— О чем поговорить? — естественно, не узнавая Щербака, справился эксперт, тоже продолжая двигаться, Щербак пошел рядом:
— Я сейчас объясню.
Мужичок-вахтер в стеклянной будке оторвался на мгновение от газеты, но, видимо решив, что Щербак не посторонний, снова углубился в кроссворд.
Эксперт дошагал до двери, на которой был только номер 14, но ни фамилии, ни должности, как рассчитывал Николай, и открыл ее своим ключом. Автоматически, даже не глядя, включил свет, электрочайник, компьютер и плюхнулся на стул. Не за рабочим столом, а возле маленького импровизированного, где стояли чайник и чашки. Еще раз оглядел Щербака с головы до ног.
— Итак, о чем речь?
— Я друг и коллега Игоря Вовка. И хотел поговорить об аварии, в которой погиб его брат Олег Вовк.
Эксперт никак не прореагировал. Вообще никак. Ни один мускул на лице не дернулся. Не спуская глаз с посетителя, он плеснул себе в чашку кипятка, надорвал и всыпал туда же пакетик «Маккофе».
Как же его зовут, гада?! — лихорадочно соображал Щербак. Прошелся по кабинету, мельком оглядел стол: даже если на бумагах есть подписи, один черт знает, его они или не его, да их и не разобрать, и диплома никакого, как назло, в рамочке на стене нет. Сознательно растягивая паузу, Николай взял у стены стул, оседлал его, подтащив к тому же импровизированному столику. Ну скажи что-нибудь, твою дивизию! Дело, например, закрыто или еще что-нибудь.
Эксперт молчал. Тщательно размешивал мутную белесую жидкость.
— Я понимаю, что дело закрыто, — не выдержал им самим предложенной игры в молчанку Николай. — Но я видел сиденье…
Эксперт перестал вращать ложкой, аккуратно положил ее на блюдце и снова ничего не сказал. Импровизированный столик представлял собой квадратную доску, которая лежала на маленьком холодильнике. Холодильник, вздрогнув, заурчал, и в чашке с кофе задрожала стоячая волна: концентрические выпуклости и впадины мелко затряслись, отгоняя к стенкам чашки хлопья сливок и обнажая в центре более темный, почти черный выпуклый бугорок. Щербак и эксперт оба как завороженные уставились в чашку. Пауза снова затягивалась. Николай почувствовал, что, несмотря на выкуренные за последний час штук десять сигарет, все равно отчаянно хочет курить. Или дать кому-нибудь в морду. Или, в крайнем случае, разбить вдребезги этот эпилептический столик.
Титаническим усилием воли он заставил себя сдержаться и третий раз начать разговор:
— Я говорю об аварии, которая случилась двадцать пятого мая на двадцатом километре Свердловского шоссе. Погиб мотоциклист Олег Вовк, помните?.. Вы были на месте аварии, вы своими глазами видели то, что осталось от мотоцикла, видели сиденье, которое было намеренно подрезано…
Эксперт и бровью не повел. Осторожно отхлебнул из чашки, полез в холодильник, достал кусочек лимона, положил его в рот, даже не покривившись.
— Вот мое удостоверение. — Щербак сунул ему под нос свою корочку. — Вам не нужно меня бояться, я работаю вместе с Игорем Вовком, которому вы отдали сиденье. Игорь в данный момент не может сам с вами пообщаться.
— С чего вы взяли, что я вас боюсь? — наконец хоть что-то выдавил из себя эксперт. — Что я вообще чего-то или кого-то боюсь? Однако я не понимаю, чего вы от меня хотите, а мне нужно работать.
Николай сунул руки в карманы, кулаки просто чесались, и открыл было рот, чтобы еще раз объяснить, о чем он хочет поговорить, но в этот момент на столе у эксперта зазвонил телефон. Он взял трубку и почти сразу же заорал в нее:
— Что Владимир Алексеевич? Что Владимир Алексеевич?! Я занят, мне еще три акта писать до обеда. Пусть кто-нибудь еще сходит. Все!
Фух, значит Владимир Алексеевич, облегченно вздохнул про себя Щербак. Первая маленькая победа. И психуешь ты, Владимир Алексеевич, как вполне нормальный среднестатистический россиянин тридцати пяти лет, и не надо тут строить из себя Далай-ламу. Сейчас будем тебя раздражать, злить и даже доводить до бешенства.
Эксперт уставился на него исподлобья:
— Вы еще здесь?
— Конечно. И уходить пока не собираюсь.
— А придется.
— Нет, не придется. По крайней мере, пока мы не выясним некоторых деталей. Дело в том, Владимир Алексеевич, что с места аварии, то бишь с места убийства Олега Вовка пропала одна очень ценная вещь — ноутбук. Вещь и сама по себе дорогая…
— Какой Владимир Алексеевич? Почему Владимир Алексеевич? — с совершенно искренним изумлением уставился на Николая эксперт. — Господи, вы все это время брали меня на понт! Вы даже не знаете, как меня зовут. Вы понятия не имеете, занимался я этой вашей аварией или не занимался? Вы ко всем по очереди ходите, да? Надуваете щеки, делаете вид, что вам все известно? Владимир Алексеевич это не я, а наш начальник отдела, понятно?! Убирайтесь отсюда вон!
Блин!!! Щербак со стыда готов был сквозь землю провалиться. Это ж надо так облажался! Как сопливый шпаненок! Как первый раз замужем!
Но все это, естественно, клокотало внутри, внешне Николай демонстрировал олимпийское спокойствие, только покрепче уселся на стуле,
— Не имеет значения, знаю я или не знаю, как вас зовут. На месте аварии вы были, это совершенно точно — это факт. Подрезанное седло — вещественное доказательство убийства Олега — вы видели и держали в руках — это тоже факт. После закрытия дела седло не отправилось в архив и не было уничтожено, оно находится у Игоря Вовка — и это факт. — Эксперт попытался что-то возразить, но Щербак жестом его остановил. — Мне нужна информация, и я пришел к вам, как к другу. Вы не хотите дружить, но информация мне нужна все равно, и я ее получу. От вас получу. Это понятно?
— Как же, интересно? — вдруг заржал эксперт. — Пытать меня будете?
— Нет. Пугать буду. — Николай осторожно носовым платком взял недопитую чашку, выплеснул остатки кофе в другую — чистую, а грязную завернул в платок и спрятал в карман. — На всякий случай, — пояснил он, — на чашке есть ваши пальчики, на сиденье мотоцикла Олега они тоже есть. Давать заведомо ложные экспертные заключения опасно, это деяние уголовно наказуемо. А двойным агентом быть еще опасней. Но интересует меня, еще раз повторяю, не сиденье, а ноутбук. Если думаете, что можете спать спокойно: и начальство довольно, и совесть чиста…
— Не было там никакого ноутбука! Слышите, не было! — завопил эксперт. Он вдруг побагровел, выпучил глаза и схватился за сердце. — «Скорую» вызовите…
— Э! Э, дорогой! — Щербак поймал его у самого пола, усадил, оперев спиной о стену, метнулся к телефону, но в трубке гудка не было, только неясное бурчание — то ли блокиратор, то ли спаренный телефон. Николай заколотил по рычагу, но гудок не появлялся, а эксперт, потеряв сознание, сполз по стене и, кажется, не дышал. Щербак замолотил кулаками в стену, пытаясь привлечь внимание обитателей соседнего кабинета, потом выскочил в коридор и заголосил:
— Помогите кто-нибудь, человеку плохо!
Из соседней двери выскочила женщина в синем халате, бросилась к телу, пощупала пульс, тоже попробовала телефон на столе, выхватила из кармана сотовый.
Ну я и осел сегодня — покосился на свой мобильный Николай. Это что-то, блин!
А женщина тем временем диктовала:
— Субботин Антон Алексеевич, тридцать семь, да, сердечный приступ, хорошо, не трогаем, да, да. — Дала отбой и уставилась на Щербака: — Вы что здесь делаете?
— Я уже ухожу. — Увидев собравшихся на его крик в дверях вахтера и еще троих любопытствующих, Николай, пока его не обвинили в доведении человека до сердечного приступа, поспешил ретироваться.
Было откровенно не по себе. И не узнал ничего толком, и эксперта напугал до смерти. Для поднятия боевого духа сделал небольшой крюк, заехал посмотреть на особняк Боксера. Колючей проволоки не прибавилось, часовые на вышках не появились, усадьба наслаждалась предобеденной сиестой под негромкую ленивую музыку. Значит, о пропаже пистолета Боксер пока не подозревает или ему плевать.
Слава богу, хоть тут все сделано профессионально.
11.10
От Крупицына Денис поехал к вдове. Дома ее не оказалось, но соседка подсказала, что Жанна в это время по субботам всегда гуляет с Витей в сквере неподалеку.
Она сидела на низкой скамейке и читала сыну вслух, он — щупленький, огненно-рыжий и невероятно конопатый, очень похожий на мать и совершенно не похожий на Олега — пристроился на корточках рядом и, вполуха слушая, играл с какими-то пластмассовыми человечками: то ли бэтменами, то ли спайдерменами. Жанна заметила Дениса, только когда он подошел вплотную и поздоровался. Она отложила книгу («Новые приключения черепашек-ниндзя в Париже»), а сын, надувшись, рассовал своих пупсиков по карманам и молча ушел на газон топтать одуванчики. Жанна на этот вандализм не обратила ни малейшего внимания, она тоже была недовольна появлением непрошеного гостя.
— Я на минуту, — пообещал Денис. — Скажите, Жанна, Олег не заходил к вам в день гибели, двадцать пятого мая, в районе часа дня?
— Двадцать пятого заходил. Но во сколько именно, я не помню. Что вас еще интересует?
Денис сделал вид, что не замечает ее нежелания разговаривать.
— Меня интересует все, что вы сможете вспомнить. О чем он говорил, как говорил, как выглядел…
— Никак и ни о чем. Заскочил на две минуты, опять обещал золотые горы, говорил, что буквально через неделю у него будут деньги, что он откроет для сына счет в банке и переведет туда столько, что хватит на хороший институт, не то что школу закончить. Знаете, как я сыта была такими обещаниями! Витя сидел у телевизора, так Олег с ним даже не поздоровался. Он дальше прихожей ни разу за последний год и не проходил — разве в таких хоромах втроем развернешься?! Иногда шоколадку какую-нибудь притащит или апельсинов, а погулять с ребенком, поговорить — на это времени у него не было. И в ту субботу тоже торопился, как всегда, по жутко важным делам.
— А почему он по телефону не мог вам обо всем рассказать, если торопился?
— Теперь уже не узнать. Ехал, наверное, мимо.
— Жанна, но тогда ведь тоже была суббота, вы, очевидно, с Витей тоже гуляли, сейчас у нас начало двенадцатого, к часу вы пойдете обедать, так? Олег приезжал, когда вы вернулись с прогулки? Через сколько примерно? Хотя бы примерно!
— Обедаем мы около двенадцати, он приехал после обеда, но насколько позже, я не помню. Я его визиты для истории не фиксировала.
— Ясно. А ноутбук у Олега был с собой?
— Как же! Был. Гостинца для сына не было, а ноутбук был. Такое впечатление, что он ел и спал с ним. Под подушкой хранил…
Интересно, до Крупицына или после Олег поехал к жене, прикидывал Денис. До похода в «Мартинику» он бы не успел точно: в половине первого он уже был у Шуйского, а от дома Жанны до «Мартиники» еще как минимум минут двадцать езды. То есть Жанну с сыном Олег застал бы за столом, а не у телевизора. Но кого он все-таки навестил первым: жену или правозащитника?
Денис не торопился ехать в гостиницу. До футбола время еще было. Он развернул карту города. Если ехать из «Мартиники» в Ясные Воды, то и в Центр правозащитной деятельности, и к Жанне не то чтобы совсем по дороге, но крюки в обоих случаях небольшие. Причем логичнее вначале было заехать именно к Крупицыну, его Центр к «Мартинике» ближе. Но на какую же еще встречу спешил Олег? Вряд ли, сказав Крупицыну, что торопится, он имел в виду жену, да и Жанне он тоже сказал, что спешит, хотя тут он, возможно, просто хотел максимально сократить неприятный обоим разговор. Так или иначе, пять, максимум десять минут у Крупицына плюс две у Жанны, получается всего-навсего семь — двенадцать. То есть остается время на еще одну столь же короткую встречу.
Нельзя сбрасывать со счетов, что и под подъездом Центра, и на стоянке возле Жанниного дома мотоцикл Олега оставался фактически без присмотра, а подрезать сиденье — дело одной минуты. Народ вокруг, если таковой даже там и был, мог вообще ничего не заметить, а если и заметил, как кто-то на мгновение остановился у мотоцикла, так что тут удивительного: хороший мотоцикл.
Но, возможно, из-за Лилии, из-за ее бесконечной уверенности в том, что Жанна люто ненавидела Олега при жизни и получила только выгоды от его смерти, возможно, из-за этого Денис еще и еще раз прокручивал в голове недавний разговор. Причины не любить Олега у Жанны конечно же были. Причины желать ему смерти — те же, что и для нелюбви, дальше все вопрос характера: если она винила во всех своих бедах не себя и не Лилию, значит, смерти желать Олегу могла. Но одно дело желать человеку смерти и совсем другое — его убить. Конечно, Денис был далек от мысли, что Жанна сама потихоньку спустилась во двор, пока Олег на самом деле болтал с сыном, и кухонным ножом перерезала ремень. Но если она соврала, если Олег приехал не спонтанно, сам по себе, а она ему позвонила и назначила встречу? Тогда во дворе уже мог его кто-нибудь ждать. И на роль этого кого-то идеально подходит Кравцов. И в принципе ведь возможен между ними сговор: Жанна получает акции «Сатурна» в наследство, а Кравцов становится директором ЧОПа. И даже поработав год-полтора себе в убыток, только чтобы умаслить всяких малининых, дальше они снова смогут вести нормальный бизнес. И нежелание Жанны вспоминать, во сколько приехал Олег, может быть объяснено так: она выгораживает сообщника — Кравцова.
Вообще-то Денис предпочитал версии, в которых в качестве главных подозреваемых фигурируют женщины, откладывать подальше и рассматривать в последнюю очередь. Даже для откровенного вранья и запутывания следствия у представительниц слабого пола порой находились совершенно иррациональные причины, вплоть до того, что лицо следователя не понравилось. А что-то недосказать, преувеличить или преуменьшить — это вообще в порядке вещей. Но стоит ли в данном случае подчиняться традиции? — размышлял Денис. В связи с перспективой развода у Жанны кроме причин желать Олегу смерти появлялся и повод осуществить желаемое. После развода она наверняка осталась бы ни с чем, на алименты, которые назначил бы суд, не проживешь, а Олег окончательно разбазарил бы «Сатурн», и тогда даже с алиментами могли возникнуть проблемы. То есть налицо мотив для убийства и, очевидно, возможность его совершить.
Версия, конечно, менее красивая, чем общегородской заговор против одного отдельно взятого человека, но, пожалуй, откладывать ее в долгий ящик неправильно. Нужно как минимум проверить алиби Кравцова.
8 июня, середина дня
Трансляция матча Италия — Хорватия начиналась в 14.00. Денис еще успел заехать в магазин за пивом и купить в кафе неподалеку от гостиницы две большие пиццы. Щербак уже ждал. Тоже не с пустыми руками: запасся чебуреками и пивом, конечно. В предвкушении интереснейшего зрелища сыщики стремительно обменялись добытыми сведениями и уселись перед экраном телевизора, с удовольствием поглощая честно заработанный обед. Огласили составы команд.
— Ну, сейчас будет игра! — сказал Николай, потирая руки (то ли от волнения, то ли стряхивая крошки). — Хорваты, слава богу, за ум взялись. Смотри, всех старперов, которые Мексике продули: Шукера, Просинечки, Станича отправили на лавочку.
Но из интереснейшего зрелища им достался только первый удар по мячу. На второй секунде матча скрипнула дверь, и в номер без стука заглянула Лилия. Щербак молниеносно вдавил на пульте кнопку отключения, и экран, всхлипнув, погас, а сам Николай испустил такой вздох, что, как пишут в сказках, земля содрогнулась.
— Они опять звонили, — сказала Лилия. — Напомнили, что завтра вечером истекает данный нам срок. — Испуга в ее голосе не было ни малейшего, наоборот — решимость немедленно браться за дело и довести его до победного конца. — Доедайте и поехали.
— Куда? — не понял Денис.
— Искать прибор. У вас ведь есть план, вы же не собираетесь сидеть здесь сложа руки? А я с вами.
— Не сегодня, — откликнулся Щербак. — Слишком опасно…