От больного общества к обществу умной модернизации
«Если вообще современная экономика всецело зависит от техники, а последняя обусловлена научным исследованием, то в обсуждаемом самозамкнутом государстве, пролагающем путь к новой культуре и в новых природных и социально-исторических условиях, научному исследованию принадлежит значение решающее» (20, с. 27–28).
Эти слова были написаны отцом Павлом Флоренским в 1933 г., через 15 лет после окончания Первой мировой войны и за шесть лет до начала Второй. Что наука является важным фактором развития общества и государственного управления, понимали многие мыслители Нового времени, начиная с Ф. Бэкона. Но отчетливое понимание того, что она имеет решающее значение для развития экономики, техники и культуры, пришло только после Второй мировой войны, и особенно после того, как возникла атомная энергетика и человечество проложило путь в космос.
В современных высокоразвитых обществах и в быстроразвивающихся странах наука становится главным национальным достоянием и основой экономического, оборонного могущества и благосостояния нации. Выступая перед своими избирателями в Чикаго 17 декабря 2008 г., сразу же после победы на выборах, Президент США Б. Обама заявил, что правительство этой сверхдержавы намерено и в дальнейшем рассматривать науку как главный приоритет государственной политики. И это было подтверждено на деле тем, что Правительство и Конгресс США сразу же после вступления Обамы в должность президента в начале 2009 г. выделили дополнительно 21 млрд. долл. на развитие приоритетных направлений американской науки. И в этом они видели основное условие мирового лидерства США, поддержания благосостояния нации, повышения ее обороноспособности и улучшения национального здравоохранения.
Особенно важно понять, что и Б. Обама, и Конгресс США провозгласили науку главным приоритетом своей страны в разгар самого страшного и всеобъемлющего системного кризиса в послевоенной истории. Напомню также, что и во времена Великой депрессии, наступившей спустя десятилетие после Первой мировой войны, сектор науки и высшего образования в США и других развитых странах фактически не пострадал.
Иначе обстоит дело в современной России. Благодаря росту цен на энергетические, металлорудные, лесные ресурсы в XXI в. ВВП России неуклонно увеличивался, и до начала глобального кризиса Россия по праву входила в число быстроразвивающихся стран. Однако кризис изменил сложившееся к 2008 г. положение дел. Меньше всего кризис ударил по экономике Китая, Индии, Индонезии, Австралии. А больше всего – по экономикам развитых стран. Причем в последней строке списка оказалась Россия. Вот как выглядит перечень, созданный на основании данных МВФ, «Росстата», «Евростата», компании ФБК: Китай +7,9; Индия +6,1; Индонезия +1,6; Австралия +0,3; Аргентина –0,8; Саудовская Аравия –0,9; Бразилия –1,2; Южная Корея –2,5; ЮАР –2,8; Канада – 3,2; Франция –3,3; США –3,9; ЕС –5,5; Великобритания –5,6; Италия –6,2; Япония –6,5; Турция –7; Германия –7,1; Мексика –10,3; Россия –10,9 (29).
Анализируя причины такого положения дел, Президент РФ Д.А. Медведев указал, что одним из наиболее сильных факторов падения российской экономики является ее сырьевая зависимость. «Так дальше развиваться нельзя… Это тупик. И кризис поставил нас в такие условия, когда мы должны будем принять решение по изменению структуры экономики. Иначе у нашей экономики нет будущего» (1). Но при этом следует иметь в виду, что сырьевые секторы экономики пострадали меньше всего. А нефтегазовая отрасль до сих пор является крупнейшим, если не сказать единственным, источником валютных поступлений в бюджет России. Так что проблема выхода России из кризиса и перехода ее на позицию быстроразвивающихся, а тем более развитых, стран не имеет простого и однозначного решения. Выступая перед Федеральным собранием 12 ноября 2009 г., президент Д.А. Медведев поставил перед нашим обществом весьма сложную и трудновыполнимую, но все же единственно осмысленную и целесообразную задачу: «В ХХI веке нашей стране вновь необходима всесторонняя модернизация. И это будет первый в нашей истории опыт модернизации, основанной на ценностях и институтах демократии. Вместо примитивного сырьевого хозяйства мы создадим умную экономику, производящую уникальные знания, новые вещи и технологии, вещи и технологии, полезные людям. Вместо архаичного общества, в котором вожди думают и решают за всех, станем обществом умных, свободных и ответственных людей».
Дело, однако, не только в одной экономике. В коренной реорганизации нуждаются и система управления всех уровней, и структура, обеспечивающая высокий интеллектуальный потенциал страны, так как без этого потенциала падение России будет продолжаться и тогда, когда остальные страны выйдут из кризиса. Со всеми этими проблемами дело у нас обстоит далеко не благополучно. Россия, несмотря на огромную территорию и природные ресурсы, в человеческом плане представляет собой «больное» общество. И это не аллюзия, не метафора, а точно установленный факт.
Несколько лет назад, когда нынешний президент России Д.А. Медведев был заместителем Председателя Правительства РФ, был принят ряд национальных проектов. И одним из важнейших приоритетов были провозглашены здравоохранение и здоровье нации. Однако долгое время судить о состоянии здоровья нации можно было лишь по довольно приблизительным, неточным, усредненным, недостоверным данным. Теперь положение несколько изменилось в лучшую сторону. В 2006–2008 гг. проводилась диспансеризация 13 502 тыс. работающих россиян. Если считать, что население России в 2009 г. составляло около 143 млн. человек (без учета легальных и нелегальных мигрантов) и что примерно около 70 млн. (до начала кризиса) были трудозанятыми, то диспансеризации подверглась значительная часть работающих, и полученные результаты обследования в достаточной степени репрезентативны1. Каковы же они? Министерство здравоохранения и социального развития обнародовало данные, согласно которым каждый второй работающий гражданин болен, нуждается в лечении, но не знает об этом. Общее число выявленных первичных больных в 2008 г. оказалось на 15,1% больше, чем в 2007 г., а именно – 2365 тыс. человек. При этом лидирующими являются болезни эндокринной системы, расстройства питания, нарушения обмена веществ, системы кровообращения и мочеполовой системы (14).
Обследование показало, что совершенно здоровыми из числа работающих являются 22,6%. Свыше 77% оказываются больными с разной степенью тяжести. Нечего и говорить, что самая простая экстраполяция этих данных на общий массив трудоспособного и трудозанятого населения дает очень мрачную картину, потому что имеет самое прямое отношение к экономическому, социальному и моральному состоянию нации. И при этом в приведенных выше цифрах не отражена оценка состояния здоровья населения в целом. Если бы подробной диспансеризации были подвергнуты дети, неработающие подростки, а также пенсионеры, то общая картина выглядела бы куда хуже. К сказанному следует добавить еще одну вековечную беду России – алкоголизм, который имеет глубокие корни в наших исторических и социокультурных традициях2.
Чтобы представить себе современные масштабы этого бедствия, сошлюсь на недавнее обследование, проведенное Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Результаты этого обследования показывают, что в настоящее время число россиян, более или менее регулярно употребляющих алкоголь, составляет приблизительно 74%. При этом число «выпивающих» несколько раз в неделю составляло в 2009 г. 8% против 5% в 1996 г. 44% всех пьющих проживает в мелких городах, 12% от этого числа составляет молодежь (26). Только четверть опрошенных не употребляют алкоголь вообще. Остальные употребляют его от нескольких раз в неделю до одного раза в месяц. По данным Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя «Цифра», средний россиянин тратил до кризиса 10–11% своих доходов на приобретение ежегодно 14,3 л крепких алкогольных напитков. В кризис этот показатель составит 15%. Не мешает заметить, что средний европеец тратит на алкоголь не более 5% своих доходов (при несопоставимо более высоком уровне благосостояния) (25).
Более половины смертей россиян в возрасте от 15 до 54 лет связаны с алкоголизмом. В результате неблагоприятных условий жизни, и особенно употребления алкоголя, сокращается продолжительность жизни. У среднего российского мужчины она составляет примерно 60 лет, в то время как в развитых странах этот показатель равен 76,5 годам (24). Следует отметить, что действие многих негативных факторов, важнейшими из которых являются суммарное состояние здоровья и алкоголизм, а также такие социальные факторы, как нехватка жилья, неудовлетворительная обеспеченность лекарствами и медицинским обслуживанием, приводят к резкому сокращению рождаемости и снижению общей численности населения. С 1993 по 2008 г. численность населения упала на 6,6 млн. человек. По расчетным данным, к 2025 г. россиян станет меньше на 11 млн., а к 2050 г. – на 33 млн. человек. В результате этого Россия выпадет из десятка стран с самым большим населением на планете и переместится на 15-е место.
Возможно, что состояние здоровья населения и алкогольная «озабоченность» россиян не представляли бы большого интереса, по крайней мере в данной статье, если бы оба эти обстоятельства не были связаны с такими важными социально-экономическими проблемами, как производительность труда и готовность к инновационному развитию общества. Наиболее развитые страны Европы, Америки и Азиатско-Тихоокеанского региона выйдут из системного финансово-экономического кризиса несколько похудевшими, но с более крепкими мускулами, экономически более агрессивными и конкурентоспособными. Сможет ли Россия в этих условиях занять место среди лидирующих стран мира?
По данным за 2007 г., средняя производительность одного трудозанятого в США составляла около 64 тыс. долл. в год. В Ирландии и Люксембурге – примерно 56 тыс. долл., а в России – 18 тыс. долл. (9). Однако президент Медведев в 2008 г. дал более суровую оценку, указав, что в некоторых отраслях производительность труда в 20 раз отстает от производительности в развитых странах (33).
Что глобальный кризис и в частности, и в общем – явление негативное, общепринято, но он имеет и некоторые позитивные моменты. Они заключаются в том, что развитые и многие из быстроразвивающихся стран воспользуются кризисом для того, чтобы оптимизировать численность трудозанятых в реальной экономике и системах управления, радикально модернизировать технологии и ассортимент производимых с их помощью высококонкурентных товаров и услуг. Это в первую очередь характерно для стран с высоким инновационным потенциалом. Нечего и говорить, что в России такой потенциал катастрофически мал. Глава Минэкономраз-вития Э. Набиуллина откровенно сказала, что «инновационная структура в нашей стране еще не создана» (10). Ну а если такая структура отсутствует, то естественно, что, несмотря на все организационные и пропагандистские усилия, у бизнеса нет заинтересованности в инновациях. Нет и инновационной продукции. У российских компаний доля доходов от продаж новой продукции не превышает 5,5% (27). И надеяться на улучшение положения в ближайшем будущем не приходится. Ибо опыт развитых стран показывает, что если доходы от инновационной продукции в первые три года ее выпуска не превышают 15%, инвестирование средств в такие предприятия прекращается.
Ко всему этому следует добавить, что общая ситуация в бизнес-сообществе также заставляет желать лучшего. Для того чтобы повышать производительность труда, внедрять инновации, усиливать конкурентоспособность своих предприятий, капитанам большого и малого бизнеса постоянно приходится быть начеку и противостоять экономическим преступлениям. В России, утверждает газета «Время новостей», в 2009 г. от экономических преступлений пострадал 71% предприятий, что на 12% больше, чем в 2007 г. (28).
Теперь попытаемся суммировать все вышесказанное. В результате мы получаем больное в прямом медицинском и экономическом смысле население (77% трудозанятых), высокий уровень алкоголизма, как следствие того и другого – низкую производительность труда и отсутствие реального инновационного потенциала, минимальную возможность его создания и еще меньшую заинтересованность бизнеса в его финансировании. Разве это не больная нация? Стоит задать вопрос: есть ли шанс на ее выздоровление и модернизацию, и если есть, то в чем он заключается? Что нужно сделать, чтобы наша страна стала здоровой во всех отношениях, быстроразвивающейся и конкурентоспособной на финансовых, товарных и интеллектуальных рынках мира?
Прежде всего, следует ясно понимать, что здоровье нации, продолжительность жизни человека, общий уровень благосостояния, возможность получить хорошее образование, жить в нормальных жилищных условиях, соответствующих современным представлениям о комфорте, возможность хорошо питаться, отдыхать и проводить досуг не с бутылкой в руке, не за рюмкой водки, а в туристических поездках, в спортивных и концертных залах, на природе, – должно являться основной целью любого современного цивилизованного общества. Но для этого и общество в целом, и его основные институты, и каждая семья, и человек должны обладать достаточными материальными ресурсами и высокими доходами. Без этого последнего условия невозможно вылечить больных, повысить продолжительность жизни, сделать ее содержательной, осмысленной, интересной. Но как раз здесь и начинаются наши проблемы.
Рост благосостояния общества в современном мире зависит, прежде всего, от состояния реального сектора экономики. От того, что и сколько производит общество и каково качество производимых продукции и услуг. Уже говорилось о том, что инновационный потенциал России крайне низок и очень низка производительность труда. Хотя Россия и является мощной сырьевой державой, доходов от экспорта энергетического сырья, рудных ископаемых и древесины, обеспечивающих потребности страны и, главным образом, населения, явно недостаточно. К тому же распределяются они неравномерно. По опубликованным данным, в докризисном, относительно благополучном 2007 г. 35–38% населения России относилось к числу бедных (5). Это означает, что у них едва хватало средств на поддержание жизни. И уж, конечно, их не оставалось для дорогостоящего лечения и приобретения высокоэффективных, в подавляющем большинстве случаев – импортных, лекарств. Еще хуже дело обстоит в крупных городах. Например, в самом большом «богатом» городе страны, в ее столице – Москве, разница в доходах самых богатых и самых бедных граждан составляла в 2007 г. 41 раз.
Вряд ли это положение улучшится, пока будет продолжаться кризис. А он, несомненно, будет продолжаться еще достаточно долго. Но дело, конечно, не только в том, сколько будет продолжаться этот кризис. Важно понять, как и в каком виде страна из него выйдет и сможет ли она осуществить модернизацию. Если руководство страны и ее экономические элиты будут по-прежнему делать ставку на сырьевой сектор, то ожидать «выздоровления» нации не приходится. Э. Набиуллина, говоря о приоритетах нашего правительства, указывала, что основными из них являются жилье, инфрастуктура и инновации (цит. по: 23). Но как раз по жилищному сектору, от которого в значительной степени зависит благополучие нации, кризис ударил больнее всего. Объемы жилищного строительства упали в разы. И это потянуло за собой падение таких важных секторов экономики, как производство строительных материалов, строительных машин и оборудования. Но самое главное, что и здесь, даже в случае выхода из кризиса, страна столкнется с проблемой отсутствия инновационного потенциала. Для того чтобы наша экономика стала инновационной, нужно создать несколько условий.
1. Необходимо четко понять, что источником настоящих знаковых инноваций, резко повышающих конкурентоспособность экономики страны в целом, являются крупные корпоративные и частные предприятия, а не мелкий и средний бизнес, как думают многие наши политики, экономисты и публицисты3. Это объясняется тем, что принципиальные инновации в современных условиях – очень дорогостоящее дело. И оно под силу только крупным инвесторам, гигантским промышленным предприятиям. Изобрести и собрать в сарае персональный компьютер могли всего два изобретателя (Стив Возняк и Стив Джобс), но чтобы запустить их в производство, потребовались усилия таких гигантских компаний, как Apple, IBM, HP и др. Мелкие и средние, в том числе венчурные, предприятия могут быстро внедрять небольшие инновации, образуя «свиту» подобных гигантов. Одержать же решительную победу в битве за мировые конкурентные рынки они не способны.