Трейси опустила окошко тента и повернула рукоятку до щелчка. Она уже подходила к кабине, когда по соседству опять залаяли собаки.
Глава 2
Кроссуайт вернулась назад, на улицу перед проездом, который вел к Спортивной ассоциации полиции Сиэтла. Патрульной машины долго ждать не пришлось. Дежурному офицеру в форме она велела закрыть вход в проезд черно-желтой лентой, которой обычно огораживают место преступления. И не пожалела, что так сделала. Следующими подъехали фургончики телевидения, пожаловали репортеры, а за ними ее сержант, Билли Уильямс.
– Я уж думал, это ты их по мобиле вызвала, – сказал он, косясь на телевизионщиков.
– Я, – ответила Трейси.
Вообще-то в СМИ по мобильникам звонить было нельзя, но все равно же информация растекалась как из решета. Детективы из тяжких насильственных, зная, что начальство любит скармливать репортерам информацию, чтобы те писали о них получше, считали, что утечки идут оттуда. Сама Трейси была лакомым кусочком для местных новостей после всего, что недавно случилось в Седар Гроув.
Уильямс поправил черную трикотажную шоферскую кепку, которую практически не снимал с тех пор, как признал неизбежное и наголо побрился. Говорил, что кепка греет его осенью и зимой, а летом не дает черепушке обгорать на солнце. Но Трейси подозревала, что Билли просто нравится, как он выглядит. Он отрастил тоненькие усики и бородку, которые делали его похожим на актера Сэмюэля Л. Джексона.
Кинсингтон Роу, напарник, прибыл минут через десять. Кинс вышел из «БМВ» старой модели, кутаясь в кожаную водительскую куртку.
– Мы были у родителей Шанны, семейный ужин. Ну что у нас тут?
– Поехали, покажу, – сказала Трейси. Кинс сел вместе с ней в кабину ее грузовика. Билли поехал за ним на своем джипе.
– С тобой все в порядке? – спросил Кинс.
– Со мной?
– Ты вроде немного напугана.
– Все хорошо. – Чтобы переменить тему, она спросила: – Как родители?
Кинс состроил гримасу.
– Решили теперь вместе ужинать по воскресеньям, в надежде, что это поможет. Мы как раз спорили с ее отцом из-за контроля оружия.
– И как?
– Да примерно так, как ты думаешь.
Трейси резко развернула грузовик и остановилась прямо перед входом на стрельбище. Включила дворники, чтобы смахнуть с лобового стекла изморось. Фары грузовика выхватили из тумана удавку.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Кинс.
– Не знаю. Кто-то повесил ее здесь сразу, как погасли огни.
– Видимо, хотел, чтобы ты нашла.
– Похоже, что так.
– Наверняка.
Они вышли из кабины и подошли туда, где теперь стоял Уильямс.
– Кажется, веревка та же самая, – сказал Кинс. – Цвет тот же. Узла, правда, не вижу.
Николь Хансен не просто удушили. Ей связали вместе ноги и руки, чтобы помучить. Стоило ей вытянуть ноги, как веревка натягивалась и петля сдавливала горло. Рано или поздно жертва уставала держать позу и удушала сама себя. Трейси и Кинс квалифицировали случай как убийство, хотя вообще-то ни один из них не мог полностью исключить сомнение, не умерла ли девушка в результате извращенного полового акта, который слишком далеко зашел. Как ни трудно представить себе женщину, которая добровольно согласилась бы на такое надругательство над собой, Трейси видела случаи и похуже, когда работала в отделе сексуального насилия. Но когда экспертиза выявила наличие в крови Хансен рогипнола – наркотика, которым нередко угощали женщин во время свиданий, чтобы потом их изнасиловать, – они отказались от этой теории.
– Значит, вариант номер один – это тот же парень, что убил Николь Хансен, – сказал Кинс. – Вариант номер два – кто-то очень сердит на то, что дело Николь Хансен списали как висяк, и хочет, чтобы мы об этом знали.
– А может, он решил подражать убийце, – вмешался Билли.
– Вариант три, – согласился Кинс.
Пока шло расследование по делу, Мария Ванпельт, звезда местных теленовостей, выдала в эфире, что девушка была задушена веревкой из пропилена с плетением волокон в форме буквы «Z». Полицейское управление заявило протест руководству телеканала в связи с утечкой следственной информации, но те лишь бурно извинились и заявили, что подобное никогда больше не повторится. Но никто в управлении этому не верил.
– Кто бы он ни был, – продолжал Билли, – но веревку он пристроил там, где ты не могла ее проглядеть. А значит, он за тобой следил. Приставлю-ка я к тебе охрану.
– Мне не нужна нянька, Билли.
– Только пока не выясним, что он затеял, этот парень.
– Я продырявлю его раньше, чем он успеет приблизиться ко мне хотя бы на десять футов, – сказала Трейси.
– Но у тебя есть одна маленькая проблема, – возразил Кинс. – Ты не знаешь, кто он.
Глава 3
Патрульный автомобиль Юго-Западного округа встал у обочины напротив дома Трейси в Адмиральском районе Западного Сиэтла, как раз когда она свернула на подъездную дорожку. Она махнула рукой полицейскому за рулем и свернула в гараж, слишком чистый и аккуратный, на ее вкус. Мебель и картонные коробки с ее вещами из квартиры на Кэпитол-хилл занимали всю вторую половину пространства, рассчитанного на две машины. Дом, в котором она жила сейчас, был полностью меблирован – она сняла его у одного агента ФБР, тот перебрался с женой на Гавайи, но продавать не спешил: не знал, как им придется жизнь в раю.
Трейси открыла дверь, шагнула в коридорчик возле кухни, достала из холодильника открытую бутылку «Шардоне» и плеснула себе в бокал. Роджер, ее черный кот, примчался откуда-то из комнат, вспрыгнул на столешницу, заходил по ней взад и вперед, замяукал. Не от высоких чувств. Просто хотел, чтобы его покормили. Она поставила автоматическую кормушку для сухого корма, но избаловала кота, приучив к порции консервов по вечерам. А сама вернулась сегодня со стрельбища куда позже, чем он привык ужинать.
– Типичный мужчина, – приговаривала она, почесывая Роджеру макушку и поглаживая спинку. – Ждешь теперь, что тебя будут кормить каждый вечер.
Она вынула из шкафа банку кошачьей еды и переложила ее содержимое в кошачью миску, задумавшись над событиями минувшего вечера, когда вдруг зазвонил интерком. Она прошла через гостиную – Роджер путался у нее под ногами – и нажала кнопку, чтобы активировать переговорное устройство у ворот девятифутовой изгороди из кованого железа, которая окружала двор.
– Это я, – услышала она голос Дэна.
Кроссуайт нажала вторую кнопку, чтобы открыть замок на калитке, и взяла на руки Роджера. В последнее время он навострился утекать на улицу через любую щель, а в такой поздний час есть большая вероятность, что он сам станет пищей для койотов. Потом открыла входную дверь и помахала офицеру в патрульной машине – все, мол, в порядке, – а Дэн тем временем придерживал калитку для Рекса и Шерлока. Псы, помесь мастифа с родезийским риджбеком, весили больше двухсот восьмидесяти фунтов на двоих. Толкаясь, они пролезли в калитку, бросились первым делом к фонтанчику в центре патио, а уж потом двинулись на Трейси. Роджер, не желая иметь с этой парочкой ничего общего, вырвался из рук и рванул в дом: скорее всего, спасаться где-нибудь повыше. Трейси по очереди стиснула обеими руками собачьи морды, потерлась об их шерсть.
– Ну как мои ребятки, а? Как поживают мои мальчики?
Дэн опустил на мраморное крыльцо сумку с вещами.
– Почему у твоих дверей сидит офицер в патрульной машине?
– Я же говорила тебе, не надо звонить, – сказала она. – Ты же знаешь код. – Замки на воротах и на входной двери открывались набором четырехзначного кода. Но, хотя Трейси и Дэн всерьез встречались уже больше трех месяцев, он еще ни разу не вошел в ее дом сам и не дал ей ключей от своего дома в Седар Гроув.
Кроссуайт закрыла дверь. Собаки бросились на поиски Роджера, который стоял на книжном шкафу и, выгнув спину, громко шипел.
– В чем дело? – спросил Дэн.
Она подхватила со столика свой бокал и пошла в кухню.
– Тебе налить?
– Конечно, только я этих сначала выпущу. – Седар Гроув, маленький городок, где прошло детство Трейси и Дэна и куда Дэн не так давно вернулся, был в полутора часах езды к северу от Сиэтла.
Хозяйка слышала, как гость спускается по лестнице на нижний этаж, собаки шумно скачут за ним. Дом стоял на опорах. В верхнем этаже, на уровне улицы, были кухня, большая комната, служившая столовой и гостиной, главная спальня и ванная. Места было вдвое больше, чем в предыдущей квартире Трейси на Кэпитол-хилл. Нижним этажом, где находились большая семейная гостиная с угловым кожаным диваном, полным баром и домашним кинотеатром, две спальни и еще две ванные комнаты, она не пользовалась никогда. Дверь внизу лестницы всегда стояла у нее на замке. И открывалась, только когда Дэн выводил Шерлока и Рекса вниз, на крошечный дворик, чтобы они сделали свои дела.
Трейси вышла на веранду, смежную со столовой. Серый туман торжественно парил над Эллиот Бей, закрывая большую часть неба над Сиэтлом. В ясные ночи с ее веранды открывался прекрасный панорамный вид на центр, отражения огней которого трепетали в черной поверхности гавани, где, как жуки-водомерки, сновали водные такси, отваливая от пирса № 50 в Западном Сиэтле, плавно скользили ярко освещенные паромы на пути от Колман Док к острову Байнбридж или Беремптону. Именно из-за этого вида, да еще из-за чувства безопасности, которое внушал ей этот дом, Трейси и решила его снять.
Под ней из задней двери выскочили Рекс и Шерлок, отчего во дворе тут же загорелся прожектор датчика движения, который Дэн установил в предыдущий визит. Их тела отбрасывали длинные тени, пока псы обнюхивали края крохотного газончика, прилепленного к склону холма, который уходил на две сотни футов вниз к Харбор Уэй, дороге вдоль Эллиот Бей.
Собаки сделали свои дела, Дэн кликнул их, и они вошли за ним внутрь. Когда Дэн поднялся на веранду к Трейси, он слегка запыхался.
– Датчик работает, – сказал он, беря из ее рук бокал с вином.
– Я видела.
– Ладно, кончай запираться, рассказывай, что у тебя стряслось. Почему снаружи дежурит полицейская машина?
Трейси рассказала ему про удавку.
Дэн поставил бокал на стол.
– И ты думаешь, что это тот же парень, который убил танцовщицу?
– Я не знаю. Может быть, просто подражатель. Или тот, кому не нравится, что дело записали в висяки.
– Каковы шансы за то, что это просто подражатель?
– Да не маленькие, с тех пор как Мария Ванпельт по телевизору рассказала о том, что Хансен задушили, и даже объяснила, какой веревкой.
– Твой сержант прав. Кто бы он ни был, этот парень, он явно следит за тобой. Обычные люди редко ходят по пятам за копом. Так что его следует принимать всерьез.
– Я знаю, – сказала она. – Поэтому и просила тебя приехать.
Дэн даже удивился на мгновение – Трейси была не из тех, кто признает свою уязвимость, – однако осознание того, что за ней следят, по-видимому, навело ее на мысли о двух похожих случаях в Седар Гроув. В первый раз это случилось в ветеринарной клинике, когда подстрелили Рекса. Ей тогда показалось, что кто-то следит за ней из припаркованной машины. Увы, из-за сильного снега она не смогла тогда разглядеть ни марку машины, ни был ли там кто-нибудь внутри, и она перестала об этом думать. Но поневоле вспомнила, когда вечером того же дня увидела возле мотеля в Седар Гроув машину с чистым лобовым стеклом – это в такой-то снегопад! Пока она ходила в комнату за пистолетом, машина уже исчезла.
– Ладно, – выговорил наконец Дэн. – Что ж, я рад, что ты мне позвонила.
Она шагнула к нему и уткнулась лицом ему в грудь. Кашемировый свитер тепло и мягко щекотал ей лицо. Он обнял ее и поцеловал в макушку. Вдалеке застонала пароходная сирена, и она снова подумала об удавке.
Глава 4
У него было время, чтобы убить.
Он подвинул стул – дешевая разновидность тех, какие бывают в залах для банкетов, – чтобы лучше видеть экран телевизора, подвешенного в углу комнаты к самому потолку. Телик был настоящим динозавром, со встроенными проигрывателями для кассет и для дисков. Он хотел было запустить видеокассету, но замер, заинтригованный новым сюжетом, который дикторша пообещала сразу после рекламы. Его это раздражало. Обещанный сюжет явно имел отношение к кому-то из детективов отдела убийств полиции Сиэтла, и вот тебе пожалуйста, сиди тут и смотри идиотскую рекламу «Циалиса», в которой дед с бабкой ныряют в озеро, а потом выныривают, заключив друг друга в пылкие объятия.
– Ты смотришь это дерьмо? – спросил он женщину. – Они актеры. Ты ведь знаешь, что это актеры, да? И им платят деньги, чтобы они рассказывали всему миру о том, что у них не стоит или что у них геморрой. – Он покачал головой. – Чего только иные не сделают за доллар, а?
Женщина промычала в ответ что-то нечленораздельное; а тут и реклама, хвала милосердному богу, закончилась, и новости продолжались.
– Ш-ш-ш, – сказал он.
Мужчина-ведущий сидел за столом в студии, а за его правым плечом было изображение веревочной петли.
– Итак, продолжаем обзор новостей – сегодня вечером детектив отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями полицейского управления Сиэтла сделала на полицейском стрельбище тревожную находку, – начал он. – Репортер «КРИКС» Мария Ванпельт из Полицейской спортивной ассоциации в Таквиле сообщает.
Блондинка-репортер стояла в луче телевизионного прожектора, капли влаги искрились на пурпурно-черной куртке гортекс.
– Сегодня вечером полицейские сбежались на стрельбище, – заговорила она.
– Вечно они все драматизируют, верно? – сказал мужчина.
Женщина не ответила.
– Это случилось после того, как детектив из отдела убийств, тренируясь сегодня вечером, обнаружила веревочную удавку.
Мужчина выпрямился на стуле.
– Вы, вероятно, помните мой эксклюзивный репортаж, в котором я рассказывала вам о смерти эротической танцовщицы Николь Хансен, задушенной веревкой в комнате мотеля на Аврора-авеню, – продолжала Ванпельт. – Так вот, сегодня нам стало известно, что детектив, нашедшая веревочную петлю на стрельбище, и детектив, расследовавшая дело танцовщицы, – одно лицо.
На экране возникли изображения полицейских, в форме и в штатском, на заднем плане были видны патрульные автомобили и фургон криминалистов.
– Родные Николь Хансен возмущены решением полицейского управления Сиэтла списать ее дело как нераскрытое после всего четырех недель расследования, и их протест поддержали активистки ряда организаций по борьбе за права женщин. Полицейские не подтверждают, но и не опровергают наличие связи между делом Хансен и удавкой, найденной сегодня вечером, однако похоже на то, что ей отводилась роль некоего сообщения.
Ведущий зашелестел бумагами на столе.
– Спасибо, Мария. Разумеется, мы в «КРИКС» будем держать эту волнующую историю под контролем.
– А я нет. – Мужчина взял пульт, направил его на телевизор и нажал «пуск». Видик щелкнул и заурчал. Экран сначала почернел, затем заполнился шумом. Немного погодя зазвучала музыка, и Багз Банни с Даффи Даком, танцуя, вышли из-за красного плюшевого занавеса, в соломенных канотье, с тросточками, словно в водевиле. Мужчина стал подпевать им и почувствовал, как уютное тепло разлилось по всему его телу.
У него еще было время, чтобы убить.
Он поглядел на часы. На самом деле не так уже много. Он чиркнул спичкой, темная комната на миг осветилась вспышкой желто-голубого пламени; он поднес его к сигарете, закурил и раскуривал до тех пор, пока ее кончик не зарделся кроваво-красным огоньком. Он, как и в прошлом всеми уважаемый президент Билл Клинтон, никогда не затягивался. Дым он выдыхал в сторону пластиковой таблички «Не курить», прилепленной к желтым обоям у дверей в ванную.
– Пора начинать представление. – Он подался вперед и прижал красный кончик сигареты к подошве женской ступни.