Дамы во время шторма своих кают не покидали. Однако Мэри на вторые сутки уже не мучилась от морской болезни и могла лежа на своей койке читать книгу. Ее не трогали страдания несчастной соседки по каюте. Мертвецки бледная Олуэн металась по своей постели, пытаясь найти позу, которая принесла бы облегчение, но у нее не получалось. Ее постоянно рвало.
– О Боже! – неустанно причитала она. – Когда все это кончится!?
– Когда мы пойдем ко дну, дорогая, – сердито буркнула Мэри, ей надоело выслушивать один и тот же риторический вопрос подруги.
– Ты шутишь? – Олуэн стерла предплечьем холодный пот со лба. – Этого не может быть. Гриффитс – опытный моряк, он сумеет спасти нас.
– Гриффитс недотепа и пьяница. К тому же глупый романтик.
– Неправда. Ты так говоришь потому, что не любишь его.
– Зато ты от него без ума.
– Ах, я для него пустое место, он меня просто не замечает… О, господи, как мне плохо!
– Да, милая, не нужно так сильно влюбляться.
– Я не об этом…
Олуэн поднялась с койки и, качаясь, отошла в угол. Там она склонилась над ведром, ее тошнило. Мэри брезгливо отвернулась к стене и уткнулась в свою книгу.
Постепенно циклон удалялся, ветер ослабевал, кончился дождь, да и качка потихоньку начинала утихать. Преследующее судно все это время то показывалось где-то вдали, то снова пропадало. Иногда оно, словно призрак, возникало чуть ли не в нескольких кабельтовых за кормой. Суеверные матросы уже стали поговаривать о «Летучем голландце», эту мысль довольно-таки усердно муссировал и падкий до предрассудков Мэтью.
Глава 5
Шторм прекратился лишь к утру на четвертые сутки. Резко стих ветер, а через некоторое время успокоились волны. Над океаном поднялся густой белый туман. Матросы зажгли ходовые огни. Каждые пять минут тревожно звонил судовой колокол. Хоть шторм и кончился, но аврал продолжался – буря прибавила хлопот команде. В трюмах было полно воды, сломана верхняя стеньга грот-мачты, не хватало трех парусов.
– Лечь в дрейф! – отдал приказ Гриффитс. – Все к помпам! И на починку рангоута! Погасить топ-огни! Эй, на рынде, кончай трезвонить!
– Господин капитан, – удивился случайно оказавшийся рядом боцман МакКейн. – Что вы, сэр! В таком тумане! А ну как врежется кто с ходу?
– За нами четвертый день гонится английское военное судно! Ты что, не помнишь, болван?! Нас могут обнаружить! Или на виселицу захотел?
– Так, может, пойдем на всех парусах? – на палубе появился Оскар Холлис.
– Нет, нельзя. Проклятый туман, не видно ни черта! Вдруг наскочим на риф? Или сами протараним какую-нибудь галошу?
– Да и черт бы с ней!
– С ней-то черт, а с нами кто? Архангел Гавриил? Эй, боцман! Почему матросы без дела слоняются по палубе?! Немедленно взять запасные паруса и восстановить потерянные во время шторма! Почему до сих пор этого не сделали, черти вас раздери! Почему стеньга не восстановлена?!
В действительности же, гнев капитана был необоснован. Без дела никто не слонялся, все, кроме пассажиров, были заняты ликвидацией урона, нанесенного кораблю стихией. Десять марсовых матросов занимались ремонтом мачты, остальные подшивали паруса, чинили такелаж и откачивали воду из трюмов.
К полудню туман рассеялся. И стало видно, что преследующая «Кассиопею» английская шхуна находится не далее, как в трех кабельтовых позади.
– Подкрались, скоты! – произнеся эту фразу, Гриффитс добавил к ней грубое матросское ругательство.
– Да, на самом деле военный корабль, – констатировал Мэтью. – Пронюхали, что мы испанца потопили и решили нас наказать. Ведь нападать на испанские корабли сейчас не приветствуется, союзники, все-таки…
– Быть может, это английский капер? – предположил Уолтерс. – Но ведь и над нами тоже английский флаг, почему они нас преследуют?
– Отбиваться будем? Или договоримся? – скорее не спрашивал, а размышлял вслух Холлис.
– А ну их к черту! Нас не догонят! – Гриффитс пулей взбежал на квартердек. – Эй, висельники! Все паруса ставим! Живо! Боцман! Ремонт закончен?!
– Сэр! Еще нет, сэр! – отозвался боцман. – Грот-брамсель и крюйс-марсель не готовы, сэр!
– Моржовый ус тебе в зад! И кишки кальмара туда же! Делайте быстрее, скоты, пока на вас пеньковые галстуки не затянули!
Отсутствие двух парусов не позволяло идти полным ходом. На завершение ремонта потребовался еще час, за это время преследователи сократили разрыв до расстояния прицельной пушечной стрельбы. Несколько ядер, выпущенных из носовых орудий, плюхнулись за кормой «Кассиопеи», одно зацепило борт, но не причинило повреждений.
– Поменяли флаг – черный флаг подняли, – заметил Уолтерс. – С черепушкой, кинжалом и пистолетом. Это что ж, получается наши коллеги-пираты! Сволочи, по своим лупят!
– У них тридцать две пушки, – доложил подбежавший старший канонир. – А команда, похоже, большая.
– А, плевать на все! Ядрами заряжай! Принимаем бой! – скомандовал Гриффитс.
«Кассиопея» резко развернулась на ветер и выстрелила очередью из десяти пушек с одного борта. После этой канонады на шхуне противника упала фок-мачта.
– Ну и все, – с удовлетворенной улыбкой произнес Гриффитс. – Теперь спокойно, с достоинством уходим.
Правда, пока фрегат разворачивался и снова ложился на прежний курс, со шхуны вдогонку ответили залпом из нескольких орудий. Одно ядро пробило обшивку борта чуть выше ватерлинии. Капитан Гриффитс лично спустился в трюм проверить, есть ли течь. Дыра оказалась между шпангоутами, но такого размера, что в нее свободно пролезла бы голова ребенка. И хотя течь появлялась только при кренах на правый борт, она, вполне вероятно, будет возникать и при легком волнении. Гриффитс велел перенести как можно больше груза на левый борт, чтобы создать крен от поврежденного места. Явился корабельный плотник. Осмотрев пробоину, он заявил, что через полчаса ни одна собака не узнает, что когда-то здесь была дыра.
Когда аврал на судне, наконец, завершился, свободные от вахты матросы, дымя трубками, отдыхали на полубаке.
– Что я ему, мальчишка?! – возмущался боцман МакКейн, прозванный в команде Акулий Зуб. – Когда шквал налетел, говорил ему, надо было грот-брамсель убрать. Тогда бы и стеньгу не сломало.
– Да ладно тебе, Акулий Зуб, – успокаивал его старший канонир Сэм Уоткинс. – Капитан всегда прав, на то он и капитан. Начальство, все ж таки.
– Начальство, – повторил боцман. – Что-то темнят они, начальство. Скрывают от нас чего-то. В ту ночь, когда испанского купца потопили, собрались они в каюте у лорда. Корыто зачем-то взяли. И сито. Может золотой песок они у испанца нашли? А нам не говорят. И негров утопили. А за каждого можно было бы выручить по десять фунтов стерлингов.
– Да ладно тебе, Джон! У нас неплохое жалование. А через две недели будем в Виржинии, продадим шкуры и слоновую кость, каждый из нас получит по шестьсот фунтов! А Боб Спирсон, так и тысячу двести. Повезло же парню, что он первый углядел испанскую калошу!
– Все равно, – продолжал ворчать боцман. – Не нравится мне всё это.
– Знаешь что, заткни-ка ты пасть, Акулий Зуб! – рассердился старший канонир. – Уж не призываешь ли ты к бунту? Так вот знай: кулак Джеймса Урагана тяжелее железного молота. Лично у меня нет никакого желания встретиться с ним. И болтаться на рее рядом с грот-брамселем тоже особо не хочется.
Во время шторма ветер дул с востока, что было на руку нашим мореплавателям – их сносило в сторону Американского континента. Но теперь ветер поменялся и дул почти навстречу. Чтобы держать курс на запад, приходилось двигаться крутым бейдевиндом7, часто меняя галсы. Это сильно снижало скорость. Судя по тому, что облака полностью развеялись, такая погода установилась надолго.
– Прямо по курсу два судна! – крикнул вахтенный с марса.
– Да что же тут происходит, черт их возьми! – лорд Холлис аж взвизгнул фальцетом от возмущения. – Это не Атлантический океан, а просто Флит-стрит! Уходим от них!
– Эй, на руле! Пять румбов влево! – скомандовал Винсент Гриффитс.
– Погодите-ка… – Уолтерс вглядывался в подзорную трубу. – Там французский корсар атакует, кажется, англичанина.
– Вот скот поганый! – возмутился Гарри Мэтью, в котором проснулось чувство патриотизма. – Наших грабят! Надо им помочь.
– Помочь кому именно?– уточнил Гриффитс. – Грабить?
– Бросьте ваши шутки, капитан! Англичанам, конечно!
– Вы думаете, Гарри, за столь благородный поступок получить индульгенцию? – ехидно заметил Оскар Холлис. – Виселицу вам заменят пожизненным сроком?
– Индульгенцию может дать только папа Римский. Тем более что я чист перед Богом.
– А как же заповедь не убий?
– Убийства в сражениях не в счет. Прекратим эту бессмысленную демагогию, сэр Холлис. Просто я не могу спокойно смотреть, когда эти мерзкие французишки убивают моих соотечественников.
– За что же вы так невзлюбили французов?
– Ему в прошлом году отказала одна француженка, – с ухмылкой заметил Джеймс Уолтерс.
– И вовсе не поэтому! – возмутился Мэтью. – Я хоть и бывший, но солдат. И, между прочим, пролил кровь в Орлеанской войне!
– Можно подумать, я все это время шлялся по кабакам, – обиделся Уолтерс.
– Господа патриоты, – остановил перепалку капитан Гриффитс, – позвольте задать вам вопрос кое о чем более приземленном. Если мы будем продолжать двигаться дальше этим курсом, то отклонимся довольно сильно на юг. Мы идем в Северную Америку или в Южную?
– В Южную я бы не хотел, – ответил за всех Оскар Холлис. – Там слишком много испанцев, нам будет труднее вернуться в Англию.
– Тогда, если сейчас мы поменяем галс, – продолжал капитан, – то неизбежно встретимся с теми двумя кораблями.
– Потопим француза, а? – предложил Мэтью.
– Лично я – за! – согласился Уолтерс.
– Делайте что хотите!
Лорд Холлис демонстративно ушел к себе в каюту. а капитан Гриффитс отдал команду:
– Восемь румбов вправо! Поворот оверштаг!
На расстоянии двух кабельтовых от места боя картина сражения стала вполне ясна. Превосходство французского корсара было очевидным, но он явно не стремился взять противника на абордаж. Его цель была, скорее всего, потопить судно, которое Джеймс Уолтерс принял за английское. Своими очертаниями эта двухмачтовая шхуна и в самом деле напоминала суда английского флота, но флаг на ее мачте красовался довольно странный. Скорее всего, это тоже пиратский корабль, они что-то не поделили с французом, и между ними началась разборка. Корабли разделяло чуть больше ста ярдов, они палили друг в друга из пушек, шхуна уже лишилась одной из мачт и сильно кренилась на правый борт, что очень осложняло канонирам условия для стрельбы, но экипаж не сдавался. «Кассиопея» зашла французу с другого борта и выстрелила залпом из шести пушек. На корвете начали спешно поднимать паруса, чтобы ретироваться с места сражения: справиться с пришедшим на подмогу фрегатом корсару было явно не по зубам.
Когда корвет удалился, «Кассиопея» пришвартовалась к шхуне.
– На абордаж! – крикнули матросы, доставая оружие.
– Какой абордаж, вашу мать! – возмущенно заорал Уолтерс. – Вы что, взбесились, сушеные крабы?! Спасли судно и собираетесь его грабить?!
Шхуна носила название «Магдалина». Ее капитан поднялся на борт «Кассиопеи». Это был англичанин, лет сорока, с глубоким шрамом на левой щеке. Он представился как Роберт Дейк и первым делом поблагодарил своих спасителей за своевременную помощь.
– У нас серьезно поврежден корпус, – посетовал он. – В трюмах полно воды. Боюсь, «Магдалина» не дотянет до Тортуги.
– Вы – флибустьер? – спросил его вновь появившийся на палубе Оскар Холлис.
– Нет. Я – корсар. Но я базируюсь на Тортуге и чту законы береговых братьев. У меня есть комиссия от губернатора Тортуги, и я нападаю только на испанцев.
– Однако сегодня вы, кажется, изменили своим правилам и напали на французский корабль.
– Вы ошибаетесь, это не я, а он на меня напал. Это Поль Дюпон по прозвищу Черная Крыса, отъявленный негодяй. Мы долго находились в море, нас крепко потрепал шторм, подмокла значительная честь пороха. Почуяв это, Черная Крыса и напал на нас. Он сколотил шайку подельников, на трех кораблях они шастают по морям и грабят всех подряд, в том числе и своих же береговых братьев. Причем, грабят не в честном бою, а только когда видят явное превосходство со своей стороны.
– Да, – Мэтью в знак согласия закивал головой. – Сегодня утром нас пыталась атаковать какая-то шхуна с черным флагом.
– Бьюсь об заклад, это подельники Черной Крысы. Мерзавцы, творят беззаконие!
– Акулы, – поддержал Мэтью.
– Что, что? – не поняв, переспросил Роберт Дейк.
– Акулы часто занимаются каннибализмом.
– Чем, простите?
– Жрут друг друга.
– Да, это точно. А еще Черная Крыса и его люди поделили Атлантику на зоны влияния и стараются не пускать в свои воды чужаков. Я, например, должен по их правилам работать в ста милях севернее, но там и за год не встретишь ни одного корабля. А тот, кто пиратствует здесь, должен платить им за это оброк. Если я доберусь до Тортуги, то непременно поставлю перед губернатором вопрос, чтобы снарядить экспедицию и изловить подонка. И я непременно займусь этим. Не будь я капитан Дейк, если этот ублюдок не пройдет у меня по доске!
Лицо капитана Дейка выражало суровость и гнев. Но неожиданно его выражение сменилось на удивление и вожделенное любопытство – его взгляд проводил вышедшую из каюты мисс Дэлилай в сопровождении служанки.
– У вас на судне женщины? – удивился он.
– Да, – ответил Винсент Гриффитс. – А что, собственно, вас так поразило?
– На каперском корабле…
– А мы вовсе не каперы, мы совершаем морскую прогулку, – пояснил Оскар Холлис.
– Что же вас тогда занесло в воды, где кишмя кишат флибустьеры, буканьеры и всякая мразь типа Черной Крысы?
– Я должен отчитываться перед вами?
– Нет, что вы, это вопрос, скорее, риторический…
Капитан Дейк немного замялся, переведя взгляд на свой собственный корабль, который кренился все сильнее.
– Знаете что, я хотел бы просить вас еще об одном одолжении. «Магдалина» скоро пойдет ко дну, в ней дырок больше чем в решете. Вы не могли бы взять на борт моих людей и меня заодно, и довезти нас до Тортуги?
– Вообще-то, мы собирались идти в Джеймстаун или в Бостон. Я не хочу заходить на французскую Тортугу, – ответил Холлис. – Но если вас устроят английские владения – Ямайка или Барбадос – то милости просим, мы можем закинуть вас туда по пути.
– Тортуга – свободная земля, хоть Жан-Батист Дюкасс, губернатор острова, и француз. Но нас вполне устраивает Ямайка. У меня на борту тридцать восемь человек и совсем немного груза. Мои матросы будут помогать вашей команде. Кроме того, я готов заплатить сотню-другую пиастров.
– По рукам.
Глава 6
Моряки с «Магдалины» разделили кубрик с матросами «Кассиопеи». Места хватило всем, поскольку экипаж фрегата был не доукомплектован почти наполовину. Но некоторые моряки со спасенной шхуны по старой пиратской привычке предпочитали спать прямо на палубе. Капитана Дейка поселили в одной каюте с Гарри Мэтью, что, конечно, вызвало у последнего скрытое недовольство, которое проявлялось в угрюмости и меланхолии.
Поздно ночью Оскар Холлис постучал в каюту капитана Гриффитса и позвал его к себе. Тот нехотя поднялся с кровати и пошел вслед за Оскаром. Он спал одетый, поэтому долго собираться ему не пришлось. Капитан в любое время должен быть наготове, поскольку шторм, нападение врага, матросский бунт или иная нештатная ситуация всегда может случиться неожиданно. Когда они зашли в апартаменты Холлиса, последний выглянул за дверь проверить, не следит ли кто за ними, затем плотно затворил ее и запер на засов, и даже завесил шторой иллюминатор. Лишь только после этого запалил свечу и присел на кровать.
Гриффитс сел верхом на стул напротив него. Он был недоволен тем, что Холлис поднял его. Шел второй час ночи по местному времени, а в четыре утра ему надо было сменить на вахте Уолтерса.