«Эрвин Вольф… навестил меня в Брюсселе и сказал, что не может спокойно заниматься марксистскими исследованиями, когда революция борется за жизнь. Он отправлялся в Испанию. „Вы едете, — отвечал я ему, навстречу неминуемой гибели“. Но ему был присущ боевой оптимизм юности. Высокий лоб, тонкие черты лица, серьезность молодого теоретика, острое, но схематичное и прямолинейное мышление… Недавно он женился на молодой норвежке, дочери социалиста Кнудсена.
Счастливый и уверенный в себе. В Барселоне его, естественно, арестовали. Консульства Чехословакии и Норвегии проявили в нем участие и добились его освобождения. Несколько дней спустя он был похищен на улице и исчез навсегда».
Существует ряд свидетельств, что к аресту и гибели Вольфа причастен агент НКВД доктор Дж. Тиоли. О Тиоли и обстоятельствах его деятельности в Испании имеется очень мало сведений. Согласно «Воспоминаниям» Орра, Тиоли жил в отеле Фалькон вместе с поумовцами и делал вид, что работает в Красном Кресте. Он также сотрудничал с молодой англичанкой, известной под именем Патрисия. Но по утверждению Орра их изначально подозревали как агентов НКВД. Правда, Орр приводит крайне мало фактов касательно Тиоли, ограничиваясь лишь своими личными впечатлениями о нем. Он пишет, что первый раз встретился с Тиоли в ноябре или декабре 1936 года, когда тот притворялся журналистом, и отзывается о нем как о человеке, казавшемся дружелюбным. Он помогал поумовцам чем мог, хотя вскоре Орр пришел к выводу, что этот приятный человек является коммунистическим агентом. Говоря о Тиоли, Орр пишет, что «многие люди, вовлеченные в работу сталинского карательного аппарата, оставались на деле человечными и не оправдывали ожиданий в жестокости». Тиоли мельком упоминается и в других разного рода воспоминаниях и комментариях — как человек, у которого жил Вольф и который, будучи агентом НКВД, был причастен к его аресту.
Следующим исчезнувшим оказался бывший австрийский, троцкист Курт Ландау, занимавший руководящие позиции в Международном секретариате ПОУМ. Он родился в 1903 году в Вене и начал свою трудовую деятельность дрессировщиком в цирке, выступая с номерами по укрощению львов. В 1921 году Ландау вступил в компартию Австрии и очень быстро стал секретарем городского комитета в Вене. В 1925 году его назначают руководителем агитпропотдела ЦК КПА и редактором по культуре центрального органа партии газеты «Роте фане». Однако его встреча с В. Сержем в 1925 году привела к тому, что он стал сторонником левой оппозиции в СССР, а в 1926 году вместе с И. Фреем создал в КПА оппозиционный блок, за что на следующий год был исключен из партии. В 1929 году Ландау по предложению Троцкого выехал в Германию для работы по объединению местных троцкистских групп и уже на следующий год вошел в руководство «Объединенной левой оппозиции КП Г (большевиков-ленинцев)» и Международной левой оппозиции.
Однако в июне 1931 года Ландау разошелся с Троцким и увел вместе с собой часть членов партии и газету «Коммунист». После прихода Гитлера к власти он эмигрировал во Францию и начал издавать газету «Der Funke» («Искра»). При этом он оставался противником Троцкого и резко критиковал его идею по созданию IV Интернационала, хотя и оставался сторонником реформы действующего Коминтерна.
В 1934 году он начал тайно сотрудничать с оппозицией в аппарате французской компартии (А. Ферра и Ж. Каган) и независимым коммунистическим журналом «Что делать?», в котором публиковался под псевдонимом Вольф Бертрам.
После начала гражданской войны в Испании Ландау в октябре 1936 года приехал в Барселону и предложил свои услуги ПОУМ. Вскоре он был избран в состав Международного секретариата, где являлся координатором по работе с иностранными добровольцами и журналистами, а также сотрудничал с газетой «Баталия», публикуясь под псевдонимом «Наблюдатель». При этом он поддерживал вступление ПОУМ в правительство Каталонии., критиковал позицию Троцкого по Испании и одновременно выступал против правого крыла партии, считая его позицию дезорганизующей.
Когда же ПОУМ была объявлена вне закона, Ландау перешел на нелегальное положение. Чтобы выйти на его след сотрудники Орлова 11 сентября арестовали его жену Катю Ландау, требуя от нее сообщить о местонахождение мужа. Впрочем, с этой целью арестовали не ее одну:
«Мориц Бресслер, он же фон Ранке, один из самых гнусных агентов ГПУ, сводил обвинение к ничтожному поводу. Он и его жена Капаланц распорядились арестовать одного товарища: они подозревали, что тот знал, где находится Курт Ландау. „Если вы не сообщите его адрес, — говорили они, — вы не выйдете из тюрьмы. Это враг Народного фронта и Сталина. Как только мы узнаем, где он находится, мы его убьем“».
О трудностях поиска Ландау говорит и донесение Орлова в Москву от 25 августа 1937 года:
«Литерное дело Курта Ландау оказалось наиболее трудным из всех предыдущих. Он находится в глубоком подполье, и, несмотря на то что мы уже больше десяти дней ведем неусыпное наблюдение за видной анархисткой, которая, по ее же заявлению нашему источнику, является его связисткой и видается с ним ежедневно, мы его обнаружить не смогли еще…
Ландау… без сомнения, является центральной фигурой в подпольной организации ПОУМ. Если бы ликвидировали его во время встречи, то началось бы полицейское расследование и был бы подставлен агент НКВД. Вот почему предлагаю Ландау со свидания не брать, а проследить его до его места жительства и взять его уже позже — через день-два. Как Вам известно, Ландау, в отличие от прочих иностранцев-литерников, теснее сросся с местными троцкистскими организациями».
В конце концов, несмотря на все трудности, 23 сентября 1937 года Ландау был выслежен и арестован. Больше его никто, разумеется, не видел.
Здесь мы сознательно не затрагиваем тему преследования инакомыслящих в интербригадах. Скажем только, что этим занимались как испанская контрразведка, так и сотрудники НКВД. В качестве примера приведем выдержку из допроса известного журналиста Михаила Кольцова от 16–17 июня 1939 года, где он говорит о нравах, царивших среди советских военных советников и сотрудников НКВД в Испании:
«…В разгар военных операций, как это было, например, в Хораме в феврале 1937 года, ПАВЛОВ (Д.Г. Павлов, впоследствии генерал армии, Герой Советского Союза, расстрелян в 1941 году — авт.) вместе с испанскими командирами устроил безобразную попойку. В результате танки, как мне позже об этом сообщил ШТЕРН (Г.М. Штерн, впоследствии генерал-полковник, Герой Советского Союза, расстрелян в 1941 году — авт.), в нужный момент не оказались на участке боя, что привело к потере некоторых важных стратегических позиций…
Работник Особого отдела БОЛОТИН (дальнейшая его судьба мне неизвестна) как-то раз, летом 1937 года, хвалился мне „устранением“ (подразумевалось убийство) испанского командира, не пришедшегося по вкусу ПАВЛОВУ (Г.С. Болотин-Балясный во время Великой Отечественной войны занимал руководящие посты в советской военной контрразведке СМЕРШ — авт.).
Находившийся в Мадриде работник НКВД СЕРЕБРЯННИКОВ методами своей деятельности и личным поведением, как и ПАВЛОВ, дискредитировал себя и организации, направившие его в Испанию.
Вопрос: Чем?
Ответ: СЕРЕБРЯННИКОВ, изолировавшись от советских работников, вместе с тем, при встречах с испанцами рассказывал о невероятных полицейских приключениях, в которых он, якобы, участвовал, и о расстрелах в Мадриде, которыми он руководил. СЕРЕБРЯННИКОВ объяснял испанцам, что он „русский полицейский генерал“ и разводил при этом хлестаковщину СЕРЕБРЯННИКОВ участвовал в кутежах, устраиваемых местными руководителями полиции, содержал штат из нескольких испанцев и испанок, которым, однако, не выплачивал зарплаты. Весной 1937 года СЕРЕБРЯННИКОВ уехал из Мадрида, оставив за собой целых хвост жалоб и неоплаченных работников.
Вопрос: Где сейчас находится СЕРЕБРЯННИКОВ?
Ответ: СЕРЕБРЯННИКОВ работает в Москве, в органах НКВД, но после Испании я с ним не встречался».
Впрочем, и советские военные советники, и испанские коммунисты в скором времени на себе ощутили всю «прелесть» репрессий. Так, в конце 30-х годов были репрессированы Я. Берзин, И. Проскуров, П. Рычагов, Я. Смушкевич и многие другие «испанцы». Чудом избежал этой участи А. Орлов, бежавший в США. Что касается испанских коммунистов, оказавшихся после поражения в СССР, то более половины из них были арестованы и погибли в лагерях. Показательна в этом плане судьба генсека КПИ Хосе Диаса. Во время войны он вместе с семьей находился в эвакуации в Тбилиси, где начал работать над книгой воспоминаний. Но 19 марта 1942 года он неожиданно выбросился с 4-го этажа, причем именно в тот момент, когда его жены и дочери не было дома. Примечательно, что перед этим он посылал в Москву возмущенные письма, протестуя против того, как обращаются с детьми в тбилисской колонии.
Расстрел в Лозанне
После разгрома троцкистов и тех, кого в Кремле считали «троцкистами», в Испании, деятельность НКВД по уничтожению сторонников «демона революции» была перенесена во Францию, где те имели наиболее сильные позиции в Европе. И первой жертвой этой войны стал невозвращенец, бывший нелегал ИНО НКВД Натан Рейсс. Ликвидировали Рейсса, скорее всего, именно как троцкиста, а вовсе не для того, чтобы другим неповадно было, как это утверждают некоторые авторы.
Достаточно вспомнить, что в один месяц с Рейссом стал невозвращенцем бывший сотрудник Разведупра и дипломат А. Бармин, а позднее сотрудники разведки М. Штейнберг, Г. Массинг и В. Кривицкий. Но ни за одним из них не началась немедленная охота, закончившаяся ликвидацией меньше через два месяца после разрыва отношений с советской разведкой.
Натан Маркович Рейсс («Людвиг», «Раймонд»), известный также как Игнатий Станиславович Порецкий, родился 1 января 1899 года в небольшом галицийском городке Подволочиск на границе России и Австро-Венгрии в еврейской мелкобуржуазной семье. Во время учебы во Львовской гимназии он увлекся идеями социализма, а после поступления на юридический факультет Венского университета окончательно связал свою судьбу с коммунистическим движением. Вступив в 1919 году в Коммунистическую рабочую партию Польши, Рейсс работал связником в Юго-Восточном бюро ИККИ и в Коммунистической партии Восточной Галиции. В 1920 году он вел нелегальную работу в Польше, занимаясь агитацией среди польских солдат и организовывая диверсии на коммуникациях польский войск, однако вскоре был арестован и осужден на пять лет тюремного заключения.
В 1921 году, будучи освобожденным под залог, Рейсс прибыл в Москву, где вместе со своим другом детства Вальтером Кривицким (о нем речь пойдет позднее) был завербован для работы в Разведупре РККА. С 1921 года он снова работал в Польше, а в 1923 году был послан в Берлин для подготовки вооруженного восстания. В Берлине Рейсса подключили к работе военного аппарата КПГ, точнее, его «советско-инструкторской» части, а после провала ноябрьского восстания перебросили в 1925 году в венскую резидентуру Разведупра под начало резидента А.В. Емельянова. В Вене Рейсс принимал участие в ряде довольно деликатных дел, связанных с локализацией провалов.
Так, как уже говорилось выше, он был наверняка замешан в убийстве бежавшего из Вены резидента Разведупра Ярославского. Деятельность Рейсса в Германии и Австрии была высоко оценена руководством Разведупра. Прибыв в 1927 году в Москву, он был повышен в должности и награжден крайне редким в те времена для разведчиков орденом Красного Знамени. И тогда же он стал членом ВКП(б).
Через некоторое время Рейсс вновь был направлен в зарубежную командировку. Пробыв несколько месяцев в Чехословакии, где он легендируется, налаживает работу военного аппарата КП Чехословакии и внедряет группы информаторов на военные заводы, Рейсс переезжает в Голландию и сменяет нелегального резидента Разведупра Макса Максимова (Фридмана). Работа в Голландии была чрезвычайно важна, так как именно из этой страны главным образом велись действия против Великобритании после разрыва с ней дипломатических отношений в 1927 году. Самым большим успехом Рейсса в это время было привлечение к сотрудничеству местного коммуниста Хана Пика, ставшего одним из лучших агентов-вербовщиков. Так, именно Пик завербовал в 1935 году капитана Джона Герберта Кинга, служащего в английском МИД шифровальщиком.
В конце 1929 года Рейсс вернулся в Москву и некоторое время работал начальником архивного отдела Разведупра, а также преподавал в Военной школе для польских коммунистов. А в 1931 году, как один из наиболее профессиональных разведчиков, Рейсс в числе большой группы сотрудников Разведупра переходит на работу в ИНО ОГПУ. Вместе с ним переходит в ОГПУ и его друг Кривицкий. Это скорее всего было связано не с общим усилением роли ОГПУ в системе советской разведки, а с тем, что в органах госбезопасности постоянно испытывался недостаток высококвалифицированных кадров.
В том же 1931 году Рейсс выехал в свою последнюю заграничную командировку по паспорту гражданина Чехословакии Германа Эберхарда, коммерсанта. Сначала он устроился в Берлине, а после прихода к власти Гитлера перебрался в Париж, где вместе с другими нелегалами (Б. Базаровым, Ф. Парпаровым, В. Зарубиным, Т. Малли) занимался сбором сведений о планах фашистской Германии. Его информаторы находились в Генштабе, спецслужбах и Имперской канцелярии Третьего Рейха, в Швейцарии в Лиге наций. Назовем только некоторых из них.
Мориц Бардах, журналист, как и Рейсс выходец из польско-украинского пограничья, обладал важнейшими источниками информации в фашистской Германии. В целях безопасности Бардах часто передавал добытые сведения не самому Рейссу, а его связнику, сотруднику советского торгпредства в Париже Арнольду Грозовскому, от которого в свою очередь получал задания. Позднее Бардах дал по данному поводу следующие показания:
«…он (Грозовский — авт.) сказал, что желает получить сведения о внутренней политике немецких национал-социалистов и информацию о политике по отношению к СССР. С другой стороны, он также хотел бы узнать о состоянии сотрудничества русских белых и украинских националистов с немецкими национал-социалистами».
Кстати, для выполнения последнего задания Бардах выезжал в Женеву, где встречался с председателем «Украинского клуба» Евгением Бацинским, хорошим знакомым лидера ОУН полковника Евгена Коновальца, которого ликвидировали в 1938 году.
С помощью Бардаха Рейсс завербовал Александра Севрюка, украинского социалиста в эмиграции, работавшего в министерстве авиации в Берлине и имевшего доступ к секретной информации. Рейсс регулярно встречался с Севрюком в Швейцарии и получал от него материалы, касающиеся развития люфтваффе.
Еще одним агентом Рейсса была коренная швейцарка Хеллен Хессе-Гуггенбюль, убежденная антифашистка и свой человек в берлинской богеме, завербованная в 1934 году. Рейсс использовал ее в качестве «почтового ящика» — именно она получала почту от его информаторов в Швейцарии и передавала ее Рейссу в Париж.
В конце 1936 года Рейсс получил сведения о начале переговоров между торговым представителем СССР в Германии Д. Канделаки и имперским советником по экономике Я. Шахтом, инициатором которых был И. Сталин. А в январе 1937 года к нему поступила информация о том, что на переговорах вырабатывается проект советско-германского соглашения. Не было для него секретом и то, что в Москве идут аресты старых большевиков и членов зарубежных компартий, что новое руководство НКВД во главе с Н. Ежовым перетряхивает кадры старого ОГПУ, что началась «чистка» зарубежных резидентур. Под различными предлогами резиденты и наиболее информированные сотрудники отзывались в СССР и бесследно исчезали.