— Все это – гнев богов! — сурово вещал Ралат. – Мы в чем-то провинились перед Великими, и они, в наказание, решили разрушить наш мир!
— Да ну! А если в каком-нибудь святотатстве повинны Безродные? За их прегрешения и нам погибать? – пытался опровергнуть предыдущую теорию логичный Арил.
— Орел, ты не прав! Не будут боги так расправляться с невинными. Они справедливы и не желают нам зла. Все, кроме одного! – При этих словах, многие согласно закивали, уже догадавшись к чему клонит Валай. – Зарбаг! Это его рук дело! Вот вы подумайте, откуда исходит опасность? Правильно, из под земли! Вся эта дрянь началась где-то там, в глубине, и теперь выбирается к нам на поверхность!
— Верно, верно Валай говорит! Это все он — Повелитель Бездны! — видимо с перепугу, принялся тараторить молчаливый обычно Зак. — Там возле гор он пытается продолбить к нам проход! Как только Зарбаг закончит, полчища чудищ и злобных духов ринутся в наши леса!
— Так чего же мы ждем?! – подскочивший Кабаз, утвердив для себя правоту низкорослого Змея, рвался снова бежать. – Нужно срочно возвращаться домой! Предупредим родичей — пусть готовятся к битве!
— Много ты навоюешь против зарбаговых полчищ с ним самим во главе! – хладнокровие не изменило рассудительной Мине. – Должен вмешаться Ярад. Или Нахар. Или другие боги. Да хоть сам Кэм-создатель! Одним нам не справиться!
— А с чего это Громовержец вообще допускает все это? – резонный вопрос Гамая заставил всех повернуться в сторону Яра. Тот все это время молча сидел у костра, занимаясь завтраком. Казалось его не волнуют ни грохот вдали, ни земная дрожь, ни встревоженный ор молодежи. Закончив возиться с зайчатиной, Мудрейший не торопясь распрямился, окинул охотников пристальным взглядом, и спокойно заговорил:
— Ну что, детишки, закончили? Теперь, может, послушайте того, кто чуть лучше вашего жизнь разумеет. И не перебивайте, – сурово предупредил Яр, заметив в глазах Кабана желание что-то сказать. Мигом прикусив язык, Кабаз хрюкнул, а Мудрейший уже продолжал: – Повинны ли боги в происходящем, или же нет, пока нам неведомо. Я лично в том не уверен. Бежать и о чем-то предупреждать родичей смысла не вижу. Если вы не совсем потеряли рассудок от пережитого, то должны бы заметить: дыры-трещины земляные сюда не доходят, шум и тряска со вчерашнего дня не усилились, небо и солнце на месте, зарбаговы твари в кустах не сидят. Так к чему же тревогу бить? Наши поселки все глубже в Долине, за многие мили от гор. Там народ пострадать не должен, лишь пострашатся и все. Пожалуй, какие-то разрушения могут случиться в родах Орлов на юге да Тигров на севере, которые к стене ближе других. Но и у них ничего особо плохого произойти не должно. Единственная беда – разольется Великая. Да, наверное, уже разлилась. Тут мы помочь не успеем, но ничего — глядишь, и так не потонут. Если я прав, то Оленей и Змей чуть подмочит по краю, а до остальных вода уже не дотянется. Так что...
Тут в животе у Гамая заурчало, да так громко, что услышали все.
— Давайте все ж перекусим немного, а то со вчерашнего утра не евши. Потом объясню, отчего я такой спокойный, – внес дельное предложение Яр и принялся делить еду на порции.
Мясо получилось — что надо. Ароматное, сочное, с хрустящей корочкой, только закончилось слишком быстро. Вроде бы в рот что-то попадало, а в животе та же пустота, что и раньше. Еще бы! Один, хоть и крупный, заяц на девятерых – маловато. Ничего, пока потерпим. Арил облизал жирные пальцы и повернулся к Мудрейшему, как и все, ожидая дальнейших разъяснений. Яр не заставил себя упрашивать и продолжил:
— Вчера, когда все это начиналось, я ведь почти сразу же догадался, что дальше твориться будет. И ничего удивительного. Эти обвалы в горах, трещины, пар, земляная дрожь – все в точности повторяет происходившее в Долине перед моим рождением. – Заметив округлившиеся глаза слушателей, Яр улыбнулся. — Я понимаю, вам трудно в это поверить, но хоть меня самого тогда еще не было, я слышал множество подробных рассказов о тех событиях. Да что там рассказы, я своими глазами видел последствия, когда немного подрос и во время охоты подбирался поближе к горам. Раны, полученные тогда нашим миром, еще долго не зарастали. Но время лечит. Через несколько поколений провалы и трещины сгладились, превратились в овраги, а затем и вовсе пропали. Раскинувшаяся вдоль стены пустошь потихоньку покрылась лесом, и все стало, как прежде. Кстати, край мира тогда отодвинулся мили на две — отошли горы. Но самое главное: если нынешнее буйство стихий повторяет минувшее, ждать конца этой тряски нам осталось недолго! Шестьсот двадцать девять лет назад на все про все хватило недели. Будем надеяться, и сейчас хватит. – На этих словах Яр взял паузу. Еще бы! По нескольку месяцев не с кем словом перемолвиться, а тут целые речи толкай!
Этой заминкой тут же воспользовался Арил:
— Мудрейший, если все это – повторение бури, бушевавшей перед Вашим рождением, то где же тогда громы, молнии, черные тучи и ураганы? И почему вы считаете, что боги здесь ни при чем, если в прошлый раз все тряслось из-за битвы вашего отца с Зарбагом?
— Эх время… Велики его силы, — скривился Яр, — Вам даже сложно представить, насколько может измениться рассказ, если его передавать из уст в уста тысячи раз, в течение сотен лет! – отшельник тяжело вздохнул и с легкой грустью в голосе продолжил:
— В начале моей жизни многие-многие годы никто не считал меня сыном Ярада, а в той тряске гор ничего божественного люди, и подавно, не видели. Это гораздо позже, когда все кто застал ту пору уже давным-давно померли, в народе появилась легенда про страшную бурю и божьего сына. Надо же было себе и другим объяснить, почему я не старюсь. В легендах оно всегда так — стараются чтоб по красивше звучало. Всяк свои додумки лепит, да небывальщину разную прибавляет. Вот и получилось, что получилось. Какое-то время я было пытался людей вразумить, но потом плюнул на это дело. Что прошлое ворошить? А уж сказка, которую матери рассказывают детям сейчас, ушла от правды еще дальше. Громы и молнии... Как же. – Яр замолчал, видимо, давая молодым людям время осмыслить услышанное. Ребята, и правда, все как один стояли с задумчивыми лицами. Никто не решался открыть первым рот — что тут возразишь, когда Мудрейший твой мир только что с ног на голову поставил?
— Надеюсь, теперь все успокоились? — подытожил вопросом свою речь Яр и, не дожидаясь ответа, резко сменил тему, принявшись командовать:
— А раз так, давайте-ка наведем здесь порядок. Пока что, на лагерь это место походит меньше всего.
— Так мы что же, никуда не идем? Тут сидеть будем? – Кабаз совершенно не понимал, как в такой момент можно бездействовать.
— А куда ты собрался? – Лицо Яра выражало недоумение. – Домой, по своим родам пойдете? Если я прав, то пока дотопаете, все и закончится. А если не прав, хотя лучше об этом сейчас даже не думать, вы мне здесь можете пригодиться.
Охотники приуныли. Такое в мире творится, а им сиднем сидеть! Дома, может, чем помочь смогли бы, пригодились бы родичам. Тянет к семьям, аж мочи нет, но сына Ярада ослушаться никак нельзя.
Видно, терзавшие ребят чувства явственно отразились на лицах, так как Яр поспешил немного добавить к своим словам:
— Да вы не переживайте так. Мне и чутье подсказывает, что разум не ошибается. Отдохнем здесь несколько дней, переждем тряску, а после пойдем глянем, что с моим домом сталось. Посмотрим цела ли пещера, стоят ли горы вообще. Потом и родичам отчитаетесь: мол, были, видели, Мудрейшего оберегали. — Яр улыбнулся.
А вот Арил совсем и не переживал. Дома и без него есть, кому о семье позаботиться, а тут, и правда, вдруг Яру какая помощь понадобится. Мудрейшего оттого так и величают, что в голове у него силы побольше, чем в руках будет. Хотя и там немало. Сказал ждать – сидим и ждем.
***
Время медленно потянулось. В безделье оно всегда так. Еда, сон, охота, снова еда. Дичи от гор набежало — бей не хочу. Не охота, а скука одна. Ручей тоже рядом — вода мутная, но пить можно — а больше ходить и некуда, да и Яр запретил отлучаться надолго. Сидишь день-деньской в лагере, впору корни пускать. Радовало Арила только одно: наговориться с сыном Ярада удалось от души. Хоть в чем-то его мечты сбылись. Много интересного узнали в эти дни молодые охотники. Яр, хоть временами и грубый, но совершенно не скрытный, свободно рассказывал истории из своей жизни, которых скопилось немало.
Приглушенный расстояниемгрохот и нестихаемая земная дрожь стали настолько привычны, что даже не замечались. День шел за днем, и на утро восьмого поднявшийся первым Арил, спросонья, долго не мог разобрать, что не так. Наконец, осознав перемены, парень с радостным криком вскочил на ноги и принялся будить спящих. Как и предсказывал Яр, все завершилось, затихло. Людям опять предстояло отправиться в путь.
***
Обратно к дому отшельника шли не спеша. Путь постепенно усложнялся. Провалы, трещины, вырванные с корнем деревья встречались все чаще. За день добраться не вышло — пришлось заночевать на подходе. С утра выбрались к вернувшему свои былые размеры ручью. Русло размыло изрядно, но вода журчит чистая. Мостка не видать — перешли по упавшему дереву. Двести шагов по истерзанной роще. Вот и поляна.
Поле, хотя и изрыто, но вполне узнаваемо, а вот на месте величественного прежде строения – груда камней. Просто огромная груда.
— Камни на месте, и то хорошо. А могло бы все и под землю уйти! – улыбаясь, подметил Мудрейший. Услышав такое, Арил аж глаза округлил. Это как так? Дом разрушен, а он будто и не расстроен вовсе? Лис недоверчиво посмотрел на сына Ярада — может, шутит? Нет, и правда, доволен. Загадочный он человек. Или бог?!
– А вы еще по домам собирались! — между тем продолжал Мудрейший, — Нет, детишки, одному мне здесь надолго работы. Да не бойтесь! Вижу, о чем подумали. Что же я, изверг какой? Заново дом отстраивать не заставлю, а вот до погреба моего добраться придется. Больно много там у меня ценного накопилось. Достанем вещички, уйду жить поглубже в Долину. Что мне здесь в разрухе сидеть? А пещеру и проверять не станем. Отсюда вижу — нет ее больше. Порушились горы, отошли чуток.
***
А вот теперь пошли тяжелые дни. Работы много — погреб как раз под пузатой пристройкой был — таскать, не перетаскать. Пока одни неподъемные глыбы ворочают, другие отдыхают, а третьи за дичью отправились. Зверь к горам возвращаться не хочет, боится. Далеко за добычей уходить приходится — по два дня охотников нет. Так что прошла неделя, за ней другая, а дело лишь наполовину сделано. И ничего, спешки нет. К сроку управились бы, но…
***
Сегодня солнце светило, казалось, ярче обычного. Пролившийся ночью дождь развесил по листьям и веткам прозрачные серьги. Мириады сверкающих капель покрыли кусты и траву. Даже мокрые камни блестели в рассветных лучах. Все так сияло, что аж смотреть было больно. Долгожданная влага в один миг оживила предгорья, вернув миру прежний окрас. Струи небесной воды смыли с зелени пыль, осевшую на округу пока рушились скалы. Сразу стало легко и приятно дышать. Свежесть бодрила прохладой. Ветерок щекотал ноздри запахом мокрой травы. Поле накрыла мостом семицветная радуга.
Арил отвел руку от прищуренных глаз и снова взялся за палку. Утро выдалось на загляденье, но работу никто не отменял. До обеда еще далеко — семь потов сойдет. Зато нынче их ждет свежатинка. Вернувшиеся посреди ночи с охоты Мина с Валаем умудрились дотащить до лагеря целого кабана. Теперь им уже не придется давиться пережаренной олениной, которую давеча промухал Гамай. Лис презрительно сплюнул, вспомнив жесткую дрянь, что с трудом сгрыз на завтрак. Мудрейший, тоже не оценивший стряпни силача, пообещал в этот раз сам приготовить добычу. Так что за мясо можно было больше не переживать и целиком сосредоточиться на камнях. Чем, собственно, народ и занимался. Охотники в полном составе, включая самого хозяина обломков, используя палки, как рычаги, ворочали тяжелые глыбы.
— Да уж, неслабая работенка, – поднявшийся распрямить затекшую спину Кабаз закинул за голову руки. Потягиваясь, парень небрежно скользил взглядом вдоль кромки изломанного предгорного леса. Вдруг глаза его замерли — охотник что-то заметил вдали. Несколько ударов сердца Кабаз простоял, присматриваясь, даже ладонь козырьком ко лбу поднес, затем окликнул пыхтевшего рядом товарища из рода Орлов:
— Слышь, Ралат. Ты поглазастее. Ну-ка глянь, что это там под лесом. Я отсюда никак разобрать не могу — то ли дерево, то ли не дерево. Пятно какое-то, а вроде шевелится.
Мастер лука, оторвавшись от своего занятия, разогнулся и кинул зоркий взгляд через всю поляну, в указанном Кабазом направлении. Лицо Орла, обычно совсем не отражавшее эмоций, начало быстро меняться. Сначала от удивления поползли вверх брови и округлились глаза, нижняя челюсть отвисла, затем рот резко закрылся, губы затряслись, а голова вжалась в шею. Не обладавший столь острым зрением сын Кабана с вопросом уставился на Ралата, но тот вдруг схватил его за руку и, приседая, словно боясь быть услышанным, полушепотом зашипел:
— Пригнись, пригнись!
Не понимая что происходит с таким хладнокровным обычно товарищем, Кабаз, подчиняясь, присел. Ралат же, не распрямляясь, как был на четвереньках, рванулся к подножию кучи камней, где сейчас собрались остальные — Яр как раз раздавал указания.
— На землю! На землю! Ложитесь же! Ну скорее! – молящий тон лучника, сопровождавшего свои слова частыми взмахами руки сверху вниз, подействовал – все распластались. – Не стоит маячить столбами, Оно может заметить!
— Кто нас может заметить? Чего это ты? – Яр тоже говорил шепотом.
— Я не знаю, что это, но оно большое. Очень большое! — в голосе Ралата слышался страх. – Вам лучше самим посмотреть.
Охотники, медленно и осторожно, подкрались к краю развалин, где, с ужасом и удивлением, принялись разглядывать нечто, неторопливо бредущее вдоль кромки леса на противоположной стороне поляны. Тварь — другого слова при взгляде на это пока подобрать не получалось — постепенно приближалась, уже перемахнув трещину. Выбранный существом путь обещал в скором времени провести его мимо укрывшихся за камнями людей. "Хорошо хоть, что до опушки неблизко — пройдет вдалеке". — Арил облегченно выдохнул, мысленно прочертив маршрут твари.
По мере своего приближения существо обретало детали, и родичи начали шепотом поминать Зарбага. Такого уродства никто и вообразить не мог. Большую часть огромной, размером с матерого кабана, головы, напоминавшей по форме волчью, занимала широкая пасть, усеянная здоровенными и острыми, как ножи, зубами. С обеих сторон плоского лба поднимались костистые гребни, уходившие дальше назад, на широкую мощную шею, где сливались в один. Желтые, с вертикальными зрачками, глаза были посажены по бокам. На месте отсутствующих ушей зияли небольшие отверстия. Массивное туловище поддерживали, под углом к земле, длинные, мускулистые задние лапы. Более короткие передние, которые тварь не использовала при ходьбе, заканчивались изогнутыми когтями. Такие же, но поменьше, желтели на крупных четырехпалых ступнях. Не зверь, а ночной кошмар! Уравновешивал тяжелую голову толстый, качавшийся при движении из стороны в сторону хвост. Коричневая чешуйчатая, как у змеи, толстая шкура в темно-зеленую полоску блестела на солнце. А главное, тварь была настолько огромна, что и сравнить толком не с чем. "Пожалуй, раза в четыре выше Гамая", — прикинул Арил, — "А в длину шагов двадцать. О боги! Какая громадина!"
Шагавший ожившей скалой вдоль поляны невиданный зверь почти уже миновал ближайший к укрывшимся людям отрезок своего прямого пути, когда молчавший с утра ветерок, встрепенувшись, задул от развалин в простор. Аромат свежей крови, обильно пролившейся на месте разделки недавно добытого кабана, подхватили потоки предателя-воздуха. Тварь замерла, раздувая широкие ноздри, медленно повела головой в сторону источника запаха и, на мгновение встретившись взглядом с Арилом, с места рванула к камням.
Глава седьмая — Зверь
Молодые, но вполне уже опытные охотники, которым не раз доводилось встречаться, порою один на один, с опасными хищниками, сейчас растерялись. Зак попятился, глупо моргая глазами. Застыл на месте остолбеневший Гамай. Трясущиеся руки Арила потянулись за спину, к луку. Остальные смотрелись не лучше.