– Я тебе помогу, идиот, – буркнула недовольно и обиженно. – Будет немного щипать, но потом боль уйдет.
Лансель крутился, пытаясь ударить меня или отползти подальше, поэтому пришлось применить новый способ для контроля его действий. Чем больше он дергался, тем больнее ему становилось. Он это понимал, подсознательно, но на руках уже появились пузыри, и контролировать собственные действие становилось все сложнее.
Я посмотрела прямо в глаза мужчины и заверила его:
– Я помогу. Просто не шевелись, и доверься.
Приложив ладони прямо к ожогам, чем причинила, к счастью или сожалению еще больше боли, я начала заживлять раны, вытягивая жар и боль, что сейчас испытывал Лансель. Он кривился и шипел, но дергаться перестал. Он больше не угрожал меня убить, расчленить и похоронить в безымянной могиле, сейчас он просто сжимал зубы вместе и рычал, прижимаясь к полу и выгибаясь все сильнее.
– Ш-ш-ш, тише, все уже прошло, – успокаивающим, даже немного гипнотизирующим голосом прошептала я. Оторвав часть от своей уже бывшей, любимой рубашки, я засунула ткань в вазу, чтобы та напиталась прохладной влагой и приложила тряпку ко лбу Ланселя. Его била крупная дрожь от ожогов и магического вмешательства в его тело, он сильно вспотел от боли и сейчас трясся, стуча зубами друг об друга. Он был таким беспомощным, словно ребенок, которого бросили в пустыне, и ему нужно было выжить любыми способами.
– Кто ты, герои тебя дери? – прошипел сквозь зубы Лансель, неосознанно прижимаясь к тряпке и моей ноге. Ему сейчас нужно было тепло, и никто не мог дать его в большем количестве, нежели демон. Адское пламя жило внутри нас, питая своей магией и силой, и поэтому мы редко когда мерзли.
– Демон, я же говорила, – хмыкнула я, вытирая пот со лба и лица Ланселя. – Видимо, сегодня ты спишь на кровати, – не особо радостная от такого стечения обстоятельств, произнесла я упавшим голосом. – К утру все болевые ощущения пройдут, словно ничего и не было. Я сниму с тебя цепи, но ты должен пообещать, что не станешь меня душить, снова, – подчеркнула я последнее обстоятельство, смотря прямо в затуманенные сонливостью и болью глаза.
– Не буду. Сегодня, по крайней мере, – добавил Лансель, и я поняла, что пусть пока между нами не было установлено контакта, однако сегодня мне не нужно было беспокоиться за свою жизнь.
Я не была уверена, появился ли у меня союзник в этом странном, чумном мире, однако чувствовала, что сейчас между мной и моим подарком было установлено перемирие.
***
Просыпаться с утра было крайне тяжело. Начать можно было хотя бы с того, что спала я в холодном мраморе, решив, что ночевать в одной постели со своим несостоявшимся убийцей точно не стану. Это было морально для меня слишком тяжело, к тому же, как приличная девушка, я даже в одной комнате с ним оставаться не хотела.
В итоге решила заночевать в ванной.
Кто-то может подумать, что это просто бред сумасшедшей – отдать мягкую кровать почти насильнику, а самой отправиться спать в холодную, мраморную ванну. Но учитывая, что он в принципе вел себя, как и любой другой заключенный, готовый выбраться из оков и цепей любой ценой, то я не могла его винить в случившемся, к тому же именно мое пламя сделало его несколько недееспособным в плане атак или защиты. Он сейчас был не страшнее котенка, разве что размеры разительно отличались.
Вот только проснулась я не в мраморном ложе, укрытая привезенным из дома пледом, а в выделенной амазхами кровати, рядом с Ланселем.
Как? Зачем? И когда меня переместили из одного места в другое, я не успела поинтересоваться, ведь обнаружила не только смену места ночлега, но также и то, что одета я была несколько иным образом.
– Доброе утро! – услышала я громкий стук в дверь, отчего и проснулась, а после, не дожидаясь разрешения, в комнату вошла моя мать, в сопровождении нескольких накаченных слуг-мужчин. – Оу! Я смотрю, что ночь удалась на славу, и подарок Первой пришелся тебе по вкусу, – явно с завистью отозвалась Жасита, облизнув пухлые губы, накрашенные темно-фиолетовой помадой.
– Что? – сонно и без особого понимания ситуации спросила я, зевая и замирая под пуховым одеялом. Ведь я почувствовала, что действительно лежала в кровати, а рядом, наглым образом обнимая меня за талию, расположился Лансель. Его рука практически придавила меня к постели, не позволяя двигаться, а еще, кажется и дышать. – Я не… – хотела я было возразить, но тут почувствовала, чужие, уже знакомые губы на своих, которые просто не дали мне ничего сказать.
– Джесси, детка, я и не знала, что у тебя получится всего за одну ночь приручить целого второго наследного принца Дертагора.
А я в это время пыталась отбиться от напавшего на мой рот, будто изголодавшегося дертагорца. Его пальцы явно оставят синяки на моей молочной коже, ведь впивались они с особой силой. Взглянув испуганно в его глаза, я только спустя секунды три поняла, что он просто играл на публику. Точнее, он отлично изображал моего любовника для Жаситы, что сейчас капала слюной от желания отобрать у меня столь лакомый кусочек раба.
В моих глазах полыхнул огонь и дертагорец понял, что я все осознала и можно отлипнуть от моих губ.
Правда, изображать из себя повелительницу мужчин и истинную амазху я не собиралась, однако поняла, что это был мой шанс быстрее расположить к себе Первую, Вторую и узнать, зачем я им понадобилась и зачем Кадди подарила мне второго наследника.
– Видимо у меня это врожденное. Ты что-то хотела или просто мимо проходила со своим конвоем? – намекнула я на двух воздыхателей, что сейчас с восхищением смотрели на Жаситу, время от времени, переводя взгляд и на меня.
Я же попыталась незаметно укутаться в одеяло так, чтобы никто не заметил, что проснулась в одном белье, а мою пижаму кто-то (ясно уже кто!) наглым образом разбросал по комнате – верх был на тумбочке, а низ на книжном шкафу.
Интересно он прицельно кидал или просто, лишь бы подальше?
– Хотела пожелать своей дочери доброго утра и сообщить, что Первая ждет тебя в саду через сорок минут, – и на этом Жасита решила покинуть спальню, лишь на пороге останавливаясь и добавляя, – вместе с Ланселем, – на этой ноте она ушла, громко хлопая дверью.
А я же рухнула обратно на кровать, укрываясь с головой одеялом и чертыхаясь с особым наслаждением.
К сожалению, но вскоре мне все же пришлось вылезти из своего маленького укрытия.
– Зачем ты меня сюда притащил? И зачем раздел? Я думала, что ты не хотел мне помогать, – недовольно и обеспокоенно поинтересовалась я, хмуро смотря на невозмутимого и отстраненного мужчину, который отлично смотрелся в шелковой постели.
Он выглядел на ней как истинный повелитель, в то время как я казалась его рабыней. Истинный второй принц королевства, в то время как я была лишь демоном.
– Я решил, что наше сотрудничество будет полезно нам обоим.
– Да? И когда именно ты это понял – до того, как раздел меня или уже после? – не удержалась я от доли сарказма в своих словах, но меня можно понять – проснулась полуголая в объятиях непонятного мужчины, который еще вчера меня чуть не придушил. Вряд ли это можно было назвать прелюдией. Хотя, судя по тому, как он меня с утра целовал, то в его понимании, это, наверное, именно прелюдией и было. – Кстати! К чему был этот утренний спектакль? Я не думаю, что Жасита поверила в то, что ты за одну ночь со мной перевоспитался.
– Скажем так, пусть окружающие считают, что своей Алой я выбрал именно тебя, – как-то слишком довольно хмыкнул Лансель, заставляя меня замереть и неосознанно напрячься всем телом.
– Алой? Это еще кто такая?
Новые термины и определения этого мира ставили меня не просто в тупик, а загоняли в угол, заставляя непроизвольно ругаться и нервничать от происходящего. Ну не понимала я этот мир, совершенно!
Но мой вопрос вызвал лишь удивление и настоящую улыбку у Ланселя. Он посмотрел на меня, как на ребенка, который задал глупые вопросы старшему и более мудрому.
– Видимо, тебя с этим миром действительно не знакомили. Как отпустили-то одну и без должной подготовки? – спросил Лансель. Он улегся на бок и подпер голову рукой. Его бицепс красиво напрягся.
– Не забывай, что это ты вчера корчился от ожогов и боли, а не я.
Ланселя ощутимо передернуло от этих самых воспоминаний, и решил перевести тему.
– У нас есть два вида партнерских отношений в Саге – добровольные и принудительные. Первые используются в остальном мире, а вот вторые особо часто применяются и трансформируются именно в Андроге. Думаю, почему именно так тебе объяснять не нужно.
– Нет, это итак ясно, как день, – хмуро и без эмоций сказала я, кутаясь в одеяло и стыдливо прижимая его к своему телу.
– В добровольных отношениях партнеры равны и называют себя – Ха (женщина) и Хад (мужчина). Они равны друг перед другом. В принудительных же отношениях главного именуют – Алый или Алая, а подчиняющегося и слабого Серый или Серая.
– То есть, ты добровольно хочешь демонстрировать свою слабость перед всеми, признавая меня своей Алой? – на всякий случай решила уточнить я, понимая, что если это так, то гордый и властный (а это с первого взгляда было ясно) дертагорец вряд ли бы на такое пошел просто от скуки. – Но зачем? Что ты получаешь от нашего сотрудничества?
– Тебя это не касается, Джесмин. Я просто дам слово, что не стану причинять тебе боль и буду подыгрывать, помогая адаптироваться. А ты в свою очередь не будешь мешать мне, идет? – Лансель протянул свою руку, на которой уже не было и следа от вчерашних ожогов. Он явно ждал, что я соглашусь, вот только его загадочность и туманное объяснение причин действия нисколько меня не успокоили.
Согласиться ли стать Алой для этого странного, сильного и определенно красивого мужчины? Или же отказать, положившись лишь на себя?
Я разрывалась от противоречий, ведь не зная своего соратника и его планов, работать было сложно.
Однако, осознание того, что он, возможно, единственный, кто действительно мог мне помочь и подсказать в трудную минуту давило с новой силой.
И пожимая предложенную сильную руку, я лишь надеялась, что не ошиблась в выборе напарника, ведь это могло стоить мне жизни.
Глава 5
Мой наряд показался странным даже Ланселю. Стоило мне выйти из ванной комнаты, избавляясь от оставшейся влаги на волосах с помощью собственной магии, как его взгляд зацепился за выбранный образ, а его губы пренебрежительно поджались, в явном непонимании.
– Что? – немного неуверенно поинтересовалась у мужчины, который сам стоял лишь в кожаных штанах и босиком. Да уж, нужно ему обувь раздобыть, а то вряд ли удобно ходить босым.
Мне моя одежда казалась обычной в собственном понимании – блузка нежно розового цвета с длинными рукавами, что скреплялись вместе на запястьях круглыми, замшевыми пуговичками, длинная юбка в пол простого черного цвета и удобные в тон босоножки.
– Ничего, – сухо отозвался Лансель и в раздражении провел пальцами по своим и без того растрепанным волосам.
Сейчас, когда мужчина стоял в свете яркого солнца, что безудержной волной пробивался сквозь кристально чистые стекла, я вновь задумалась о том, чего же именно хотел второй наследный принц.
Амазхок он ненавидел – это я поняла еще вчера, при нашей первой встречи. Но что же заставило его стать моим Серым, а меня наречь своей Алой? Причина должна быть поистине серьезной, ведь иначе столь гордый и властный мужчина не согласился бы стать подопечным восемнадцатилетней наследницы амазхок, пусть и лишь наполовину принадлежавшей этой извращенной семье.
– Вот и не смотри тогда с таким презрением, – настоятельно попросила мужчину. – Кстати, ты мне так и не сказал, как именно я должна себя вести… с тобой? – несколько несвязно прозвучал мой голос и сам вопрос. Румянец опалил шею и щеки, заставляя отвести взгляд от явно нахальной физиономии напротив меня. Лансель, казалось, получал истинное удовольствие, ставя меня в тупик или заставляя краснеть, аки маков цвет. Вот только мне это, ой, как не нравилось. Категорически. И что особенно омрачало наше начавшееся лишь утром сотрудничество, так это то, что моя магия сегодня совершенно не пугала дертагорца.
Он медленно подошел ко мне, хотя нас и без того разделяло всего три-четыре шага, и встав прямо напротив, в нескольких слишком маленьких сантиметрах, произнес:
– Алая ведет себя, как хочет, ведь если ее признали таковой, то Серый в ее полном подчинении, – все оказалось так просто, что мне даже стало как-то не по себе. Да и столь тесное общение с загадочным мужчиной меня нисколько не привлекало.
Для многих моих знакомых девушек, встреча с таким наглым и прекрасным субъектом была бы просто даром богов, они бы с удовольствием растеклись лужицей возле длинных, мускулистых ног затянутых кожей черных брюк. А дальше… уже дело умений.
– То есть ты хочешь сказать, – немного замялась я, подбирая правильные слова в столь щекотливой ситуации. – Что я могу вести себя, как мне заблагорассудится, и ты ничего не сможешь с этим сделать?
– Верно, ведь для всех в этом доме я твой Серый, – не чувствуя особого подвоха кивнул Лансель, не понимая к чему я клонила.
– В таком случае, Серый, – выделила я это слово так, чтобы он понял, я шутить не собиралась. – Не смей целовать меня без разрешения, – каждое слово я сопровождала несильным, но ощутимым тычком указательным пальцем в мускулистую грудь мужчины напротив. И судя по тому, как он скривился по мере моего приказа, то ему это очень не понравилось. – И вообще! – решила пойти много дальше. – Не касайся меня лишний раз и не пытайся угрожать, Лансель, потому что в следующий раз я не стану тебя лечить, – и на этом я решила закончить, демонстративно развернувшись на пятках, ударив завязанными в хвост алыми волосами принца по лицу.
– Посмотрим, Алая, – услышала я брошенные в спину слова, но решила не обращать на них какое-либо внимание. Мало ли, что Ланселю хотелось. У меня в жилах текла магическая кровь, а он был простым смертным. Пусть и был сильным и умным. Я демон, в конце концов, а демоны никому не позволяли загонять себя в угол!
Когда мы вышли из замка, то Лансель слишком уж охотно и даже скоро отыскал нужное место, где нас ждала Первая. И она оказалась не одна, а в сопровождении своей новой игрушки, которую так невзлюбила Жасита и еще двух полуголых, развратных девиц, что ластились к Кадди, словно кошки во время течки.
Боги, а ведь это могло быть правдой…
– Первая, – обратилась я к женщине, что сегодня была облачена в струящееся, легкое платье кремового цвета с вульгарными разрезами на бедрах по самые ягодицы. Собственно вид даже с десяти шагов казался слишком развратным. Но судя по тому, как восхищенно смотрели на женщину слуги и ее придворные, то это был ее обычный облик и, возможно, даже любимое платье.
Меня передернуло, когда Шира села рядом со своей госпожой и начала прокладывать дорожку из влажных поцелуев на шее повелительницы, чмокая и чуть ли не постанывая от наслаждения. Я почувствовала, как волна отвращения затопила мое сознание и пламя, что питало изнутри, заставило покрыться красными пятнами на руках и шее.
Тошнота подступила к горлу, но отводить взгляд я не стала. Если я собиралась раскусить план Первой и Жаситы, то мне нужно было стать жестче, и перестать краснеть при первой же возможности.
Но, к сожалению, контролировать порывы собственного организма было крайне тяжело, а амазхи совершенно мне в этом не помогали.
– Что вы хотели от меня? – требовательно спросила я у Кадди, привлекая ее внимание к себе. Я надеялась, что если женщина заговорит, то Шира либо сама отлипнет от госпожи, либо ей найдут другое, более полезное занятие.
Но этого не произошло. Новая любовница Первой продолжила эти лобзания, словно от них зависела ее жизнь. И я ощутила острое желание. Нет, не то, что испытывали все присутствующие рабы и амазхи, а лишь желание покинуть этот притон и заняться более интересными занятиями, почитать, например, или сходить на рыбалку.