— С удовольствием.
— Так что с моим делом, — повторил Шуйский, — можно выписывать чек или глухо, как в танке?
— Вы как-то без интереса об этом говорите, — заметил Денис. Не обращая внимания на слабые протесты Шуйского, он помог ему накрыть на стол.
— По пятьдесят грамм? — предложил хозяин.
Денис мотнул головой:
— Нет, я пас!
— Тогда и я пас. Ну разве что совсем по маленькой за встречу… — Шуйский накапал себе грамм десять и опрокинул в рот то, что не растеклось по стенкам. — Значит, без интереса, говорите?.. С чего вы взяли?! Может, я его просто не афиширую?
Денис не ответил. Минуты две они жевали молча. Был слышен только стук вилок и приглушенная речь диктора на канале Discovery, с постоянно проскальзывающими менторскими нотками он рассказывал что- то такое про англо-бурскую войну.
— Давайте я вам все-таки налью, — еще раз предложил Шуйский, — по-моему, вы чувствуете себя не в своей тарелке.
— Разве что по столечку — как себе. И не чокаясь.
— Почему?
— На поминках не чокаются.
Шуйский на секунду прекратил орудовать вилкой.
— Вовка поминаем?..
— Нет. Вас, Дмитрий Сергеевич. Давайте: за упокой!
Денис выпил, Шуйский так и остался сидеть с поднятой рюмкой.
— Это у вас такой профессиональный юмор? Я, во всяком случае, не понял. Объясните, после какого слова смеяться.
— Юмор у меня общечеловеческий, — ответил Денис. — А смеяться нам пока не над чем.
— А по-моему, очень весело! — Шуйский наконец выпил и криво улыбнулся. — Никогда бы не подумал, что на мои поминки придут всего два человека, и одним из них буду я сам! Добавки хотите?
— Не откажусь.
Шуйский положил Денису вторую порцию и, откинувшись на стуле, звонко хлопнул себя по колену.
— Хорошо сидим! Следующий тост: за помин!
Денис накрыл рюмку ладонью,
— Все, мне больше нельзя — есть работа. Ответственная. Поминки у нас все равно нетрадиционные, поэтому предлагаю сделать еще одно отступление. Ограничимся полутора тостами.
— Ладно, заинтриговали, — сказал Шуйский, — переходите к делу, а то я сейчас лопну от нетерпения. Погодите, только чай поставлю… — справившись с чайником, он уселся напротив Дениса, выставил на стол хрустальную розетку для варенья, заменявшую ему пепельницу, и закурил, забавно попыхивая на выдохе; дым вырывался маленькими рваными клубами.
— Хотелось вас еще чуть-чуть потомить, но время не позволяет, — подмигнул Денис. — Дело ваше я раскрыл. На гонорар, боюсь, вы не расщедритесь, потребуете, чтобы я предъявил пропавшее оборудование. А где оно, никто, кроме вас, не знает. Я мог бы, конечно, поискать, но недосуг. Вообще, загадку вы мне загадали замечательную, если бы не сопутствующие обстоятельства, разгадывать ее было бы одно удовольствие. Вся проблема в этих сопутствующих обстоятельствах. Вы их не учли, в результате пострадали люди. Олег Вовк убит, Игорь Вовк взят в заложники, а цена за его освобождение — ваша пропавшая железяка, и если сегодня ночью я не смогу его освободить, его тоже, скорее всего, убьют. А я до сих пор не знаю наверняка, где его держат. — Это отгадка или решение? — спросил Шуйский, опустив глаза в пол, как будто обнаружил под ногами что-то необычайно интересное. Он раздавил окурок в пепельнице, отошел к плите, долго звенел чашками.
Денис ждал, пока он вернется за стол. — Разницу понимаете? Сколько вам сахара?
Денис заметил, что руки его подрагивают, и подвинул сахарницу к себе.
— Я сам, спасибо.
— А разница такая! — продолжал Шуйский, распаляясь. — Как в школе: решил задачу шаг за шагом — нет вопросов! Взял ответ с потолка — интуиция подсказала — лучше помолчи! Объяснить не можешь, так не высовывайся— шайбу схлопочешь! Но мы как бы уже не школьники. За такую оплошность колом в дневнике не отделаться!
— Совершенно верно, — кивнул Денис.
— Тогда потрудитесь привести доказательства.
— Легко сказать! У меня нет доказательств, которые бы заведомо вас устроили. То есть устроили бы любого нормального человека в обычной ситуации. Но вы — это вы, Шуйский Дмитрий Сергеевич, а не среднестатистический обыватель. И ситуация у вас в жизни не совсем обычная: вы только что справили сами по себе поминки! Если не забыли еще…
— Вы высказали серьезное обвинение! — произнес Шуйский гневно, после каждого слова ударяя двумя пальцами по столу. — Я жду таких же серьезных доказательств!
Денис улыбнулся в ответ.
— Знаете, недавно читал одну хохму. Представьте, Франция, семнадцатый век, недоросль говорит учителю: «Зачем доказывать эту теорему? Дайте честное слово дворянина, и я вам поверю!»
— Доказательства!!!
— Хорошо. Я скажу, что за оборудование у вас пропало. Кроме вас, Пасечника и Боксера этого ведь никто не знает, так? Никакая это не система контроля доступа в помещение. Это устройство для стирания отпечатков пальцев и создания новых, разработанная профессором Зелинским. Как оно попало к Пасечнику, я точно не знаю, могу только догадываться. Вряд ли ваш уважаемый босс напрямую подкупил Зелинского: известный пластический хирург — человек наверняка не бедный. Вероятно, Пасечник пообещал ему организовать госзаказ. Может быть, через фиктивную структуру финансировал исследования, а Зелинский знай себе радовался, думал, что работает на шпионское ведомство. Как бы там ни было, Зелинский за свою доверчивость поплатился: сделал опытный образец, продемонстрировал его на Боксере, после этого Пасечник тихо и культурно организовал ему несчастный случай и пышные похороны. Чудо-машинку он поручил беречь вам. Не Боксеру же ее доверять, в самом деле! Его любая штуковина сложней финки приводит в тихое уныние. И у себя он ее хранить не хотел: раструбил на весь воровской мир, что у него есть, вот и опасался: знал, с кем имеет дело.
— Очень интересно! — хмыкнул в кулак Шуйский. — Но по-прежнему бездоказательно.
— Если интересно, я продолжу. Пасечник передал агрегат вам на ответственное хранение до завтрашнего сходняка, где он собирался продемонстрировать его благородной публике. А дальше — как дело пойдет: может внаглую, не прячась, открыть при «Мартинике» соответствующую манипуляционную, может, подпольный кабинет где-нибудь у лешего в тайге, собственно, это не имеет значения, один черт, Пасечнику этого чуда техники не видать как собственных ушей! Я вообще сомневаюсь, что он доживет до среды. Давайте временно отложим его заботы и поговорим про вас. Вас, Дмитрий Сергеевич, как я понимаю, давно уже точил червячок. Все, чем вы владеете, на самом деле принадлежит Пасечнику, но тут как раз проблемы нет: он вас поставил управлять своим легальным бизнесом, вы и управляете. Закавыка в другом: львиная доля прибыли поступает к Пасечнику от вас, а не от Боксера с его мелким рэкетом, но денег при этом у Боксера оседает несравненно больше. Тут никакие доказательства не нужны, достаточно посмотреть, кто где живет. К Боксеру в особняк иностранную правительственную делегацию пригласить не зазорно. А почему так происходит? Наверняка ведь не потому, что он лучше вас ведет дела. А потому, что так Пасечник решил. Боксеру как уважаемому вору положено одно, а вам, фраеру, пусть козырному, не дешевому, но все равно фраеру — другое. Я не сомневаюсь: вы бы могли облапошить Пасечника не на один миллион, причем без всякого риска, но не сделали этого. Потому что до недавнего времени боялись, и потому что не могли пользоваться этими деньгами в открытую. Но в какой-то момент вас прорвало. Не подумайте только, что я вас за это осуждаю. У нас же любой бизнес — сплошное мошенничество, сегодня уже достаточно тонкое и изощренное, а не тупое и беспардонное, как десять — двенадцать лет назад, завтра будет еще тоньше, еще изощреннее. Таким людям, как Пасечник, и тем более Боксер, на вершине бизнес-пирамиды не место.
— Вы так и не привели ни единого доказательства, — вставил Шуйский, когда Денис поднес ко рту чашку.
— Но теперь вы воспринимаете это спокойнее, так ведь? Когда я подойду к концу, вам доказательства будут уже без надобности. Позволите продолжить?
— Конечно! Мне давно уже не было так любопытно.
— Итак, вы решились поставить Пасечника на место: он анонсировал прибор перед воровским сообществом, вы его выкрали. Возможно, у вас была идея его коммерческого использования, но, думаю, в первую очередь вы хотели получить моральное удовлетворение. Прибор вы вынесли по частям, а потом устроили спецэффекты: дым, следы на потолке, взбесившиеся камеры наблюдения и так далее — в чем, в чем, а в охранных системах вы специалист, каких мало. Простите, что излагаю все без технических подробностей, я их не выяснял. Пасечник запаниковал. Он пообещал продемонстрировать машинку, меняющую отпечатки. Обещал и не сделал, коллеги по сходняку могут это расценить как неуважение, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сам он прибор найти не смог, возможно, потому что не знал, чего больше хочет: найти или скрыть факт пропажи. Когда у него ничего не вышло, он попросил вас нанять частного детектива, пообещать ему баснословный по снежинским меркам гонорар, а взамен потребовать полной конфиденциальности. Вы наняли самого известного — Олега Вовка. Что из этой затеи вышло, все знают. Но не все отдают себе отчет в том, что завтра сходняк. Когда я звонил вам ночью, вы были у Пасечника? И что он вам сказал?
Шуйский пожал плечами.
— Вы опасаетесь, что наш разговор записывается? Могу поклясться чем угодно: это не так.
— Не клянитесь. — Шуйский выдвинул ящик и показал Денису коробочку, внешне напоминающую зажигалку. — Это скрэмблер. Глушит все источники радиосигнала в радиусе пяти метров.
— А как же телевизор?
— Телевизор! — хмыкнул Шуйский. — Это не простой телевизор! И я уже говорил: он принимает сигнал не с комнатной антенны, а со спутниковой.
— Ладно, мы отвлеклись. Пасечник не догадывается, что вы украли прибор, но уговорит вас взять вину на себя, аргументы, как вы понимаете, он найдет. А потом устроит показательную казнь. И что самое обидное, он прекрасно понимает: все это бесполезно. Он не жилец. Просто умирать в одиночку ему не хочется. До сих пор вы проявляли олимпийское спокойствие, чтобы убедить Пасечника в своей невиновности. Сейчас самый момент сменить тактику. Вы знаете его лучше меня. Подумайте и согласитесь, что я прав!
— Еще чаю? — поинтересовался Шуйский.
— Да идите вы к черту с вашим гостеприимством! Вы что, ничего не поняли?!
— Все я понял. Хотя вы меня ни в чем и не убедили. Я не могу взять в толк, что конкретно вы от меня хотите?
— Соображений, где искать Игоря, как минимум.
— Нет, спасибо. Я не хочу впутываться в это дело.
— И ответственным вы себя не считаете?
— Вы как хотите, а я налью себе еще чаю. — Шуйский заглянул в холодильник, что-то там перекладывал с полки на полку, в итоге взял с дверцы лимон. Тайм-аут растянулся минуты на полторы. — Не перегибайте палку, — сказал он, вернувшись на место, — если я, например, клепаю на заводе «Калашниковы», значит, по-вашему, я несу ответственность за то, кого из них продырявят? Чушь это все собачья! А в том, что Олега убили из-за моего заказа, я вообще сомневаюсь…
— Не сомневайтесь. На этот счет у меня есть не соображения, а реальные доказательства. — Денис поднялся и холодно кивнул. — Спасибо за ужин. Считаю своим долгом предупредить: послезавтра информация об открытии Зелинского будет обнародована.
— Сядьте, сядьте! — замахал рукой Шуйский. — Не мельтешите. С Зелинским вы попали в точку. По официальной версии, он приехал сделать Туманову пластическую операцию, у того на носу выросла родинка — смотреть страшно, стыдно было на люди показаться. Местная знать в лице Пасечника пригласила уважаемого земляка поохотиться. Сам он с Зелинским не полетел, нашлись какие-то срочные дела, обещал присоединиться позже. Вертолет потерял управление и упал в болото в устье Волчьей, в самую трясину. Поднять его оттуда невозможно, нужно тысячу гектар осушить.
— Это официально известные факты, — перебил Денис, — мы теряем время.
— А то, что вертолет взорвался, прежде чем упасть, — тоже официально признано?! Что фрагмент винта нашли в полукилометре от места падения? Что несколько охотников слышали выстрел за долю секунды до взрыва? Причем звук не был похож на выстрел из ружья — значительно громче. Охотники худо-бедно разбираются! А один из них, отставной подполковник, утверждает, что стреляли из ручного противотанкового гранатомета.
— Зачем вы мне все это рассказываете? — спросил Денис.
— С просветительской целью. Сею разумное, доброе, вечное. Это на самом деле не официально, но общеизвестные факты.
— Общеизвестные?!
— По крайней мере, сотня человек в Снежинске в той или иной степени в курсе дела. Но все думают, что это было покушение на Пасечника. А Пасечник убедительно попросил не распространяться. И Туманов поддержал его просьбу. По наивности.
— Больше ни о чем не хотите меня просветить?
— Да нет вроде. Как вы, кстати, с пассией Вовка, с Шахбазовой? Нашли общий язык?
— А что Шахбазова?'— спросил Денис, выдвигаясь в прихожую.
— Она ведь тоже собиралась отыскать установку. Еле отделался. Через пару дней после смерти Олега явилась и пристала с ножом к горлу: за что я ему обещал деньги, вдруг он уже что-то раскопал, она посмотрит его записи. А послал ее вежливо, так она на следующий день опять пришла. Пришлось припугнуть. Между прочим, она назвала несколько меньшую сумму, чем я обещал Вовку.
— Он с женой собирался поделиться, — ответил Денис. — Приятно было с вами поговорить. Еще раз спасибо за ужин. И не забывайте: это были поминки.
21.10
К Лилии Денис шел через соседний подъезд и чердак. Однажды они с Николаем уже так ходили, только от Лилии. Если человек Малинина и торчит где-то во дворе, Денис надеялся, что ждет он выходящего Щербака и на соседние подъезды особого внимания не обращает.
Шуйский его выводы вслух не подтвердил, но Денис на это и не рассчитывал. В данном случае молчание тот самый знак согласия, но Шуйский при этом сохранил достоинство, а для него это, видимо, важно. Зато после Шуйского Денис заехал в «Огненный дракон» и, потратив пять минут и двадцать долларов, узнал, что в субботу двадцать пятого мая в «Огненном драконе» с тринадцати тридцати до четырнадцати тридцати обедал Боксер и по ходу обеда принимал посетителей как прямо за столиком, так и на свежем воздухе. Но последнее слово оставалось за Максом. Он наконец обработал все записи, присланные Денисом, сличил с голосом похитителя и вынес свой вердикт.
— Ну блин?!! — заорал Николай, как только Денис переступил порог. — Мы тут уже истомились в ожидании!
— Похоже, ожидание было приятным, — заметил Денис.
Николай и Лилия вышли его встречать вдвоем в обнимку, значит, напарник даром времени не терял, значит, роман бурно развивается. На его замечание Лилия смущенно потупила взгляд, а Щербак сально ухмыльнулся.
— Лилия, нам нужно поговорить. — Денис посмотрел на Николая и добавил: — Лучше наедине.
Они переглянулись, и Щербак конечно же набычился:
— Это еще зачем? С какой стати?!
— Можно и втроем, — легко согласился Денис, — только если пообещаешь молчать и сидеть смирно.
Лилия побледнела, а Николай набычился еще больше и промолчал.
Прошли в гостиную, Щербак плюхнулся на диван, усадил Лилию рядом и демонстративно обнял. Денис подтащил себе кресло и уселся напротив. На этот раз речь он не подготовил, и поэтому, когда дошло до дела, не мог подобрать нужных слов. В основном из-за Щербака, который недовольно косился на него исподлобья.
— Одним словом, Лилия, — наконец произнес он, так и не родив предисловие, — если вы сами скажете мне, где Игорь, обо всем остальном я постараюсь забыть.
Первым, разумеется, отреагировал Щербак:
— О чем это остальном?!
— Я не с тобой разговариваю, — отмахнулся Денис, глядя только на Лилию. Она побледнела еще сильнее, но молчала, беспомощно поглядывая на Щербака.