– Ничего, не будем смущать мисс Лейлу, – с этими словами он слегка толкнул куклу-дрожалку на приборной панели, и та немедленно закивала в ответ. Они поехали дальше.
Джемма ощутила облегчение, но за ним сразу последовало чувство вины. Что она за монстр такой, раз не хочет быть рядом со своим невероятным парнем, у которого такие чудесные взлохмаченные волосы и милые веснушки и который так восхитительно целуется?!
Монстр, который не может просто жить дальше. Спокойно жить для нее означает сдаться, хотя бороться уже, по сути, и не за что.
– Где ты ее раздобыл? – Джемма отвесила кукле еще один щелчок. На стершемся лице был различим только маленький, неулыбчивый рот.
Пит снова пожал плечами.
– Она уже была в машине. Твой отец считает ее талисманом.
У Джеммы мурашки побежали по спине от странного чувства, словно по ее позвоночнику прополз паук.
– Когда это мой отец видел твою новую машину?
– Когда продавал ее мне, – ответил Пит. Они припарковались рядом с ее домом, который с неизменной внезапностью возникал из-за деревьев, огромный и ошеломляющий. Если можно так сказать, дом Джеммы буквально наскакивал на гостей.
Пит поймал ее взгляд.
– Что? Разве он не сказал тебе? Твой отец знал, что я ищу замену «баклажану», и предложил помочь: его друг как раз продавал машину. Это мило с его стороны, – сказал Пит, и Джемма состроила гримасу.
– Конечно, – отозвалась она. – Мило.
В этот раз она точно его разозлила. Он закатил глаза и выбрался из машины, не дожидаясь, пока она отстегнет ремень. Входная дверь уже была открыта. Руфус выскочил на улицу со всей прытью, которую позволял его возраст, и принялся лизать Питу колени. Мать Джеммы, Кристина, появилась в дверях с лучезарной улыбкой и помахала парню так, словно их разделяли не двадцать футов, а людная пристань, от которой вот-вот отчалит пароход.
Глупые подозрения. Мелкие. Не заслуживающие внимания. Что с того, что у ее отца есть друг, который продает старый разваленный «Вольво» цвета дерьма? У отца всюду друзья. В полиции. В компании, где теперь трудится Рик Харлисс. Всего в десяти минутах от трейлерного парка, куда их поселили с Лирой и Орионом.
И все равно ей это не понравилось. Несколько недель назад она заявила отцу, что вернется домой, только если все изменится. Теперь она будет устанавливать правила. И жить своей жизнью. Но теперь она чувствовала еще больший контроль, чем раньше. Все пытались успокоить ее, отвлечь, занять чем-то и заставить забыть обо всем. Даже Пит хотел забыть.
«Все это слишком, – сказал он ей тогда, через пару дней после возвращения домой, – это выше наших сил».
Джемма точно знала, что он имеет в виду. Она тоже это чувствовала – невыносимый груз чего-то огромного, мрачного и мерзкого. Но только не она несла это в себе.
Наоборот, это темнота несла ее. И Джемма не знала, что с ней будет, когда она упадет.
Глава 2
Джемма не помнила, чтобы отец когда-нибудь бывал дома в день рождения Кристины или в день ее собственного рождения. В прошлом году он был на Филиппинах и связался с ней по телефону (не без помощи своего секретаря), чтобы поздравить дочь с пятнадцатилетием. Еще она смутно помнила одну вечеринку, когда ей исполнилось пять или шесть и они праздновали в контактном зоопарке. Джемма тогда плакала, ведь мама не позволяла ей близко подходить к клеткам, опасаясь, что она подцепит какую-нибудь инфекцию.
После обеда начали прибывать гости, и она ненадолго забыла о Хэвене, о бедном Джейке Витце, который погиб, пытаясь выяснить правду об институте и Еловом острове. И даже забыла о чувстве, что она, словно сомнамбула, бессознательно проживает чужую жизнь. Ее родители нередко устраивали вечеринки. Чаще всего в поддержку одного из фондов, которыми занималась Кристина. Среди них были «Срединно-Атлантический фонд профилактики рака груди», «Природный парк Северной Каролины», Конно-спортивный и Садовый клубы. Или они устраивали политические ужины в честь какого-нибудь кандидата, которого поддерживал Джефри. Эти мероприятия всегда были очень официальными и до смерти скучными, поэтому Джемма обычно держалась в стороне или торчала на кухне: таскала у официантов кусочки нежного филе-миньон и пристально следила за тем, сколько раз Кристина появлялась на кухне, чтобы тайком наполнить стакан.
Но это была самая что ни на есть настоящая вечеринка.
Выбранная тема, Гавайи, намекала на бар, в котором Кристина работала после колледжа, где они и познакомились с Джефом. Он любил повторять, что она была единственной девушкой, которая так роскошно выглядела в юбке из травы. Всего пригласили около пятидесяти друзей, включая обеих мам Эйприл, которые поверх обычной одежды нацепили лифчики из кокоса. Мама Диана работает программистом и разрабатывает системы обнаружения вредоносного ПО для больших компаний, и Джемма вряд ли раньше видела ее при свете дня. Вторая мама Эйприл, Анжела Руиз, – прокурор штата. Странно было видеть их разгуливающими с гирляндами на шеях и коктейлями в руках, в то время как Эйприл намеренно оделась во все строгое и черное. Джемме вновь показалось, что она смотрит на мир вверх тормашками, словно пытается сделать колесо.
– Похоже, кто-то забыл, что стареть нужно элегантно, – пробубнила ее подруга, стаскивая зубами оливки со шпажки для канапе.
А Джемме это казалось забавным. Друзья родителей в нелепых рубашках и коронах из пластиковых цветов напивались Пина коладой и ромовым пуншем.
Кристина предложила ей пригласить Пита, и он, само собой, не пренебрег дресс-кодом. Парень гордо заявил, что отхватил свою чудовищно-кричащую гавайскую рубашку с приличной скидкой в магазине на заправке. Она демонстрировала его красивые, загорелые, в меру мускулистые руки, а глазам придавала богатый оттенок настоящего шоколада.
На арендованном гриле дымились ребрышки, а расторопные официанты в соломенных юбках поверх джинсов предлагали гостям ветчину с медом и поджаренными ананасами, а также креветки в кокосовой глазури. Взрослые уселись играть в бочче, но Джемма и Эйприл вскоре начали выдумывать собственные правила, чтобы не учить существующие.
Джемма решила, что на вечеринке сможет спросить подругу, удалось ли влезть в компьютер Джейка Витца. Эйприл была уверена, что Диане ничего не стоит взломать пароль, поэтому она заранее придумала подходящий предлог. Сказала матери, что нашла ноутбук в библиотеке и нужно войти в систему, чтобы найти данные о хозяине и вернуть его.
В последнее время постоянное уныние Джеммы раздражало Эйприл, и в итоге подруга пригрозила ей ударом в печень, если она не изменит своего настроения. Это было десять дней назад. Джемма думала, что на празднике, когда все они будут расслаблены, будут наслаждаться происходящим, она сможет доказать Эйприл, что вовсе не помешалась, как та считает, и сможет завязать с ней дружеский разговор.
Но Джемма не могла. Впервые за многие недели она действительно чувствовала себя нормальной и по-настоящему счастливой. Ни Пит, ни Эйприл не смотрели на нее так, словно ей угрожала опасность или она могла на их глазах превратиться в дикое животное. Кристина и Джеф танцевали на виду у всех. Солнце почти зашло, из сгущающейся темноты в воздух поднимались светлячки.
Пит положил руки на ее талию и мурлыкал в шею, подпевая дурацким мелодиям из восьмидесятых, которые до сих пор обожали ее родители. Джемма ощущала его теплое дыхание. Небо казалось бесконечным, звезды ярко мерцали, и, хоть мир сегодня был необыкновенно большим, Джемма чувствовала себя в безопасности.
В эту секунду она подумала, что, возможно, всего лишь возможно, ей действительно стоит забыть обо всем. Эйприл права, у многих было дерьмовое детство. И Пит прав. То, что произошло в Хэвене, слишком серьезно, чтобы они могли повлиять на ход событий. Лира и Орион теперь имели крышу над головой. И ее отец пообещал, что раздобудет для Ориона документы, чтобы тот мог существовать официально и жить спокойно. Они не пытались связаться с ней. Ни разу не позвонили за все время. Может, у них все и правда наладилось. Может, они тоже хотели обо всем забыть.
А если они смогут, то справится и она. Забудет, где и как ее произвели на свет. Забудет об Эмме, своей маленькой потерянной тени. Возможно, от нормальной жизни ее отделяет только решение жить нормально. Нужно просто примерить на себя эту идею, словно свитер натянуть.
Впрочем, стоило бы уже понять, что простых путей в этой жизни не бывает.
Пит отошел, чтобы полюбоваться на гвоздь вечеринки – запеченную целиком свинью, которую пронесли через толпу гостей в сопровождении специально нанятых по случаю гавайских танцоров, умело виляющих бедрами. Но он очень скоро вернулся. Волосы сладко пахли дымом, а рука, когда они переплели пальцы, оказалась теплой. На его шее, руках и даже голове красовались многочисленные цветочные гирлянды.