Улицу, на которой был расположен "Спектр", он знал прекрасно. Называлась она Вологодская.
– На Семеновской, – сказала невозмутимо женщина.
– А не на Вологодской?
– Вы вообще куда звоните?
Паша положил трубку на рычаг. Это был не тот "Спектр".
Вышел на кухню, набрал в стакан холодной воды, вернулся в комнату. Самсонов улыбался ему с фотографии. Паша вздохнул и принялся за газеты. "Импортные продукты и промышленные товары. Оптом и в розницу. Гибкая система скидок". Телефон в объявлении был другой – не тот, по которому он звонил десять минут назад. Набрал номер, трубку сняли после первого же гудка.
– "Спектр", – сказал мужской голос.
– Я по объявлению.
– Я вас слушаю.
– Хочу узнать, что у вас есть из импортных продуктов.
– Сливочное масло, колбасы, прохладительные напитки. Еще есть сигареты. Они вас интересуют?
– Интересуют, – сказал Паша, – "Мальборо" есть?
Он не курил, и "Мальборо" было единственной маркой импортных сигарет, о существовании которых он знал.
– Есть. Будет лучше, если вы подъедете прямо к нам, посмотрите на месте.
– А где вы находитесь?
– Вологодская, двадцать три. Если ехать от центра, это по правой стороне.
– Спасибо, – сказал Паша. – До которого часа вы работаете?
– До шести. Вы подъедете?
– Да.
– Сегодня?
– Да.
– Ждем. Спросите Никифорова – это я.
– Хорошо.
Паша положил трубку.
В ванной достал из укромного места нож. Лезвие тускло блестело. Провел осторожно ладонью, остался доволен. Посмотрелся в зеркало. Был бледен немного, но в общем выглядел неплохо. А если улыбнуться слегка? Позволил уголкам губ чуть дрогнуть и приподняться. Так лучше.
Зашел в комнату за сумкой. Встретился взглядом с Самсоновым. Тот улыбался, словно хотел сказать, что не помнит причиненного ему зла.
– Скоро у тебя дружок появится, – сказал ему Барсуков. – Такой же бедолага, как ты.
Нож он положил в сумку. Вышел из квартиры, хлопнув дверью.
10
У входа в «Спектр» Паша остановился почему-то, оглянулся нерешительно по сторонам. Лоточника с цветами на противоположной стороне улицы уже не было, ветер гонял по асфальту обрывки бумаг.
Охранник за старым колченогим столом приподнялся при Пашином появлении:
– Вы к кому?
– К Никифорову, – ответил спокойно Паша и бросил быстрый взгляд вдоль коридора.
Людей в коридоре не было.
– Минуточку, – сказал охранник и щелкнул клавишей переговорного устройства. – Андрей Викторович, к вам посетитель, – обернулся к Паше: – Кто вы?
– Я насчет сигарет, – сказал Паша поспешно. – Звонил ему сегодня.
– По сигаретам, – уточнил охранник в переговорное устройство.
– Я сейчас выйду, – отозвался голос.
Охранник отвернулся, явно скучая. Паша, встав к нему боком, переложил нож из сумки в карман. Руки были влажными, и он вытер их о брюки, поморщившись от досады.
В глубине коридора появился человек. Лица его Паша не видел, только силуэт, но рост и походка человека показались ему знакомыми, и он напрягся внутренне.
Человек миновал коридор, и, когда вступил в полосу света, Паша обмяк – не тот.
– Это вы по поводу сигарет?
– Да, – сказал Паша. – Вы Никифоров?
– Я. Идемте.
Почти все двери в коридоре были закрыты, а в открытые Паша заглядывал с жадным любопытством, надеясь увидеть с в о е г о, но люди все были не те, и он разволновался, подумав, что его визит может оказаться безрезультатным.
– Кроме сигарет, вас еще что-то интересует? – спросил Никифоров.
– Из продуктов я присмотрю, возможно, что-нибудь, – сказал Паша, заглядывая в очередную комнату, дверь которой была открыта. – Но главное – сигареты.
– У вас мелкий опт?
– А? – не понял Паша.
– Мелким оптом товар берете?
– Да.
Его запросто могли здесь расколоть.
– Свои точки у вас?
– Да.
Вот черт. Его отвлечь надо.
– "Мальборо" у вас есть? – спросил Паша.
Он знал уже, что есть, но еще знал, что должен сам сейчас вопросы задавать, потому что Никифоров этот слишком уж любопытен.
– Есть, – ответил Никифоров. – Мы их напрямую завозим.
– Перебоев не бывает?
– Нет, не бывает. Сигареты у нас в наличии есть всегда.
Паша кивнул, напустив на себя значительный вид. Они поднялись на второй этаж. Никифоров одну из дверей распахнул, предложил:
– Входите.
В комнате никого не было. Стол, два стула, кондиционер в окне. На журнальном столике у стены – разноцветье сигаретных пачек. Никифоров выдернул из стопки лист бумаги, положил его перед гостем.
– Наш прайс-лист. Можете ознакомиться с ценами.
Паша опустился на стул. Нож в кармане неприятно упирался в его ногу. Пробежал глазами по столбику цен. Дешевле всего стоила "Прима".
– "Прима" – это же не импортные сигареты? – поинтересовался у Никифорова.
– Наши. Без фильтра. Вы сами, наверное, некурящий?
– Некурящий, – согласился после паузы Барсуков.
Это признание, по крайней мере, ему ничем не грозило.
– Они очень неплохо идут, кстати.
– Вы о "Приме"?
– Да. Главное, их продавать в тех районах, где народ попроще. Вы где торгуете?
– Я? – озаботился Паша и принялся соображать лихорадочно, где в их городе встречается народ попроще. – У меня точки в районе цементного завода.
– Тогда этот товар для вас.
– Я тоже так думаю, – согласился Паша.
Он вдруг увидел дальнейший ход их с Никифоровым беседы. Знал уже, о чем говорить.
– Я больше возьму сигарет, чем предполагал вначале, – сказал он. – Поэтому не стану брать сейчас ничего, подъеду еще раз, но уже с машиной.
Да, именно так. Будет еще один визит – и теперь у него есть легкообъяснимая причина для этого.
– Хорошо, – кивнул Никифоров. – Когда вас ждать?
– Завтра или послезавтра. Не знаю точно. – Барсуков поднялся. Нож перестал наконец давить на ногу.
– Я провожу вас, – предложил Никифоров.
– Я дорогу помню.
– Нет-нет, у нас так не положено.
Он все-таки напрасно рассчитывал сделать все прямо здесь. У них порядки, оказывается, строгие. Плюс ко всему – охрана.
Вышли вдвоем из комнаты, спустились на первый этаж. Прошли половину коридора, как вдруг кто-то окликнул Никифорова. И Паша тоже обернулся – и узнал. Тот самый, который цветы покупал. Вышел из комнаты, дверь за собой прикрыл. На двери табличка: "Охлопков Е. И. Заместитель директора".
– Андрей, что с Мурманском?
– Платеж пошел, Евгений Иванович, – ответил Никифоров.
Значит, это Охлопков и есть.
– Ты не тяни с этим! Мы с тобой договаривались…
– Евгений Иванович! – взмолился Никифоров. – Нет проблем, и волноваться не о чем! По сигаретам как раз нормально все. Берут люди, берут. Вот человек только что был у меня, – показал в подтверждение на Пашу. – За день десятка два покупателей проходит.
Охлопков повернулся и посмотрел на Барсукова. Паша чуть прищурился. Он не мог понять, узнал ли его этот парень.
– По какому товару работаете? – спросил Охлопков.
– "Приму" у нас берет, – ответил за Пашу Никифоров. – В районе цементного торгует.
Охлопков запер дверь своего кабинета на ключ, направился к выходу.
– Я давно тебе говорил, что надо тем районом заняться, – буркнул, не оборачиваясь.
Никифоров с Пашей шли за ним следом, отставая на шаг.
– Разве трудно пробить торговые места?
Остановились возле охранника.
– Ты займись этим, – сказал Охлопков.
Никифоров кивнул. Охлопков вышел на улицу.
– До свидания, – сказал Никифоров Паше. – Значит, буду вас ждать.
Пожал руку. Паша вышел из здания и остановился. Охлопков открывал дверцу стоящего у тротуара "Ауди". Паша опустил руку в карман с ножом и вздохнул. Не мог представить теперь, как ему поступить дальше. Охлопков обернулся, увидел его, спросил неожиданно.
– Вам куда сейчас?
Паша промолчал, растерявшись.
– Если в сторону цементного – я подвезу вас.
Он явно Пашу не узнал. Там, возле лоточника, Паша для него был пустым местом. И сейчас, если даже Пашино лицо Охлопкову покажется знакомым, он вряд ли вспомнит, где и когда этого парня видел.
– Спасибо, – сказал Паша. – Вы меня очень выручили.
Он сначала хотел на заднее сиденье сесть, но потом передумал – садиться впереди надо, больше простора для действий. Ударить ножом в грудь, он и не пикнет.
Паша сел в машину, хлопнул дверцей. Нож опять упирался ему в ногу.
– А кроме "Примы", что еще у вас идет? – поинтересовался Охлопков, заводя двигатель.
– "Мальборо", – ответил коротко Паша.
– "Мальборо"? – подивился Охлопков. – Ну надо же.
От него все так же пахло туалетной водой, как там, возле лоточника, и это было нехорошо и унизительно – Паша из-за этого запаха слишком явственно вспоминал свое унижение.
Они не успели еще отъехать, как вдруг выбежал из дверей Никифоров, крикнул:
– Евгений Иванович! Вам Подбельский звонит!
Паша увидел, как поморщился Охлопков.
– Скажи ему, что я уехал.
Никифоров кивнул и скрылся за дверью. Он видел, конечно, что Паша сел к Охлопкову в машину. И тем самым продлил Охлопкову жизнь. Все сорвалось, сегодня не получится ничего. Паша вздохнул. Нож упирался ему в ногу.
– А продукты идут?
– А? – встрепенулся Паша.
– Продукты у вас идут хорошо? Или вы ими не занимаетесь?
– Не занимаемся.
– Интересная вещь, – сказал Охлопков. – Есть прямо-таки мертвые точки, где какие-то товары не идут совершенно. Брать будут, если только их бесплатно раздавать.
– Да, – подтвердил Паша. – Так бывает.
Запах туалетной воды становился совсем уж невыносимым. Паша приопустил стекло.
– Жарко? – спросил Охлопков.
– Да, жарко.
– Когда самая жара начнется – придется бросить все и удирать отсюда.
– "Ага, – подумал Паша. – На Канары. Один уже отправился".
– Вы на Канарах были когда-нибудь? – спросил неожиданно для самого себя.
– Нет. Не доехал еще, – засмеялся Охлопков.
Ну что ж, Самсонову будет неплохая пара. Вместе отдохнут.
– Вам где возле цементного?
– Я сейчас выхожу. Вон там, за остановкой, остановите, пожалуйста.
Охлопков затормозил. Паша открыл дверцу машины:
– Кстати, если не секрет, – какой вы водой пользуетесь?
– "Месье N".
– Французская?
– Чистая Франция.
– Надо будет запомнить! Всего хорошего, – сказал Паша.
– До встречи.
Охлопков махнул рукой на прощание и тронул автомобиль с места. Он не знал, что ему даровано право прожить еще кусочек жизни.
11
– Готовься, трезвенник, – сказал Дегтярев.
– К чему? – поинтересовался Паша.
– День рождения у меня.
– Когда?
– Двадцать второго.
– Я приглашен?
– Естественно. Но чтоб без фокусов – водку пить.
– Не люблю я водку.
– Она расслабляет, Паша. Дает возможность забыть о мерзостях жизни.
– Я не хочу о них забывать. Я от жизни не прячусь. Принимаю ее такой, какая она есть.
– Она мерзкая.
– Она такая, какая есть, – повторил упрямо Паша. – Ее не надо бояться. И никого не надо бояться.
– Ты честен и смел, – усмехнулся Дегтярев.
– Да! – вскинулся Паша. – Да! Да! Да!
– И прожить свою жизнь хочешь так, "чтобы не было мучительно больно…"
– Да!!
Казалось, Паша сейчас бросится на Дегтярева. Дегтярев вздохнул и на всякий случай ушел за стеллажи.
– Однако при всей своей честности ты с женой лихо разобрался, – сказал он оттуда.
– А как я с ней разобрался? – спросил Паша, непроизвольно сжимая кулаки.
Дегтярев этого не видел и поэтому ответил спокойно, даже с издевкой:
– При разводе себе квартиру отхватил – ее квартира была-то, Светкина.
– Ей мама с папой еще одну купят, – сказал Паша зло. – Наворуют денег и купят.
– Они не воры, они – честные труженики.
– Честные труженики икру ложками не жрут. И две машины на семью честные труженики не могут иметь.
– А сколько могут, Паша?
– Одну.
– Это ты так решил?
– Я.
– А кто ты такой?
– Я – Павел Барсуков.
– И имеешь право?
– И имею право.
Дегтярев вышел наконец из-за стеллажей, руки держал в карманах и вообще вид имел праздный.
– Это у тебя от зависти, Паша.
– Я не завидую никому.
– "Не завидуем никому! С нами вождь, товарищ Ким Ир Сен!".
– Это что?
– Любимая песня северокорейских трудящихся.
– Пошел ты к черту! – поморщился Паша и стал собираться.
– Тебя подождать?
– Жди, если хочешь, – буркнул Паша.
Он не любил таких разговоров, которые случались у них с Дегтяревым частенько.
До троллейбусной остановки шли молча, и когда в троллейбус вошли – тоже не разговаривали. Дегтярев не выдержал первый, сказал примирительно:
– Ну чего мы с тобой собачимся?
– Мы не собачимся.
Настроения у Паши не было никакого. Совсем. Все чувства умерли.
– Ты один будешь? – спросил Дегтярев.
– Когда?
– На моем дне рождения.
– Да. Один.
– Хочешь, я приглашу кого-нибудь? Специально для тебя.
– Не хочу я ничего, – ответил Паша равнодушно и отвернулся.
Они как раз ехали по Вологодской. Сейчас будут проезжать мимо "Спектра". Мелькнула за окном знакомая дверь. Машина у здания стояла только одна – "Ауди". Паша поднялся с места суетливо.
– Ты выходишь? – удивился Дегтярев.
Им еще предстояло проехать четыре остановки.
– Да, – буркнул Паша. – Мне надо. До завтра.
– Пока.
От остановки Паша шел медленно. Его внезапный порыв, похоже, угас. Да, увидел "Ауди". Охлопкова машина. И что? Он ведь даже нож не брал с собой сегодня.
Не доходя до "Спектра", перешел на другую сторону улицы. Лоточник, тот самый, складывал в коробки не распроданные за день цветы. Паша неспешно прошел мимо, скользнул взглядом по зданию напротив. Никифоров говорил, что они до шести работают. Сейчас без десяти минут шесть. Охлопков вместе со всеми уходит? Он еще не знал, как поступит дальше. Просто встал под дерево, смотрел скучающе на прохожих.
В две минуты седьмого из дверей "Спектра" стали выходить люди. Паша встал за дерево, оперся на него плечом, руки в карманах держал. Охлопков не появлялся по-прежнему. Если он выйдет на улицу один, можно будет подойти к нему, заговорить. Потом попросить, чтобы подвез. Ах да, ножа у него нет с собой. Паша вздохнул, досадуя, и пошел по улице медленно. Он ничем не отличался от прохожих, совершенно ничем.
В скверике у филармонии взял бутылку пива, сел на лавочку. Девушка, сидевшая с книгой, посмотрела на Пашу, книгу закрыла, поднялась и пошла прочь.
В шесть двадцать пять – Паша посмотрел на часы – он поднялся и направился к "Спектру". Охлопковский "Ауди" он увидел еще издали – значит, не уехал еще. Его, Пашу, дожидается. Паша недобро усмехнулся. Вошел в двери. Охранника за столом не было. Сердце вдруг забилось учащенно. Паша прошел по коридору стремительно, но ступать старался мягко, чтобы его шаги не были слышны. Дверь в кабинет Охлопкова была приоткрыта. Паша оглянулся поспешно – охранник у входа так и не появился – и вошел в кабинет.
Охлопков был один. Поднял голову, взглянул на вошедшего настороженно, но настороженность его почти мгновенно растаяла – узнал.
– Здравствуйте, – поздоровался первым.
Паша кивнул.
– Вы по поводу сигарет, наверное?
И опять Паша кивнул. Он ни слова сейчас не мог произнести почему-то. Охлопков клавишу переговорного устройства нажал, сказал, от Паши отвернувшись:
– Андрей! Ты есть?
После недолгой паузы обернулся к Паше:
– Ушел уже Никифоров. А вы договаривались?
– Да, – ответил Паша односложно.