Немного оклемавшись и найдя в себе силы принять сидячее положение, мы оторвались от нагретого камня (а кто–то оторвался не от камня, а от моей мягкой и горячей груди) и огляделись по сторонам. Далеко на западе, в голубой дымке, смазывающей контуры и скрывающей истинные очертания увиденного, небесную синеву попирали высокие заснеженные горные пики. Далеко на востоке… Далеко на востоке не было видно ничего, кроме сплошной зелёной пелены леса. Впрочем, на севере и юге виднелся тот же самый густой нехоженый лес, что и на востоке. А внизу…
Бросив взгляд вниз, я увидел, как из лесной чащи, прячась в густой траве и стекаясь к подножию утёса, на поляну просачивались крупные и не очень пауки, из–за чего казалось, будто трава колышется под налетающими со всех сторон порывами ветра. Да, наивно было бы предполагать, что после устроенного нами побоища арахниды про нас забудут. Нас не только выследили, но и окружили, отняв последнюю зыбкую надежду на благополучный исход путешествия…
С замиранием сердца осознав, что здесь, на скале, мы, похоже, и примем свой последний бой, я осмотрел имеющееся у нас вооружение. Как ни странно, глефы ни я, ни Ирума не потеряли. И даже сломать не смогли – сделанные из орешника древки оказались на удивление прочными, а переделанные из наконечников лезвия не успели затупиться, обзаведясь лишь многочисленными мелкими щербинками, никак не влияющими на боевые качества оружия. Ещё Ирума сохранила подаренный ей лук, однако без стрел он был сейчас для нас абсолютно бесполезен. Правда, на дне моего рюкзака, аккуратно замотанная в кусок тонко выделанной шкуры, лежала пара снятых со сломанных стрел наконечников, однако древки для них сделать было не из чего – на скале не росло ни одно дерево. Трава, впрочем, тоже не росла – один голый, местами крошащийся и осыпающийся под ногами камень.
Помимо оружия у нас имелась и магия, вот только наш противник, к сожалению, к магии оказался иммунным. А как было бы хорошо, заняв неприступную позицию на вершине скалы, кидаться сверху огненными сгустками и ледяными копьями, наблюдая, как они проделывают в телах копошащихся внизу пауков сквозные дыры или взрываются, попадая внутрь, с оглушительным грохотом, разбрасывая в разные стороны вырванные лапы и куски тел! А ведь в арсенале моей спутницы есть и магические плетения против множественных целей! И пусть я пока не умел плести ни заклинания ледяного копья, ни заклинания огненной стрелы, ни того же заклинания огненного роя – не будь арахниды защищены от прямого воздействия магии, Ирума в одиночку, не напрягаясь, могла бы перебить всю копошащуюся внизу серую массу.
– Их слишком много для нас двоих, – как будто прочитав мои мысли, пробормотала моя спутница.
– Все одновременно они на нашу скалу залезть не смогут, – подпустив в голос каплю оптимизма, ответил я.
– А им это и не нужно, – горько усмехнулась девушка, – через пару суток сами спустимся.
– Лучше умрём здесь от голода! – ответил я.
– Скорее – от жажды, – возразила Ирума.
Дальнейший наш спор о том, каким образом мы планируем погибнуть, прервали арахниды – они решили не ждать, пока мы помрём сами от голода и жажды, и предприняли попытку штурма скалы, выбежав серой колышущейся волной из густой травы и, облепив камень со всех сторон, устремились по нему вверх.
– Даже отдохнуть не успели, не говоря о том, чтобы поесть, – с сожалением пробормотала Ирума.
Подумав, что она в чём–то права, я, облизав шершавым сухим языком потрескавшиеся губы, отстегнул от рюкзака фляжку, на вес оценив, что воды в ней осталось чуть меньше половины, и протянул девушке со словами:
– На, попей!
– Зачем? – удивлённо переспросила Ирума. – Это наша последняя вода!
– Если переживём штурм – тогда и будем думать, где достать воду. А сейчас хотя бы будем биться, не мучаясь от жажды.
Видимо, моя спутница согласилась с моими доводами, так как, отвернув крышку, жадно присосалась к горлышку фляги. Сделав несколько больших глотков, девушка с сожалением оторвала от себя сосуд с живительной влагой и, слегка взболтав его, вернула мне обратно, добавив:
– Допивай. Вся оставшаяся – твоя.
Уговаривать меня не пришлось – в пару глотков я осушил флягу и вернул её на место, спрятав в рюкзак. Смочив горло, я подобрал свою глефу и осторожно посмотрел вниз, с досадой заметив, что за это время арахниды успели проделать больше половины расстояния от подножия скалы до вершины, не спеша, но уверенно карабкаясь вверх. Выбрав самого резвого паука, я аккуратно подошёл к краю скалы, планируя снести ему голову сразу же, как только она появится в пределах дистанции поражения моего оружия. Однако у Ирумы оказались другие планы – посмотрев, чем я занимаюсь, девушка приказала мне:
– Отойди от края, Кейт, ещё не время. Сейчас они посыплются вниз сами.
И, активировав заранее заготовленный конструкт, девушка метнула его вниз. Громкий возмущённый скрежещущий визг показал, что плетение достигло цели, сбросив со скалы множество прилепившихся к ней арахнидов. Медленно обходя скалу по кругу, девушка методично обрабатывала склоны нашего убежища, сбрасывая вниз атакующих. Менее чем за минуту скала очистилась от пауков, и пусть почти никто из них не погиб, зато пострадавших оказалось достаточно много. Я как–то не подумал, что падение с большой высоты окажется для пауков более травмоопасным, чем попадание в раскалённый плазменный пузырь. Переломанные лапы, в отличие от сгоревшего подшёрстка и обожжённых глаз, надёжнее выводили пауков из строя.
– Ну, вот и всё… Первая атака отбита, – устало пробормотала Ирума, присев на скалу рядом со мной.
– И сколько таких атак ты сможешь отбить? – спросил я девушку, рассматривая колышущееся серое живое море под нашими ногами.
– Не слишком много, – призналась Ирума, – пару–тройку десятков, возможно, даже сотню. Слишком энергоёмким получается плетение. Однако проблема даже не в этом… Ты почувствовал исходящий от моих плетений жар?
– Его сложно не почувствовать! – признался я. Действительно, сгустки раскалённой плазмы, сбросившие со скалы ползущих арахнидов и отпугнувшие тех, кто стоял рядом со скалой и уже готовился на неё ползти, основательно нагрели и воздух вокруг скалы, и саму скалу. Дыхание раскалившегося камня ощущалось даже здесь, на вершине.
– Ещё два, пусть даже три раза я выжгу всё живое рядом со скалой, и нам здесь нечем станет дышать. Я ведь для того, чтобы сжечь иммунного к магии арахнида, раскаляю достаточно большой объём воздуха вокруг него. А от раскалённого воздуха, поднимающегося к нам сюда, вверх, нагревается и скала. Мы сами, своими руками устраиваем вокруг себя печку.
– Быть сожжённым заживо не лучше, чем умереть от жажды, – согласился я.
– Стоит только скале хоть немного остыть, и арахны предпримут ещё одну попытку штурма, – продолжила девушка. – После второго раза здесь станет значительно жарче, чем сейчас, а третьего раза, возможно, мы уже не переживём.
– А если создать заклинание холода прямо под нашими ногами? – спросил я. – Такое, каким ты замораживаешь продукты?
– Не поможет… Нагревшаяся скала всё равно станет гнать жар прямо на нас. А если охладить всю скалу – по ней тут же станут взбираться пауки. Только силы зря потеряю.
– А если покрыть скалу льдом? – я попытался озвучить ещё одну безумную идею. – Пауки станут скользить по льду и не смогут взобраться наверх.
– А где я возьму столько воды? Да и заморозить всю скалу у меня не хватит энергии.
– Тогда будем сражаться глефами, – предложил я самый очевидный вариант.
– Мы слишком устали для продолжительного боя, – возразила Ирума. – Нас сомнут практически сразу же, как только первые арахны достигнут вершины скалы.
– Если нам всё равно умирать, так давай хотя бы заберём с собой как можно больше этих мерзких созданий! – предложил я.
– У меня имеется вариант получше, – пробормотала девушка.
– Какой? – тут же поинтересовался я.
– Погоди, не мешай, дай мне подумать, – остудила меня Ирума. – Сама не знаю, получится или нет, но, видимо, это наш последний шанс.
Мне сильно, до дрожи в крепко сжавших забрызганное бурой слизью древко руках, захотелось узнать, что же задумала моя спутница, но я боялся помешать ей даже одним не вовремя сказанным словом – ведь от этого сейчас зависела наша жизнь…
Пока я находился в нерешительности, не зная, что мне делать дальше, Ирума, закрыв глаза и вытянув полусогнутые в локтях руки вперёд, перебирала пальцами невидимые нити струящихся вокруг неё энергетических потоков и чуть слышно бормотала что–то себе под нос. Мне удавалось разобрать лишь отрывочные фразы:
– Привяжем две Иссы к Эвас… Энергетические каналы по количеству узлов, скрепляем связку в узловых точках… Не хватает энергии… Эрх… Добавим ещё одну Эрх… Три руны Гебо, получаем расширяющееся кольцо… Нет, трёх не хватит, нужно семь… Семь не удержать, связка, ещё связка… Гебо тоже не держит, вставим Йера, закрепляем… Есть устойчивое кольцо… Добавляем тепло… Нет, тепло не подходит, нужен антагонист, пробуем холод… И холод не держит связку… Тогда берём чистую энергию… Нет, две руны Эрх у нас уже есть, узловые точки заняты, поэтому строим каналы от Эрх к Гебо… Есть, получилось! Теперь добавляем жизнь… Хмм… Одной жизни мало, включаем четыре – по количеству реперных точек… Теперь инверсия… Одной руны Хагал тоже недостаточно, ставим три – во все свободные узловые точки, и запитываем их энергией от обеих Эрх… Нет, не то – конструкт статичен, нужно движение… Ускоренное движение… Приращение… Ещё одно приращение… Есть!!!
Ирума, открыв глаза, смахнула со лба бисеринки выступившего пота и, зловеще улыбнувшись, сказала, обращаясь ко мне:
– Сейчас мы попробуем применить мой путь к спасению!
– Ты сейчас плела заклинание? – догадался я.
– Совершенно верно! – удовлетворённо призналась девушка.
– Но ведь на арахнидов не действует магия!
– О, эта подействует! – с некоторым злорадством ухмыльнулась Ирума, и, опять закрыв глаза, принялась что–то быстро перед собой вырисовывать. Я вспомнил, что перед боем с арахнидами, не владея боевыми заклинаниями, временно убрал из поступающего по глазному нерву в мозг видеопотока отвлекающий меня магический спектральный диапазон, и поспешно вернул его обратно. Перестроенное зрение явило мне необычайной сложности разноцветную плотную объёмную вязь незнакомых рун, пылающих перед девушкой.
– А теперь руна Хаос! – торжественно провозгласила Ирума, и в центре висящего в воздухе плетения зажглась багровая паутина руны третьего уровня, тут же соединившаяся с уже активированным конструктом десятками разноцветных узлов. Энергетические каналы пронзили ажурную конструкцию из переплетённых силовых нитей, и в налившийся ярким светом конструкт нескончаемым потоком устремилась изливающаяся из девушки энергия.
Я, прожив на этой планете достаточно долго, уже привык к магии и больше не воспринимаю её как нечто фантастическое, из области бабушкиных сказок – сложно игнорировать то, что постоянно тебя окружает и чем свободно пользуется каждый местный житель. Я смирился с существованием магии и стал равнодушен к её проявлениям. Более того – я сам с недавних пор стал магом и даже освоил несколько простейших плетений, основанных на рунах первого уровня. Но то, что я сейчас своими глазами наблюдаю плетение заклинания третьего порядка, кажется мне чем–то из области той самой фантастики – конструкты подобной сложности, по рассказам самой Ирумы, доступны лишь архимагам, да и то после нескольких сотен лет упорного труда. Я даже не заметил, как раскрыл от удивления рот…
Тем временем моя спутница, напитав своё плетение энергией, резко тряхнула ладонями, как будто сбрасывая вниз застывшие на кончиках пальцев капли воды. Вполне логичное движение – сплетя конструкт такой умопомрачительной сложности, машинально примешься помогать руками не только плетению, но и активации. Однако подобные мысли, промелькнув в моей голове, тут же исчезли, вытесненные открывшимся передо мной зрелищем – с вершины нашего утёса вниз устремилась волна то ли лёгкого серого тумана, то ли дрожащего воздуха. Скорее всего, это падающее вниз и стремительно расширяющееся блёкло–серое марево не являлась ни тем, ни другим, а сутью своей отражало используемую в плетении руну Хаоса. Эта волна поглощала на своём пути всё – и траву, и спрятавшихся в ней арахнидов. Даже краски дня блекли под её всесокрушающей поступью. Уши звенящей липкой патокой заполнила тишина – окружающие меня звуки полностью исчезли, как будто съеденные тем же заклинанием. В груди родилось ощущение заполняющего меня леденящего холода, промораживающего тело до позвоночника, и это иррациональное чувство вызвало во мне первозданный животный ужас. Признаться, в тот момент я едва не закричал от страха. А был бы полон мочевой пузырь – мог бы и оконфузиться… Спасло меня то, что отголоски применённого Ирумой заклинания воздействовали на мои органы чувств всего несколько мгновений, оставив после себя лишь чувство облегчения от того, что остался жив, и это чувство наполнило мою грудь неописуемым восторгом. Подумать только – как мало нужно человеку для счастья! Всего лишь заглянуть в глаза смерти и увидеть, как она, полыхая багровыми провалами пустых глазниц, протянет к тебе костлявую руку, и вдруг неожиданно передумает, решив дать тебе пожить ещё… Осознав эту простую истину, я, чувствуя себя начинающим философом, облегчённо вздохнул и, свесившись над краем обрыва, стал рассматривать открывшийся передо мной безрадостный пейзаж.
За несколько ударов сердца докатившись до леса, волна прокатилась и по нему, оставляя после себя лишь ровную серую пустынную поверхность. Не знаю, дотянулась бы эта волна до горизонта, но, видимо, вложенной в конструкт энергии оказалось недостаточно для подобных разрушений, и волна полного уничтожения постепенно затухла примерно в полутора километрах от нас. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что скала, на вершине которой мы находимся, стоит в самом центре абсолютно ровного круга, внутри которого не осталось абсолютно ничего – ни травы, ни кустов, ни деревьев, ни арахнидов. Даже камней не осталось – один только светло–серый пепел, ровным слоем покрывавший сухую безжизненную землю.
– Что за плетение ты применила? – осторожно спросил я, осматривая последствия применённого Ирумой заклинания.
– Кольцо праха, – как–то заторможено ответила девушка.
– Откуда ты знаешь это заклинание? – переспросил я, уже догадываясь о том, что мне сейчас скажет Ирума.
– Я его и не знала… Знания о принципах его плетения как–то сами собой стали появляться в моей голове… А руну Хаос, как ты уже знаешь, мне подарила богиня. Я попробовала сплести заклинание на основе только что обретённых знаний, и после нескольких попыток мне это удалось.
– Но удалось не сразу?
– Да, сначала у меня не получалось… Я же никогда ранее не создавала этот конструкт, и методы его плетения мне незнакомы. Но пока я пыталась его сплести, мне всё время казалось, будто кто–то невидимый за моей спиной внимательно наблюдает за моими попытками и подсказывает правильное решение. Я думаю… Нет, я уверена – мне помогала сама богиня!
– Да хоть сам император! – с облегчением выдал я. – Главное, что мы избавились от погони и можем продолжить движение.
Больше не задерживаясь на выручившей нас скале, мы, собрав вещи и используя для спуска верёвку, покинули гостеприимный утёс. За время спуска мы несколько раз чуть не свалились вниз – дрожащие от усталости руки отказывались держать верёвку, и, если бы не предусмотрительно сделанная страховка, продолжать путешествие стало бы уже некому.
Спустившись на землю, я тут же по щиколотку провалился в серый невесомый пепел. Заклинание, похоже, уничтожило даже верхний слой почвы, оставив после себя лишь мельчайшую пыль. Сориентировавшись по солнцу, мы, едва переставляя ноги, поплелись на запад, к едва видневшимся в сизой дымке горам, оставляя за собой висящее в воздухе серое пыльное облако, медленно сносимое в сторону лёгким ветерком. Из последних сил, развив крейсерскую скорость испуганных черепах, мы побрели прочь, стремясь как можно дальше уйти от сотворённого Ирумой кладбища, на котором упокоились десятки, если не сотни тысяч арахнидов.