим от унижения голосом сказал Айбек.
– Все лучше, чем торчать в этом вонючем селе, так и не увидев жизни, – сказала она и обвела взором окрестности. – Мне все равно за кого выходить замуж, лишь бы не сгнить здесь, – она сорвала с головы платок и взмахнула длинными волосами, – я мечтаю о большом городе, я хочу жить, как в кино: рестораны, клубы, тачки, друзья и веселье. Неужели тебе нравится торчать здесь? Неужели ты не хочешь вырваться отсюда и сбежать в мир больших возможностей, в мир страстей и тусовок? – когда она это говорила, ее глаза блестели, и никогда не была она прекрасней, чем в эту самую минуту.
– Я не могу бросить маму, – удрученно сказал Айбек, пожимая плечами, – у меня маленькие сестренки.
Каныкей звонко рассмеялась и больно хлопнула его по плечу.
– Вот я и говорю, что кишка у тебя тонка, ты не рожден для большой жизни, так и будешь таскать свою бочку по пять раз на день и пялиться на девушек. Ты будешь обычным деревенским забулдыгой! Твоя жизнь предрешена: женишься, нарожаешь кучу детей, будешь пить и валяться на сене, пася десяток овец. Ты обычный сельский мырк10 и жизнь твоя дерьмо! Уходи отсюда, иначе я закричу и скажу, что ты ко мне приставал, – сказала она, и указала ему на дверь.
– Не кричи, я ухожу, – он двинулся в сторону ворот, но остановился, развернулся и решительно сказал:
– Ты ничего не знаешь, ты не можешь знать, кем и где я буду, и кишки у меня не тонкие. – с детской непосредственностью, ответил Айбек
Он быстро сморгнул непрошенные слезы и, чтобы не унизить себя еще больше, добавил:
– Я не меньше, чем ты создан для хорошей жизни, и я тебе это докажу, – в последний раз взглянув в ее широко-распахнутые красивые глаза, он устремился прочь от ее дома.
С этого момента в жизни Айбека появилась одна большая цель – стать богатым. Теперь он все время мечтал о роскошном доме с бассейном и красивой большой машине. Он даже представлял себя сидящим за рулем и чувствовал запах кожаных сидений. До этого он, конечно, представлял свою жизнь обеспеченной, но никогда всерьез не задумывался о больших деньгах, как в книгах, которые он читал или фильмах, которые смотрел. Все это казалось ему сюжетом из другого мира, другой жизни, в которую ему никогда не попасть. Книги Фицджеральда и голливудские сказки о деньгах – лишь только яркие картинки в юном воображении Айбека. Но теперь он захотел этой жизни, захотел денег, вечеринок, красивых девушек, спортивных машин и путешествий.
Пока он бежал к дому, злясь на себя, чувствуя себя униженным и вытирая предательские слезы, у него в голове рождался план, как стать богатым. Что мог обычный сельский парень, который живет в глуши далеко от столицы? Он видел только один путь заработать большие деньги.
В ауле была семья, уважаемые люди, благодаря своему богатству и немаленькому хозяйству. Жили они в большом, занимающим второе место по своим размерам после дома Каныкей, добротном доме с мансардой и небольшим балкончиком, на котором вечерами глава семейства сидел с пиалой чая, любуясь закатом. Старшие сыновья работали за границей и раз в месяц присылали деньги своим родным, они частенько отправляли свои фотографии с улыбающимися лицами на фоне красивых мест, и отец с гордостью показывал их всем соседям, рассказывая о радостях жизни своих детей. Отец семейства Нишан, так его звали, был человеком грамотным и образованным. Он выучился в Москве, потом работал в столице, но к старости решил уехать от суеты и вернулся на свою малую родину. У него, как у человека ученого, была большая библиотека с разнообразием книг и журналов. Именно у него Айбек часто брал разные книги и проглатывал их залпом, подолгу осмысливая каждый сюжет и переживая каждую историю, как свою собственную. Как-то после тяжелого дня работы (он целый день собирал сено для скота, а потом рубил дрова для печи) Айбек зашел в дом соседа, чтобы отдать книгу, которую брал пару недель назад, и заодно обратился с вопросом к хозяину дома.
– Нишан-байке11, как вы отправили детей за границу? – без предисловий начал он.
– Легко, – ответил тот, жестом приглашая Айбека присесть и протягивая ему вазочку с барбарисками. – У меня друг работает в городе в фирме, которая отправляет наших на заработки.
– А можно обратиться к вашему другу? – спросил Айбек, скрестив пальцы.
– Конечно, – ответил тот, с прищуром глядя на парня, – только это денег стоит, у тебя столько нет.
– Я заработаю! Я поеду в город, поработаю на базаре и заработаю, – с воодушевлением сказал Айбек, – вы только скажите своему другу, чтобы он поискал мне работу пока. Я обязательно добуду денег. – Он уже было вскочил, намереваясь выйти, но его окликнул Нишан.
– Айбек, – сказал он, глядя на него немигающим взглядом, – ты хороший парень, может, не будешь оставлять мать? Здесь тоже можно зарабатывать. Зачем тебе заграница, там нечего делать, можешь мне поверить, уж я-то знаю.
– Можно, но столько заработать не получится, – ответил он.
– Столько – это сколько? На что тебе нужны деньги?
Айбек не хотел рассказывать истинную причину своего желания заработать, и уже было хотел вежливо уйти, но отсутствие в его жизни мужского внимания и отцовской поддержки заставили его остаться. Очень сильным было желание получить настоящий совет взрослого мужчины, наставление или просто одобрение. Он набрал в грудь воздух и сказал.
– Я хочу быть богатым, ездить на крутой машине, жить в шикарном доме с бассейном и жениться на любой, на какой захочу.
Нишан долго смотрел на него, ничего не говорил и не улыбался, потом тяжело вздохнул и сказал:
– Понимаю, все этого хотят, но на тебе мать и две сестры, ты единственный мужчина в доме, жениться сейчас слишком рано, и ты сам еще не готов к семейной жизни. Ты можешь выучиться и работать по специальности, зарабатывать хорошие деньги, а потом с божьей помощью и женишься. Ты подумай, я тебя не отговариваю, просто советую хорошенько все обдумать, – он встал и, приобняв парня за плечи, проводил до порога.
– Я не передумаю, Нишан-байке, помогите мне уехать, а я в долгу не останусь, – уверенно сказал Айбек.
– Хорошо,– пожал плечами тот, – если ты решил, то так тому и быть, ты сам принимаешь решение и несешь ответственность за свою жизнь. – Мужчина проводил парня немигающим взглядом и с глубоким вздохом вернулся в дом.
В город из села ездила только одна маршрутка и то один раз в две недели поздним вечером. Решив для себя уехать в город и взяв координаты фирмы, в которой работал друг Нишана-байке, Айбек стал подрабатывать у соседей в тайне от матери, чтобы собрать денег на дорогу. Он колол дрова и косил сено, пас овец и резал баранов, получая за это гроши. На его желание уехать в город мать отреагировала очень плохо, она устроила ему сильную взбучку за его глупые мечты и категорически запретила даже думать о поездке, вместо этого приказала готовиться к поступлению в вуз и больше на эту тему даже не захотела говорить. Упрямство юности порой приводит нас к большим проблемам во взрослой жизни. Поэтому мы так часто мечтаем вернутся во времена своего становления и исправить все ошибки, совершенные нами по глупости. Айбек не стал спорить с матерью и не стал больше говорить об этом, но продолжал зарабатывать, стараясь не попасться. Пока он усердно трудился, по деревне разлетелась новость о свадьбе Каныкей. Жених должен был приехать за невестой и, проведя той12 для местной родни и соседей, увезти Каныкей в город, где будет проведена еще одна свадьба, но теперь только для городских друзей и коллег.
В день, когда вся древня стояла на ушах, и все готовились к празднику, Айбек старательно убирал сарай соседа-пастуха, который посулил ему за эту работу целых двадцать сом. Парень старался не думать о Каныкей и, собрав всю волю в кулак, поборол желание побежать и хотя бы краешком глаза подглядеть, как будут забирать красавицу. Только когда он управился со своей работой, немного отдохнул и выпил стакан молока, предложенного женой пастуха, он, собравшись с силами, отправился знакомой дорогой к дому любимой. Вся улица была украшена яркими шариками и лентами. Самые уважаемые жители в нарядных пиджаках и платьях собрались возле ворот дома главы сельской управы. Мамы Айбека в числе приглашенных не было, поэтому парень украдкой прошмыгнул к большому дереву, растущему напротив дома, легко вскарабкался на верхушку и уселся на самую толстую ветку, выбрав самый лучший вид на все происходящее внизу. По округе разносился аромат свежеваренного шорпо13 и горячих боорсоков14, из дома Каныкей то и дело выбегали молодые келинки15, нагруженные тарелками с разнообразными сластями и салатами. Хозяева дома накрыли большие столы во дворе, а многочисленные помощники расставляли посуду и приборы для уважаемых гостей. Свадебные традиции кыргызов отличались богатым застольем и многодневными хождениями по родственникам. Конечно, обязательным атрибутом был и калым, который давали за невесту, и в зависимости от состояния невесты и жениха он мог быть как чисто номинальным, так и достигать целого состояния. Традиционно родители девочек брали калым с жениха скотом, продуктами либо драгоценностями. Если жених сватался к богатой невесте и не мог дать запрашиваемое, то родители были вправе не отдать за соискателя свою дочь. В древние времена часто случалось, что молодые люди только ради того, чтобы жениться, уходили на войну, или находили не менее рискованные способы, чтобы заработать денег. В случае Каныкей сомнений не было, что богач из города даст ее родителям солидный откуп еще и потому, что отец девушки тоже был не последним человеком на местном уровне.