4. Систематизация источников ресурсного обеспечения науки.
5. Формулирование концепции государственных научно-технических приоритетов как инструмента управления научными исследованиями в интересах государства и общества экономическими методами. При этом была обнаружена принципиальная неспособность коллегий, состоящих из действующих ученых, к проведению какой-либо систематической политики.
6. Создание международной научно-технической статистики.
Для этого была разработана единая методика, зафиксированная в специально изданном «Руководстве Фраскати». На этой основе в ОЭСР стали формироваться непрерывно пополняемые базы и банки данных, содержащие показатели состояния научно-технических систем входящих в нее стран. Периодически, раз в два года, начали публиковаться соответствующие статистические сводки под общим названием «OECD Scoreboard of science and technology». В 2012 г. увидел свет уже 11-й документ из этой серии.
За последние годы автор проработал четыре последовательных выпуска этого обозрения. Изложения выпусков 2003, 2005, 2007 и 2009 гг. опубликованы под названиями «Состояние и эволюционные тенденции научно-технических систем в промышленно развитых странах», «Научно-технические системы промышленно развитых стран в начале мирового экономического кризиса» [1–4]. В настоящее время заканчивается работа над последним по времени выпуском 2012 г., содержащим статистику до 2009–2010 гг. Она включает 200 страниц текста с сотней графиков, содержащих информацию о почти 200 статистических показателях, описывающих разнообразные свойства научно-технических и производственных систем самых развитых стран современного мира.
Заговорив о статистике, следует отметить, что в нашей стране имеется собственная научно-техническая статистика, гармонизированная с международной методикой ОЭСР. Она была введена в практику в середине 1990-х годов усилиями чл.-корр. РАН Э.Л. Миндели. С тех пор ЦИСН (до его преобразования в конце 2012 г.) и ИПРАН РАН ежегодно выпускали соответствующие статистические справочники.
Стоит привести и пример, иллюстрирующий необходимость внимательного обращения со статистической информацией: в каждом случае необходимо добиваться полного понимания, так сказать, физического смысла каждого статистического показателя. В международной научно-технической статистике существует фундаментальное понятие «исследователь» с соответствующим развернутым определением. Суммарное число исследователей характеризует кадровый потенциал национальной научно-технической системы. В международном научно-техническом лексиконе понятия «исследователь» и «преподаватель высшего учебного заведения» являются синонимами. Разве что при подсчете числа исследователей-преподавателей используется не «поголовный» подсчет, а подсчет «в эквиваленте полной занятости». Эта методика позволяет учесть среднюю долю жизненного времени, затрачиваемого преподавателем на ненаучные обременения, сопровождающие его педагогические занятия, типа мелких административных обязанностей, отчетности и т.п.
Вопреки общемировой практике наша государственная статистика исключает из категории «исследователь» весь профессорско-преподавательский состав высших учебных заведений, в котором, кстати сказать, сосредоточено около 60% действующих кандидатов и докторов наук. Она учитывает в этом качестве только штатных работников самостоятельных придатков вузов типа обсерваторий, ботанических садов и институтов, составляющих в сумме примерно 10% от основного научно-педагогического персонала. Таким же образом определяются и внутренние затраты высших учебных заведений на исследования и экспериментальные разработки. Эта методика приводит к не менее чем 30%-ной недооценке численности нашего корпуса исследователей, да еще и порождает эпатажные утверждения, что все наши высшие учебные заведения выполняют менее 10% общенационального объема исследований и разработок.
Настоящая работа посвящена попытке обобщения хотя бы самого главного из того, что говорит международная статистика о состоянии научно-технических систем в промышленно развитых странах современного мира.
Экономика
Экономика – почва, на которой процветает наука и в которую падают взращенные ею семена и плоды нового знания. Ниже мы перечислим наиболее существенные, по нашему мнению, особенности и тенденции мировой экономики, о которых редко и неохотно говорят апологеты экономики монетаризма и рыночного либерализма. В наименьшей мере мы будем говорить о современном мировом финансово-экономическом кризисе.
Кризисы – естественное свойство рыночной экономики. Те, кто знаком хотя бы с азами теории автоматического регулирования, наверное, согласятся, что экономика «свободного рынка» представляет собой систему с одними только положительными обратными связями. Это ее свойство вошло даже в поговорки типа «деньги к деньгам» или «победитель получает все». Такие системы обязаны самопроизвольно «болтаться» между предельными состояниями, полагаемыми условиями их выживания. Из ученых-экономистов на это обстоятельство первым обратил должное внимание знаменитый Дж. Кейнс. Он же предложил способ стабилизации монополистической рыночной экономики посредством введения отрицательных обратных связей в форме государственного регулирования.
Отрицательные обратные связи стабилизируют систему, но снижают ее реактивность. По этой причине принцип государственного регулирования периодически подвергался и подвергается нападкам со стороны финансово-промышленного капитала. Степень вмешательства государства и общества в экономику является подоплекой политической борьбы конкурирующих партий в буржуазно-демократических странах. В виде современного мирового экономического кризиса мы наблюдаем последствия очередной и явно временной победы адептов «свободного рынка» в 1980-х годах.
Перспективы и способы выхода из кризиса составляют предмет дискуссий экономистов и политиков. Не вдаваясь в эти противоречивые суждения, мы хотели бы обратить внимание на некоторые многозначительные, по нашему мнению, особенности экономик стран – лидеров современного мира, проявившиеся еще до наступления кризиса и едва ли являвшиеся даже его предшественниками. Правильнее считать их скорее характерными свойствами экономик промышленно-развитых стран, сформировавшихся после завершения исторической эпохи их индустриализации в конце 1960-х – начале 1970-х годов.
Это, прежде всего, очень низкие, почти на уровне стагнации, темпы роста ВВП даже самых высокоразвитых стран. Ниже, по данным статистиков ОЭСР, приведена динамика среднегодовых темпов роста ВВП на душу населения в нескольких странах, обоснованно считающихся промышленными и научно-техническими лидерами современного мира (см. табл. 2).
Таблица 2
Темпы роста ВВП в развитых странах, в %
Реальность и устойчивость послекризисного роста в США и Японии пока не подтверждены статистикой последних лет. Напомним еще, что темпам среднегодового роста в 2% соответствует период удвоения 35 лет, а темпам в 1% – 70 лет.
Третьей многозначительной экономической тенденцией следует считать продолжение процесса деиндустриализации развитых стран, начавшегося в 1970-е годы. Только за 1980–1990-е годы и только в странах «Большой семерки» исчезло около 150 млн. рабочих мест в традиционных отраслях промышленности (металлургия, текстильная промышленность, деревообработка, производство неметаллических изделий). Освободившиеся работники перетекли отчасти в непрерывно разраставшийся сектор услуг (т.е. в сферу потребления материальных ценностей), а отчасти – «зависли» на социальных пособиях.
В 2009 г. в секторе услуг, включая государственный, в странах ОЭСР было занято около 90% рабочей силы, а на долю материального производства приходилось менее 10% трудовых ресурсов. Сектор услуг вобрал в себя: 91% рабочей силы в США, 92 – в Германии, 91 – во Франции, 86% – в Японии. Трудно избавиться от впечатления, что развитые страны собираются только потреблять, не производя ничего материального.
Не приходится считать, что сокращение производства является результатом сосредоточения промышленности развитых стран на высокотехнологичной продукции. Ее доля оказывается неожиданно малой – не более 10% в общей добавленной стоимости и около 6% в занятости. Если конкретнее, то суммарные доли высокотехнологичной (ВТ) и средневысокотехнологичной (СВТ) продукции в общей добавленной стоимости, возникшей в экономиках промышленно развитых стран в 2004 г., составили: в странах – членах ОЭСР в целом – 7%, в США – 11, в Германии – 12,5, во Франции – 10,5, во всех странах Евросоюза – 7,3%.
Наблюдается также прогрессирующее падение вклада стран – исторических мировых производителей в общемировое промышленное производство. Так, если в 1990 г. совместная доля в нем Великобритании, Германии, Франции, Италии, США и Японии составляла 59%, то в 2009 г. она опустилась до 45%. Зато совокупный вклад стран группы BRIICS (Бразилия, Россия, Индия, Индонезия, Китай, Южная Африка) вырос с 9% в 1990 г. до 28% в 2009 г. (из них 70% роста приходилось на долю Китая). Сейчас каждая из этих стран может обоснованно претендовать на роль регионального экономического и геополитического лидера, и не видно причин, способных приостановить их развитие.
При этом доля стран BRIICS в мировой экспортно-импортной торговле ВТ- и СВТ-продукцией тоже растет, разрушая историческую монополию «старых» индустриальных стран. В 2007 г. такая продукция составляла уже 48% от экспорта из этих стран, а в Китае – даже 58%. Для сравнения: в США – 31,5%, в Германии – 39, в Великобритании – 69%.
Вклад стран BRIICS в мировое производство и экспорт самой технически сложной промышленной продукции растет, можно сказать, стремительными темпами. От уровня 1990 г. он вырос в 2,4 раза к 2001–2002 гг. и в 8,5 раз к 2008–2009 гг., когда общая доля этих стран в мировой торговле промышленными товарами достигла 55%. Для сообщества стран ОЭСР в целом этот рост выглядит гораздо скромнее – от 1,2 раза в 2001–2002 гг. до 2,2 раз к 2008–2009 гг.
Статистика развеивает известную «постиндустриальную» мифологему, что высокоразвитая в научно-техническом отношении страна способна экономически процветать за счет экспорта передовых технологических рецептов («невоплощенных технологий»). Так, в 2009 г. объемы международной торговли этим научно-техническим интеллектуальным продуктом (экспорт + импорт) составляли: в странах ОЭСР в целом – 0,49% совокупного ВВП, в США – 0,5, в Германии – 1,53, в Великобритании – 1,46, в Японии – 0,26%. Очевидно, что на такие деньги «не проживешь».
Инновации
Термин «инновации» (новшества) был введен в научный обиход в 1912 г. австро-венгерским экономистом Й. Шумпетером в его теории эволюционного превращения капитализма в социализм. Вопрос о том, почему 70 лет спустя он превратился в едва ли не сакральный символ спасительного средства от всевозможных экономических неприятностей, представляет собой отдельную сагу. Мы не будем излагать ее, ограничившись констатацией, что ее писали не столько ученые и техники, сколько политики, экономисты и пропагандисты конца прошлого – начала этого столетия.
В основе учения Й. Шумпетера об инновациях лежит несокрушимый постулат, гласящий, что любое развитие совершается через обновления. Инновации суть и инструмент, и признак развития: если нет инноваций, то отсутствует и развитие, и наоборот. Распространившееся у нас словосочетание «инновационное развитие» является, следовательно, всего лишь наивной школярской тавтологией, вроде «прогрессивного прогресса». Подразумевая промышленное развитие, следовало бы говорить, как в советские времена, о развитии с опорой на новейшие достижения науки и техники. Инновации бывают разные, но мы, имея в виду материальное производство, будем подразумевать так называемые технологические инновации.
Специалисты ОЭСР откликнулись на новые запросы, разработав международную методику мониторинга инновационной активности в разных странах и издав соответствующее международное руководство под названием «Руководство Осло» (Oslo manual). Они же ввели в практику проведение регулярных обзоров инновационной деятельности в странах Евросоюза с интервалом в два-три года. К настоящему времени выполнено уже 10 таких обзоров под общим названием «Community innovation surveys» (CIS). Их результаты позволили детализировать и уточнить прежде интуитивные представления о зарождении и осуществлении технологических инноваций.
Напомним, что, согласно фундаментальному определению, технологическая инновация представляет собой новый продукт или материально воплощенную производственную технологию, поступившую в рыночный оборот. Соответственно, инновации создает исключительно промышленность, тогда как наука всего лишь подсказывает идеи и способствует их реализации. Патенты, ноу-хау и прочие интеллектуальные продукты – это не инновации, а только предпосылки к их возможному появлению.
Воплощение замысла технологической инновации всегда требует изменений структуры производственного капитала, т.е. обновления основных фондов промышленного предприятия для того, чтобы приспособить их к изготовлению нового товара или к новому производственному процессу. Это требует капиталовложений с длительными сроками окупаемости и отягощенных повышенными рисками: конечная прибыль от инновации редко бывает гарантированной или даже надежно предсказуемой. Таким образом, слово «инновации» правомерно считать синонимом слова «инвестиции». По своему объему эти инвестиции в основной капитал предприятия намного превышают затраты на предварительные научные исследования и технологические проработки первоначальной идеи. Но инновации невозможны без инвестиций.
Сказанное выше объясняет, почему, вопреки распространенному мифу, промышленность, особенно крупная, не любит и побаивается инноваций, решаясь на них только под давлением конкуренции. Абсолютное большинство технологических инноваций – мелкие и примитивные «улучшающие» инновации из категории «новое для фирмы». По результатам опросов инноваторов-практиков источники информации, используемые при подготовке инноваций, распределяются по своему значению следующим образом:
– внутренние интеллектуальные ресурсы предприятия (45%);
– поставщики, клиенты, коммерческие партнеры, потребители (45%);
– высшие учебные заведения, государственные научные центры (10%).
Из этого наблюдения следует, что связь инноваций с высокой наукой оказывается более размытой и неопределенной, нежели это подсказывает интуиция. Участие науки, конечно же, необходимо при создании особо сложных инноваций из категорий «новое для рынка» и, особенно, «новое для мира». Оно востребовано преимущественно на ранних этапах инновационного процесса, при зарождении и первоначальной проработке замысла инновации. Позднее ученых вытесняют технологи, проектировщики, производственники, маркетологи, экономисты, юристы, менеджеры.
Отсюда вытекают два следствия, подтверждаемые практикой: 1) создание инноваций есть сугубо коммерческое занятие, не свойственное организациям типа высших учебных заведений или наших академических научных институтов; 2) затраты на научные исследования, предшествующие появлению инновации, действительно оказываются относительно малозначимыми. Так, в 2009 г. в странах ОЭСР они в среднем не превышали 0,05% от их совокупного ВВП, а в США – 0,04% от ВВП этой страны.