– Мне она никогда ничего плохого про тебя не говорила. – я тянусь за вторым сэндвичем.
Тайсон вытаскивает из своего сэндвича кусочек индейки и кидает его в рот:
– Просто она понимает, что ты мне все расскажешь.
Тут я замечаю погруженных в беседу Эмму и Келлан, которые направляются в нашу сторону.
– Видишь, – говорит Тайсон, – точно говорят обо мне.
Девушки подходят, улыбаются нам и садятся рядом. Келлан поливает картошку кетчупом, а Эмма открывает контейнер с ланчем.
– Алоха! – говорит Эмма, хулигански улыбаясь мне и выуживая из контейнера кусочек огурца. – Вы ее еще не видели?
– Кого? – спрашивает Келлан.
– Похоже, Джош втюрился в Сидни Миллз, – говорит Эмма.
Ну почему она это делает?
– А что, есть кто-то, кто не втюрился в нее? – ворчит Тайсон с набитым ртом.
– Я не говорил, что влюбился в нее, – отвечаю.
Келлан раздраженно поворачивается к Тайсону:
– Что значит «есть кто-то»? Что, в нее все должны быть влюблены? Ты серьезно? Это так банально. Сидни Миллз – просто противная богатенькая стерва.
– Ребята, успокойтесь, – говорит Эмма. – Я вовсе не хотела, чтобы все переругались.
– Я ее вообще не знаю, – добавляю. – Мне известно, кто она такая, но я не…
Тайсон не обращает на меня никакого внимания и обращается к Келлан:
– А вот и да, мисс Осуждение, я вот лично влюблен в Сидни Миллз. Может, вы и не заметили, но она настоящая красотка.
– Это да, если тебе нравятся стервозы, – отвечает Келлан, опуская соломинку в свой «спрайт» и делая большой глоток.
Эмма перехватывает мой взгляд и безмолвно извиняется за то, что затеяла этот разговор.
Я кусаю сэндвич, притворяясь, что мне это абсолютно безразлично. В конце концов, весь этот сайт – просто розыгрыш.
* * *
Прохожу мимо открытой двери класса, где идет урок по проблемам молодого поколения, и нервно заглядываю внутрь. Сидни Миллз еще не пришла.
Я направляюсь прямо к своему месту, сажусь и беспокойно барабаню пальцами по столу, разглядывая входящих. Каждый раз, как кто-то входит в комнату, мое сердце начинает биться быстрее.
В дверях появляется Ребекка Альварес, и я бросаю ей быструю улыбку. На первом курсе мы с ней полгода встречались. У меня пока не было более длительных отношений. Мы с ней по-прежнему болтаем иногда в школе, но больше не перезваниваемся.
Она садится на свое место в другой стороне комнаты и одними губами безмолвно спрашивает: «На что ты так уставился?».
Я поворачиваюсь к дверям, и тут в них появляется Сидни!
Я вцепляюсь в край стола, не в силах отвести от нее взгляд. Ее длинные каштановые волосы волной падают на плечи и спину. Зеленая трикотажная кофточка облегает грудь. Две верхних пуговички расстегнуты, и видно золотую цепочку, усаженную крохотными бриллиантами. Она идет по моему ряду, засовывая сотовый телефон в карман туго сидящих джинсов. Ладони у меня становятся влажными.
Сидни бросает на меня взгляд и, кажется, готова улыбнуться, но потом вопросительно приподнимает брови. Должно быть, вид у меня совершенно дурацкий.
Когда она проходит мимо, мой нос улавливает легкий запах кокосового масла – и сердце обрывается у меня в груди.
* * *
Мы с Тайсоном кладем скейтборды на нижний ряд скамей перед беговыми дорожками и усаживаемся рядом. Я потягиваю замороженный вишневый лимонад, а мой товарищ – такую же ледяную штуку под названием «голубая малина». Под ногами у нас лежит пустая коробка из-под пиццы. Поскольку заведение «Как в старину» принадлежит отцу Тайсона, мы можем есть пиццу в любых количествах совершенно бесплатно. В обмен я время от времени помогаю с проведением всяких праздников: иногда приходится приглядывать за малышней в бассейне с мячиками, а порой – надевать костюм улыбающегося куска пиццы и раздавать всякие подарки.
В прошлом году мы с Тайсоном приносили пиццу на все соревнования, где участвовала Эмма. Сами мероприятия нас не слишком интересовали, но для нее наше присутствие много значило. А в этом году во время первых соревнований я сказал другу, что у меня полно домашних заданий. В следующий раз отговорился тем, что надо помогать отцу чистить водостоки. Потом Тайсон просто перестал спрашивать. Но сегодня мне нужно, чтобы Эмма подвезла меня домой после соревнований и показала, что она видела на том сайте.
Команда выходит на поле. Мы с Тайсоном орем: «Эмма, вперед!». Она машет нам рукой, мы хватаем свои скейты и направляемся на парковку. Рядом с подставками для велосипедов есть два парковочных места, где часть цементного ограждения расшаталась. Тайсон берется за один конец блока, я – за другой.
– Поднимай! – командую я.
Мы перетаскиваем два блока, один за другим, в центр парковки. Потом Тайсон выуживает из рюкзака кусок «секс-воска» и кидает его мне. Серферы пользуются этим средством, чтобы ноги не соскальзывали с доски, но скейтерам он тоже очень нравится. Особенно Тайсону, которого каждый раз веселит это название. Я натираю липким воском поверхность обоих цементных блоков и отхожу в сторону. Тайсон боком впрыгивает на блок и скользит по всей длине, потом едет к следующему и прокатывается по нему тоже.
– Кстати, про «секс-воск», – ухмыляется Тайсон. – ты что, на самом деле решил пригласить на свидание Сидни Миллз?
Я отхожу на несколько шагов для разбега и ставлю скейт на землю:
– Не знаю, с чего Эмма вообще завела этот разговор.
Я разгоняюсь, подъезжаю к первому блоку и проезжаю по всей длине на задней подвеске. Второй блок я пытаюсь проехать на носу, но инерции до самого конца не хватает.
– Вы же с ней в одном классе по проблемам молодого поколения? – спрашивает Тайсон.
– С Сидни Миллз? Да, а что?
Тайсон толкает доску вперед и впрыгивает на нее на ходу.
– Стало быть, когда вы обсуждаете всякие сексуальные вопросы, ты, вероятно, слышал, как она произносит «вагина».
Я не могу удержаться от смеха.
– А это-то здесь при чем?
Он подъезжает к блокам и останавливается.
– Просто забавно, когда девушки говорят всякие правильные слова.
– Мне очень жаль тебя разочаровывать, – я пинком отправляю скейт в воздух и подхватываю его на лету, – но я никогда не слышал, чтобы она говорила «вагина».
Тайсон многозначительно шевелит бровями.
– Пригласи ее на свидание, может, и услышишь.
На беговой дорожке кто-то первый уже финишировал, потому что мы слышим аплодисменты на трибунах.
11://Эмма
Коди устанавливает новый школьный рекорд в забеге на сто ярдов, и «Гепарды Лейк-Фореста» выигрывают. Я закончила четвертой в забеге на тысячу шестьсот ярдов и оказалась второй с конца в эстафете. Обычно я выступаю значительно лучше, но сказываются недосып и общая рассеянность. До вчерашнего вечера я даже не слышала ни о каком Джордане Джонсе Младшем, и вдруг выходит, что я замужем за ним и наш брак трещит по швам.
Мне приятно было видеть, как Джош и Тайсон машут и хлопают мне, пока мы шли на поле. Знаю, что они не смотрят соревнования, но само их присутствие меня порадовало. Сейчас они наверняка катаются на цементных блоках на парковке.
Соревнования закончились, и приезжая команда направляется к своим автобусам. Я сижу на траве, потягивая «гаторад»и наблюдая за Коди, болтающим с высокой загорелой девочкой из другой команды. Они стоят очень близко, смеясь и то и дело касаясь руки друг друга. В команде ходят слухи, что Коди – настоящий жеребец.
Я никогда еще не занималась сексом. Дело не в том, что я жду какой-то любви, поскольку вообще неизвестно, случится она или нет. Просто мне всегда казалось, что это означает отдать слишком много себя какому-то парню. Кому-нибудь вроде Грэма. Мне точно не хотелось бы потерять невинность с Грэмом. Но Коди – совсем другое дело. Если бы мы стали встречаться, я смогла бы представить себе ситуацию, когда не захотела бы останавливать его. Он просто роскошный.
– Соревнования закончились? – Грэм плюхается на траву рядом со мной. На нем голубые шорты и белая майка, которую он всегда надевает, когда идет заниматься на тренажерах. Он вспотел, и его бритая голова влажно поблескивает.
– Только что, – отвечаю я, вытягивая ноги перед собой и наклоняясь, чтобы достать лбом колени. – Мы победили.
– Ты такая гибкая, – говорит он. – Всякие мысли в голову приходят.
Наверное, он просто подвернулся мне, когда у меня плохое настроение, но я резко выпрямляюсь:
– Вечно ты лезешь с этими своими мыслями.
– С какими мыслями?
– Сам знаешь, с какими.
Грэм пожимает плечами:
– Слушай, все мои друганы собрались на бейсбольной площадке. Хочешь с нами?
Я оглядываюсь в поисках Джоша и Тайсона, надеясь, что они вызволят меня из этой ситуации. В принципе, мы ни о чем не договаривались, но я думала, что мы встретимся, я подвезу Джоша домой и мы проверим мой компьютер.
Я снова бросаю взгляд на Коди. Он все еще стоит рядом с той девчонкой, только сейчас что-то быстро пишет в блокноте. Потом вырывает листок и протягивает ей. Она улыбается и обнимает его на прощание, дольше, чем нужно, задержав руку у него на спине. Они точно будут заниматься сексом.
– Идем, – говорю я Грэму, хватаю спортивную сумку и поднимаюсь на ноги. – Пошли.
Приятели Грэма уже разошлись, поэтому мы усаживаемся на деревянную скамейку рядом с площадкой. Я опускаю голову ему на колени, пальцы Грэма забираются под мою рубашку, пытаясь добраться до спортивного бюстгальтера, а я постоянно отпихиваю его руки.
– Я вся в поту после забега, – говорю.
– Не страшно. Мне нравится, когда ты такая разгоряченная после соревнований.
Я снова отталкиваю его руку. На мне оранжевый сетчатый топ с гепардом на груди и черные шорты, потертые и потрепанные за годы носки.
В данный момент я совершенно не чувствую себя привлекательной. Может быть, я все еще сильно уставшая после вчерашнего вечера. А может, это потому, что никак не могу избавиться от мыслей об Эмме Нельсон Джонс: неужели я на самом деле превращусь в эту недовольную жизнью женщину, муж которой предпочитает не возвращаться домой?
Грэм снова засовывает руку мне под рубашку:
– У тебя потрясающий живот и очень сексуальный пупок.
Может, меня не ждет в жизни ничего лучше этого?
На этот раз, когда пальцы Грэма касаются лифчика, я не отталкиваю его. Я сажусь, прижимаюсь к нему, и мы начинаем целоваться. Его пальцы забираются под бюстгальтер, и я оглядываюсь, чтобы убедиться, что вокруг никого нет.
И вижу Джоша. Он стоит замерев, как вкопанный, посреди площадки. Я отстраняюсь от Грэма и поправляю рубашку, но слишком поздно: Джош уже бежит прочь.
12://Джош
Это все Тайсон виноват! Он никак не мог заткнуться насчет Сидни Миллз, и в результате я решил, что лучше поскорее найти Эмму и вернуться к ее компьютеру. Я оставил скейт Тайсону и пошел на поиски Эммы. На беговой дорожке ее уже не было, но Руби Дженкинс сказала, что видела, как Эмма шла в сторону бейсбольных площадок.
Вот только Руби не сказала, что с Эммой был Грэм. Иначе я никогда не пошел бы туда.
А так я преспокойно вышел на площадку, оглядываясь кругом, и тут же увидел Эмму. Ее голова лежала на коленях у Грэма, он низко наклонился, было похоже, что они о чем-то говорят. Я уж было подумал, что она наконец-то решила объясниться и расстаться с ним.
Как вдруг она села и начала целовать его, а он засунул руку ей под рубашку.
Какого черта? Что она делала? Это она так, что ли, отказывает парню? Мне она отказала совсем по-другому.
Эмма заметила меня раньше, чем я успел отвернуться, и какое-то мгновение мы смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что чувствовала она, но меня переполняло отвращение.
Я помчался прочь через стадион, чувствуя, что мне хочется завопить, или что-то пнуть, или вышибить из Грэма дух.
– Ну что, ты нашел ее? – спросила Руби, когда я пробегал мимо бегового стадиона.
– Ее там нет! – крикнул я на ходу.
До парковки я добрался, совсем запыхавшись. Тайсон сидел на бордюре, с восхищением разглядывая мой последний рисунок на скейте: Марвина Марсианина.
– Так Эмма нас подвезет? – спросил он.
– Нет. Пошли отсюда.
Он протянул руку, и я помог ему встать.
– А можешь и мне что-нибудь такое нарисовать? – спросил он. – Например, Йосемита Сэма?
Я берусь за один из цементных блоков и волоку его на место:
– Поможешь мне с этим?
Тайсон поднимает другой конец блока, и вдвоем мы устанавливаем его на прежнее место.
– Слушай, у меня есть к тебе вопрос, – говорит Тайсон. – Может, в один прекрасный день ты сможешь на него ответить.
– Ты мне пока помоги второй блок дотащить.
Мы беремся за концы блока и перетаскиваем его на положенное место рядом с первым.
– А вопрос у меня такой, – Тайсон отряхивает пыль с рук, – и я очень хочу, чтобы ты нашел на него ответ: сиськи у Сидни настоящие или за них заплатили ее родители? Не то чтобы меня это волновало, они мне в любом случае нравятся. Просто интересно.
Если бы цементный блок уже не стоял на своем месте, я уронил бы его Тайсону на ногу.
13://Эмма
По дороге домой я на полную мощность врубаю последний диск Дэйва Мэттьюса. В моей машине нет CD-плеера, так что в прошлом месяце я купила кассету с записью. Я слушаю, как Дэйв поет «Crash into Me», но песня неспособна заглушить мои мысли. Я думаю о том, что произошло на бейсбольном поле. Джош увидел, как Грэм лапает меня. А Грэм вообще не понял, в чем дело, только провел рукой по своему обритому черепу и заявил:
– Можно подумать, он никогда не видел, как люди целуются.
Я отпихнула его и побежала к раздевалке за рюкзаком и одеждой, а потом на парковку, надеясь найти там Тайсона и Джоша.
Но их уже не было.
Подъезжая к дому, я бросаю взгляд на дом Джоша. Но даже если он дома, я никогда не смогу пойти и постучать в его дверь. Да, мы хотели вместе посмотреть сайт после соревнований, но теперь все планы полетели к черту.
Я оставляю футляр с саксофоном у лестницы и направляюсь на кухню, чтобы наскоро умыть лицо. Мама оставила возле раковины записку, чтобы я нагрела духовку и поставила туда запеканку из макарон с сыром. Когда я включаю печь, замечаю на столе еще один листок бумаги, на котором написано [email protected] Похоже, она наконец-то придумала себе электронный адрес. Там же указан пароль: ЭммаМэри.
Я ставлю противень с макаронами в духовку и поднимаюсь в свою комнату. Вхожу в систему и добавляю почту матери в список. Потом на всякий случай проверяю, не может ли она зайти на «Фейсбук» под своим паролем, но в ее «избранном» сайт отсутствует.
Я выхожу из системы и с облегчением плюхаюсь в кресло. Наш секрет в безопасности. Но я по-прежнему не имею ни малейшего понятия, что это за сайт, и у меня мало шансов разобраться в этом, пока не придет Джош.
А он теперь вообще никогда не придет.
Я поудобнее устраиваюсь в круглом кресле-папасан и принимаюсь за домашние задания. Из кухни тянет вкусным запахом еды. Через какое-то время возвращаются мама с Мартином и зовут меня вниз обедать.
Я всегда считала, что макароны с сыром – это самая приятная домашняя еда. Похоже, я и через пятнадцать лет буду думать так же, но сегодня макароны застревают у меня в горле. Может, это оттого, что они из цельнозерновой муки, как мама гордо объясняет Мартину, а может, даже самая любимая еда неспособна меня сейчас утешить.
Поев, мы моем посуду, а потом мама с Мартином отправляются дальше громить ванную на первом этаже. Они врубают Led Zeppelin на полную громкость и сбивают старую плитку при помощи молотка и долота. Я наливаю стакан воды и поднимаюсь к себе в комнату.
Мне жаль, что Джош видел, как Грэм залез мне под лифчик, но, вообще-то, я имею право целовать кого хочу. Тем более что мы с Грэмом уже какое-то время встречаемся, так что повода считать меня шлюшкой у Джоша нет. Но я все равно чувствую себя ужасно. Особенно из-за того, что произошло в прошлом ноябре.