Проблематике солидарности уделял внимание и Толкотт Парсонс, который видел в ней как, и в социальной системе вообще, феномен объективированного характера, но в то же время рассматривал солидарность как предельно динамичный процесс, выступающий важнейшим условием стабильности и воспроизводства социальной системы. Однако в целом в социологии второй половины XX – начала XXI в. социальная солидарность рассматривалась преимущественно в специализированных аспектах, и основное внимание исследователей было сфокусировано на отношениях солидарности внутри отдельных групп. Более того, в современной социальной теории прослеживается тенденция едва ли не к полному исключению солидарности из социологического дискурса36.
Лишь в последнее время начали предприниматься попытки вернуться к более комплексному рассмотрению феномена социальной солидарности. Например, под эгидой Американской социологической ассоциации в августе 2011 г. был сформирован новый исследовательский комитет по изучению социальной солидарности, морали и альтруизма37; в рамках Международной социологической ассоциации такой комитет до сих пор отсутствует.
В России тема солидарности стала одной из основных для социальных наук начиная со второй половины XIX столетия. Причем здесь обозначились два направления – собственно социологическое и религиозно-философское (т.е. рассмотрение солидарности как соборности). Важнейший вклад в исследования солидарности внесли М.А. Бакунин, П.Л. Лавров, Л.И. Мечников, П.А. Кропоткин, Н.К. Михайловский, М.М. Ковалевский, П.А. Сорокин и др. Эта мощная, получившая признание за рубежом научная традиция была прервана Октябрьской революцией; свое оригинальное продолжение она получила в российской эмиграции благодаря трудам С.А. Левицкого и других солидаристов.
В Советском Союзе по понятным причинам тема солидарности была идеологически нагруженной: преимущественное внимание уделялось классовой солидарности в рамках идеологии, сфокусированной на классовом конфликте. Лишь начиная с 1960-х годов в процессе становления советской профессиональной социологии начали предприниматься попытки рассмотрения социальной солидарности без жесткой привязки к доминировавшим идеологическим установкам. С одной стороны, ситуация в последние два десятилетия характеризуется общей активизацией социологических исследований, но, с другой стороны, сама направленность этих исследований свидетельствует о догоняющем развитии (по сравнению с мировым уровнем) и о стремлении большинства социологов реагировать на динамичные процессы социальных трансформаций в России. Кроме того, внимание отечественных социологов по сей день в большей степени привлекает проблематика конфликта, тогда как солидарность – то, что обеспечивает стабильность социальной системы и в то же время является ресурсом ее обновления, – остается как бы в тени.
Осознание неудовлетворительного положения в области исследований солидарности было одним из побудительных мотивов для начала работы по исследовательскому проекту, промежуточные результаты которой представлены в данном разделе. Мы стремимся к интеграции нескольких исследовательских перспектив, начиная от социобиологии и социальной психологии и заканчивая анализом солидарностей в кризисном социуме. Последнее по понятным причинам особенно актуально в условиях современного российского общества. Феномен социальной солидарности может быть рассмотрен комплексно в контексте глубоких общественных изменений, происходящих в последние два десятилетия в России. В ситуации кризиса или социальной травмы (П. Штомпка) наиболее ярко проявляется регулятивная функция отношений солидарности. Одновременно при таких условиях раскрывается фундаментальное противоречие, связанное с широко распространенным преобладанием узкогрупповых солидарностей над солидарностями более широкими. Фактически речь идет о том, что узко-групповая, партикулярная солидарность часто оборачивается недоверием и антагонизмом между различными социальными группами.
Вместе с тем социальный кризис способствует изменению самих механизмов социальной солидарности, а также соотношения между групповой, локальной, этнической, гражданской и другими видами солидарности. Кроме того, синергия социальных трансформаций и процессов развития глобального информационного общества приводит к появлению новых типов солидарности, в том числе солидарности внутри виртуальных сообществ. Идентификация обновленных механизмов социальной солидарности на этапе преодоления кризиса и стабилизации социального порядка позволяет сделать выводы как о степени устойчивости последнего, так и о способности гражданского общества выступать ареной согласования разнонаправленных интересов или, в терминах Дж. Александера, формирования «универсализированной социальной солидарности»38.
Как представляется, решение перечисленных исследовательских задач должно быть приоритетным для тех социологов, чьи научные интересы сфокусированы на социальной солидарности и механизмах сплочения современного российского общества. Участники нашего проекта рассчитывают внести свой вклад в развитие данного направления социологических исследований.
Вожаки в группах животных и человека39
Введение
Сопоставление социального поведения животных и человека – это обычная, повседневная практика в человеческом обществе. Очевидно, такое сопоставление в чем-то полезно людям, каким-то образом помогает им оценить собственное поведение и события в окружающем их обществе. Обратное суждение, когда «очеловечивают» поведение животных, пытаются объяснить их поведение исходя из поведения человека, также обычно – в биологии это называют антропоморфизмом.
В группах животных и человека почти всегда имеются особи, на поведение которых обращают внимание соседи, от которых часто зависит поведение остальных членов группы. Таким образом, речь идет о социумах животных одного вида, о коммуникации и сигнализации между животными одной группы, об унификации поведения животных одной группы, повторяющих поведение одного из них. Таких животных или людей часто называют вожаками, руководителями. В англоязычной литерературе принят термин «leader». Вожаки во многом определяют социальное поведение групп животных и человека. От поведения вожаков часто зависит выживание групп. Именно к вожакам относятся многие примеры альтруизма, т.е. поведения, полезного для группы, в которой находится вожак, но нередко вредного для самого вожака. Поведение вожаков относится к области наиболее сложных форм поведения животных.
Наблюдения за большими массами животных выявило два типа передачи сигнала. Испуг или иное отличное от соседей поведение может быть замечено ближайшими соседями и передаваться от них далее по стаду. Тут уместно сравнить передачу сигнала по стаду с толчком от локомотива, передающимся от вагона к вагону. Сигнал этот может постепенно затухать, если поднявшие голову животные в свою очередь не обнаруживают ничего подозрительного. Но возможна и ситуация, когда опасность реальна, и тогда возбуждение охватит все стадо. Другая ситуация – сигнал от одного животного воспринят сразу (или почти сразу) всеми. Почти мгновенно возникающее возбуждение ведет к столь же быстрой общей реакции. В зависимости от вида животных происходит их скучивание (концентрация) как у северных оленей (Rangifer tarandus) или, наоборот, разбегание в стороны (например, у косуль Capreolus sp.). Различия в реакции часто можно связать с условиями, в которых вид преимущественно встречается: на открытых местах (в тундре, степи) или в лесу, в кустарниках.
Человеческая масса нередко ведет себя так же, как стадо животных или стая рыб. Подобные состояния наблюдаются при крайнем возбуждении людей (например, при массовых волнениях) и крайнем испуге (например, поведение масс солдат, охваченных паникой). Исторические отчеты о массовых паниках часто читаются как описания «стада», ищущего защиту и убежище. Вот описание одной из таких паник, относящееся к периоду Первой мировой войны: «С испуганными лицами и в полном молчании это стадо мужчин мчится прочь, бросая оружие и вещевые мешки, чтобы облегчить бегство, становящееся всеобщим. Паника так иррациональна, что перепуганные солдаты, случается, бегут прямо к врагу. В общем, вместо поиска безопасности и защиты, которые люди безрассудно ищут, это бегущее стадо в момент бегства полностью уязвимо для уничтожения вражескими отрядами»40. Дж. Бендерски приводит выдержки из отчета Национального исследовательского совета США, в котором делается вывод, что даже хорошо дисциплинированный полк превращается в толпу, впадает в состояние паники, встретившись с ситуацией, к которой не был подготовлен. Слово, жест, даже тень превращает мужчин в панически бегущий скот41.
Методы
Сопоставляя поведение животных и человека, мы основываемся на изоморфизме реакций, полагая, что если существует изоморфизм, то наблюдаемые образцы поведения «одинаково устроены». Однако изоморфизм поведения может наблюдаться и в случаях, когда существуют принципиальные различия поведения.
Примером ложного предположения о гомологии поведения (сходства, основанного на эволюционном происхождении, внутреннем глубоком сходстве) может служить поведение вожака-сторожа в группе животных и сторожа в человеческом коллективе. Сходство поведения здесь аналогично, поведение сходно лишь внешне. У животных «сторожами» бывают животные с повышенным уровнем оборонительной мотивации. Они чаще, чем другие особи, осматриваются, прерывают сон, чтобы осмотреться. Соответственно, именно они чаще всего обнаруживают опасность. В человеческом коллективе сторожами обычно бывают назначенные специально на эту роль люди. Впрочем, случается, что опасность обнаруживают люди, страдающие бессоницей или бодрствующие по другой причине.
В сходном поведении животных и человека мы пытаемся найти гомологии, в отличие от поверхностного сходства (аналогий, основанных на конвергентной эволюции). Й. ван Хооф и Х. ван Шейк, анализируя сходство выразительных движений собак и обезьян, использовали три критерия гомологий: 1) сходство морфологического строения органа, 2) сходство положения в организме, 3) сходство морфогенеза42. Гомологичные движения свойствены приматам, собакам, копытным. Например, выкатывание глаз с оттягиванием век при гневе свойственно многим видам крупных млекопитающих. «Что ты бельма выпялил?» – говорят рассерженному человеку. Рассерженные коровы (Bos primigenius) также демонстрируют белки глаз, что является признаком агрессивного поведения. Это видно в изображениях быка у египтян и мастеров Двуречья, в изображениях бизона в пещере Альтамира43. Другие примеры гнева также сходны у многих видов, далеких по своему систематическому положению: положение головы, агрессивный смех, трясение головой, зевающие движения, тяжелое дыхание, сопение, фырканье.
Пытаясь подойти с позиций объективного исследования к сопоставлению лидеров в группах животных и человека, мы обращаем внимание на существенные связи реакций или комплексов реакций (исследователи поведения называют их образцами поведения). Существенные связи в данном случае означают, что мы наблюдаем последовательности событий внешней среды и поведения животных и человека, оцениваем возможное адаптивное значение наблюдаемых явлений.
В данной работе мы используем этологический подход. Этология на заре своего зарождения объявила, что основана на «объективном методе изучения поведения животных»44. Использующие этологический метод считают, что нужно судить лишь о тех проявлениях, которые могут быть описаны словесно, сфотографированы или зарегистрированы другим техническим способом, например зарисованы, звуки записаны или запахи законсервированы.
Когда сравнивают поведение животных и человека, традиционно имеют в виду прежде всего приматов как систематически наиболее близкую к человеку группу животных. Однако зоосоциологи находят гомологии при сравнении групп человека не только с приматами, но и с другими отрядами млекопитающих и даже с поведением птиц и рыб. В частности, М. Бекофф показал существование гомологий в поведении человека и поведении волчьей стаи45. Многие даже находят аналогии в поведении человека и беспозвоночных. Известно, например, что секта мормонов взяла своим символом семью пчел.
Вожаки групп: Анализ ситуаций. Лидер-группа
Термин «эквипотенциальная группа» предложен Д.В. Радаковым46, изучавшим стаи океанических рыб, отличительной чертой которых является совершенное сходство поведения отдельных особей. Направление движения стаи океанических рыб (обычно насчитывающей десятки и сотни тысяч особей) определяется, когда небольшая группа рыб (несколько десятков особей) выбирает другое направление движения и за ней постепенно устремляется вся масса животных (группа-лидер).
Во многих случаях масса животных приобретает черты стада, под которым подразумевается группа животных с координированным поведением (одинаковая мотивация – все испуганы, одинаковое направление движения). Установлено, что в больших скоплениях копытных животных (десятки тысяч) всегда наблюдаются отдельные стада (примерно 2500– 3000 животных), направление движения которых отлично от соседних различаемых стад47.
Лидер – особь, отличная своим поведением от соседей
Любое животное в группе, чье поведение стало отличаться от поведения соседей, привлекает их внимание. Когда одно из животных почует в стороне от группы корм и направится к нему, это тотчас замечается другими. Однако в этой ситуации реакция соседей зависит от их выбора – последовать за изменившим поведение или продолжать свою активность. Когда проявляется оборонительное поведение (резкое поднимание головы, осматривание, длительное внимание к чему-либо, находящемуся вне стада), реакция других животных носит обязательный характер, они тоже пытаются обнаружить опасность.
Испуганные животные стремятся перебежать к тем, что пасутся спокойно. Например, в практике северного оленеводства эта особенность поведения повседневно используется. Привязав поодаль группу оленей (они ложатся или начинают пастись), оленеводы пугают основное стадо. Испуганные олени стремятся перебежать к спокойно стоящим поодаль, причем бегут по прямой. Затаившиеся на их пути люди оказываются на расстоянии броска аркана. Так же ведется просчет стада. Аналогично поведение других стадных животных – овец, крупного рогатого скота, сайгаков.
В людских коллективах спокойствие одних людей действует успокаивающе на тех, кто испуган. В воспоминаниях К.К. Рокоссовского48 есть эпизод, когда два генерала (К.К. Рокоссовский и И.П. Камера) встали во весь рост, чтобы бегущие в панике солдаты их заметили, осознали, что поведение генералов не соответствует их оборонительному поведению. В результате пустившиеся в бегство солдаты остановились. Аналогичный пример приводит И.И. Федюнинский: генерал К.С. Москаленко остановил панически бежавших солдат, пойдя настречу им. Он был одет в «полную генеральскую форму», что обратило внимание бегущих солдат49.
Вожак-сторож
Практически во всех группах крупных млекопитающих и многих видов птиц (например, гусей) можно заметить особей, бодрствующих, когда остальные спят. Специальные наблюдения, проведенные за северными оленями гор Довре в Норвегии (самая пугливая популяция оленей в мире), показали, что правильнее говорить о животных с высоким уровнем оборонительной мотивации. Такие животные намного чаще осматриваются вокруг. Из наблюдавшихся 66 животных лишь 2 прерывали сон и оглядывались каждую минуту или чаще, тогда как 48 прерывали сон и осматривались каждые 10 минут или реже50.
В людских коллективах мы обычно сталкиваемся со сторожами как временной или постоянной обязанностью. Именно на сигналы сторожа в первую очередь реагируют остальные члены коллектива.
Руководство-следование
Говоря о случаях, когда люди ведут себя подобно стаду животных, приводят в пример поведение стада овец, бросающегося вслед за вожаком в пропасть. Действительно, поведению испуганных диких овец свойственно автоматическое повторение за вожаком всех деталей его поведения, вплоть до отдельных движений. Мне доводилось участвовать в охотах на диких снежных баранов (Ovis nivicola) в компании опытных охотников-коряков на Корякском хребте. Довольно скоро они заметили, что я мешаю охоте, потому что отстаю. Они объяснили мне, что я должен строго следовать за ведущим охотником (лидером, вожаком нашей группы), точно повторять все его движения, прыгать в ту же точку или ставить ногу в ту же точку, что и он. Я должен был полностью довериться его опыту, и это оказалось более безопасным и помогло ускорить движение. Мои товарищи обратили мое внимание, что и бараны, за которыми мы охотились, вели себя также. Они говорили мне, что «вожак переводит группу», и надо постараться убить вожака, и тогда вся группа тотчас потеряет способность к адаптивному поведению. Животные будут крутиться на одном месте, и их легко будет перестрелять. Сейчас принято называть подобные знания «традиционными» (traditional knowledge).