Речь в конечном счете идет о смене или сохранении не просто конкретной формы государства, а о смене или сохранении исторически сложившегося типа российской государственности. Если ставить вопрос о смене не просто конкретной формы Российского государства, но исторического типа российской государственности, то необходимо решить несколько взаимосвязанных между собой задач.
Во-первых, создать теоретическую модель традиционного типа российской государственности. Это означает следующее – показать, на каких конкретных принципах устроены все сферы общественной жизни, т.е. как устроена власть, собственность, как работает принцип социальной справедливости, какие результаты имеются в духовной и теоретической сферах, наконец, как в ходе взаимодействия всех этих сфер (соразмерное развитие по осям развития или несоразмерное) осуществляется производство и воспроизводство общественной жизни в стране.
Во-вторых, раскрыть с аналогичных позиций содержание либерального типа государственности, который, с точки зрения либерально мыслящих ученых, предполагается для замены устаревшего традиционного типа государственности.
В-третьих, на основе результатов такого рода анализа показать, как эмпирически в сегодняшней жизни российского общества взаимодействуют между собой эти типы государственности, какие тенденции здесь обнаружились. В частности, можно ли в сегодняшней ситуации утверждать о реализующейся уже на практике радикальной смене одного типа государственности другим или только, условно говоря, можно говорить о некоем их «синтезе». Наконец, не является ли выходом для страны возвращение к принципам традиционного типа государственности?
И, наконец, в-четвертых, каким представляется тот коридор возможностей, который открывается перед Россией в зависимости от выбранного ею направления дальнейшего пути реформирования российской государственности в условиях глобализации. Подчеркну еще раз, сначала именно выбор направления, а затем определение коридора возможностей, но не наоборот. Это принципиально, потому что пока еще возможности страны определяются ее выбором. После решения этих задач станут понятными и доказательными контуры той эффективной модели, того идеала государственного устройства России, к которому следует стремиться обществу и власти.
Традиционный и либеральный типы государственности и, соответственно, конкретные формы устройства государства – это принципиально различные типы производства и воспроизводства общественной жизни. Глубина их различия остается до сих пор плохо осмысленной применительно к современной ситуации. И особенно с точки зрения раскрытия механизма, смены одного типа государственности другим.
Многие авторы – не только публицисты (что понятно), но и люди науки – дают априорно положительную оценку традиционному типу государственности в целом, всем его основополагающим принципам. Авторы других идейных ориентаций высказали в его адрес немало обличительных слов. Но во всей полемике вокруг традиционных устоев Российского государства не хватает главного. Необходимо, прежде всего, показать, как вообще существует жизнеспособное общество в рамках российского типа традиционной государственности, от каких внешних и внутренних факторов зависит уровень жизнеспособности общества и какой должна быть государственность с точки зрения типологии в сегодняшних условиях, чтобы общество было жизнеспособным и динамично развивающимся.
Если рассмотреть историю существования и функционирования российской государственности, то можно сказать, что такой социальный организм, как традиционное государство, обладает огромной устойчивостью и жизнеспособностью. Вместе с тем оно имеет ограниченные возможности, прежде всего, слабые внутренние импульсы для динамичного развития. Поэтому чертам его жизнеспособности нельзя придавать вневременной характер, тем более говорить о совершенстве традиционного государства, особенно если сравнивать его с исторически более продвинутым либеральным типом государства. Здесь и возникает вопрос о том, как возможна трансформация социального организма, основанного на одном, традиционном типе государственности, в социальный организм, основанный на другом, либеральном типе государственности при условии сохранения им своей жизнеспособности, своего воспроизводства в широкой исторической перспективе.
Сегодня в условиях нарастающей глобализации все страны в мире ранжированы в соответствии с принадлежностью к тому или иному уровню технологической пирамиды, сложившейся в мире. На верху пирамиды находятся США, которые достигли по многим параметрам стадии информационного общества, несколько отстают от них ведущие страны Западной Европы. На втором – развитом индустриальном – уровне технологической пирамиды находится целый ряд стран Европы, Юго-Восточной Азии. Третий уровень пирамиды занимают страны, экономика которых основана на экспорте природного сырья и энергоносителей.
Что касается Российского государства, то оно находится сегодня в переходном состоянии, смысл которого еще предстоит выяснить. Как придать ему новые импульсы, повысить его жизнеспособность в связи с радикально меняющимися условиями своего существования в современной цивилизации?
В начале 90-х годов казалось, что полное разрушение советской системы, создание ситуации хаоса в стране облегчит путь от старого строя к новому либеральному порядку. Но нарастание хаоса к концу 90-х годов грозило полным распадом Российской Федерации. В теоретическом плане можно было заранее предвидеть результат эксперимента.
Но дело здесь в другом. Для державного государства с тысячелетней традицией нет никакой объективной необходимости отказываться от идеи самостоятельного, национального пути развития даже в эпоху глобализации. Наглядным примером выступает современный Китай, который успешно осуществляет грандиозную реформу общества, не отказываясь от Традиции с большой буквы.
В последнее время ряд российских исследователей выступили за позитивный синтез традиционного и либерального. Прежде всего, здесь вопрос в том, можно ли процесс соединения традиционного и либерального называть синтезом. В точном смысле слова синтез – это соединение различных, самостоятельно существующих элементов в одно целое, в систему. Но где и когда традиционные и либеральные элементы в истории общества существовали порознь?! Синтез в таком случае выступает либо некоторым неудачным заимствованием, не схватывающим суть проблемы, либо идеологемой, сознательно используемой для сокрытия истинных намерений определенных кругов общества в отношении Российского государства и, более того, государственности. Помочь в споре здесь может опыт современного Китая. Китайский социализм после реформ Дэн Сяопина стал в полной мере исторической формой традиционной китайской государственности, стал цивилизационным социализмом, обладающим ныне огромной жизнеспособностью.
В последнее время в России предпринимаются действенные меры, чтобы укрепить властную вертикаль, выстроить хорошо управляемый сверху донизу авторитарно-бюрократический аппарат и сделать процессы либерального реформирования страны управляемыми, а последствия предсказуемыми. Можно сказать, что происходит резкий переход от радикально-либеральной модели к идеологии и практике либерального консерватизма.
Однако смена модели реформирования общества не привела к заметному улучшению в экономике страны, но способствовала дальнейшему наступлению на социальную сферу, ликвидации значительного числа социальных гарантий и социальной защиты населения страны со стороны государства. Все это привело к росту протестных движений как слева, так и справа, и, как следствие, к парадоксальному союзу правых и левых партий, которые объединяются в борьбе против растущего усиления авторитарной власти и наступления на социальные права граждан.
Выбор пути здесь будет во многом определяться дальнейшим отношением президента Российской Федерации именно к социальной политике.
Основой традиционного общества всегда выступала и выступает социальная справедливость. В классической либеральной доктрине нет места для социальной справедливости. Впрочем, такого мнения придерживаются и многие нынешние либеральные консерваторы. Право одно на всех. Свобода должна устанавливать лишь формальные рамки.
Что делать – это, прежде всего, вопрос о том политическом субъекте, который сможет выйти за рамки выбора между радикал-либералами и либерал-консерваторами. Важнейшей опорой традиционного российского общества всегда являлась связь между первым лицом государства и народом на основе принципа социальной справедливости.
У Российского государства на первом месте стоит вопрос социальной эффективности, а экономическая эффективность подчиняется решению задач социальной эффективности. Поэтому радикальное отличие пути развития западного общества от незападного, тем более в условиях глобализации, заключается в том, что западное развитие начинается с формального равенства и движется по направлению к социальному государству. А для России должно быть наоборот, сначала социальная защита и социальные права населения, что абсолютно необходимо для воспроизводства человека, общества, для устойчивости и безопасности государства, его независимости, а лишь потом инкорпорирование, приспособление абсолютно необходимых для дальнейшего развития страны либеральных принципов экономической и иной свободы, формального равенства к реалиям страны. Это не идеальная модель, но таким не был и не является западный путь. Социальная справедливость – это признание и законодательное закрепление иерархического характера льгот и привилегий ко всем социальным слоям и группам.
В самом общем виде суть решения проблемы состоит в том, что российская власть в ходе модернизации должна строить социальное государство, опирающееся на принцип социальной защиты граждан и, более широко, на принцип социальной справедливости. Именно на этой основе должны осуществляться реформы, а не наоборот, тогда в России, возможно такое жизнеспособное общество, которое будет способно адекватно ответить на все угрозы и вызовы мировой глобализации.
Причины радикализации ислама в современном мире
Научный анализ истоков и причин радикализации ислама в современном мире предполагает уяснение сущностного содержания понятия «радикализм», которому в современной политической литературе придается несколько значений. Первое – это трактовка радикализма как политического течения, сторонники которого подвергают критике существующую социально-политическую систему и настаивают на необходимости коренных общественных преобразований и политических реформ. При таком понимании радикализм предстает не только как определенная социально-политическая идеология, но и как способ политической деятельности, адекватный данной идеологии. Второе значение – решительный образ действия с использованием крайних методов и средств решения злободневных вопросов. Но в данном случае радикализм представляется лишь как способ действия конкретных социальных субъектов безотносительно к определенному виду общественной деятельности.
Нам же наиболее точным представляется следующее определение: радикализм – тип социально-политической деятельности, который базируется на крайних, предельно агрессивных идеологиях и чрезвычайных, решительных действиях, направленных на коренное изменение всей существующей социально-экономической и политической системы. При этом не менее важна и интерпретация радикализма как реакции конкретных субъектов социального действия на острые, тупиковые или экстремальные обстоятельства, складывающиеся в ходе общественного развития. Такое понимание радикализма дает нам основания для выделения в нем таких двух взаимно обусловленных сторон, как радикальная идеология и радикальная деятельность.
Предлагаемое понимание радикализма требует также разграничения двух основных его форм в зависимости от характера социально-политических преобразований. Первая форма – это конструктивный радикализм, направленный на кардинальное, качественное, прогрессивное, революционное преобразование существующей социальной системы. В этом виде радикализма, высшим проявлением которого выступает социальная революция, созидательный, конструктивный момент, т.е. строительство более совершенного общества, доминирует над деструктивным моментом, т.е. разрушением существующей социальной системы. Эту форму радикализма мы можем уподобить целительному ножу хирурга, который в критической для пациента ситуации решительно, насильственными, силовыми методами исцеляет больного, спасая его от верной гибели.
Вторая форма радикализма – это деструктивный радикализм, направленный на сохранение, консервацию или воссоздание, реставрацию отживших свой век, устаревших, изживших себя социальных отношений с помощью не менее решительных, но разрушительных для социальной системы агрессивных социальных действий. Разрушительная агрессия социальных субъектов при этом направляется, как правило, либо против тех социальных сил и субъектов, которые обнаруживают подлинно прогрессивное преобразовательное начало, либо против реально существующей социально-политической системы или ситуации в целом. Однако такая форма радикальных действий не столько лечит болезнь социального организма, сколько калечит и насилует социальное тело, подобно безграмотному шаману, лишь усугубляя критическое состояние.
Так с какой же формой радикализма мы сегодня имеем дело, когда он сопрягается с исламом? Чаще всего «исламский радикализм» представляется как идеология и обоснованная ею политическая деятельность, которые характеризуются ценностно-нормативным закреплением «чистого ислама» по отношению как к миру «неистинной веры» внутри самого ислама, так и к миру «неверных» вне ислама. Но важно то, что такой радикализм предстает как деформированная, извращенная форма ислама. Потому ее не следует отождествлять с исламом как мировой религией, или даже исключительно с каким-либо конкретным его направлением или течением.
Тем не менее сегодня и в исламоведческой литературе, и в массовом сознании радикализм, сопрягаемый с исламом, предстает как реальный существенный фактор социально-политической жизни мира, как серьезная оппозиционная мировая идейно-политическая сила. Радикально настроенные слои верующих-мусульман представляются действенной социальной силой, считающей вполне допустимым использование террора и нелегитимного насилия как средства достижения поставленных целей, как правило, политического характера. И такая сила реально обладает мощным потенциалом, нацеленным на распространение своих наиболее крайних идеологических положений и наращивание практики политического насилия.
Разрушительный порыв радикального ислама сегодня направлен на слом и упразднение секуляризированных обществ западного образца. Он презирает и игнорирует общепринятые положения международного права, не признает такие основополагающие нормы, как территориальная целостность, государственный суверенитет, незыблемость границ, признание прав и свобод человека, запрет на применение силы для достижения как политических, так и иных социальных целей. И все же наивысшую опасность для общества и личности представляет экстремистское крыло радикального ислама, чья деятельность сегодня является ключевым фактором, расшатывающим как мировую социально-политическую ситуацию в целом, так и конфессиональную обстановку в каждом отдельном регионе.
Основной целью «исламского радикализма» является изменение места и роли исламской религии в жизни современного общества. Его приверженцы отвергают господствующие в обществе ценности и политическую практику светского государственного устройства как не соответствующие нормам мусульманской религии. Радикально настроенные верующие представляют собой наиболее активную, хотя и меньшую часть мусульманской уммы. И в этой социальной группе явно преобладает молодежь как наиболее пассионарная часть мусульманской уммы, но она же является и самой необустроенной ее частью. Потому именно молодежь легче и быстрее других слоев общества впитывает в себя радикальные идеи и воплощает их в жизнь.