Адаар только вздохнул. Вот как объяснить ученой ромашке, что одно дело – носить проверенную в бою броню, которая все равно что вторая кожа, а другое – пиздовать навстречу дракону в какой-то хуйне из сукна и жести?
- Это чтобы девкам нравиться, - осклабился он.
- О.
Неплохо было бы еще прихватить своих, но, как назло, все расползлись, как тараканы. Бык со своей бандой поехал добивать остатки венатори на Священных равнинах и Дориана с собой сманил развлечься. Блэкволл творил добро в каких-то ебенях, и даже Сэра куда-то усвистела. Кассандру нельзя было приглашать ясно, почему, а с остальными Адаару было скучно. Так что уехали вдвоем – профессор на своей смирной лошадке и Адаар на боевом жеребце, который храпел и косил лиловым глазом, единственный конь, который соглашался носить Инквизитора. Ну, еще была дареная галла, но с ней получалось слишком дохуя рогов…
Адаар думал, что профессор начнет мыть ему мозги, как только они выедут за ворота, но нет, обошлось. Может, без дракона не тот кайф был, а может, просто размякли они оба на природе. И то сказать – после недавнего дождя все приободрилось, сырой землей запахло, травой, птички какие-то заверещали, на Жрицу всем похуй… красота же, бляха-муха! Профессор, даром что драконолог, в других науках тоже шарил, объяснил, как появились Морозные горы и как у них трижды менялось название. Адаар в ответ рассказал, как несколько лет назад охотился в этих самых горах на беглого работорговца и они с ребятами три дня сторожили эту падлу в пещере. Так вот они убедились, что горы эти точно, сука, Морозные, и другое название им давать – все равно что против ветра ссать! Так время за байками и коротали, пока ехали.
Добрались даже раньше, чем через полдня – про полдня, видимо, пеший разведчик говорил. Адаар подумал, что если серьезная зверюга так близко от Скайхолда оказалась, не пришлось бы ее все-таки мочить просто безопасности ради. В Скайхолде, блядь, только дракона не хватало для полного счастья.
- Дальше лучше пешком, - сказал профессор и выбрался из седла. – Лошади могут заржать, да и пахнут они…
- Я, может, тоже пахну, - буркнул Адаар и спрыгнул на землю. Сапоги по щиколотку ушли в жидкую болотную грязь. Настроение портилось резко, как понос. Так хорошо ехали, тили-тили, трали-вали, и на тебе, иди теперь на дракона пялиться, и заебись будет, если он не станет в ответ пялиться на тебя.
Но коней стреножил, хули делать-то, дальше пешком пошли. Местечко оказалось средней задрипанности, болото – оно болото и есть. Грязь, мох, кочки, какие-то камышины торчат, бочажки с водой слева-справа, осока растопырилась. Пахло сыростью и немного пованивало серой. Адаар по болоту ходить умел, но на незнакомой местности сторожился. Верхом тупости было бы подохнуть не в месилове против Корифея, а провалившись в трясину. Краем глаза еще надо было поглядывать за профессором, чтобы не наебнулся, но тот неплохо держался и даже тихо. Еще и две склянки сунул, намазаться - одну, чтобы дракон не учуял, а другую против комаров. Адаар даже не знал, какой больше радоваться, потому что комары были – звери.
Так они сначала шлепали между осок и рогозин, а потом, по команде Фредерика, ползли. В болоте что-то хлюпало, тут и там всплывали и лопались пузыри, от них и шла серная вонь. Лягушки квакали оглушительно. Комары злобно звенели, но кусать не решались, сволочи рыжие. А потом Фредерик очень медленно раздвинул осоку и траву, и Адаар увидел дракона.
- Мелкий какой-то, - выдохнул Адаар.
Рядом с глубинной драконицей это чудище и правда казалось мелким, хоть и больше любого виверна. Дракон спал и рокотал брюхом во сне. Возле его ноздрей туда-сюда колыхалась травка. Зеленые в крапинку бока поднимались и опускались. Крылья были сложены и сверху немножко просвечивали на солнце, как стрекозиные.
- Он уже и не вырастет, - шепнул на ухо Адаару профессор. – Это пятнистый тучегон, они такие и бывают. Превосходный экземпляр.
Чтобы шептать, Фредерик отстегнул нижнюю часть маски. Его губы были у самого уха Адаара. Дыхание теплое было, почему-то мятой пахнущее, как будто профессор жевал пряник по дороге. У Адаара шерсть на загривке дыбом встала, он сглотнул и быстро вперился взглядом в дракона. Так… ага… тучегон, короче… Не дракон – игрушечка. Можно не волноваться, такой на Скайхолд не попрет. Да и с хуя бы ему – вон, какое пузо нажрал на местных лягушках, аж колышется. А чешуя на пузе переливается. Вивьен бы, небось, за такие сапоги немало отвалила. А вот хрен ей, ведьме губастой. Пусть живет тварюшка.
- Видите, у него на шее светлое пятно? – снова шепнул Фредерик. – Это и есть самое уязвимое место у драконов данного типа, там кожа тоньше и нежнее всего. Во время любовных игр тучегоны щекочут и покусывают друг другу горлышко.
Адаар представил и ухмыльнулся – потешные зверюшки. Не то что Корифеева тварь. Или она тоже кому-то шею подставляет?
- Зато самые крепкие пластины – на лбу и на груди. Между прочим, когда драконята рождаются, у них на лбу остается очень нежное местечко, родничок, который полностью зарастает только через год. Зато взрослые тучегоны могут во время схватки сталкиваться лбами и грудь в грудь, природная броня это позволяет.
- То есть, по голове не бить, - уточнил Адаар.
- Не бить, - вздохнул профессор, вздох опалил ухо. Просвет в осоке был узкий, и Адаар вдруг понял, как близко им пришлось друг к другу устроиться для обзора. Вот вроде легли да легли, а тут Адаар как будто разом всего Фредерика рядом и почувствовал. Бедро к бедру прижато, так что тепло чужое чувствуется. Чужой локоть в ребра упирается – вроде и не больно-то приятно, а вроде и ничего. Чужая рука хватается за плечо для опоры – а перчатку Фредерик успел снять, не захотел пачкать милорда Инквизитора болотной грязью еще больше, хотя после ползания тут на пузе куда больше… Милорд Инквизитор внезапно понял, что оказался в самом, сука, неловком положении в своей жизни. Плечо окаменело. И не только плечо. Захотелось, чтобы кто-нибудь пощекотал горлышко. Ебаться в рот, вот только нежданного стояка не хватало тут, на болоте, в грязи по уши, рядом, блядь, с драконом! И, главное, на кого!.. – Не бить.
- А что там насчет уязвимых мест? – просипел Адаар.
- Крылья, - снова вздохнул профессор, и Адаар скрипнул зубами. Главное, и отодвинуться некуда было, и руку не скинуть. Не бороться же тут под носом у дракона – вдруг у этого гада сон чуткий?! – Не только перепонки, но и суставы на сгибе. У драконов вообще очень легкие кости… А вот место соединения со спиной очень мощное, там не только кости утолщены, но и расположены мышцы, которые тучегон задействует, когда поднимается в воздух, наравне с грудными. У тучегонов и им подобных драконов очень интересное крепление крыльев к туловищу, это гениальное природное решение. Точки крепления расположены примерно здесь и здесь…
Хуй знает, почему профессору взбрело показывать «здесь и здесь» на спине Адаара, который был ни разу ни дракон. На драконе, впрочем, тоже – одной рукой показывал на храпящего тучегона, второй вел по Адааровой спине вдоль хребта.Чтобы этот финт проделать, он почти развалился на Адааровой лопатке. Лежать так было, ясен пень, неудобно, так что профессор ерзал и дышал чаще. Адаар пытался не дышать вообще. И уже всерьез злился на Фредерика – ему-то похуй, он весь в науке, а Адаар… совсем не в ней.
Блядь. Блядь-блядь-блядь.
- О! – Фредерик немного отвлекся, Адаар немного выдохнул. – Смотрите, пар!
От Адаара от самого уже почти шел пар, но он проморгался и посмотрел. Дракон пускал тонкие дымные струйки из ноздрей и скреб мох задней лапой.
- Снится что-то, - умиленно произнес Фредерик.
- Чего? Это им тоже сны снятся, что ли?
- Наверняка. Это уже практически полностью доказано, хотя сами понимаете, проводить опыты было непросто… Ах, красавец! Милорд, вы не против, если я сделаю несколько набросков?
- Да хули нет-то, - удивился Адаар, которого немного попустило.
Милорд понял, в чем подвох, когда Фредерик сначала раскрутил тубус, зашуршал бумагой, а потом разложил хрустящие листы прямо на Адааровой спине.
- Простите это неудобство, но здесь больше решительно негде устроиться, чтобы не испачкать рисунки. Прошу вас, во имя науки…
- Располагайтесь, - со злым весельем разрешил Адаар, который был уже готов трахнуть собою кочку, пока Фредерик что-то там черкал углем поверх его спины. В голове порхала одна мысль, и была она «пиздец». Поехал, блядь, развеяться. Лучше бы в бордель съездил. И вроде встал бы и встал, дело житейское, на то хер и даден, вот только человек, на которого он встал, уже один раз съебался в ночь, как только Адаар ему нечаянно предложил вдвоем помять лужайку. А с другой стороны, ну если боишься ты, хули лапать-то? В ухо дышать? По спине гладить – блядь-блядь-блядь, вспомнить и вздрогнуть! Можно вот это все проделывать и не понимать, что Инквизитор тоже не каменный?
Можно, наверное, если ты блаженный и у тебя в башке сплошные тучегоны и глубинные драконицы. Ученый. Ромашка наивная. Как этой ромашке никто до сих пор лепесточки не оборвал по самый корень…
Впрочем, когда Фредерик просто рисовал и шуршал бумагой, было еще терпимо, хотя иногда от движений грифеля по спине шли мурашки и подводило живот. Адаар даже смог въехать, что там профессор талдычит про повадки тучегонов, и уяснил, что сзади подходить не надо – вмажет задними лапами, и слишком спереди тоже не надо, потому что хватка челюстей у этого пузана такая, что втроем не разожмешь. Адаар вообще не хотел к нему подходить.Хотя задние лапы у него были такие… забавные, ну. Вот когда в Западном пределе в лагере Джеггинсова псина на песке валялась, лапы растопырив, Адаара так и подмывало подойти и пощекотать ей пятку. Да чего там, он иногда это проделывал. Так вот корявая пятка тучегона внезапно так и просилась, чтобы ее пощекотали, хотя Адаар прекрасно понимал, что после этого его попросту уебут.
Тучегон вдруг громко всхрапнул, заерзал, точно как Бык на рассвете в палатке, и Фредерик с нежданной силой надавил Адаару на плечи. И, конечно, лег на него всем весом. Адаару в спину впились пуговицы на чужой куртке.
- Не шевелитесь! – тревожно свистнул Фредерик Адаару на ухо.
Не шевелюсь, подумал Адаар. Вот это самое правильное, нахуй, в нашей ситуации. Потому что если я пошевелюсь, профессор, вы охуеете.
Дракон раскрыл крылья.
Адаар застыл, уставившись на него, даже про стояк свой забыл.
Крылья были большие и прозрачные – вот что запомнилось сразу. Были видны прожилки, и какие-то желто-зеленые разводы, и перламутровые пятнышки. И лучи костей, которые расходились от среднего сустава. Уже позже Адаар задумался, как же на таких крыльях летать можно было, с такой тонкой кожей. А тогда только пялился, как уебок, рот раскрыв.
Дракон поерзал, пощелкал зубами где-то под крылом, как мабари, гоняющий блох, потом тяжело взмахнул крыльями раз, другой, по воде в бочажках пошли волны. С неожиданным проворством оторвал желтое брюхо от земли и стал набирать высоту, только хвост напоследок пропорол борозду во мху. Тучегон его поджал – ну точно как собака, которую за кончик хвоста взяли! – и вдруг потянулся всей тушей, хер знает, как это вообще возможно в воздухе. А вот, возможно - растопырился на все четыре стороны, только крылья его невозможные по воздуху били. Зевнул, осклабился, развернулся и полетел куда-то на юг.
- Ну как? – шепнул Фредерик, хотя теперь-то можно было говорить в полный голос.
- Охуеть, - честно признался Адаар.
И вдруг понял, что лежит брюхом вниз в жидкой грязи, с разложенными на спине Фредериковыми рисунками, рожа перепачкана, в сапогах болото, стояк до конца не улегся, а ему похуй, потому что хорошо жить-то, ебена мать!
В таком виде возвращаться в Скайхолд было нельзя – свои же лучники примут за порождение тьмы и расстреляют к хуям. Так что отыскали они там, где было уже посуше, оконце во мху с чистой водой и принялись отмываться. Адаар оттирал антаам-саар и думал, что каждый раз после встречи с драконом он смывает с себя какое-то дерьмище. Профессор рядом пытался отчистить свою куртку.
- Бесполезно, - вздохнул он. – Я ведь предупреждал, что испорчу имущество Инквизиции…
- А я что сказал? – буркнул Адаар, который сидел к профессору спиной. Адаар вообще старался на него лишний раз не смотреть, как из трясины выбрались. Ну да, ну да, все равно он ничего не заметил. Он бы нихуя не заметил, даже если бы Адаар штаны снял и на хер красный бант повязал – загляделся бы на птичку какую-нибудь, да и все. А все равно неловко было.
- М-м… что это не имеет значения.
- Вот и хер с ним.
- Я вас испачкал, - сказал вдруг профессор. – У вас уголь на спине. Позвольте…
Хер знает, как он отличил уголь от остальной хуйни, которая на Адаара налипла, но по пояснице прошлась влажная прохладная ладонь. Адаар ее перехватил, прежде чем подумал. Чужая рука дернулась в его пальцах, потом обмякла. Дрогнуло узкое запястье, которое Адаар мог двумя пальцами обхватить. В м-манжете, м-мать ее… Пальцы самого де Серо нежные были, без мозолей – ученый же, руками не въебывал никогда толком, даром что путешествовал по свету.Надо было срочно что-то сделать. Например, вытащить профессора на клочок посуше и там отыметь до звона в ушах и потери памяти. Все равно бы никто его не услышал. И все равно дворяне Орлея считают его диким варваром. Все знают, что кунари могут ворваться в приличный дом, трахнуть хозяйку, убить хозяина – ну, или наоборот. И труп тоже трахнуть. И похуй, что Адаар не кунари никакой. Когда он на балу в Халамширале отплясывал с сучкой Флорианной, все так на них пялились, как будто ждали, что он начнет ее за сиськи лапать или под подол полезет прямо посередине зала. Ставки на него делали, опозорится он или нет – Дориан потом рассказал. Так что Фредерик в курсе был, с кем любоваться драконами поехал, э? Или блаженные ученые считают, что их все должны по головке гладить и пряниками кормить?!
- Профессор де Серо, - выдохнул Адаар сквозь зубы, отвел руку профессора в сторону и развернулся. Ебаный балет какой-то получился, не хуже, чем в Халамширале. – Если вы не прекратите меня щупать за всякое, мне будет пиздец трудно не сделать с вами что-нибудь, после чего вы не сможете сидеть неделю.
- Я вас… чем-то оскорбил?
Блядь, да что в голове у этого человека?! Розовый туман?! Он решил, что Адаар начнет его пиздить ногами?! И что вот на это отвечать? Ничего страшного, у меня просто на вас стоит, но я не настолько мудак, чтобы пользоваться вашей гребаной наивностью?!
- Не оскорбили, - челюсти к херам заклинило, толком не разжать. – Но если вы не прекратите, я вас оскорблю. Действием. Или как там это называется у ваших шевалье. Идите… идите коней проверьте!
- Не могу.
- Да что еще, мать вашу за ногу?! Почему?!
- Потому что вы все еще держите меня за руку, милорд.
Тьфу, блядь. Адаар кое-как разжал пальцы, которые тоже заклинило, как несмазанный гномий механизм. Фредерик, которому положено было съебаться сразу же и очень быстро, почему-то еще смотрел на него из-под маски, и Адаар зажмурился. Хуй знает, чего он ждал, но почти сразу рядом захлюпало. Хлюпанье отдалялось – профессор уходил проверять лошадей.
Адаар вздохнул, наклонился и плеснул в лицо холодной водой.
========== Научные изыскания (продолжение) ==========
До Скайхолда ехали молча – какие уж тут, нахуй, байки. Профессор вздыхал, тягал из седельной сумки сухари и косился на Адаара – тайком. Адаар все видел, но ничего не сказал. Самому ему даже жрать не хотелось. Вот разбойничья засада за милую душу зашла бы – чтобы вмазать паре говнюков по ебальникам и успокоиться. Но хуй там – когда разбойники вовремя появлялись?
Сам Фредерик, правда, пытался было завести разговор, но при первых словах Адаар пришпорил коня и вырвался вперед. Шло бы оно все в задницу. Правда, потом все-таки подождал - этого блаженного вот так оставишь, а потом снимай его труп с какой-нибудь елки. Совесть у Адаара, пусть и невеликая, а все же была, так что нехуй было давать ей повод чего-то вякать. Профессор намек понял, рот захлопнул и больше не открывал, разве только для сухаря.