Приемник пустовал. Медсестры пили чай в дежурке, охранник, наверное, тоже. Даша прошла холл и свернула в длинный коридор. Ее кабинет находился в середине прогона. Когда ключ уже поворачивался в скважине, распахнулась соседняя дверь. Из нее вышла Людмила Ивановна.
Даша вообще-то мирно уживалась с хирургами, но Люсю побаивалась. Суровая была дамочка, но и в общем добрая – такое вот сочетание. Она тоже недавно переехала на побережье. В отличие от Даши – с семьей.
– Вызвали? – спросила Людмила Ивановна, что-то дожевывая.
– Нет. Зарядку от телефона забыла.
– Слышала, в районе Вишневки трупы нашли?
– Что?!
– Мне Гена позвонил. Говорит, туда аж две бригады выехали.
Муж Люси работал судмедэкспертом. Она всегда располагала самыми последними криминальными новостями.
– Это, наверное, они мне навстречу попались, – ляпнула Даша и осеклась. Потом тряхнула головой – ну чего она боится! – Я из Туапсе возвращалась, видела машину с мигалкой.
– Наверное, – безразлично согласилась Люся.
Они еще поболтали немного. У Люси сынуля доучивался в институте. Родительница за него сильно переживала. Семья уже хлебнула с парнем лиха, и еще предполагалось. Несмотря на разницу в возрасте, Даша и Люся общались почти дружески. К себе, однако, хирургиня терапевтиню не приглашала, хотя сама забегала иногда в гости. Оно и понятно: молодых одиноких подруг приводят в дом только самые что ни на есть распоследние дуры.
Прихватив зарядное устройство, Даша медленно прошлась по аллейке больничного парка. Тут завязла тишина. Магнолии только чуть пошевеливали тяжелыми глянцевыми листьями. Фонари светили ровно и ярко. В сторожке сидел дяденька охранник. Он махнул Даше рукой.
Машина не успела остыть, тихо завелась и покатила в темноту неосвещенного больничного переулка. Еще чуть-чуть и дома!
Небольшая черная толпочка на углу, колготилась и агрессивно гыркатала. Единственное освещенное окно соседнего дома давало возможность разглядеть, кто тут произрастал. Одного Даша узнала.
Ее как-то пригласили на армянскую свадьбу. Она в тот момент лечила то ли бабушку то ли прабабушку жениха. Первое официальное приглашение на новом месте обязывало. Дарья долго готовилась, собиралась, одевалась. А когда пришла, выяснилось, что гостей – человек пятьсот. Не в переносном, в прямом смысле. Даша потерялась в этом море. Говорили в основном по-армянски. Она побарахталась немного, дождалась схода жениха и невесты с умопомрачительно пышной лестницы, поздравила родителей, с которыми случайно оказалась рядом, и тихонько ушла, не сомневаясь: ее бегства просто не заметят.
На углу в свете одинокого окна топтался родственник того самого жениха. Очень уж колоритная была фигура. Он еще со свадьбы запомнился жуткой массивностью и густым утробным хохотом.
Он и сейчас возвышался над остальными, выпихнув животом всех мелких на проезжую часть. Даша объехала их по широкой дуге, повернула в сторону освещенных кварталов и только тут сообразила, что на углу затевалось нехорошее. Там махали руками, покрикивая на смеси русского и армянского. Потом двое рванули в сторону моря, остальные следом за ее машиной. Они бежали тяжело и шатко как три пьяных першерона.
Да что же это за день такой выдался! Дарья опять увязала в какой-то криминальной гадости.
За поворотом улица имела единственный, но яркий фонарь. Знакомый бомж стоял у забора, цепляясь одной рукой за прутья решетки, а другой, зажимая рану на голове. Шапку он потерял. Длинные слипшиеся от крови волосы свешивались сосульками. На звук приближающейся машины он дернулся и махнул рукой. Так инстинктивно останавливают такси. Но, видимо спохватившись, заковылял к деревьям – спрятаться в тени.
Ну что ей оставалось делать?! Кляня себя всеми известными клятвами, Даш подъехала и распахнула дверь:
– Быстро!
Он не заставил повторять дважды, проворно и привычно уже забился под заднее сиденье, только дышал тяжело. Пока троица выскочила на светлый перекресток, Даша успела отъехать, и теперь катила себе, вроде не при чем.
– Я тебе машину кровью испачкал, – прохрипел бомж.
– Сам испачкал, сам отмоешь.
Вот так вот! Она решила больше не бояться. Ну не походил этот человек на спившегося бродягу.
Когда вокруг тебя в течение двух лет говорят почти исключительно на русском матерном, начнешь разбирать нюансы. Нормальная лексика осталась в другой жизни. Там же остались люди, с которыми хотелось общаться не из меркантильных соображений или по работе – просто сидеть в углу и слушать, потому что интересно.
Центральная площадь городка распахнулась как дверь из темного коридора в праздник. За каскадом неработающих зимой фонтанов стояли, опутанные гирляндами пальмы. По ним скакали разноцветные огоньки ярко и весело почти как летом. Даша свернула на мост, попетляла по запутанному серпантину ближней горки и, наконец, уперлась фарами в собственные ворота.
Машину она бросила во дворе, тащиться открывать сарай, загонять туда тойотку, закрывать, уже не осталось сил.
– Пойдемте.
– Чей это дом? – спросил бомж, выбравшись из машины.
– Мой.
– Впечатляет.
– Заткнитесь, умоляю. И еще: оставьте вашу фуфайку на улице. Воняет, знаете ли.
– Я бы и штаны оставил, да как-то оно не комильфо.
– Не забудьте подмести двор перьями шляпы.
Человека сильно качнуло. Он схватился рукой за стену.
– Я бы посидел с вашего позволенья.
Но фуфайку сбросил и шагнул за Дашей в тускло освещенную прихожую. Большая часть вони осталась на улице, однако, и той, что он привнес, хватало.
Было бы идеально, оставить его в сарае. Там когда-то гнездились строители. Даша поставила им печку буржуйку. Гастарбайтеры кайфовали и просились на постой до конца зимы. Но выкинуть спасенного – как ни крути – человека на холод она уже не могла. Оставался еще цокольный этаж. Даша просидела в нем всю прошлую зиму, обогреваясь надеждами и самопальной газовой печкой. Этой зимой она ее вообще не включала. В цоколе было не холодно, но и жилой атмосферу не назовешь.
– Тут лестница. Подняться сможете?
– Мы как будто уже перешли на ты.
– Вам показалось.
Дома было тепло. Только стянув куртку, Даша поняла насколько устала. Хотелось лечь и не шевелиться. Со дна мутными завихрениями поползла злость. За каким лядом она вообще ввязалась? Дура – дура и есть. Притащила в дом неизвестно кого…
Он все же сел. Не нашел ничего подходящего и опустился прямо на пол у двери. Кровь уже не бежала. На виске справа запеклась толстая черная корка. Узкое изможденное лицо неожиданно сдавало в благородную аскезу. Над тонким с горбинкой носом сошлись темные брови. Губы он сжал, глаза прикрыл.
– Сейчас. Посижу…
– Сидите. Я принесу аптечку. Вас в больницу надо было, да сегодня дежурит… у нее муж с полицией связан. Я так поняла, лишние участники в вашей судьбе вам не нужны.
– Угу, – мыкнул сквозь зубы бомж и открыл глаза.
Ничего от мутного безразличия к себе и окружающим, которые отличали эту социальную породу. Даша встретила серый, очень светлый, внимательный взгляд. Боль и усталость присутствовали, конечно – куда же без них – но и нормальный человеческий интерес тоже.
Дома нашлось все необходимое. Даша вообще-то держала аптечку не только для собственных нужд. Ее выезды на спасение утопающих в запое требовали широчайшей медподготовки. Даже малый хирургический набор имелся.
На виске оказалась всего-навсего широкая плоская ссадина. Но крови набежало все же очень много.
– Идите в душ. Смойте кровь. Не бойтесь, мылом помойте. Я потом обработаю.
– Что, и горячая вода есть?
– Спуститесь в цокольный этаж. – Ее соцкорректоности не хватило на то чтобы предоставить свою собственную ванную. А в цоколе хоть и прохладно, но горячая вода в душевой таки имелась. – Вот полотенце.
Даша пошла в спальню, наконец-то разделась, наскоро приняла душ, натянула слаксы, свитер и теплые толстые носки, в которых так уютно зимой.
А тот все плескался. Из-под пола доносился звук льющейся воды. Даша вспомнила, как бомж в санпропускнике драл себя ногтями, и чуть не застонала, осознавая масштабы собственной неосмотрительности.
В камине горкой лежали короткие поленца. Его уже с месяц не топили, дрова успели просохнуть до звона.
А собственно, почему бы и нет? Не друг и не враг Митяй подарил ей недавно специальные каминные спички. Кусочки старой газеты пошли на растопку. Камин делал неплохой мастер. Повода ругаться и оттирать копоть, пока не случилось. Заполыхало быстро и весело.
Осталось, плюхнуться в кресло… нет, еще кофе со сливками.
М-м-м… наслаждение на грани с нирваной. Что такое нирвана Даша смутно себе представляла, Что такое прана вообще – нет. В той жизни руки до энциклопедии не доходили. В этой – стало не до того. И, тем не менее, она решила, что забравшись с ногами в кресло, да еще и с огромной кружкой, в которой сливок было больше чем кофе, она получила нирвану и прану в одном флаконе. Даже собственное идиотское поведение перестало доставать занозой. Сегодня она так и быть приютит погорельца, а завтра выпроводит ко всем чертям.
Скрипнула дверь. Человек осторожно, как по болоту, сделал несколько шагов и остановился.
– Полы с подогревом! Свезло мне, так свезло!
Влажное полотенце он намотал на бедра. Благо Даша догадалась выдать большое пляжное. Он оказался не столько худ, сколь жилист. Кожа чистая. Очень чистая. Никаких расчесов. Даша профессионально отметила отсутствие следов от фурункулеза. У бомжей они имелись практически всегда. Или действительно дебютант?
– Не возражаете, если я устроюсь на коврике у камина? Хотя могу и просто на полу.
– Садитесь на стул, я рану промою.
– Может все таки на ты?
– Для бомжа вы ведете себя непозволительно нагло. Настоящий бомж себе такого просто не может позволить.
– Это вы нас плохо знаете. Бродяги народ нахальный. Иначе не проживешь.
– Возможно, между собой, но не с людьми иной социальной среды. Вы сядете или нет!?
– Может не надо? Все и так неплохо.
– Если сейчас не обработать, завтра начнется воспаление. И загремите вы в больницу с менингитом.
– Ладно, пугать-то. Уже сел. Мажьте.
– Чем это вас? – Даша обработала ссадину перекисью, промокнула и приготовилась смазать йодопироном.
– Вот только пыток не надо, – отшатнулся раненый.
– Это не больно, пациент, это всего лишь страшно.
– Не надо сказок, леди. Мне мама в детстве коленки мазала, до сих пор помню.
– Успокойтесь. Это не йод.
– А на вид точ в точ.
– Водка от воды тоже на вид не отличается.
– Если что, я заору. А достали меня куском арматуры. Наука впредь. Неча красотами любоваться. Варежку раззявил и получил. Хорошо, ребята тяжелые попались, я от них в переулках оторвался. Не любят у вас чужих.
– Здесь и своих любят с большим разбором.
Завязывать или заклеивать ссадину Даша не стала. Так быстрее подсохнет.
Хм, и правда не больно. А теперь мне можно на коврик?
– Видите диван в углу? Идите туда.
– Я бы с радостью, но боюсь, не дотяну до посадочных огней.
Самое время было вскипеть и указать гостю его место, но по тому, как он сполз со стула, стало понятно – действительно едва держался.
– Голова кружится…
Он уже совсем побелел. Лицо покрылось мелкими капельками пота. Дышал шумно, сквозь стиснутые зубы.
И тут Даше в голову пришла неожиданная мысль: не исключено, что ее гость просто давно не ел. Иначе, откуда такая реакция на царапину. Или все же сотрясение? В любом случае чай был ко времени и к обстоятельствам.
На кухне она наболтала в кружку много, много сахара и выжала пол-лимона.
– Пейте.
– Вы из милосердия решили меня отравить, чтобы не мучился?
– Щаз! А труп я куда дену?
– Скажете: враги подкинули.
– Пейте. Я бы и поесть вам дала, да боюсь, начнется рвота.
– Я сам боюсь.
Он сел, опираясь на подрагивающие руки, и вцепился в кружку.
– У! Кайф. Сказка! Прекрасная принцесса спасает бедного, но тоже прекрасного рыцаря…
– Зачем столько цитат?
– Не обращайте внимание. Это своего рода тест. Дурак не поймет, умный откликнется обязательно. Как-то укоренилось, уже давно. Наверное, выглядит по-идиотски. Особенно в моем положении.
– Голый у камина, голова обвязана, кровь на рукаве…, – против воли подыграла Даша.
– Еще чаю, гарсон. Если можно в ведре.
– Хорошо, но только после того как я узнаю, какое отношение вы имеете к трупам, обнаруженным сегодня недалеко от того места, где мы встретились, – выпалила она и напряглась.
История с трупами всплыла в памяти внезапно. О них как-то подзабылось, да вдруг вспомнилось. По спине опять побежали адреналиновые мурашки. Приютила, называется, бедного незнакомца – привела убийцу в дом!
– Никакого, – просто отозвался гость. – Говорят, трупы старые. Их почти начисто шакалы растаскали.
– Кто говорит?
– Мои бывшие сотоварищи. Они собственно и нашли те скелеты. А я, пользуясь замешательством нашего доброго хозяина, решил рвануть на волю. Как видите успешно.
Мужчина немного порозовел, глаза заблестели.
– Давайте кружку, я вам еще чаю принесу.
На кухне Даша спешно соорудила бутер из остатков колбасы. В холодильнике одиноко каталось последнее яйцо. Но магазин находился практически рядом. Сбегать утром – две минуты.
Уже на полпути к гостиной она споткнулась, а потом и вовсе остановилась. Оказывается эта нелепая и опасная ситуация ей нравилась. Не должна была ни в коем случае, а как-то так получалось. Даше, уже не хотелось побыстрее спровадить гостя восвояси. Хотелось наоборот, чтобы сидел у камина, поправлял полотенце и разговаривал так, как с ней давно никто не говорил.
Но это было бы уже катастрофическим понижением планки. Отчетливая как едкая отрыжка мысль, что она скатилась до уровня бомжа, отравила настрой.
Кто-то сказал, что одиночество, это когда радуешься письмам спамеров. Даша эту стадию прошла уже давно. И – тем не менее, тем не менее…
– Возьмите, – она резко, даже грубо сунула подносик с чаем и бутербродом гостю. – Ешьте и отправляйтесь спать.
Глава 2
В сознание Артем пришел внезапно, рывком. Только что вовне и внутри существовала исключительно слоистая темнота. И сразу – боль, холод, давление, вонь и страх, вернее, ужас от четкого понимания, что его заживо похоронили. Открыть удалось только один глаз. Второй залепила клейкая жижа. С некоторым удивлением Артем отметил наличие света. Воздуха в общем тоже пока хватало.
Но следом за радостью, что пока жив, накатила жуткая истерика. Он заорал, срывая связки, начал дергаться, обдирая кожу о камни.
К тому времени, когда истерика сама собой выдохлась, стало ясно, что самостоятельно ему не выбраться. Кроме камней, которые лежали тонким слоем, пропуская свет и воздух, на Артема давило мертвое тело Махмуда. Сдвинуть его или выползти из-под двойной тяжести, не получалось.
Накатила тошнота. Артем сообразил, что надо успокоиться. Еще чуть-чуть и он начнет терять сознание. Не хватало, захлебнуться собственной рвотой.
На какой-то момент он все же отключился. Новое возвращение на этот свет принесло понимание того, что спасти его может только случайность. Места вокруг простирались малонаселенные. Другое дело, что летом, в сезон по прибрежной зоне шныряло огромное количество диких отдыхающих, туристов, да просто парочек в поиске шалашного рая. Местные жители должны ходить в лес за грибами и ягодами. Или еще не сезон? В любом случае, единственным выходом осталось, слушать. Если вблизи проклюнуться посторонние звуки, он позовет на помощь. Хорошо бы еще знать кто там. Возвращение убийц оказалось бы совершенно некстати.
Чтобы не сбрендить Артем начал поочередно напрягать мышцы на руках и ногах: левая нижняя, правая нижняя, правая верхняя, левая верхняя, шея, спина, грудь, и – по-новой. Кровь побежала быстрее. Засаднили раны и отдавленные места.