Сказать, что геологи нерадостно встретили теорию Вегенера, все равно что сказать, что генералу Шерману был оказан теплый прием в Атланте. Геологи с большим удовольствием высмеивали эту теорию. Однако в 1940-х и 1950-х гг. появлялось все больше и больше новых доказательств перемещения плит, и идея уже не казалась такой нелепой. Равновесие сил изменилось в конце 1960-х гг., а к 1980 г. практически все геологи приняли идею Вегенера – вот такой удивительный поворот в истории науки. Поражение противников теории было настолько полным, что теперь нам даже трудно оценить ее значение.
Порой континентальные плиты перемещаются довольно быстро, вызывая толчки земной коры, которые мы называем землетрясениями. Однако обычно плиты просто медленно сдвигаются по отношению друг к другу, не быстрее, чем растут ногти. (В следующий раз, когда будете стричь ногти, подумайте, что мы еще немного приблизились к «Большому землетрясению».) Когда одна плита продвигается под края другой плиты (этот процесс называют субдукцией), в результате трения выделяется тепло, нагревающее нижнюю плиту и превращающее ее в магму. Часть магмы исчезает в недрах Земли, но более легкая фракция может вырываться наружу через трещины в коре (по этой причине пемза плавает на поверхности воды – она состоит из вещества с очень низкой плотностью). Кроме того, под действием тепла от трения из плавящейся плиты высвобождается углекислый газ, а также некоторое количество сероводорода, диоксида серы и других газов, включая следы азота.
Если лить холодную воду на горячее пламя в закрытом помещении, происходит взрыв пара, который может изжарить заживо. То же самое происходит при извержении вулкана.
Когда горячая магма прорывается вверх через трещины в коре, вниз тем же путем просачивается вода с поверхности. И ситуация становится еще более опасной. Важное свойство газов заключается в том, что они расширяются при нагревании. В соответствии с этим правилом, вещество в газовой фазе всегда занимает больший объем, чем то же количество вещества в жидкой или твердой фазе. Поэтому, когда просачивающаяся вниз вода встречается с поднимающейся магмой, она превращается в пар и расширяется с невообразимой силой, занимая объем в 1700 раз больше, чем в жидком виде. Этот феномен хорошо известен пожарникам. Мы с восторгом наблюдаем за стекающей по склонам гор огненной лавой, но наибольшей разрушительной силой обладают газы, и именно они являются причиной взрывов.
В любой момент времени на планете действует около 600 вулканов. Большинство из них локализовано в знаменитом Огненном кольце в районе Тихого океана, на поверхности нескольких подвижных тектонических плит. В частности, гора Сент-Хеленс расположена там, где плита Хуан де Фука уходит под Северо-Американскую плиту на глубине более 100 км от поверхности. По этой причине значительная часть горы находится выше уровня магматических очагов, и токсичные газы редко выходят на поверхность. Но если такой глубокий очаг прорывается, это приводит к необыкновенно сильному выбросу.
Двадцатого марта 1980 г. в районе горы Сент-Хеленс произошло землетрясение магнитудой четыре балла. В этих местах дрожание земли случается нередко, но в отличие от предыдущих землетрясений в этот раз дрожание ощущалось особенно долго. В среднем за пять лет здесь регистрируется около 40 толчков, но за неделю после 20 марта произошло около сотни.
В этой ситуации ученые оказались перед непростым выбором. Они не хотели беспокоить людей, предупреждая о землетрясении, которого, возможно, не произойдет. За пять лет до этого черное предсказание об извержении вулкана Бейкер оказалось ошибочным, и геологи попали в глупое положение. Однако гора Сент-Хеленс не утихала. Двадцать седьмого марта из вершины горы на высоту более 2000 м поднялось облако дыма, окрасившее снег в черный цвет. Вскоре после этого местные власти перекрыли все дороги и начали принудительную эвакуацию населения. Молодой геолог Дэвид Джонстон объяснил репортерам: «Представьте, что вы стоите рядом с пороховой бочкой. Запал подожжен, но вы не знаете, какой он длины».
Однако один местный житель решил, что правительство не понимает, что делает. Гарри Трумэн, живший всего в 5 км от изумительно прекрасной и смертельно опасной горы, принял первый толчок за шум лавины. И даже череда последующих толчков не заставила его признать опасности. В тени этой горы он прожил бо́льшую часть жизни, включая лучшие годы с Эдди, и поэтому заявил: «Если с горой что-то произойдет, мне лучше быть здесь».
Новость о «Человеке, не желавшем покинуть гору», распространилась быстро, особенно среди журналистов, скучавших из-за отсутствия событий. Кроме высказывания Джонстона о «пороховой бочке», репортерам не удавалось выудить из геологов никаких горячих новостей, поскольку, беспокоясь о своей репутации, они предпочитали не делать никаких прогнозов. Так что бо́льшая часть информации поступала другим путем, минуя ученых, и отражала местный колорит. Как Трумэн заявлял фотографам, чтобы удержать внимание публики, нужен яркий герой, и его образ жизни «по старинке» (иногда он даже надевал носки под сандалии!) вполне соответствовал этому требованию. Десятилетиями Трумэн избегал публичности, опасаясь, что кто-то из его бутлегерского прошлого узнает и прикончит его. Но с тех времен прошло уже полстолетия, и Трумэн обнаружил, что может пересказывать старые истории новым слушателям: например, как в одном нижнем белье отогнал медведя граблями или создал местную версию легенды о снежном человеке, оставив на снегу отпечатки больших деревянных «ног». Он припомнил несколько историй времен Первой мировой войны, а также утверждал, что однажды натянул свой старый авиационный шлем и сбросил в кратер вулкана бомбу, чтобы остановить извержение.
Трумэн не только рассказывал истории, но при каждом удобном случае крыл почем зря местное начальство: «Они говорят, что она опять задымится, но эти люди врут, как дышат». Он также утверждал, что может определить силу землетрясения по шкале Рихтера быстрее, чем это сделают геологи, просто по тому, как раскачивается на окне бара вывеска пива Rainier. Все редакции страны хотя бы раз послали к нему своих корреспондентов, и все корреспонденты знали, что в качестве подарка следует прихватить с собой бутылку виски «Шенли». Вскоре кабинет Трумэна был забит бутылками, и он радостно заявлял, что пусть теперь гора вытворяет что угодно, он может переждать.
Власти хотели арестовать Трумэна за отказ эвакуироваться и тем самым прекратить шумиху. Но что бы из этого получилось? Упечь в тюрьму старика – не лучший способ завоевать доверие общественности, да еще нужно найти судью, который сочтет его виновным. Пусть лучше пишут о нем, хоть в New York Times или National Geographic.
Каждая следующая неделя ожидания подогревала возбуждение публики. Люди вывешивали плакаты: «Сент-Хеленс, убери свой пепел с моей лужайки». Учитывая количество проделанных лесорубами дорог, практически любой человек, вооружившийся достаточно подробной картой, мог обогнуть заслоны, и люди в буквальном смысле начали устраивать на склонах пикники, дрожа от предвкушения зрелища извержения настоящей лавы. Даже управляющая штатом Вашингтон Дикси Ли Рей (которая как бывший ученый – специалист в области биологии моря – должна была лучше понимать ситуацию) поддалась всеобщему возбуждению. «Я всегда говорила, – заявляла она, – что надеюсь прожить долго, чтобы увидеть извержение одного из наших вулканов». В какой-то момент съемочная группа из Сиэтла на фоне горы снимала с вертолета рекламный ролик для производителей пива.
Тем временем внутри горы накапливался газ. С кружившихся над вершиной самолетов приходили сообщения об усилении выбросов диоксида серы (запах пороха), что означало приближение к поверхности обогащенной серой магмы. Полеты над горой были запрещены, но запрет нарушало такое множество людей, что один пилот даже сравнивал происходящее над вершиной с воздушным боем. В середине апреля геологи обнаружили на северном склоне горы гигантский каменный нарост. Никто не знал, с какой скоростью разрастается этот нарыв, так что на самолетах установили лазерное оборудование, способное регистрировать изменения в несколько миллиметров за сутки. Может показаться, что несколько миллиметров – это пустяк, если не учитывать, что речь идет о разрастании всей поверхности горы. В любом случае, такая точность измерений оказалась излишней: нарыв увеличивался на 1,5 м в день. Геологи штата уже убедились в серьезности предзнаменований и 9 мая перенесли наблюдательные вышки на 10 км назад – за пределы опасной зоны. Трумэн посмеивался над их трусостью.
По крайней мере, на публике. Внутри него напряжение тоже нарастало. Трумэн всегда утверждал, что заросшее гигантскими елями пространство между ним и вулканом послужит защитным буфером, но друзья начали замечать, что теперь его уверенность ослабевала. Он был еще более одинок, чем обычно, и хотя журналисты посмеялись, когда он рассказал, что перед сном надевает на ноги шпоры, чтобы ночью не свалиться на пол, шутил он только наполовину. По ночам на кухне непрерывно дребезжала посуда, и Трумэн нервничал. Если ему все же удавалось заснуть, утром он обнаруживал кровать в другой части комнаты. Он не хотел покидать их с Эдди дом, но это не означало, что ему нравилось переживать ночные кошмары.
Чувствуя перемену настроения, в середине мая друзья и местные власти предприняли последнюю попытку согнать вздорного старикашку с горы. Трумэн ответил отказом. Отчасти он сделал это по той причине, что получал целые мешки писем от людей, пораженных его смелостью. Также его привлекала мысль о новой женитьбе («Что может теперь заставить восемнадцатилетнего цыпленка выйти за старого “биип” вроде меня?» – рассуждал он.) Кроме того, он получил письмо от Дикси Ли Рей, восхищавшейся его мужеством, и этим письмом он буквально размахивал над головой. Трудно сказать, подкрепили ли слава и лесть уже сложившееся решение или заставили Трумэна совершить то, чего он не сделал бы при иных обстоятельствах. В любом случае, он не захотел никуда переезжать.
Учитывая ситуацию с Трумэном, власти штата решили убрать с горы всех остальных. После трехдневного перерыва в сейсмической активности горы 17 мая были сняты заграждения, и местным жителям разрешили подняться к себе и забрать стулья, столы, тостеры, фотоаппараты и все прочее, что можно было увезти. Разрешение действовало и на следующий день. Но у горы были другие планы.
Несмотря на все проведенные исследования, геологи продолжали находиться в недоумении по поводу поведения вулкана. Их не очень беспокоил вопрос о том, когда произойдет землетрясение. Точно предсказать время землетрясения невозможно, так что нет ничего зазорного в том, что в официальных документах отсутствует указание на воскресенье 18 мая, 8:32:11. Но все соглашались в том, что именно произойдет в момент землетрясения: вершина горы превратится в гигантский дымоход и выпустит в небо столбы газа и дыма.
Однако все случилось не совсем так. В реальности произошло следующее: нарыв на северном склоне лопнул, провалился внутрь, и содержимое вулкана начало извергаться наружу, произведя самый мощный оползень за всю историю человечества. Густые облака газа начали спускаться по склонам, смешиваясь с дымом и пеплом и сжигая все на своем пути.
Утопающие в золе почтовые ящики после извержения вулкана Сент-Хеленс (Фотография любезно предоставлена Геологической службой США)
На большинстве тел, найденных после извержения Везувия в 79 г. н. э., особенно в укрытиях в береговой зоне, не было обнаружено никаких признаков страха или борьбы; никто не закрывал лицо руками, что является обычным свидетельством агонии. Это означает, что люди погибли от теплового шока меньше чем за секунду, так что их органы чувств не успели зарегистрировать боль.
В первую очередь его одежда – джинсы, свитер, носки – должна была исчезнуть за одно мгновение, как бумага в пламени. Зубная эмаль должна была растрескаться, а влажные легкие превратиться в хрупкий кусок угля. Скорее всего, именно в этот момент он и умер практически без мучений. На большинстве тел, найденных после извержения Везувия в 79 г. н. э., особенно в укрытиях в береговой зоне, не было обнаружено никаких признаков страха или борьбы; никто не закрывал лицо руками, что является обычным свидетельством агонии. Это означает, что люди погибли от теплового шока меньше чем за секунду, так что их органы чувств не успели зарегистрировать боль.
У многих жертв Везувия мышцы сократились уже после смерти, так что пальцы ног оказались под ступней, а руки поднялись перед грудью в боксерской позе. Затем тела обуглились, а образовавшийся слой золы затвердел, как посмертная маска. После распада тел в золе осталось пустое пространство в форме тела. Заполняя это пространство гипсом, археологи смогли воспроизвести тела, которые туристы теперь разглядывают при посещении Помпеи.