Украшенное цветами и малахитовой мозаикой помещение напоминало сад, в котором, подобно ярким цветам, тут и там мелькали цветастые платья: горничные в голубом, садовницы в розовом, девушки с кухни в персиковом. Многоцветные, словно особые экзотические растения, в центре зала сидели несколько фрейлин, забежавших сюда, чтобы поделиться последними новостями. Большинство фрейлин питались в более престижной столовой для гостей, но некоторые обожали поболтать, поэтому не брезговали есть вместе с прислугой, среди которой всегда находилось множество потенциальных осведомителей и благодарных слушателей.
Сегодня весь народ толпился вокруг фрейлины Ангелики и ее сестры Фаниты. Обе близняшки воодушевленно рассказывали о чем-то, усердно жестикулируя и вызывая удивленно-испуганное оханье окружающих. Не желая остаться в стороне, Тама поспешила к столу, за которым сидели девицы:
– …и тогда они решили построить стену и закрыть ворота, разве вы об этом не догадывались? – с трагической интонацией в голосе взмахнула руками темноволосая остролицая Фанита.
– А я говорил вам всем – война вот-вот разразится! – пробасил главный садовник Вальтер, задумчиво потирая тонкими пальцами рыжий ус.
– Какой ужас! Ужас! – схватилась за грудь пышная, словно кремовый торт, повариха Лусинда. – Что будет, когда враги придут к стенам Ликии?
– Это священный город, как придут, так и уйдут! – строго взглянула на нее Ангелика – Никто не посмеет вторгаться в Ликию, разве Король допустит подобное?
– Ах, милая сестра, – защебетала Фанита, на первый взгляд совершенно не отличимая от Ангелики, – раз госпожа Лэйла повелела воздвигнуть стену, значит, причины на то были вескими…
Тама не стала встревать в разговор, но мысли, родившиеся в голове, обнадеживали мало. Возвращаясь в свою комнату за метелкой и шваброй, Тама с тревогой вгляделась в горизонт, туда, где на нижней кромке чистого солнечного неба начинали темнеть болезненной злой синевой грозовые пузатые тучи. Они медленно вздымались у границ ликийских садов, бросая на сочную зелень недобрые тяжкие тени…
Несмотря на молчаливую уверенность городской хозяйки, в Ликию скоро просочилась тревога. На каждом углу, в каждом доме и при каждой встрече жители спокойного и безопасного доселе города обсуждали подробности и перспективы грядущей войны. Одни свято верили в неприкосновенность исторического места, другие сомневались, третьи убеждали первых и вторых бросать все и бежать из обреченной столицы.
Призывы третьих оказались весьма убедительными, и в скором времени от Приглашенной площади потянулись за ворота многочисленные повозки, кареты и экипажи. Беженцы спешили оказаться подальше от Ликии и отправлялись кто куда. Одни двинулись к родственникам, живущим на юге и востоке от города, другие имели собственные владения в отдаленных деревнях, стоящих на Ликийском тракте; кто-то собрал все свои сбережения, готовясь переехать в Сибр или Диорн. Но были и те, кто страстно желал остаться и готовился взять в руки оружие, чтобы защищать родной город до последней капли крови.
Принцесса Лэйла спала с лица. Теперь она почти не ела, последнее время постоянно прибывая а тревогах и раздумьях. Слишком многие обстоятельства омрачали ее мысли, окрашивая черным даже самый яркий и погожий день. Стену достроили в срок, но что даст стена городу, у которого нет сильной армии? Надеясь на союзников с Севера, Лэйла отправляла к принцу Алану Кадара-Риго гонца за гонцом, но вестей из Гроннамора не приходило. Гонцы не возвращались, пропадали без вести…
За три дня до случившегося на западе от Ликии поднялось темно-синее облако. Оно разрасталось ввысь и в стороны, растекалось по горизонту, двигалось и исходило бесшумными всполохами белых молний и вспышек огня. Облако двигалось на город с огромной скоростью, погребая во мрак все, что попадалось ему на пути.
В том, что штурм неизбежен, не сомневался уже никто. Последние беженцы спешившие покинуть Ликию, спустя сутки вернулись обратно. Их лица были перекошены от ужаса, а языки словно отнялись вовсе. После мучительных расспросов удалось выяснить все, что произошло на границах. На Ликию двигалась армия драконов всех размеров и мастей. Укрытые магическим туманом они шли, летели и ползли, изрыгая молнии и пламя.
Окрестные поселения потонули в синей мгле, исчезли в ней, и судьба их осталась неясна. Беженцев, покинувших культурную столицу последними, чудовища развернули и как скот погнали обратно в город. Тех, кто пытался сопротивляться, испепелили живьем.
Лэйла в отчаянии заламывала пальцы. Ни один из гонцов, посланных к Северным, так и не вернулся. Сомнений не было – все они сгинули еще в пути, цели не достиг никто.
Ожидая неизбежного, принцесса зорко всматривалась в мрачный горизонт, болезненно синеющий на фоне светлого неба, словно огромный кровоподтек. В бледных всполохах уже получалось различить подвижные фигуры наступающих чудовищ. Даже издали было видно, как вспыхивают алые рубины глаз, и озаряют блистающие непробиваемой чешуей шкуры струи выпускаемого драконами огня.
– Скажите жителям, пусть бросают все и уходят через восточные ворота, – отталкиваясь от резного парапета и оборачиваясь, произнесла Лэйла, встречаясь взглядом с невысоким плотным камердинером.
– Они не уйдут, госпожа, – мужчина отрицательно покачал головой, его седые кудри метнулись по щекам. – Все, кто хотел вас покинуть, давно уехали. Те, кто находится в Ликии сейчас, город не бросят. Люди надеются на мирный исход. Какой смысл штурмовать город, который и так не даст отпора?
– Они пришли не штурмовать и не захватывать. Они собрались стереть Ликию с лица земли, – из-за спины седовласого слуги донесся старческий голос Моруэла.
Бросив на чернокнижника полный трагизма взгляд, Лэйла стиснула зубы и свела брови. Помолчав несколько секунд, посмотрела в глаза камердинеру:
– И все же – убедите людей покинуть город…
Тут же по всей Ликии помчались глашатаи, призывающие жителей немедленно уходить на восток. Но уходить было уже поздно, сделав вид, что начнут наступление с запада, драконы окружили город и ударили с востока и юга. Запылали огнем окрестные поселения, утонули в смрадном дыму сады, бросились в центр Ликии люди, последние беженцы, пытавшиеся уйти за восточную стену.
Враг оказался беспощаден и жесток. В одно мгновение бьющийся в агонии город наводнили драконы. Огромные твари ползали по улицам, руша стены домов, погребая в опаленных руинах тех несчастных, что понадеялись спрятаться от чудищ в подвалах и погребах. Люди Минии, Ветрокрылы, мелкие и юркие, как и сама предводительница, крушили окна и пробирались в дома, отыскивая скрывшихся там горожан.
Так, почти в один миг, цветущая Ликия превратилась в ад. И не было в ней более ничего, кроме истошных криков, льющейся крови и всепоглощающего жадного огня.
За потайной дверью крошечной подсобки среди швабр, веников и метел прятались две фрейлины, паж и несколько горничных. Они жались друг к дружке, боясь издать лишний звук, и напряженно прислушивались к звукам, доносящимся из-за двери.
А там гробовая тишина то и дело сменялась громоподобным рыком, сотрясающими пол шагами и глухим воем рвущегося из разверзнутых пастей пламени. Было слышно, как разваливаются кусками каменные стены, как трещат охваченные языками огня деревянные перекрытия и звонко падают на глянцевые плиты пола мраморные статуи. Потом вновь становилась тихо, но безмолвие это приносило лишь тяжкое ожидание новых вторжений и разрушений.
На какое-то время грохот умолк. Слышалось лишь слабое потрескивание тлеющего дерева – горела подожженная мебель. В каморку потянулись тонкие струйки дыма. Затаившиеся слуги молчали, стараясь совладеть с дыханием и не закашляться.
– Надо выходить. Мы задохнемся, если продолжим тут сидеть, – еле слышно прошептала Тама, прижимаясь ухом к двери.
– Ты с ума сошла, – тихо ответила из душной темноты фрейлина Фанита – Чудовища растерзают нас, сожрут живьем, порвут на куски!
– Монстров больше не слышно, возможно, они ушли из дворца, – поддержал решительную Таму один из пажей, худой и миловидный, как девушка, Альберт.
– Наверняка они затаились и ждут, когда мы выйдем из укрытия, чтобы напасть на нас, – дрожащим голоском поддержала сестру Ангелика.
Обычно эта тоненькая черноволосая красотка вела себя увереннее мягкой и податливой сестры, но теперь ее нервы были совершенно подорваны, она тряслась, словно осиновый лист и заикалась.
– Мы задохнемся от дыма, если тут останемся – идти придется, – настаивала Тама, пытаясь говорить уверенно и одновременно тихо.
Несмотря на критичность ситуации, белокурая пастушка смогла сохранить твердость духа и самообладание. За время приключений с Айшей и Ташей характер девушки, которая всегда была не робкого десятка, закалился еще сильнее.
– Я ухожу, кто хочет, может пойти со мной, – произнесла она наконец, сосредоточенно выдыхая и напряженно прислушиваясь к звукам извне.
Присутствия драконов ничто не выдавало, и смелая девушка решилась покинуть свое убежище. Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Дворец стал неузнаваемым: светлые стены почернели от копоти, развороченные окна ощерились осколками битых стекол, остатки которых укрыли пол, смешавшись с обломками мебели, черепками цветочных горшков, рассыпанной землей и кусками разбитых скульптур. Среди обломков и хлама виднелись обугленные останки людей – тех несчастных, кому не посчастливилось встретить на пути драконов-захватчиков.
Пораженная увиденным Тама замерла, не в силах сделать следующий шаг. Когда кто-то коснулся ее руки, она подавилась вскриком и зажала рот руками: рядом стояли Лусинда и Альберт.
– Мы с тобой, – пожимая локоть девушки, успокоил ее паж, – больше никто не пошел…
Осторожно оглядываясь и замирая от каждого шороха, они двинулись к галерее, ведущей в сад, надеясь затеряться, спрятаться там до поры до времени. Сквозь разбитые окна во дворец просачивалась синяя мгла. Тонкие, почти осязаемые ручейки мешались с серым дымом, опутывая ноги идущих, искрились, озаряли вспышками стены. То была работа магов Минии – колдовская защита, слепящая неприятеля, не дающая ему ориентироваться и атаковать. Эта защита сыграла свою роль, не дав стоящим на башнях ликийских дворцов стрелкам с бронебойными луками поразить летящих на город драконов.
Миния перестраховалась. Желая прослыть заботливым и аккуратным предводителем Гильдии, она не могла позволить погибнуть в столь незначительном в боевом смысле штурме даже одном подчиненному.
Синяя мгла не просто слепила, она путала, заставляя забыть даже хоженные-перехоженные пути, заблудиться в самых знакомых и часто посещаемых переходах и коридорах розового дворца принцессы Лэйлы.
Добравшись до развилки, от которой расходились в стороны две тонущие в синеве галереи, беглецы остановились.
– Направо!
– Налево! – в один голос воскликнули Альберт и Тама, переглянулись, вопросительно посмотрели на задыхающуюся от непривычной спешки Лусинду.
По широкому лбу тучной поварихи тек черный пот. Восприняв короткую заминку, как награду, она привалилась спиной к стене и принялась обмахиваться рукой.
– Как быть, Лусинда? – спешный отдых нарушил вопрос взволнованной Тамы. – Куда нам идти, как думаешь?
– Направо, – не открывая глаз, пробормотала повариха.
Старожилка дворца, она могла не только пройти по нему ночью с завязанными глазами, но и отыскать при этом самую короткую дорогу к нужным покоям. Тама, которая обитала здесь недавно, спорить не стала. Подставив Лусинде плечо, она, стараясь шагать как можно тише, двинулась за Альбертом, идущим впереди.
Соблюдать тишину оказалось сложно. И виной тому были вовсе не стекла и обломки, предательски хрустящие под ногами. Несколько раз беглецы не смогли сдержать вскрики, когда их глазам представали все новые и новые жертвы драконьей расправы. Картина, увиденная в одном из залов, ужасала: на оконных решетках застыли изжаренные заживо люди. Они тянули сквозь прутья покрытые бурой коркой руки, пытаясь протиснуться наружу. В мертвой тишине было слышно, как с тел капает на пол расплавленный жир…
Отвернувшись, Тама зажала рот руками, сдерживая приступ тошноты. Во мгле, затянувшей вход, загрохотало. Кухарка, горничная и паж замерли, ожидая худшего, и прянули в стороны, когда в зал влетела неведомо как попавшая во дворец горящая лошадь. С невыносимым ржанием она заметалась из стороны в сторону, а потом кинулась к окну и, сломав прогоревшую решетку с мертвецами, выпала наружу.
– Спаси нас Центра, – почти беззвучно прошептала Лусинда, сжимая руку Тамы, – дай нам хоть один шанс…
– Шанс есть, – тихо ответил Альберт, стоя перед опустевшим оконным проемом, – сады Ликии таят свою магию, они беспредельны и даже драконам не по силам выжечь их дотла.
– Ты прав, Альберт, – кивнула кухарка, – там много убежищ и потайных троп, ведущих из города. Я живу в Ликии с детства и ориентируюсь в садах вполне неплохо.
– Вот и отлично, – воодушевленно кивнула Тама. – Мы выберемся и наверняка отыщем других выживших. Все будет хорошо, – добавила она, изо всех сил стараясь произнести последние слова как можно убедительнее, причем, скорее, для себя, чем для своих спутников.
Тама с надеждой посмотрела на остальных. Удивительно, но и толстая кухарка и смазливый паж проявили просто чудеса самообладания. Несмотря ни на что эти двое были готовы бороться за свою жизнь, цепляться за нее, надеяться на самые призрачные перспективы. Как сильно они напомнили девушке ее друзей. Она мысленно поблагодарила небеса за то, что вновь свели ее с людьми неунывающими и полными надежды.
– Одно странно, – понизив голос, встревожился Альберт, – куда делись все чудовища? Кругом тихо, как в храме. Не могут же гигантские твари быть столь бесшумными.
Произнеся это, юноша осторожно подошел к краю созданного несчастной лошадью пролома и выглянул наружу. Словно в ответ на вопрос, с улицы в дыру просунулась плоская ящериная голова. Желтые глаза сидели глубоко в узких глазницах, от ноздрей по бровям на шею шли парные костяные гребни, длинные тонкие зубы выступали из-под грубых кожистых губ. Увидев беглецов, дракон довольно зашипел, подтянулся, ухватившись когтистыми лапами за остатки низкого подоконника, и через миг оказался в зале.
Как назло, монстр вклинился между беглецами, оставив Лусинду и Альберта с одной стороны, а Таму с другой. Пастушка оказалась в опасной близости от распахнутой пасти чудовища, беспомощно взглянув на спутников, она попятилась спиной к проходу, который привел их в роковой зал. Извиваясь всем телом, дракон устремился за ней, потом замер и с гневным рыком повернул бронированную голову.
Решив помочь девушке, Альберт отвлек зверя, швырнув в него острый мраморный обломок. Сообразив, что измученная Лусинда не сможет ускользнуть от проворной твари, Тама закричала пажу:
– Убегайте! Не медлите! Я спрячусь в переходах, а вы поспешите туда, куда было решено!
С этими словами она подскочила к отвлекшемуся дракону и бросила в него попавшей под руку тлеющей деревяшкой. Оглушительно щелкнув челюстями, монстр вновь обернулся к отчаянной горничной и, не раздумывая более, ринулся за ней.
Тама бросилась в проход, резко свернула, устремляясь к лестнице, ведущей наверх. За ее спиной гневно ворчал чудовищный преследователь. Она слышала, как цокают по мрамору его страшные когти, как шелестят свернутые крылья, волочась по бокам от гибкого тела.
Гонимая смертельным ужасом, девушка понеслась вверх по лестнице, уже не задумываясь о том, что она все сильнее и безнадежнее отдаляется от спасительного выхода в сад. Дракон шипел в нескольких шагах от нее, скреб когтями, поскальзываясь на крутых поворотах длинной лестницы. То и дело в спину Таме прилетали всполохи его раскаленного дыхания.
Она прибавила хода, из последних сил стремясь оторваться от погони. Навстречу метнулось что-то огромное и бледное. Вскрикнув, девушка пригнулась к ступеням, сжимаясь в комок и видя, как над ее головой распласталось в прыжке могучее львиное тело. Сфинкс.