Альманах
Выпуск 2
ПРОЗА
Джордж Локхард
СИМФОНИЯ ТЬМЫ
1
Сегодня я иду на охоту. Луна светит с небес, дует холодный ветер. Ночь прекрасна, она манит и влечет, она поет древнюю песнь, способную согреть кровь моим жертвам. Сегодня я иду на охоту.
Я хожу на охоту не так часто, как полагают многие. Я в достаточной степени независим. Но я люблю охоту. Лишь тот, кто бродил во тьме под луной, впитывая всем своим естеством азарт выслеживания, тот, кто способен ощутить запахи звезд и сверкание воды в их холодном свете, поймет меня. Но таких мало. Я не знаю ни одного, подобного мне. Хотя логика убеждает меня в том, что я не одинок.
Когда я иду на охоту, ночь узнает меня. Звезды приветствуют меня тонким и холодным звоном, луна дарит мне покрывало из ледяных лучей. Холод — мой дом. Я не нуждаюсь в холоде, но он доставляет мне наслаждение. Я люблю холод.
Сегодня я иду на охоту. Я выхожу из дома и медленно бреду по ночному городу. Вечером шел дождь, и влажный асфальт матово отсвечивает в лучах луны. Иногда я встречаю лужи, вода в них отчаянно рвется к своим родителям — тучам… Я не отражаюсь в воде.
Часто в такие минуты я думаю, кто я такой. Я не знаю, кто я такой. Определенно, я — разумное существо. Но я не уверен, что могу добавить к этому слово «живое». И еще я хищник.
Я называю себя Аорт. Это слово ничего не значит. Но мне нравится, как оно звучит. Произнося свое имя вслух, я ощущаю приятное изменение в воздухе, окружающем мое тело. Вероятно, это связано с вибрацией горла при завершающем рычащем звуке. Впрочем, какая разница?..
Иду по темной улице, проходя под фонарями. Я знаю, что их свет не несет тепла. И поэтому я люблю холодный свет ртутных ламп. Хотя обычно я предпочитаю темноту.
Мои шаги гулко отражаются от каменных стен. Стены… Холодные каменные стены домов, укрывающие теплые, горячие тела моих жертв. Я никогда не вхожу в дома. Те, кто ночью встретятся мне на пути, — моя добыча. Ночь принадлежит мне, звезды принадлежат мне, ветер принадлежит мне. Тьма принадлежит мне, я принадлежу тьме. Жизнь в домах мне не принадлежит.
Я чувствую взгляды. Люди смотрят из окон, провожая меня взглядами. Они всегда узнают, когда я иду на охоту. Я не знаю, как они узнают, но происходит это всегда. Они боятся меня. Они знают, что я никогда не вхожу в дома. Но все равно боятся.
Скоро мне придется уехать из этого города. Слишком многие уже поняли, кто я такой. Возможно, мне стоит сменить стиль. Но я не хочу его менять. Я получаю наслаждение, когда иду по ночным улицам города, а холодный ветер развевает мой черный плащ и мертвый стук моей трости заставляет холодеть кровь в жилах моих жертв. Я люблю холод.
Сегодня особенно тихо. Звонкое эхо шагов разбивается на осколки, впивающиеся в тело ночи, ранящие ее нежную кожу. Я иду по пустым улицам огромного города.
Звук. За углом находится живое существо. Я не спешу — ночь только началась. Поворачиваю за угол, вижу четверых мужчин. Они одеты в черные балахоны и держат в руках оружие. Судя по их позам, они только что вышли из машины. Сама машина стоит у тротуара — темно-синий «линкольн», год выпуска определить трудно. Я втягиваю запах горячей резины, бензина и пота… Они ехали быстро. И они очень взволнованы. Смотрю на дом, в который хотят войти эти люди. Очень красивый трехэтажный дом с большими балконами. Наверное, принадлежит богатому человеку. Во дворе замечаю две роскошные машины.
Знакомое чувство охватывает меня. Люди оборачиваются. Я вижу их глаза сквозь прорези масок, вижу их души сквозь прорези тел. Мгновения текут неслышно. Затем я улыбаюсь.
— Отличная ночь, не так ли, джентльмены? — Я спокойно приближаюсь к своим жертвам. Я никогда никуда не спешу. Время не значит для меня ничего.
Они пока не поняли. Продолжают смотреть на меня, медленно поднимают автоматы. Я иду к ним. Ночь охватывает меня шорохом тьмы, звезды неслышно замирают, желая наблюдать за охотой… Ночь принадлежит мне.
— Кто ты такой? — самый высокий наконец решает задать вопрос.
Я улыбаюсь шире, они только теперь видят клыки.
— Меня зовут Аорт. Я намерен вас убить, джентльмены.
Третий слева не выдерживает. Тишину ночи разрывает только сухой треск, автомат снабжен отличным глушителем. Я ощущаю каждую пулю, вижу, как раскаленные капли мертвого металла с визгом рвут ткань изумительного ночного воздуха. Пули тоже хищники, как и я. Встреча хищников происходит в серебряных лучах луны, мы ощущаем друг друга, мы понимаем друг друга… Нам незачем враждовать.
Теперь стреляют все. Пули пролетают сквозь меня, выбивают искры из стен, из мостовой… На миг ночная улица озаряется феерическим зрелищем, словно тысячи звезд танцуют ритуальный танец над будущей могилой моих жертв. Я иду вперед, улыбаясь.
Они не могут понять. Давным-давно, в другом городе, в меня стреляли из арбалетов. Тогда люди понимали быстрее, пытались убежать… Эти только отходят, заменяя магазины. Я улыбаюсь. Еще немного.
Тот, кто спросил меня об имени, понял. Я вижу это по его глазам. Пришло время.
Первым я касаюсь человека справа. Нежно запрокидываю жертве голову, он не сопротивляется. Никто и никогда не сопротивляется мне. Я касаюсь его шеи. Кровь человека горяча. Она бурлит в моих жилах, наполняя их жаром, прогоняя холод. Никакое наслаждение не сравнится с этим чувством. Я пью кровь жертвы, впитывая его жизнь, она присоединяется к моей. Я охочусь!
Тело человека содрогается от ударов пуль. Трое оставшихся кричат, продолжая стрелять. В домах зажигается свет. Смертные… Разве могут они затмить свет Луны?! Я бросаю первую жертву, раскидываю руки и кричу звездам. Звезды звенят мне в ответ. Ночь принадлежит мне, я повелитель тьмы, я охотник на жизнь!
Кровь остальных приносит мне меньшее наслаждение. Никогда никому не понять то чувство, что приходит к вампиру с первой кровью. Иногда я жалею, что одинок. Было бы так прекрасно иметь друга, способного слышать пение капель ночного дождя… Видеть танцы метеоров над колыбелью Солнца, слышать песни звезд, восхваляющих мать-Луну!
Охота завершена. Я иду по ночным улицам огромного города, и мертвый стук моей трости разрывает шелковый мрак каменных клеток. В жилах бурлит горячая кровь жертв, не давая холоду вновь овладеть моим телом. Это скоро пройдет. Меня ждет величайшее наслаждение, сравнимое только с Первой Кровью — когда холод начнет медленно наступать, безжалостно изгоняя тепло из моего тела. Никто не способен понять меня. Я одинок под луной.
В такие минуты логика начинает подводить. Я теряю веру в то, что существуют подобные мне. Я не хочу думать об этом. Логика — мое спасение. Сегодня я буду всю ночь бродить по улицам, дыша ледяным ветром, слушая симфонию Тьмы. Завтра я покину этот город.
Сегодня я ходил на охоту.
2
Сегодня я плыву на охоту. Темные воды океана мягко расступаются передо мной, мириады мерцающих звездочек обтекают мою грудь. Планктон не имеет органов чувств, способных ощутить мое присутствие. Ночь прекрасна, вода нежна, запахи манят меня к себе, заставляя сердце биться сильнее. Сегодня я плыву на охоту.
Темные волны с чарующим плеском принимают меня в объятия. Серебристый свет луны освещает бесконечную гладь океана, лунная дорожка ведет меня в вечность. Я плыву к горизонту.
Неуловимые потоки воды бережно ласкают мою кожу, закручиваясь в спирали и разглаживаясь вдоль стремительно меняющих форму складок, дающих мне легкость и скорость в воде. Океан принадлежит мне.
Сегодня я плыву на охоту. Я не так часто охочусь, как это может показаться. Эффективность моего организма очень велика, я не часто нуждаюсь в пище. И я не люблю охотиться. Только тот, кто плавает в благоухающих водах ночного океана, кто способен ощутить зов Луны и поверить в достижимость горизонта, поймет меня. Но таких мало. Я не знаю никого, подобного мне, и это меня печалит. Согласно логике я не могу быть единственным представителем своего рода, но я давно понял, что логика не всесильна. И тем не менее надежда на встречу с другом никогда не покидает меня. Я живу в сверкающих водах, один под луной, и надеюсь. Сегодня я плыву на охоту.
Я выплываю из своего дворца в затонувшей Атлантиде и не спеша парю над темными горами. Вода приятно холодит кровь, сегодня хорошая ночь. Я люблю ночь. Свет не вреден мне, но темнота доставляет мне наслаждение. Ночь принадлежит мне.
Плыву сквозь потоки движения, всем телом ощущая мельчайшие изменения вокруг. Ночной океан полон музыки, мириады вибраций рождают непостижимую симфонию Тьмы, которая никогда не повторяется. Я плыву мимо стай светящихся рыб, прокладывая себе путь через поющие потоки жизни, взлетая к далекому черному зеркалу поверхности. Меня никто не боится. Я часть своего мира, я его повелитель. Океан принадлежит мне.
Часто в такие минуты я думаю, кто я такой. Я не знаю, кто я такой. Я — разумное существо. Не уверен, что могу добавить к этому определению что-либо, — я не знаю, как назвать род, состоящий из меня одного. Я даже не знаю, кто я, — он или она. Вероятнее всего, оно.
Я называю себя Нерей. Это слово я прочитал на постаменте статуи в затонувшем городе, где часто бываю. Статуя изображала могучего старца, задумчиво смотревшего на волны океана. Я вовсе не похож на человека, хотя часто вижу их. Они никогда не видят меня — я всегда скрываюсь в глубинах океана, пряча свое огромное сверкающее тело от посторонних глаз. Не знаю, почему я так поступаю. И еще не знаю, что привлекло меня в том образе старца, — я вовсе не ощущаю себя старым, хотя и знаю, что бессмертен. Не знаю, сколько мне лет. Да и какая разница. Сегодня я плыву на охоту.
Ночной океан расступается передо мной, я поднимаю голову на много метров над поверхностью. Воздух не так приятен, как вода, но я могу с равным успехом дышать и им. Смотрю на звезды. Они тихо звенят, рождая жалкое подражание могучей симфонии океана, пытаясь наполнить воздух музыкой, желая ощутить восторг, внимая пению жизни. Звезды… Как могут они затмить музыку волн?!
Вода принимает меня в свое лоно, и тихий плеск сопровождает мое стремительное движение вперед. Луна отражается в каждой из моих бесчисленных чешуек, превращая меня в феерическое зрелище, достойное кисти лучшего живописца Вселенной. Я плыву на охоту!
Звуки… Недалеко от меня, в конце светящейся пентаграммы планктона, возникает движение. Я слышу характерные звуки выдыхаемого воздуха. Дельфины…
Я никогда не охочусь на тех, кто дышит воздухом. Океан принадлежит мне. Подводные горы принадлежат мне. Лунная дорожка принадлежит мне, музыка волн принадлежит мне. Тьма принадлежит мне, я принадлежу тьме. Жизнь на воздухе мне не принадлежит.
Чувствую их взгляды. Они всегда знают, когда я поднимаюсь на поверхность. Не знаю как, но это бывает всегда. Они называют меня Великим Змеем и не боятся. Они знают, что не принадлежат мне.
Плыву мимо дельфинов, впитывая запахи жертв. Чувствую биение сердец, проталкивающих синюю кровь по прозрачным сосудам. Всем телом ощущаю стаю огромных кальмаров, которые охотятся на рыбу. Я впитываю их запах, слушаю мелодию, присущую этим существам. Я готовлюсь к охоте.
— Сегодня ты избрал кальмаров? — спрашивает ближайший ко мне дельфин.
— Да.
— Скажи, встречал ли ты хоть раз кого-нибудь, сравнимого с тобой?
Я медленно закрываю глаза, отдаваясь звукам, ощущениям, запахам, полям…
— Нет. Я одинок.
— Но почему бы тебе не отправиться на поиски друзей?
— Не знаю. Я не верю, что найду.
— Если надежды нет — зачем тогда жизнь? — тихо спрашивает дельфин, и мне нечего ему ответить.
Я уплываю от ответа, ныряя за добычей. Дельфины смотрят мне вслед, и я ощущаю их настроение. Они жалеют меня. Не понимаю, почему в душе я соглашаюсь с ними?..
Нежно сжимаю кальмара челюстями, принимая в себя его жизнь. Синяя кровь заполняет воду, искажая запахи, придавая симфонии Тьмы тревожные ноты. Я принадлежу тьме, я принадлежу смерти. Мне жаль мои жертвы.
Съедаю четырех кальмаров, чувствуя ускорение пульса и повышение энергии, ощущая, как кровь начинает бурлить в жилах. Я не знаю, какого цвета у меня кровь. Никогда не видел.
Волны звука разносят весть о моей охоте, и сразу океан оживает. Тысячи рыб вспыхивают красками, достойными вечного любования, я слышу торопливые разговоры акул и неспешные беседы огромных осьминогов. Оставшиеся в живых кальмары обсуждают мое сегодняшнее появление из тьмы глубин. Я не понимаю их языка, и это меня печалит. Кто знает, возможно, я убиваю великих поэтов или учителей, музыкантов или вождей?..
— Почему ты всегда печален? — Тот самый дельфин парит в лучах лунного сияния.
— Потому что моя судьба — прерывать судьбы других, — пытаюсь я объяснить ему причины своей печали.
— Это не только твоя судьба. — Дельфин спокойно парит рядом с моей головой. Он меньше моего глаза.
— Сознание того, что я не единственный, не делает мою судьбу легче.
— Тем не менее, прекратив охоту, ты погибнешь, и тем самым лишишь мир единственного Великого Змея… — Он пытается меня утешить.
— Так ли уж важен этот Змей? — Я лежу на поверхности не двигаясь и смотрю на звезды.
— Это можешь решить только ты.
— Я ни в чем не уверен.
— Тогда ты должен спросить и получить ответ.
— У кого?
— Если ты не способен спросить сам себя — найди равного себе и задай вопрос.
Я улыбаюсь, потоком фосфоресцирующей воды дельфина переворачивает.
— А почему ты так уверен, что не равен мне?
— Я смертный, — просто отвечает дельфин.
И я ничего не могу возразить. Я плыву прочь от вопросов, скрываясь среди волн. Надо узнать имя этого дельфина. Сверкающая луна посылает холодный свет на воды принадлежащего мне океана, окрашивая их в цвет моей чешуи. Симфония Тьмы гремит в моей душе, наполняя сердце ликованием, заставляя всю мою сущность трепетать от радости бытия. И я понимаю, что не в силах лишить себя подобного великолепия. И я понимаю, что цена за наслаждение жизнью — смерть. Завтра я отправлюсь на поиски равного, чтобы задать ему вопрос.
Сегодня я плавал на охоту.
3
Сегодня я лечу на охоту. Бледный диск луны светит с небес, посылая мертвенный свет на горы, принадлежащие мне. Ветры несут мириады ароматов, творят неповторимый букет запахов. Сегодня я лечу на охоту.
Я редко летаю на охоту по ночам. Я предпочитаю делать это ранним утром, когда восходящее Солнце заставляет забыть обо всем, кроме красоты, и мир замирает, встречая владыку Света, простирающего свою ослепительную длань над Вселенной. Я люблю смотреть на бушующий огонь Солнца, безжалостно разрывающий нежное тело Тьмы копьями своих лучей, подобно тому, как я разрываю нежные тела жертв кинжалами своих когтей. Но Тьму я люблю не меньше — я дитя Тьмы. Лишь огонь люблю я сильнее ночи.
Когда я лечу на охоту, Тьма встречает меня огнем и навстречу мне поднимаются блистающие деревья звезд, горные пики лунных лучей, вулканы комет и метеоров. Я знаю, что такое звезда.
Я выхожу из своей пещеры, расправляя многометровые крылья, всей поверхностью перепонок ощущая ветры в ночи. Странные, тревожные мелодии рождают горы под бичом ветра, они стонут, миллионы лет изнывая под пыткой. Иногда горы приходят в ярость, и тогда содрогается земля и вздымаются крутые пики, рождаясь в огне наперекор холоду ветра. Но ветер терпелив. Он сильнее гор, ибо владеет вечностью. И горы всегда терпят поражение, год за годом лишаясь острых граней и гордых вершин. Ветер — владыка земли, дитя небес. Я — повелитель неба.
Взмахиваю крыльями, рождая вихри. Каждым взмахом я пополняю семью ветров, я — их отец. Небо кидается навстречу, воздух стонет, пронзаемый трезубцем моего сверкающего тела. Небо принадлежит мне, я его владыка в ночи.
Часто в такие минуты я размышляю над тем, кто я такой.
Я знаю, как меня называют все остальные. Дракон. Это слово не объясняет мне, почему в мире нет других драконов. Логика твердит, что я не могу быть единственным в роду, и я очень хочу ей верить. Если очень желать чего-то, желаемое может исполниться. По крайней мере, я в это верю. И мечтаю о друге.
Я называю себя Вулкан, потому что это самое верное определение моего характера из всех, которые я знаю. Я похож на вулкан своей необузданной, первобытной натурой, своей неспособностью контролировать ярость и гнев. Меня боятся все. Порой я и сам себя боюсь. Не уверен, что смогу сформулировать определение, кто же я такой. Некогда человеческий мудрец назвал сам себя «двуногим без перьев». Я тоже без перьев, хотя имею четыре ноги и крылья. Называть себя «четвероногим без перьев» я не хочу. Поэтому оставлю определение понятия «дракон» тому, кто захочет его определить. Меня устраивает и это название.