Сергей наклонился к столу и с минуту внимательно вглядывался в лица на снимках. В какой-то момент пара лиц показалась немного знакомой, хотя…
Разогнувшись, Сергей покачал головой:
– Нет, я, правда, не помню!
Разочарованно выдохнув, офицер постучал по столу указательным пальцем. Затем вдруг на миг прикоснулся им к верхней губе:
– Сергей Александрович, а вот это у вас что такое? – Он качнул головой. – Я надеюсь: не наши сотрудники?
– Нет! Это так я… случайно ударился.
– Ясно… – майор тяжело распрямился и вдруг громко выкрикнул: – Вячеслав Федорович!
Тихо скрипнули петли – в открывшуюся дверь кабинета вошел дядя Слава.
Растерянно вздрогнув, Сергей распрямился на стуле – он меньше всего ожидал, что увидит здесь дядьку.
– Дядя Слав?.. – побледневший Сергей встал со стула.
– Ну, здравствуй, Сережа! – пожав кисть племянника, дядька мрачно кивнул. – Ты садись!
Тяжело опустившись напротив майора, дядька выдохнул воздух – Сергей вдруг подумал, что тот сейчас выглядит так, словно сутки не спал, под глазами у дядьки темнели круги.
– Понимаешь, какое тут дело, племянник, – говорил между тем подполковник. – Два дня назад из нашей колонии бежали семеро заключенных… Ну, двоих из них при побеге застрелила охрана. Четверых поймали вчера. Но вот один до сих пор на свободе!
Наклонившись к племяннику, дядька мрачно спросил:
– Ты же помнишь, что в прошлом году приходил ко мне руки смотреть? И тебе приводили тогда десятерых заключенных!..
Сергей машинально кивнул.
– …Ну, так вот, все сбежавшие – из того самого десяточка!
Ощутив инстинктивный испуг, Сергей резко вздрогнул и нервно взглянул на майора, внимательно наблюдающего за реакцией юноши.
– Дядя Слава, вы, что же, считаете: Я имею отношение к этому делу?!
Дядька нервно качнул головой:
– Да ты что, Сереж, если б я думал, что ты тут замешан!.. Пойми: я сейчас о другом тебя спрашиваю! Ты помнишь, что ты тогда говорил? Ты сказал, что трое из этих десятерых не доживут до следующего года? Так?
Сергей вновь кивнул.
– Вот эти двое были застрелены при побеге. – Дядька взял со стола пару снимков. – А вот этого до сих пор не нашли!
Он качнул фотографией парня со светлыми волосами.
– Ты его узнаешь?!
Пару долгих мгновений Сергей с напряжением вглядывался в фотографию, наконец, в его взгляде мелькнула растерянность:
– Ну, что-то такое, мне кажется есть…
– А ты помнишь: ты мне говорил, что один из троих, которые не доживут, он утонет? – Подполковник тряхнул фотографией. – Это он?
– Ну, по-моему, да!.. – тихий голос Сергея прозвучал чуть уверенней.
– Ну, а где он утонет, ты знаешь?
Замерев на секунду, Сергей нервно бросил:
– Ну, дядь!.. Как такое-то можно определить по руке? – Он взглянул на майора, который сейчас «изучал» свои руки. – Ну, я видел у него на руке сильный знак, что он должен погибнуть в воде и… примерно, когда. А что еще больше-то можно определить?
Пару долгих мгновений дядька молча смотрел на Сергея, перед тем как спросить тихим голосом:
– Сережа, скажи: а твои предсказанья сбывались уже?
Отведя взгляд от дяди, Сергей словно нехотя бросил:
– Да, в общем-то, нет… Ну, я занимаюсь этим чуть более года… – Он сделал еще одну паузу. – Но я видел несколько раз такие же знаки на руках у утопленников.
– Где?! – голос дядьки прозвучал неожиданно жестко.
– М-м… в морге.
Резко хлопнув себя по колену, дядька выдохнул воздух:
– Так, ладно, Сережа, допустим!.. – Он снова махнул фотографией. – Но ты тогда точно определил, что этот человек умрет от воды? Не сгорит и не будет застрелен, а вот прямо утонет?!
– Уверен, – Сергей продолжал смотреть в пол.
– Хорошо, подожди меня в коридоре!
Тяжело встав со стула, Сергей посмотрел на майора и вышел из кабинета. Прикрыв его дверь, с облегчением прислонился к стене, но еще разобрал, как два голоса прозвучали за дверью:
– Хиромантия, твою мать!.. Федорыч, ты действительно во всё это веришь?
– Да я сейчас в черта поверю! – Голос дядьки почти резонировал. – Ведь два дня уже ловим его, а пока никаких результатов! До субботы его не поймаем – с меня шкуру спустят!..
«Сидящий на валуне машинально поежился:
– …Дядя Слава пришел ко мне через день – для того, чтобы лично сказать мне, что они обнаружили последнего беглеца. Рота внутренних войск прочесала болота к востоку от города и нашла его утонувшим в одном из затонов…»
* * *
На кухне квартиры сидели Сергей и его хмурый дядька. Держа в руке «шкалик», последний сосредоточенно разливал в рюмки водку. Сейчас на лице подполковника не было мрачной тревоги, однако усталость во взгляде и странное выражение, от которого сам Сергей ощущал неприятную тяжесть в затылке, говорили о том, что сидящий напротив него не пришел в себя окончательно…
Разобравшись со «шкаликом», подполковник взял рюмку и мрачно сказал:
– Ну, чего, племяш, с «крестничком»?!
Он, не чокаясь, выпил и какое-то время сидел неподвижно, наконец, горько выдохнул:
– Взрослый ты уже, Сереж, умный… советовать поздно тебе! Но я тебе посоветую, не удержусь!.. – Дядька мрачно склонился к племяннику, который сидел, не беря в руки рюмку. – Брось ты эту хиромантию! От лукавого это! А если не бросишь… ничего хорошего от жизни не жди!
«На холме помрачневший рассказчик взглянул мимо камеры:
– …В тот момент я не знал, что слова дяди Славы осуществятся самым ужасным образом всего через несколько лет. Впрочем, даже если б я знал это точно, то вряд ли б уже прекратил заниматься изучением рук. К той весне хиромантия затянула меня, словно болото, выбираться из которого у меня не было ни сил, ни желания. Я будто бы выпрыгнул из самолета и стремительно мчался к земле, не подозревая о том, что мой парашют неисправен!..»
Глава 6
На третьем этаже главного корпуса Омского университета было тихо и пусто. Побледневшая Катя стояла у лестничного пролета и смотрела в окошко с таким выраженьем во взгляде, словно готова была разрыдаться.
Сергей сейчас выглядел виноватым. Уже чуть подсохшая корочка в уголке его рта говорила о том, что с момента его разговора с отцом его девушки прошла пара дней, но тоска в его серых глазах однозначно свидетельствовала, что он всё еще «нервничает».
Сцепив пальцы рук, Катя бросила взгляд на Сергея:
– И как же мы будем теперь?! – в ее тихом голосе прозвучала ничем не прикрытая боль…
«Сидящий на валуне приподнялся с него и поправил крепление камеры – картинка на мониторе чуть вздрогнула, но почти моментально застыла:
– …Той весной я не стал говорить ей о том, чем закончился мой разговор с ее папой. Впрочем, Катя, наверно, сама обо всем догадалась…»
…Слегка шевельнувшись на подоконнике, Сергей неуверенно выдохнул:
– Кать, я не знаю… Ну, нам остается два курса еще – мы, конечно же, можем встречаться, как раньше, но вот что будет дальше?
Он коснулся разбитой губы.
– Котенок, давай говорить напрямую. У меня за душой ни гроша – я живу на одну лишь стипендию. А у твоего папы мебельный комбинат. Я думаю, что твой папа навряд ли захочет, чтобы мужем его единственной дочери стал такой человек, как… – Сергей обреченно развел руки в стороны. – Естественно, когда у меня будет диплом, я попробую устроиться на работу, но пройдет пара лет до того, как я что-то начну зарабатывать… Да и то не известно: смогу ли я обеспечивать тебя так же, как это делает твой отец.
– Для меня это всё не имеет значения! – гневно бросила Катя.
– Я верю! – Сергей терпеливо кивнул. – Котенок, я верю тебе, потому что ты любишь меня! Но твой папа – он смотрит на вещи реально. Он понимает, что, если мы женимся, то я ничего не смогу тебе дать после свадьбы… лет десять, наверно, как минимум. Ну, а если ты выйдешь за меня без согласия папы, то твои отношения с ним могут просто испортиться! Ты решишься на это?
Увидев, как Катя отчаянно сжалась, он взял ее за руку:
– Котенок, может, просто возьмем небольшой перерыв?
– Перерыв?
– Да!.. Ну, сделаем так, чтобы папа твой успокоился!
– Как?!
– Ну, прими его предложение – слетай на год в Америку, отучись, как он хочет!
Глаза Кати резко округлились:
– Ты с ума сошел?!
– Это лучшее предложение, Катя! Согласишься на стажировку – помиришься с папой! Он тоже тогда успокоится. Ну, а я попытаюсь пока подыскать подработку, чтоб прийти к нему через год, объяснить, что серьезно настроен на будущее!
Отшатнувшись назад, Катя с ужасом бросила:
– Никуда я одна не поеду!
– Котенок…
– Ты слышишь меня?! Не полечу я одна ни в какую Америку! Я останусь с тобой!..
Пару долгих мгновений Сергей еще молча смотрел на любимую – он отчетливо видел, что губы ее всё сильнее дрожат, и уже понимал, что последует дальше.
Притянув к себе девушку, он отчаянно обнял ее:
– Ну, иди ко мне! – Он почувствовал, как ее напряженные пальцы вцепились в него, и попробовал выправить ситуацию. – Мы придумаем что-нибудь… Мы подумаем вместе и обязательно что-то придумаем, да?
Через миг он услышал, как девушка всхлипнула, и принялся гладить ее по плечам:
– Кать, не плачь!.. Ты же знаешь, что я «умираю», когда ты так плачешь!..
* * *
В просторной столовой гремела посуда. Голоса трех десятков студентов сливались в сплошное гудение. Застыв за столом, Сергей отрешенно ел шницель, не глядя на лица знакомых. В его темном взгляде еще полыхали остатки того напряжения, с которым он сутки назад разговаривал с Катей. Всё его окружавшее казалось настолько «далеким», что он не заметил Виталика, что прошел по проходу от кассы.
– Ты чего меня не дождался? – Виталик поставил на стол свой поднос и уселся напротив Сергея.
– Спешу я!
– У меня к тебе разговор.
– Ну, давай!
– От котлеты-то оторвись! Разговор очень важный!
– Валяй! – мрачно бросил Сергей, но котлету не бросил.
Виталик придвинул к себе чашку с супом, но не стал пока есть, а склонился к Сергею:
– Серега, ты сколько пар в этом месяце пропустил? Половину, не меньше? Плюс столько же «лаб»?
– Ну, и что? – равнодушно ответил Сергей, не совсем понимая, к чему сейчас клонит Виталик.
– А то! – друг поправил очки. – Меня секретарша декана поймала вчера. Так она мне сказала, чтобы я тебе передал, что тебя хочет видеть декан. Это срочно!
– Ну, хорошо. Если хочет – увидит!
– Серег, я б спокойно вот так не сидел!.. – На секунду Виталик внимательно огляделся по сторонам, словно лично желая удостовериться, что никто не подслушивает. – Ты же знаешь, что у меня с этой Людкой, секретаршей декана, нормальные отношения?
– Знаю.
– Так вот секретарша сказала, что декан, когда говорил ей найти тебя, чуть слюной не плевался! Так что просто беседой ты здесь не отделаешься!
Отодвинув тарелку, Сергей поднял взгляд над столом и какое-то время смотрел на Виталика, а затем вдруг поморщился:
– Хватит, Виталя! За простые прогулы из универа не отчисляют! Здесь главное – сессию вовремя сдать, а со сдачей зачетов у меня всё в порядке всегда!
– Может быть, – согласился Виталик. – Только знаешь, чего я скажу? Не тяни! Сходи туда прямо сегодня. А то, если будешь затягивать, декан еще больше рассвирепеет!
– Ну, ладно, – Сергей снова взялся за вилку. – Схожу… Ты не парься, Виталя!..
* * *
Пройдя десять метров по коридору, Сергей вошел в приоткрытые двери приемной. По моде одетая девушка, сидящая за столом у окна, подняла от бумаг свой задумчивый взгляд, но не сразу узнала вошедшего. Когда же узнала, по лицу ее промелькнула тревога.
– Рябинин?
– Привет! – Он кивнул на закрытую дверь, на которой висела табличка «Декан». – У себя?
– Ты чего натворил?
– Натворил?
Секретарша декана проворно скользнула из-за стола. Оказавшись напротив Сергея, обвела его взглядом и тихо шепнула:
– Я никогда его таким раньше не видела!.. – Машинально поправив прическу, кивнула. – Жди здесь!
Постучавшись в закрытую дверь, приоткрыла ее:
– Антон Николаевич, можно?
Из кабинета немедленно прозвучало почти неразборчивое: «Что у тебя?», секретарша открыла дверь шире и боком скользнула в нее. Через пару мгновений дверь снова закрылась…
Оставшись в приемной один, Сергей сделал шаг к кабинету и с четверть минуты прислушивался, но не мог разобрать ни единого слова – лишь резко взрывающийся в интонациях голос декана пробивался порой из-за стенки… Наконец, прозвучали шаги, дверь опять распахнулась – секретарша шагнула в приемную и, не глядя уже на Сергея, испуганно прошептала ему:
– Заходи!
Машинально поправив свой свитер, Сергей сделал шаг за порог. Через миг разобрал, как захлопнулась дверь за спиной, и увидел сидящего за столом человека с залысинами.
– Антон Николаевич, здравствуйте! – Сергей постарался, чтоб голос его прозвучал поуверенней. – Вы меня вызывали?
– Рябинин? – декан посмотрел на вошедшего и продолжил негромко, однако Сергей вдруг почувствовал, как от ровного тона декана его ноги стали тяжелыми. – Да, я хотел поговорить с вами еще в понедельник. Но вы, очевидно, в эти дни в университете не появлялись? А объявление висит на доске в коридоре!
Указательный палец декана протянулся к стене.
– Но, Антон Николаевич, видите ли…
Сергей попытался сказать, но его собеседник не дал ему это сделать:
– Вот статистика посещений вами занятий за полтора месяца этого семестра. – Декан приподнял со стола лист бумаги. – Почти шестьдесят процентов лекций и семинаров пропущены. Половина лабораторных заданий не сделана… Вы можете объяснить эти пропуски?
Взгляд Сергея упал на бумагу в руке собеседника, а затем вдруг… скользнул на ладошку…
«Сидящий на валуне машинально нахмурился:
– …Мог ли я объяснить ему, почему пропускал эти лекции? Разумеется, да! Вот только не думаю, что его бы удовлетворили мои объяснения…
Рассказчик помедлил.
– После того как я увидел знак смерти на руке своего друга детства, я испытал настоящее потрясение, потому что отчетливо понял, что спасти его уже невозможно, но одновременно с этим почувствовал, как в голове у меня словно сорвало какую-то «планку». Я ощутил непреодолимое желание узнать еще больше о линиях рук, чтоб попытаться предупредить об опасности тех, кого еще можно спасти!.. Я начал осматривать руки людей с еще большей энергией. Я ходил всюду, где мог получить доступ к ладоням. За один лишь сентябрь я осмотрел больше рук, чем за всю предыдущую осень, однако чем больше ладоней осматривал, тем больше хотел я увидеть. Это стало для меня своего рода наркотиком! Я чувствовал, что у меня дар к хиромантии, и чем больше в нее погружался, тем больше хотел узнать нового. Я попросту не заметил, как в какой-то момент стал посвящать хиромантии не только вечернее время, но и дневные часы, и, соответственно, стал пропускать много лекций… Впрочем, меня это уже не особо тревожило. Чем больше я изучал хиромантию, тем меньше меня интересовала наука – я стал отдаляться от физики и всего, с нею связанного…»
…Попытавшись собраться, Сергей поднял взгляд от ладони декана.
– Антон Николаевич, у меня были личные обстоятельства…
– Ну, если у вас были личные обстоятельства, мешавшие вам заниматься, вам следовало оформить академический отпуск! А пропускать лекции просто так, знаете ли, у нас никому не позволено – у нас очень серьезное учебное заведение!
Отбросив бумагу на стол, декан приподнял с него лист приказа с печатью.
– В общем, так, Сергей Александрович, я говорил о вас с проректором по учебной части. Его мнение следующее: таким студентам, как вы, в нашем университете не место!