Не способствует исследовательской активности и крайне плачевное состояние экспериментальной базы большинства вузов России. Во многих университетах, в которых по совместительству работают научные сотрудники Российской академии наук, с ними заключают договора, согласно которым их публикации становятся собственностью университета и пополняют таким образом его публикационных портфель.
Цитатный и публикационный бум, который происходит в России последние несколько лет, иногда приводит далеко не к самым желательным результатам. Количественные показатели, свидетельствующие о росте цитируемости публикаций членов того или иного исследовательского или университетского коллектива, не дают аутентичной информации о качестве публикаций. В этом смысле поучителен один эпизод.
Два года тому назад на очередном заседании Московского городского семинара по науковедению выступал проректор одного из наиболее престижных московских университетов. «Мы, – сказал он, – собрали старшекурсников наиболее продвинутых наших факультетов и сказали им, как только вы закончите учебу и займетесь научной деятельностью, цитируйте как можно больше друг друга и своих преподавателей. Это существенно поднимет престиж учреждения, в котором вы будете работать, и нашего университета». Нетрудно понять, что такое «дружеское цитирование» вряд ли может свидетельствовать о высоком качестве цитируемых публикаций.
Помимо количества публикаций и цитирования существуют и другие наукометрические данные, на основании которых определяется качество соответствующих научных и образовательных учреждений. Несколько лет назад все научные организации и вузы страны были условно поделены на три категории: лидерские, успешно справляющиеся со своими основными функциями и неудовлетворительно работающие. Первые и вторые, коль скоро речь идет о государственных организациях, заслуживали соответствующей государственной финансовой поддержки. Что касается учреждений третьей категории, то они подлежали ликвидации, слиянию или поглощению другими НИИ или университетами или простой ликвидации.
В качестве показателей опять-таки использовались следующие наукометрические данные: число публикаций, интенсивность цитируемости этих публикаций, экономическая эффективность продукции, например, количество патентов и лицензий на произведенную продукцию в расчете на определенную сумму государственных дотаций, количество контрактов, заключенных с предприятиями и организациями реальной экономики на предмет внедрения инновационных проектов, разработанных в данном НИИ или университете, количество студентов вузов, приходящихся на одного преподавателя, количество иностранных студентов в процентах к общему числу учащихся, участие исследователей данного учреждения в федеральных целевых программах, количество получаемых грантов и т.д. Руководствуясь этими и подобными показателями, Министерство образования и науки РФ провело в 2012 г. мониторинг 541 государственного вуза. В результате было установлено, что к числу образовательных учреждений третьей группы относятся 130 вузов и 450 филиалов. При этом было принято решение, что 24 вуза и 262 филиала подлежат реорганизации.
Сейчас даже не так важно, насколько адекватны принимаемые решения. Значение имеет лишь тот факт, что для выработки этих решений используются определенные наукометрические данные.
Другой пример важности использования наукометрических данных при выработке принципиальной научной политики дает анализ количественных показателей для подтверждения (или отклонения) новой научной политики, предлагаемой Минобрнауки в интересах перенесения центра тяжести научных исследований из Российской академии наук в высшие учебные заведения. Исходя из зарубежных, главным образом северо-американских, моделей проведения большинства фундаментальных научных исследований на базе продвинутых университетов Минобрнауки считает целесообразным реорганизовать всю систему РАН так, чтобы основные фундаментальные исследования, проводимые ныне ее НИИ и другими научными организациями, осуществлялись учреждениями высшей школы.
Правда, что за последние несколько лет исследовательская и публикационная активность федеральных и национальных исследовательских университетов росла очень быстро. Но из этого вовсе не следует, что РАН уже сыграла свою роль в проведении фундаментальных исследований и должна отойти на второй план, уступив лидерство в научных исследованиях вузам. Подсчеты показывают, что научные сотрудники РАН составляют примерно 15% от общего числа исследователей, работающих во всех НИИ и вузах России. Но при этом на долю РАН, ее институтов и организаций, как указывал ее главный ученый секретарь В. Костюк, приходится 55% всех научных публикаций страны. Кроме того, более 30% публикаций университетов выполнены в соавторстве с учеными РАН [2].
Решение проблем повышения эффективности научных исследований в стране следует искать не на пути свертывания исследовательской деятельности Российской академии наук, а при помощи ее эффективного реформирования, с тем чтобы преодолеть бюрократизм, известную архаичность административно-организационных форм и методов управления академическими институтами, повысить уровень сотрудничества академических институтов с предприятиями реальной экономики, университетами и научными центрами как в России, так и за рубежом.
Замечу также, что вопросы эффективности научных исследований, проводимых теми или иными научными организациями и вузами, решающим образом зависят от уровня их финансирования. Российских ученых, в том числе работающих в РАН, часто упрекают в том, что число их публикаций, соответственно и количество цитирований, существенно ниже, чем у ученых США или стран ЕС. Однако, как отмечает В. Костюк в уже упоминавшемся докладе на общем собрании РАН в мае 2013 г., финансирование науки в России примерно в 14 раз ниже, чем в США, в 10 раз ниже, чем в объединенной Европе [2].
Стоит специально подчеркнуть, что при достаточно внушительном увеличении бюджетных расходов на науку за предшествующее пятилетие доля РАН в нем постоянно падает. Из таблицы, приведенной в докладе Костюка, следует, что в 2008 г. из общих ассигнований на гражданскую науку (129,3 млрд. руб.) на долю РАН приходился 41,1% (53,2 млрд. руб.). Что касается 2012 г., то при общих затратах на гражданскую науку 320,7 млрд. руб., на долю РАН приходилось 65,4 млрд. руб., т.е. 20,4%.
Если говорить честно, то все разговоры о старении исследовательских кадров в науке и ППС в вузах и относительном снижении эффективности исследований в конечном счете упираются в деньги. Наиболее талантливые выпускники вузов будут уходить в те отрасли, где выше уровень заработной платы, которая чрезвычайна низка в государственных бюджетных академиях и в большинстве вузов России. Если общество и государство хотят иметь высокопродуктивную науку, если они хотят, чтобы наиболее способные выпускники вузов становились учеными-исследователями или преподавателями университетов, то необходимо резко увеличить финансирование науки и высшей школы. Если наше общество и государство хотят, чтобы результаты научных исследований быстрее превращались в инновационную конкурентоспособную продукцию, то необходимо восстановить сеть конструкторских бюро и проектных институтов, которые были ликвидированы во время реформ последних двух десятилетий. За этот период было потеряно по сравнению с «советскими» годами до 80% КБ и проектных организаций.
Наконец, еще одна иллюстрация того, как опора на чисто количественные показатели подталкивает к принятию недостаточно адекватных решений.
Подсчеты, проводившиеся по поручению Министерства образования и науки, показали, что в среднем в наших вузах приходится один преподаватель на девять студентов, тогда как в странах ЕС это соотношение равняется 1 : 12. Для того чтобы осуществить подъем заработной платы ППС высших учебных заведений, предлагается сократить число ППС в целом по стране примерно на 1/3 и решить этим сразу две задачи: приблизить соотношение преподавателей и студентов к европейскому составу и одновременно повысить за счет сокращения ППС заработную плату уцелевшей части профессорско-преподавательского корпуса. Однако при этом огромная учебная нагрузка на преподавателей, которая существует в вузах России на сегодняшний день, еще больше возрастет. В результате этого качество преподавания снизится, а объем времени, уделяемого научным исследованиям, резко сократится. Так что решения, опирающиеся на чисто количественные подсчеты, могут оказаться лукавыми, неоптимальными, контрпродуктивными.
В заключение статьи я считаю важным подчеркнуть, что наукометрические вообще и библиометрические исследования, в частности, чрезвычайно важны для оценки эффективности развития науки и высшего образования. Они полезны и необходимы при построении прогнозных сценариев, но пользоваться ими нужно с большой толикой осторожности, не забывая о качественных характеристиках, которые не всегда однозначны и прямолинейно вытекают из чисто количественных оценок. Поэтому одной из важнейших задач современного науковедения является разработка концептуального аппарата и методологии качественного анализа научных исследований и процессов преподавания в высшей школе.
Литература
1. Маркусова В.А., Либкинд А. Почем стоит опубликовать?: Научное сотрудничество вузов и РАН в цифрах. – (Научная политика) // Поиск. – М., 2013. – № 18, 03.05. – Режим доступа: http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/5988/
2. Костюк В. Общее собрание РАН: Сохранить динамику: Из доклада гл. учен. секретаря Президиума РАН. – (Научная политика) // Поиск. – М., 2013. – № 22, 31.05. – Режим доступа: http://www.poisknews.ru/theme/science-politic/6164/
Организационно-экономические инновации в государственном секторе науки
Ключевые слова: наука, инновации, государственные бюджетные научные учреждения, научные исследования и разработки, результативность научной и научно-технической деятельности, государственные задания, государственные услуги, субсидии, эффективный контракт, федеральная контрактная система.
Keywords: science, innovation, public funded research institutions, research and development, the impact of scientific and technological activities, government assignment, government services, subsidies, effective contract, federal contract system.
Аннотация: В статье проведен анализ основных организационно-экономических инноваций, направленных на повышение эффективности работы государственного сектора науки, выявлены риски при их внедрении, предложены пути их минимизации, даны рекомендации по совершенствованию механизма организации, планирования и финансирования научных исследований и разработок.
Abstract: The analysis of the main organizational and economic innovations aimed at improving the efficiency of public sector of science was made in the article. The risks of their introduction have been identified and the ways to minimize them have been described. The recommendations are made for improving the mechanism for organizing, planning, and funding research and development.
Для возвращения России в число ведущих мировых научных держав необходимо в кратчайшие сроки обеспечить создание благоприятных условий для развития отечественной науки, повышения ее конкурентоспособности на мировом рынке научно-технической продукции, востребованной российскими и международными товаропроизводителями. В плане мероприятий («дорожной карте») «Изменения в отраслях социальной сферы, направленные на повышение эффективности образования и науки», утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 30 декабря 2012 г. № 2620-р1, запланировано достижение следующих результатов в научно-технической сфере:
– повысить удельный вес Российской Федерации в общем числе публикаций в мировых научных журналах, индексируемых в базе данных «Web of Science» до 2,75% в 2018 г.;
– повысить число публикаций российских авторов в научных журналах, индексируемых в базе данных «Scopus», в расчете на 100 исследователей до 10,5 в 2018 г.;
– повысить коэффициент изобретательской активности (число отечественных патентных заявок на изобретения, поданных в Российской Федерации, в расчете на 10 тыс. человек населения) до 2,56 в 2018 г.
В связи с этим следует отметить, что в 2010 г. на Россию приходилось 2,08% научных статей, публикуемых в научных журналах, индексируемых в базе данных «Web of Science», тогда как на Францию – 4,67%, Германию – 6,47 и Китай – 15,08%. Низкими остаются и удельные показатели научной результативности. Так, по данным за 2009 г., в Сингапуре на 1 статью в международно признанных изданиях приходится 3,5 активных исследователя, в Германии и Франции – 3,7, в Аргентине – 5,1, в Китае – 8,1, в Японии – 8,3 исследователя. В России этот показатель составляет 15,3 исследователя2.
По результатам проверок Счетной палаты Российской Федерации эффективности использования бюджетных средств, выделенных на науку в 2012 г., большинство полученных результатов НИОКР так и остались «на бумаге» из-за отсутствия четкого объектового ориентирования научных исследований и разработок на реальный сектор экономики.
Вызывает сильную обеспокоенность крайне низкий вклад интеллектуальный ренты в прирост ВВП, доходной части федерального бюджета. Так, согласно Федеральному закону «Об исполнении федерального бюджета за 2011 год» от 2 октября 2012 г. № 151-ФЗ3 доходы от распоряжения правами на результаты интеллектуальной деятельности военного, специального и двойного назначения, находящимися в собственности Российской Федерации, составили 2 731 782 тыс. руб., доходы от распоряжения правами на результаты научно-технической деятельности, находящимися в собственности Российской Федерации, составили 5 тыс. руб., что в своей совокупности в процентном выражении составило 0,024% от доходной части федерального бюджета.
В связи с этим следует отметить, что низкая результативность научной и научно-технической деятельности наблюдается на фоне стабильно увеличивающегося бюджетного финансирования гражданской науки: с 17 396,4 млн. руб. в 2000 г. до 313 899,3 млн. руб. в 2011 г. [1 с. 563].
В качестве основных причин отсутствия положительной связи между ростом финансового обеспечения науки за счет средств федерального бюджета и результативностью научной и научно-технической деятельности можно назвать следующие. Во-первых, низкая эффективность использования бюджетных средств, выделяемых на науку. Деньги в полном объеме просто не доходят до основного звена науки – научного работника. Во-вторых, слабая экономическая и моральная мотивация научного работника к творческому труду. Среднемесячная заработная плата персонала, занятого исследованиями и разработками в государственном секторе науки, остается одной из самых низких в экономике (27 869 руб. в 2011 г.). Правда, среднемесячная заработная плата персонала, занятого исследованиями и разработками в государственном секторе науки, существенно не отличается от предпринимательского сектора науки – 29 175 руб. В-третьих, научно-технический потенциал многих научных организаций деградировал настолько, что они оказываются уже не в состоянии генерировать новые научные и научно-технические знания высокого порядка – достигнута своего рода «точка невозврата». В-четвертых, планирование тематики НИОКР осуществляется бессистемно, без научно обоснованного прогнозирования, в результате чего на выходе мы имеем бумажные отчеты о выполненных работах, не содержащих научных и научно-технических результатов. Отчетные данные не способны обеспечить поступательное развитие науки и не востребованы реальным сектором экономики. В-пятых, имеет место слабый спрос, а зачастую и его отсутствие, на результаты научной и научно-технической деятельности как у самого государства, так и у предпринимательского сектора экономики.
Из сказанного следует вывод о необходимости совершенствования хозяйственного механизма государственного сектора науки посредством внедрения научно обоснованных организационно-экономических инноваций. В связи с этим напомним, что успех любых инноваций, в том числе организационно-экономических, зависит от одновременного выполнения как минимум трех условий: наличие назревшей потребности в изменениях; высокий научно-технический уровень инноваций; наличие условий для их реализации (финансовых, кадровых, материально-технических, организационных).