Приблизился Ваня к камню. Осмотрелся. Туман, словно живой - шевелится тихонько, заползает под кусты, что озеро непроходимой стеной окружают, по листьям скользит да к ногам Ваниным подбирается. Отошёл Ваня на шаг, стряхивая марь, и вновь кулон потрогал - нагрелся слегка. «Значит, действует», — подумал юноша и шаг к камню сделал. Наклонился, рукой его потрогал - мало ли, примерещился. Присел Ваня на него, да на туман, что озеро покрывает, смотрит, наблюдает за ним, ожидая чего-то. Тихий всплеск раздался, и колыхнулся туман, разошлись края его словно вата, да кусочек водицы тёмной показался.
— Мужчина... —донёс ветер тихое слово с озера.
Поверхность воды неподвижной осталась, лишь туман шевельнулся, словно живой.
— Юноша. — повторил женский голосок, словно колокольчик разлился над туманом, ушей Ваниных касаясь, да приводя юношу в восторг от красоты его звучания.
Вскочил Ваня с камня: сердце в груди набатом стучит - есть кто-то на озере! Неужели прав оказался Никодим, и в озере этом русалки обитают? Попятился назад к кустам спасительным, но в последний момент остановился, расправил плечи - раз не действуют чары призывные, да не хочется в воду ступить, значит, и бежать не стоит - нет опасности. Да и слабость свою показывать не хотел неведомо кому.
— Кто здесь? — сглотнул слюну вязкую, но героически устоял от побега.
— Ха, смешной, — ухмыльнулся ветерок, что неожиданно женским голосом молвил, и следом смех разлился над озером, словно колокольчик зазвенел.
— Кто здесь?! — закричал Иван и вновь шаг назад сделал, за кулон, словно за спасителя, хватаясь.
Туман заволновался, расступаясь в стороны, всё более оголяя поверхность озёрную, будто напугался крика Ваниного. Вода заколыхалась, и над ней хвост рыбий, чешуйчатый, появился. Взмахнул в воздухе да со всплеском звонким в воду обратно спрятался.
— А-а-а-а-а! — закричал Ваня да бросился бежать в сторону дома. Кусты кожу на руках царапали, когда ведьмак их споро руками раздвигал, но не до того ему было.
«Они существуют!» — билась мысль в голове, стуча молоточком противным в висках. И ежели в прошлый раз он ещё раздумывал, лишь допуская их существование, то сейчас все сомнения разом отпали - живут в водице русалки.
Тихого смеха, пролетевшего над озером да нырнувшего обратно в туман, что вновь единым ковром водную гладь устилал, Ваня не услышал - спешил быстрее убраться восвояси.
Как бежал, Ваня не помнил. Мысль назойливая о нечисти озёрной билась в голове. Думал Ваня кому весточку посылать, чтоб избавить деревню от русалок. Пока добежал - всё решил.
Забежал в дом да за бумагу схватился, взял чернила и корявым почерком стал писать в школу ведическую призыв о помощи, заключающейся в «срочном направлении в деревню Амировка хоть кого, лишь бы избавить от...». Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Тут рука дрогнула, и вспомнил Ваня про ожерелье заветное, что. вероятно, на дне лежит. Отложил в сторону и бумагу, и перо, да свечу затушил, которой сургучовую печать с вороном на оттиске ставить хотел.
«Надо обдумать», — решил и к полке с книгами пошёл. День провёл за чтением да изучением, пока очередной посетитель не явился.
Пришёл гость вечером и снадобье для привлечения девы молодой настойчиво, прямо с порога, попросил.
Ваня поначалу отрешённо смотрел на высокого юношу, что входя в дом, преклонил огненно-рыжую голову. Стоит посреди комнаты мужик молодой и просит настойчиво:
— Дайте что-нибудь! Не любит больше! — басом гремит по небольшой горнице ведьмовской.
— Кто кого не любит? — пришёл в себя Ваня, мысли об ожерелье заветном в дальний уголок в мозгу спрятал.
— Злата меня разлюбила!
— А, — почесал голову Ваня, понимая, кто перед ним стоит, — ты, стало быть, жених. Бывший.
— Что значит «бывший»?! — взревел детина рыжая да Ваню за грудки взял, да как потряс.
— Наговор наведу, из отхожего места сутки не выйдешь, — спокойно произнёс Ваня, да значимо так, что пришлый ведьмака отпустил да тяжело на лавку присел. Ровно на ту, на которой несколько дней назад Злата его сидела и рыдала слезами хрустальными.
— Стало быть, бросила меня... другого нашла. — тихо начал шептать, по коленям от нервов себя хлопая и раскачиваясь из стороны в сторону, — выгнала меня...
— Так правильно сделала, что выгнала тебя, дурака, — проговорил Ваня да к сундуку пошёл. Нет, не за снадобьем, а чтобы видимость действия создать - может, поймёт гость, что занят ведьмак, да дом покинет. Мягкий наш Ваня — не может выгнать просителя.
— Почему правильно? — рыжий поднял на него взгляд. На «дурака» от незнакомого человека не обиделся.
— Так ты же её бросил, стоило ей рябью покрыться. Сбежал, пятками сверкая. — зло процедил Иван. Жаль ему Злату было: сирота, дочка старосты соперницей посчитала да сглаз навела, жених сбежал - бедная девушка.
— Я же отправился снадобье искать! — вскочил вновь. Кровь молодецкая, горячая в сыне кузнеца течёт. — Несколько деревень объехал, пока нашёл того, кто согласился изготовить нужное, вроде что-то редкое надобно было для зелья.
— Ну да, коготь зверя, которого поймать тяжело, — кивнул Ваня. Его он купил у ведьмы городской. Воспоминания ведьмочки, что взглядом ласкала да голосом чарующим обволакивала, утянули Ваню, но лишь на мгновения: вырвал из грёз гость незваный.
— Эй, ведьмак! Слышь меня? — пробасил над ухом.
— Да. — потряс головой, воспоминания ненужные изгоняя. — А ей ты сказал о том, что искать исцеление поехал?
— Златке-то? — поскрёб ногтем подбородок, рыжей щетиной покрытый.
— Угу, — кивнул Ваня.
— Н-нет, — глаза округлил, на ведьмака смотрит, — Вот я дура-а-ак, — принялся корить себя, — она же подумала, что бросил её, убёг.
— Ну да, пришла ко мне помощи просить - ни денег, ни поддержки. Помог я. зелье изготовил, — важно грудь вперёд выставил ведьмак, значимость свою демонстрируя. Пусть знают в деревне, что не просто так живёт он на опушке, а знания по назначению применяет.
— Как же благодарить-то тебя? — встал гость, что имени своего так и не назвал, да раскинув руки в сторону, пошёл обнимать Ваню.
— Так... — помедлил с ответом ведьмак, размышляя да подальше от гостя отходя. Решил рискнуть и цену назвать, раз спрашивают, — снадобье то, что у другого ведьмака для Златы купил, отдай мне - тебе же не нужно боле.
— Да забирай! — на радостях воскликнул да пузырёк из кармана вытащил.
Флакончик зелья дорогого на полку к другим снадобьям Ваня поставил да радуется, что спорится дело у него в деревне этой - знать, удача в руки идёт, знать, и с ожерельем всё получится.
— Что же, пойдём, — решил помочь Ваня бедолаге и с ним отправиться к Злате, — Как звать-то тебя, жених непутёвый?
— Кузьмой батька назвал.
— Что же, Кузьма, показывай дорогу, как к суженой твоей добраться.
Покосившийся домик на другом конце деревни зиял кое-где чёрными провалами окон. В крыше дыра, стены снаружи не побелены и потемнели от дождей да морозов лютых, что по зиме в деревню, словно в родной дом приходят, да так, что лишний раз нос на улицу не высунешь — вдруг отмёрзнет. Пожалел опять Ваня сироту Злату — как же она зимой в доме таком ночует? В двух оконцах, тех. что целыми были во всём, когда-то большом, добротном доме, еле светился огонёк свечи. Он весело плясал по стеклу, двигаясь в такт движению воздуха, что создавала девушка, ходящая взад-вперёд по дому.
— Что же ты, жених, дом не починил невесте-то? — укоризненно посмотрел на Кузьму ведьмак.
— Дык, я как-то не думал... я как увидал её, сразу решил, что женюсь и к себе заберу.
— Что значит, «как увидал»? Ты неместный что ль.
— Нет, мы с батькой недавно перебрались в эту деревню. Тяжко в старой избе папке было: мама умерла, он страдал, работать не мог, вот и решили уехать дальше от места гибели её.
— Что случилось с ней?
— Так, по весне речку по льду переходила, а он треснул, маманька и утопла, — всхлипнул детина.
Ваня на него посмотрел удивлённо, да ауру незаметно проверил: вдруг на семье тоже кара несчастий лежит. Ничего не обнаружил.
Кузьма снова шмыгнул носом:
— Я тоже скучаю по ней. А папка корит себя, что встречать не пошёл её, может, увидал бы да вытащил.
Иван с Кузьмой стояли под окнами и наблюдали, как девица по дому хлопочет: подметает. Помолчал Кузьма с минуту, словно с мыслями собираясь, да продолжил:
— Я же как увидел очи её зелёные, пропал. Батька сразу добро дал на свадьбу. Я и решил не тянуть, идти к ней свататься. Мы же не знаем никого в деревне, вот и подумал, что старосту надобно привлечь к этому делу. Злата же сирота. Вот я к нему пришёл с просьбой выступить сватом, а там Фрося глазками хлопает да косу теребит. Я посмотрел на это и озвучил, что Злату люблю. Знаю я таких как Фрося... Она ко мне ещё на празднике весны подходила, но не люба мне она. Вот Фрося и поняла, что не к ней свататься иду, да дверью хлопнула, убежала в комнату. На утро сватовство назначено было. Мы к дому пришли, а Златка рыдает в голос. Как вошли к ней, опешили: стоит, платком замоталась, никому лицо не показывает. Зеркальце разбитое на полу лежит, острыми осколками пятки режет Златке, ревущей горючими слезами. Я к ней кинулся, а она отталкивает, — провалился в воспоминания Кузьма. Горечь в голосе, да жалость к девушке, — Староста к тому моменту вышел, предоставив нам время разобраться. Я к Злате руки тяну, а она отталкивает и рыдает, тихонько подвывая. Я схватил в охапку да платок размотал. Как увидел, решил время попусту не тратить, отправиться на поиски зелья. Знал я, что в соседней деревне ведьмак живёт, вот к нему первым делом и поехал. Кабы я знал, что ты пожалуешь в деревню, разве бросил бы?
Услышав шум, Злата к окну подошла да к стеклу прохладному лбом прислонившись, решила посмотреть, кто под окнами топчется. Увидела, охнула, и через секунду на пороге появилась.
— Что же вы, Иван, не проходите? — всплеснула руками, ведьмака завидев. Кузьму проигнорировала.
— Злат. — позвал Кузьма ласково любимую. Девушка демонстративно отвернулась, нос повыше задрала, да стоит передник теребит, нервничает.
— Злат, пусти его, поговорить вам надобно, — попросил Иван девицу. Посмотрел на неё строго, та и согласилась.
— Ладно, так и быть, проходи, — кивнула, лица к Кузьме не поворачивая, в дом пошла.
В небольшой горнице, что служила и кухней, и спальней, было чисто и уютно. Тут и там стояли вазы с полевыми цветами, да лежали рушники собственноручно расшитые.
Прошла Златка в комнату да лицом к гостям повернулась. Охнул Иван от милоты такой: кожа белая, на щеках румянец естественный, стеснительный, губы коралловые, глаза зелёные, словно омуты. Засмотрелся Иван на девицу, в себя пришел лишь когда скрежетания зубов за спиной услышал. Оглянулся: Кузьма смотрит на него да кулаки сжимает. Ваня понял, что приревновал Кузьма к нему Злату.
— Что ж, Злата, выслушай ты Кузьму. А я на улице обожду. — решил подождать за дверью, пока влюблённые поговорят - мало ли что разъяснить потребуется.
Тихий ровный говор Кузьмы сменился тоненьким всхлипом Златы, и отблеск свечи кинул на окно тень обнимающейся пары. Улыбнулся ведьмак да домой пошёл — теперь влюблённые сами разберутся.
Не прошло и четверти часа, как в избу Ивана влетел запыхавшийся Кузьма.
«Нет, ну никакого трепета у местных перед силой ведьмовской, — зло подумал Ваня. — Совсем не боятся, как к знакомому в дом заходят».
— Ты это... — наклонился Кузьма, руки в колени упёр, дышит тяжело — бежал, видно, — чё ушёл-то?
— Так вы и сами теперь разберётесь, я вам зачем? — отложил книгу с рисунком ожерелья на полку. Не удастся, видимо, ему дочитать.
— Мы тебя пригласить хотим в качестве гостя почётного на торжество.
— Не боитесь кары небесной, ежели на вашей свадьбе будет ведьмак гостем почётным?
Замолчал Кузьма раздумывая.
— Вот. Иди, Кузьма. — кивнул на дверь, намекая, что гость задержался - ходят тут, мешают ему вещами важными заниматься.
Дверь за гостем закрылась, а Иван вновь за книгу взялся. Никаких записей не нашёл более, лишь то, что уже было ему известно.
«Что ж, завтра снова пойду на озеро», — решил Иван, ожерелье на картинке пальцем поглаживая. Раз зов не действует, надо попытать счастья. Стыдно было Ване, что струсил в прошлый раз да убежал. Теперь точно пойдёт и узнает, есть ли это ожерелье.
— Странно, раз ожерелье то для ведьмаков, почему вещичка женская? Про то, что оно и для ведьм предназначено, слов не было. Не пристало мужику бабские побрякушки носить, — говорил вслух Ваня, размышляя.
— А, ладно, — махнул рукой, — в мешочке носить буду или в суме.
Решал Ваня как носить будет ожерелье, которое в руки ему ещё не попало.
Вновь поляна перед Иваном, да стена кустов, своими сплётшимися ветвями озеро заветное от глаз чужих закрывающих. Подошёл Иван, кулон проверил да ветви решительно в стороны развёл.
Затянутое туманом озеро вновь встретило неестественной тишиной. Казалось, сегодня даже марь серая не двигается - словно замерло время тут.
— Снова идёт, — голос, подобный всплеску воды, прозвучал слева от юноши.
— Идёт, идёт, — эхом отозвалось справа.
— Опять пришёл, — зашептались со всех сторон голоса невидимых пока обитательниц озера.
«Да тут не одна русалка», — подумал Ваня. Изо всех сил держался ведьмак, чтоб не убежать прямо сейчас. Страшно ему, стоял едва дышал, по сторонам озирался, но твёрдо ждал что будет дальше.
Перешёптывания прекратились, туман, окутывающий озеро дымчатым покрывалом, рассеялся, и из воды вынырнули головки обладательниц голосов: любопытные, очаровательные. Лица милые, с лишь слегка бледноватой кожей. Ясные очи насыщенного синего цвета, смотрят с любопытством. Губки бледно-розовые шепчут слова какие-то. а Ваня не понимает, да и не слушает - красоту неземную рассматривает. Прекрасные тела русалок были скрыты тёмными водами озера, а туман, приоткрывший завесу тайны, обрамлял заводь, в которой девы появились, словно облако мягкое. Длинные волосы цвета морской воды облепили плечи и груди обольстительниц. Очаровательные девушки, не стесняясь Вани, по очереди всплывали над поверхностью, демонстрируя налитые сочные груди и стройную талию, словно показывая себя во всей красе. Лишь рыбий чешуйчатый хвост, то и дело появляющийся над водой, напоминал ведьмаку, что перед ним нечисть водная.
— Ха-ха, залюбовался, — звонким смехом разлился голосок той, что посерёдке была - самая красивая, как Ивану показалось.
— Как зовут тебя? — спросила она, слегка улыбаясь.
— Ваня, — прошептал ведьмак, глазами скользя по бледной шее да по подбородку. На губах приоткрытых взгляд остановился. Тяжело сглотнул Ваня.
Завидев, что Ваня зачарованно смотрит, русалки захихикали да зашептались:
— Пришёл, да стоит истуканом... ха... смешной.
Потряс Ваня головой, видения изгоняя, да грозно закричал:
— Да! Пришёл опять!
Девушки охнули от неожиданности и скрылись под водой.
— Эй! — растерянно закричал озеру ведьмак. — Покажитесь! Отдайте ожерелье!
Но так и не показались более девы водные. Туман вновь озеро затянул, намекая, что более ничего и никого не покажет. Ушёл Ваня домой несолоно хлебавши. А поутру вновь на озеро отправился. Решительно прошёл поляну, да и кусты более не задерживали его, практически расступаясь перед чёткой поступью человека.
Тишиной встретило его озеро, не захотели его девы озёрные приветствовать.
— Эй! — закричал. — Ну что, отдадите ожерелье?.. — помолчал, поглядывая на марево едва колышущееся, — Или сам возьму?
Зашевелилась водица тёмная - подплывал к берегу кто-то. Ваня отшатнулся, но устоял на месте. Неужели решили показаться? А, может, сразу ожерелье отдадут? Никто же ранее к ним не захаживал.
— Ну что ты ходишь, Ваня, пугаешь дочерей моих? — Иван настороженно смотрел, как к берегу подплыла женщина, подтянулась на руках и вытянула своё стройное тело на камень плоский, что воды одним краем касался. Села, лишь большой рыбий хвост скрывался под водой. На хвост Ваня смотрел, словно зачарованный: он слегка двигался, создавая рябь на поверхности. Неожиданно его окутало мерцание, он раздвоился и превратился в ноги. Женщина грациозно встала и медленно, словно пава, двинулась в сторону юноши.