Поступила: 17.07.2017
Принята к печати: 18.07.2017
P.V. Kulina
Post-apocalyptic in movies by George Romero
The article is devoted to the «king of movies about the zombies» George Romero and a phenomenon of «zombie apocalypse». The idea of «zombie» in modern mass culture is analyzed. The conclusion is drawn that the explanation of popularity of the zombie is a reaction to comprehensive disbelief and nihilism of our time.
Keywords: Post-apocalyptic; zombie apocalypse; pandemic; George Romero; consumer society; capitalism.
Received: 10.03.2017
Accepted: 27.04.2017
Если раньше люди взывали к богу с целью оградить себя от разных реальных и не очень реальных вещей, которые крайне мешали им в повседневной жизни, – от стрел, от тьмы, от вещи приходящей (вещь во тьме – это не что иное, как похоть, одолевающая под покровом ночи), от развратного полуденного искушения (бес полуденный, мнимое время Люцифера, когда Давид искусился Вирсавией), – то сейчас впору было бы заменить все прошлые страхи на совершенно новые, недоступные пониманию древних семитов. Вместо кошмаров томления плоти – страх ожирения, вместо стрел – кредиты, взятые на айфоны, а вместо полуденного беса – зомби. В нынешнем мирке мы, избалованные увальни, часто любим устраивать истерики на пустом месте, вокруг вопросов, явно не самых насущных. Мы создали массовую культуру, а вместе с ней пришло и коллективное помешательство (ну или наоборот). Коллективное помешательство вокруг вопроса о конце света, да не простом с серой, огнем, блудницей и странными субъектами на лошадях разных мастей, а эсхатологическом конце всего. Конце-пандемии. Угроза роду человеческому в виде заражения всех прямоходящих домохозяек странным вирусом и превращение последних в бездумных и страшных мертвяков без ума и совести.
Сей феномен появился и оформился примерно в середине ХХ в., но не получил должного развития вплоть до 1968 г., когда, на бодрящей волне охоты на «красных дьяволов» и холодной войны в ее периферийной стадии, выходит фильм Джорджа Ромео «Ночь живых мертвецов», в котором была переосмыслена концепция зомби. Если раньше полусгнивший, вечно голодный труп считался так, безделицей, проявлением злой магии вуду (как в фильме-первооткрывателе «Белый зомби» 1932 года, со всеми прелестями гаитянских Magic Dreams) или человеком, который пошел против больного социума, вроде брутального нордида из книги Мэтсона «Я – легенда»; то сейчас «классический» восставший из мертвых внезапно превратился в вечно снедаемого голодом полумифического маскульткадавра, в одного из громаднейших страхов буржуазного социального конструктора. Практически все фильмы Ромеро и его последователей строятся по одному и тому же принципу. Вот вы – разжиревший от спекуляций и безнаказанности менеджер – попиваете с любовницей чаек на террасе, как вдруг в ваш размеренный быт врываются кровожадные мертвецы, жаждущие мяса. Экая критика капитализма. На протяжении долгого времени Ромеро не сходил с пьедестала «короля фильмов о зомби». В каждый свой кадр милый седобородый старичок ловко вкладывал немалую толику марксистского учения, намеки на вполне себе определенные политические и социальные проблемы. На беды все разрастающегося потребительства – когда человек человеку волк, а зомби зомби зомби. Посмотрите «Рассвет мертвецов» 1978 г. Люди, спасаясь от кусающегося кошмара, запираются не где-нибудь, а в супермаркете, где они могут продолжать спокойно жрать шоколадные батончики, а зомби, более походящие на голодных пролетариев, вынуждены стоять у витрин и рассматривать «белую элиту», завладевшую благами, недоступными обычным работягам. Ромеро превращает свои фильмы в антикапиталистический пафос, шаг за шагом выводя на суд пороки общества кредитной карты и гамбургера. Он превращает своих зомби в маргинальный класс этого мира, в презираемую всеми голытьбу, в совершенную коммуну, сплоченную единой целью кадаврореволюции: «Поймай! Сожри! Обрати!» Зомби в фильмах Ромеро предвещают конец земной жизни, бытия, они финал общества победившей звенящей монеты. Никакого гуманизма, никакой мысли. Только щелканье челюстей.
Многие исследователи массовой культуры рассматривают зомби-фильмы как прямую аллегорию на сегодняшнюю систему, представители которой частенько прячутся в кабаках, магазинах, на военных базах – опорных точках нынешнего «золотого» миллиарда – от остальных миллиардов. Сам концепт идеи-зомби, зомби-апокалипсиса всегда революционен (даже если зомби появляются на Кубе, где власти объявляют их диссидентами, – фильм «Хуан-истребитель»), и варианты их происхождения не так уж важны. Они могут появиться от безумных идей глав каких-либо корпораций, возомнивших себя богами и создавших некий жуткий вирус. Или спецразработки военных, которые тоже стремятся состряпать всепобеждающее биологическое оружие, солдата «без страха и сомнения». Иногда зомби-семена заносят нам зеленые человечки, но самая, на мой взгляд, важная теория происхождения голодных трупов – это теория о том, что зомби ниоткуда не происходят. Они просто есть. Смиритесь. Они везде. Они пришли из ниоткуда и никуда не уйдут, пока не уничтожат последнего человека. Они – порождение злобной мысли «католическо-протестантского» мира, фастфуд религии, которая посредством идей Гегеля и Руссо похоронила бога во имя золотого тельца. Зомби и страх перед ним – это показатель деградации современного человека, последние дни Кали Юги, где нет места благородству и чести. Где нет будущего. Самое страшное же заключается в том, что сегодня зомби действительно перестают быть метафорой. В 2000 г. в свет выходит книга «Евангелие от живых мертвецов», где все тот же Ромеро описывает собратьям своим «ад на земле», но с точки зрения науки и техники. Если бы его книга вышла в 90-е, не избежать ему позора, но сейчас все возможно и зомби становятся проблемой, науки в том числе, по крайней мере психиатрии и социологии уж точно. Опять же происходит все большая трансформация зомби-идеи (благодаря тому же Ромеро), когда из жертв холокоста (по словам философа и исследователя современной массовой культуры Жижека) и озлобленного рабоче-крестьянского класса мертвецы превращаются просто в страх. Люди начинают бояться не некой иллюзорной философской идеи, они начинают бояться чего-то реального.
В 2010 г. в одном из самых влиятельных журналов, посвященных внешней политике, «Foreign Policy», вышла статья международника Дэниэла Дрезнера (по совместительству редактора этого издания), которая называлась «Зомби и теория международных отношений». Повторюсь: это очень серьезный журнал и это влиятельный в широких кругах политолог. И они рассуждают о том, как среди гораздо более насущных проблем человечество выбрало проблему совершенно неестественного характера. Мы ведь все понимаем, что волноваться о зомби всерьез – это неестественно. Каким образом зомби внезапно становятся одним из основных страхов современных обывателей после страха невыплаты кредита или страха потерять абонемент в фитнес-зал? Неужто из-за того, что зомби могут посягнуть на святая святых – на биоцентризм? На наши идеальные тела и образ жизни с банановым смузи, мышечной массой, гигиеной и протеиновыми коктейлями? Живым мертвецам ведь безразлично, какой ты. Ты для них просто вкусный. Опять же, несмотря на то что они вроде как мертвы, они о-го-го как витальны. Витальный-мертвый? Катастрофа для системы. Ведь они уже вне ее юрисдикции, но при этом как живые. Бодрые, прыткие, с умопомрачительной внешно… простите, скоростью и интересами (финальная сцена «Зомби по имени Шон»), когда труп играет в приставку. Что, как не это, лучше всего показывает, что по сути между нами нет разницы. Что, может быть, мы уже сами мертвы, просто не заметили. Интересно также, как Дрезднер в своей статье пытается понять реакцию на внезапное нашествие живых мертвецов со стороны различных политических течений. Так, гоббсовские реалисты будут трястись перед грядущим кризисом, но в то же время надеяться показать себя в войне с армией голодных трупов. Они будут заключать коалиции, подставлять друг друга, отсиживаться или смело прикрывать грудью амбразуру. Хитрюги консерваторы тут же начнут истребление покойничков, без всякой жалости к слегка подгнившим бабушкам и двоюродным тетям. Но в конце концов подлая натура последователей Бёрка победит и они создадут союз зловещих мертвецов, дабы без лишних проблем сметать с лица земли либералов и прочих неугодных. Кстати о либералах: Дрезднер считает их самым уязвимым звеном в этой воображаемой борьбе. Слишком толерантные, с открытыми границами, без ценностей и идеалов – либералы будут уничтожены первыми, и у человечества не будет шансов спастись.
Для меня же объяснение популярности зомби достаточно просто – это нормальная реакция на всеобъемлющее неверие, нигилизм нашего времени, в котором осталось место лишь бородатым хипстерам и секс-меньшинствам. Так что плевать на тори, демократов, либералов и прочих замшелых извращенцев, мы-то с вами, товарищи, будем болеть за мертвецов – ибо они – как последние революционеры на планете, где человечество, убив бога, выстроило на его костях спа-салоны, – будут теми, кто разрушит институты потребления, оставив победителя природы совершенно обнаженным.
СМИ и новые вызовы информационной среды
М.Е. Соколова
УДК 008
Институт США и Канады РАН, [email protected]
В связи с новыми информационными реалиями в деятельности традиционных СМИ сейчас происходят существенные изменения. Профессиональным сообществом ситуация воспринимается и как угроза, и как вызов, требующий поиска новых форм работы в условиях распространения новых каналов дистрибуции и коммуникаций.
Ключевые слова: СМИ; журналистика; социальные сети; информационные риски; мобильные приложения.
Поступила: 10.04.2017
Принята к печати: 11.04.2017
M.E. Sokolova
Mass Media and New Challenges of the Information Environment
Institute of USA and Canada Studies. Russian Academy of Sciences, [email protected]
The activities of traditional mass media are now undergoing significant changes under the influence of new information realities.The professional community perceives the situation both as a threat and as a challenge, requiring the search for new forms of activity in the conditions of new channels of distribution and communications.
Keywords: mass media; journalism; social networks; information risks; mobile apps.
Received: 10.04.2017
Accepted: 11.04.2017
Традиционные СМИ сейчас стоят перед существенным изменением правил игры на информационном поле, что заставляет журналистов серьезно задумываться о будущих рисках для своей профессии. Однако при всей озабоченности сообщества сложившейся ситуацией звучат голоса, призывающие рассматривать их не только как угрозы, но и как вызовы, которые требуют преодоления и поисков новой информационной стратегии, новых форматов работы. Как считают профессионалы, трудности адаптации традиционных СМИ к особенностям работы с новыми каналами дистрибуции информации и коммуникаций связаны в первую очередь с тем, что они привыкли мыслить масштабами «платформ»26. Но в нынешних условиях СМИ нужна новая бизнес-модель монетизации для работы в социальных сетях и мессенджерах. Следовательно, надо сосредоточить усилия на поиске новых форм работы, учитывая специфику этих каналов.
При всем разнообразии – новостные и не-новостные издания, информационные агентства, агрегаторы и т.д. – в штате любого СМИ сейчас все большую роль играют IT-специалисты, программисты, digital-директор, сотрудники, занимающиеся продвижением издания и размещаемой в нем рекламы в социальных медиа и проч.
СМИ должны быть там, где находится их аудитория, потребители информации, которые все больше меняются под влиянием всевозможных новых информационных инструментов для общения и обмена сообщениями. Именно поэтому крупные СМИ выходят сейчас и в печатном варианте, и в электронном (а это и обычный или адаптивный сайт, мобильная версия сайта или мобильное приложение), для каждого из которых создается особый контент. Создать мобильное приложение стоит труда и затрат, и именно поэтому, как считают журналисты, учитывая возможную конкуренцию, не всегда стоит тратить на это средства. Тем более что многие традиционные СМИ пока лишь накапливают опыт, экспериментируя с социальными сетями и мессенджерами Правда, появились и медиа, изначально основанные на многоканальной модели.
Условия продвижения в мобильном формате определяют и формат медийных текстов, и особенности мобильных рекламных баннеров. Причем реклама в мобильном формате должна опираться на временной таргетинг и учитывать тайминг – временные ритмы образа жизни потребителей, связанные с их перемещением, графиком, паттернами поведения (например, женщины для совершения интернет-покупок предпочитают ночное время, когда им наконец удалось освободиться от домашних дел и уложить детей). Влечет это за собой и новые требования к профессиональным навыкам журналистов, которые даже шутят, что сейчас самым главным требованием к новым сотрудникам, устраивающимся на работу, является отсутствие у них диплома журналиста. Востребованы так называемые интегральные навыки и компетенции, поскольку формат текстов, предназначенных для распространения в социальных медиа, для мобильных приложений должен быть другим, более кратким и в то же время емким, ведь читатели, как правило, просматривают его в транспорте на небольшом экране. Многие в такой ситуации зачастую просматривают только информацию, оставляя дочитывание лонгридов «на потом» на десктопе либо больше не возвращаясь к тексту27.
Поскольку переучивать сотрудника, привыкшего к другому формату, сложнее, чем обучить нового, работодатели предпочитают брать молодых людей, только что закончивших вуз и обладающих нужными в новых условиях технологическими навыками и потенциалом, причем за ними выстраивается очередь еще на последних курсах.
Присматриваются журналисты и к особенностям аудитории, которую сейчас формируют мессенджеры. Например, китайский мессенджер WeChat представляет собой что-то вроде «Интернета в Интернете», где есть свое постоянное «цифровое» население, интернет-магазины, источники информации и т.д. Российское «население» мессенджеров пока еще не столь велико. И если для кого-то из участников отечественной СМИ-отрасли присутствие в мессенджерах пока носит лишь имиджевый и поисковый характер, то кое-кому из участников рынка уже удалось монетизировать эти возможности28.
Интересует журналистов и увлечение подростковой аудитории программами, подобными Snapchat, которая представляет собой приложение, позволяющее пользователям обмениваться краткосрочными фотокадрами. Для этого нужно сначала сделать снимок с камеры мобильного устройства или записать короткий видеоролик, наложить на ролик или снимок несложный спецэффект, затем задать время на самоуничтожение послания с устройства получателя и поделиться своим снимком с одним или несколькими пользователями. По словам digital-директора «Лайф» Евгения Волкова, 30-летний человек, сформировавшийся в рамках современной, пока еще во многом дискурсивной, критической культуры, в этой коммуникативной среде ощущает себя пришельцем из иного мира. Чем же чревато для традиционных СМИ неизбежное взросление нового поколения и его вступление в социальную жизнь? На этот вопрос ответа пока нет. Но уже сейчас для digital-директора «Лайф» высокий курс акций Snapchat на бирже является подтверждением неизбежности радикальной цифровой трансформации традиционных СМИ29.
Порождаются новые риски для традиционных СМИ и интересами новых информационных монополистов, таких как Google, Facebook, Twitter и др. Обладая огромными ресурсами и возможностями, они понемногу осваивают и традиционные области работы СМИ, прежде всего новости. Например, создают «умные» ленты для пользователей, не отдающие наружу контент, в котором так заинтересованы СМИ, или решительно пресекают любые попытки распространения столь важной для изданий рекламы, если считают ее не соответствующей моральным нормам.
По словам Евгения Волкова, сравнившего жалобы представителей СМИ на диктат со стороны этих гигантов с жалобами анонимного собрания изнасилованных, эти новые «игроки» рынка могут в ближайшее время полностью «снести традиционные СМИ с информационного поля», имея неограниченные по сравнению с ними возможности и необъятные аппетиты. СМИ должны будут либо принять новые правила, либо покинуть информационную площадку30.