К моменту, когда автобиографичный монолог дошел до сообщения, что в Москве у нее 17-летняя дочь-студентка, бухгалтер осталась в черных утягивающих бриджах чуть ниже колен и такой же спортивного вида футболке.
Вызывающе обширный лиф вырвал из самоуглубленности даже немолодого архитектора. Аккуратные похлопывания и поглаживания, которыми Наталья пыталась очистить налипший мусор с тугих бедер и выдающегося зада, кристаллизовали внимание бывших пассажиров, вне зависимости от пола и возраста.
Окончательно пришедший в себя после всех этих эскапад Игорь, глядя на своих спутников, вдруг откровенно и заливисто расхохотался, чем сначала привлек удивленные взгляды, а затем, заставил изрядно смутиться, как минимум двух участников заседания «комитета по спасению».
– Меня зовут Игорь. В совсем зеленой юности, приняв загадочный вид, всегда говорил, что работаю клерком, но сейчас мне 29, да и среди таких интеллигентных людей не до кокетства, поэтому признаюсь, как на духу: тружусь журналистом в областной газете в Подмосковье. На Кубу летел впервые и, не стану скрывать, как раз, чтобы отведать местного «шоколаду», – приложив правую руку к сердцу, докладчик «покаянно» склонил стриженную накоротко голову с примерно сантиметровым ежиком, в обрамлении небольшой аккуратной бороды.
Снова рассмеялся, он добавил, что «не знает, откуда такая странная тяга при эдакой-то выдающейся красоте наших женщин, но он очень не любит себе отказывать в небольших удовольствиях».
На этот раз переборовшие смущение участники поддержали веселье не удивленными взглядами, а как минимум улыбками или в случае с носительницей обсуждаемого бюста, вполне искренним смехом.
На фоне многих десятков погибших соседей и даже знакомых, выглядело это странно, но что сейчас могло быть вообще не «странным»?! Смерть прошла так близко, что даже просто неподвижно сидеть на чуть влажном озерном песку, уже было удивительно и «странно»…
– Наверное, в юности перечитал всех этих пиратских книг с блестящими испанками и горячими мулатками, – продолжил Игорь, наверное, физически неспособный сейчас молчать. – Кстати, я так понимаю, что вы у нас остались одна пусть прекрасная, но по-прежнему незнакомка, – снова обратился он к самой юной выжившей. – Инкогнито, без всякого сомнения, ваше право, но вдруг мы сейчас добудем чего поесть, а вас даже не знаю, как пригласить к теоретически возможной трапезе…
– Катя. Екатерина Матвеева, – девушка изобразила некий вариант сидячего книксена. – Сама – из Нижнего Новгорода, но в Москве почти три года проработала торговым представителем. Выиграла сертификат на тысячу долларов в турагентстве, где мы с подругами два года подряд брали путевки в Турцию. Ну, вот и… слетала. Хорошо, хоть маршрут этот заметно дороже, чем мы привыкли, поэтому полетела одна.
Улыбки снова пропали с лиц незадачливых путешественников и одновременно потрясающих счастливчиков. На берегу в третий раз после высадки повисла тишина. Но на этот раз ее власть была недолгой.
* * *
– Слушайте, как все произошло? А то я проснулся только когда народ начал кричать, – Игорь опустил взгляд и тихо, как бы про себя, добавил. – Царствие им Небесное! Жили, как попало, и померли, как пришлось. Всего и «хорошего», что хоть лежать будут в красивом месте…
Туристы снова дружно посмотрели сначала на давно покинувшее зенит солнце, а потом их взгляды уперлись в ближайший – западный склон вполне живописной и уютной, если бы ни недавняя трагедия, горной котловины. Действительно, нельзя было не признать, что место оказалось, не лишено очарования. Не смотря ни на что.
Едва слышный шепот волн, вытянутого с севера на юг озера, шириной почти в 400-450 метров в самом узком месте, одуряющий хвойный аромат, занявших в котловине все свободное место сосен, кедров или каких-то их ближайших родственников. И все это на фоне величественных гор, часть из которых могла похвастаться модными белыми шапками.
– Я, наверное, видела самое начало. Как раз смотрела сквозь разрыв в облаках на океан, и вдруг откуда-то снизу ударил столб какого-то темно-зеленого света. Вы знаете, по-моему, он был намного шире даже самолета, и мне почему-то еще ненадолго стало как-то нехорошо, – вспомнила Наталья. – А потом Airbus повело в сторону, люди начали очень сильно кричать, ну и все завертелось. И в прямом смысле слова тоже: я, по-моему, ненадолго все-таки потеряла сознание…
Недолгое обсуждение выяснило, что еще двое ничего такого не почувствовали, но народ на некоторое время дружно принялся размышлять. Вроде бы все это было очень важно, но разговор постепенно сместился к более насущному. Все в рамках национальных традиций: от «Кто виноват?» до «Что делать?»
– Судя по положению солнца, время давно перевалило за вторую половину дня. Интересно, нас уже ищут, – первым озвучил вслух свои размышления Анвар.
– Знаете, а ведь обломки утонули, огня или дыма получается, нет и, судя по высоте западного склона, довольно скоро мы окажемся сначала в тени, а потом и вообще в темноте. Даже если спасатели будут искать самолет всю ночь, нас вряд ли кто заметит, – спустя очередную молчаливую паузу, поделился наблюдениями уже Игорь.
«Блин, а жрать-то, как хочется! Надо было все-таки умять чего-нибудь, когда предлагали после скандинавских краев», – тут же укорил его внутренний голос, и возразить этому мечтателю оказалось, конечно же, нечего.
– Народ, судя по тому, что пока никаких спасателей не предвидится, как минимум ночевать – придется. Может, что придумаем? Ножей, топоров и пил, понятно, не жду, но курильщики-то уж наверняка есть?
Анвар развел руками, Катя похлопала по отсутствующим карманам и, взгляды снова сосредоточились на выдающейся фигуре бухгалтера. Правда, на этот раз примечательной не женскими особенностями, а черной поясной сумкой на талии. Наверное, Наталья, все-таки подхватила от них этот странных «иронический вирус клоунады». С видом заправского факира, она одним движением расстегнула замок, и извлекла на свет тонкую продолговатую сигаретную пачку. Чего-то облегченного синего и обычную пластиковую зажигалку с сакральной в такое мгновению надписью «Ашан».
– Па-ба-ба-бам-м! – подхрипела она, и неловко хихикнула, удивленная собственным ребячеством.
– Наташа, не могу не зафиксировать для потомков, что вы в нашем коллективе являетесь олицетворением предусмотрительности. Если на этом месте будет запланирован памятник Настоящей Русской Женщине, ну, знаете, которая подступающий колотун остановит и из горящего самолета выйдет, в моем голосе по поводу своей кандидатуры можете быть абсолютно уверены! – Анвар, не вставая, чуть приподнялся, наклонил голову, изобразил эдакое мушкетерское помахивания шляпой с пером.
Счетовод снова поддержала общий настрой: в ответ женщина собрала губы в вычурный бантик, выпрямилась, сидя на своей деревяшке, гордо вскинула подбородок, и ответила виртуальным обмахиванием веером. Местное эхо подхватило, и еще долго перебрасывало от берега к берегу заливистый четырехголосный хохот.
Каждый в этот момент думал, что с ним что-то не так, но остановится, не мог. В этом дурацком цирке на четверых, было далеко не так страшно, как остаться наедине с собственными мыслями у холодного горного озера, ставшего огромной братской могилой…
* * *
Лагерь решили разбить здесь же – неподалеку от воды.
Пристроившись с западной стороны огромного валуна, в незапамятные времена доставленного сюда, скорее всего, ледником. К подступающей темноте «потеряльцы» стащили приличную кучу дров, разожгли костер, а из снесенных куском оторванного крыла сосновых макушек, выложили что-то напоминающее хвойный диван. Чтобы по отдельности не замерзнуть без одеял, спать решили плечом к плечу.
Действительно, на берег они выбрались около 16.15-16.20, но к окончанию немудреных хозработ, стало заметно темнее. Пока женская часть отошла, чтобы немного привести себя в порядок, мужчины ненадолго остались одни.
Анвар, ожидая своей очереди к водным процедурам, все равно оттирал сухими иголками руки от сосновой смолы. Его напарник в это время пристроил в полыхающее пламя комли3 двух засохших сосенок и, сначала более массивный, а потом и тонкий край одной, почти полутора метровой ровной ветки из свежесрубленных. Время от времени он то крутил палки, на манер шампуров, то засовывал сильнее, то наоборот, практически вытаскивал из огня. Столь целеустремленный вид, наконец, привлек внимание архитектора.
– Игорь, а что это будет?
– Вы бывали раньше в южном полушарии Земли?
– Знаешь, во времена юности было как-то непринято, потом стало очень важно просто выжить. Мы же уехали в Россию из Узбекистана перед самым развалом Союза. В 1989-ом4 рванули, в чем пришлось. Нет, конечно, не голодали, но сначала время было такое, что купить нормальные ботинки – и то нужно было постараться, подкопить хоть на какой-нибудь ремонт – тоже проблема. Потом вроде бы начал заниматься бизнесом, и денег временами было очень много, но ездить предпочитал по бывшему СССР. Когда прогорел… В общем, к 2000-ым жизнь вроде устаканилась, но честно говоря, по-прежнему как-то не до того было. А может, дело было в изначальном отсутствии такой привычки? В общем, не нажил. Поэтому – нет, ни на Земле, ни на какой другой планете в южном полушарии, я не был.
– Теперь уж с этим-то у вас все нормально.
– И не говори, сподобился наконец-то, – Анвар рассмеялся. – Подожди а…
– …хорошо, продолжу мысль. Так вот: некоторое время все мы были без сознания, поэтому самолет мог, как остаться в северном, так и улететь в южное полушарие. Сам я, до недавнего времени, тоже так далеко «на югах» не был. И географ из меня – так себе, но все это детско-юношеское приключенческое чтение «до добра не доводит», а потому точно знаю: ночное небо в южном полушарии отличается созвездиями. Самые примечательные в северном – это всем известные Большая и Малая медведицы, а вот здесь – мы должны были увидеть так называемый Южный Крест.
– Должны были… и где он? – запрокинул голову пожилой.
– На этот вопрос я ответить пока не смогу. Может быть, просто образование не то, но понимаете, какое странное дело, это «Крест» – созвездие очень узнаваемое, а я его не нашел. Но если предположить, что после аварии самолет остался в северном полушарии, что тоже согласитесь вариант, то я не нашел и Медведиц, – Игорь немного помолчал. – И это если отбросить переживания, по поводу куда-то пропавших самолетов, спутников всяких там метеозондов. Сейчас же ночь, небо от них просто светиться должно.
– И что думаешь?
– Переживаю, что от сегодняшних приключений, у меня окончательно хрустнула «кукушка», и готовлюсь завтра порыбачить.
– Мы сейчас тоже обсуждали, про самолеты и спутники, – неожиданно из темноты раздался голос Натальи. – Вот, дырявая голова, про Южный Крест даже не вспомнила, а ведь в прошлогоднюю поездку нам что-то такое говорили во время ночной экскурсии…
– И?
– Не нашла*.
* Автор в курсе, что Куба тоже находится в Северном полушарии. И «да», Наталья в своем последнем предположении ошибается, но что вы хотите от не юной женщины? Не географией же одинокий человек ездит «заниматься» по далеким теплым странам. Игорь – в данном случае тоже не специалист, поэтому в обычном – неидеальном мире, тоже может ошибаться. Сейчас, на берегу озера, он всего лишь пытается подтолкнуть собеседника к мысли: улети самолет в иное полушарие, или останься в прежнем, ночное небо все равно выглядело бы иначе.
* * *
Гигиенические процедуры заняли утром немного времени. Было, во-первых, слишком рано и оттого – холодно, во-вторых, горные озера далеко «не джакузи» даже в самый солнцепек.
О звучавших накануне сомнениях путешественники молчаливо решили не вспоминать. Пока. Не обсуждали и куда-то запропавших спасателей. Подмерзшие и немного помятые туристы быстро ополоснулись и, согреваясь у огня, не менее единодушно сошлись во мнении, что «очень есть хочется». В итоге группа разделилась.
Женщины, в сопровождении Анвара, побрели куцей цепочкой вокруг озера, чтобы попытаться прочесать берег в поисках гнезд с яйцами или запасами прошлогодних шишек. В общем, любых источников калорий. А Игорь пообещал изобразить первобытного рыбака.
Пристроив более тонкий конец одного из принесенных накануне стволов на плоский край валуна, он двумя ударами тяжелого камня раздробил его на разной толщины острые щепки. Вставив между ними несколько плоских обломков, он получил нечто похожее на примитивную острогу. Когда через три-три с половиной часа собиратели обогнули озеро против часовой стрелки, они застали Игорь в попытках согреться. Сидя у костра, продрогший рыбак старательно подвяливал вымытые до скрипа пятки. Время от времени он начинал снова поцокивать зубами, и тогда ноги почти скрывались в огне.
– Ну, ничего, мы тут яиц прилично нашли. Большей частью грабили, наверное, чаек, бакланов или кого-то такого, но есть и шесть штук, отобранных Натальей Викторовной у небольшой серой птички с черно-белыми полосами на крыльях. Анвар назвал ее «горной куропаткой», – сообщила Катя. – Так что сейчас устроим пир.
– О, то есть рыбу жарить не будем? – изобразил недоумение Игорь. – С другой стороны – и правильно, все равно соли нет…
Рассмеявшись, глядя на удивленные лица спутников, он еще пару раз потер чуть побелевшие в воде ступни и признался, что всего минут десять, как прибежал греться, потому что не смог больше сидеть в ледяной воде.
– Тут, оказывается, есть довольно солидная форель. Совершенно непуганая, – натянув успевшие высохнуть после вчерашних приключений полукеды, он взмахнул приглашающе правой рукой, но отправился не к берегу, а вокруг валуна, в тени которого путешественники накануне и решили устраивать лагерь. – Пойдемте, буду хвастаться!
Обсуждая вчера, где возле камня селиться, высокие шансы на победу имел вариант с восточной стороной. Но победил все же аргумент, что ночным существам вроде современных горожан, вставать с восходом солнца может быть и полезно, но «ну его на фиг!» Поэтому небольшая сухая пещерка почти метр глубиной, с противоположной стороны от лагеря, вчера осталась невостребованной.
Сегодня же, ее «пол» украсила охапка широких стеблей папоротника, надранных рядом, а поверху была пристроена «Добыча». Ну а как иначе назвать солидную, всю в темных крапинах гладкую рыбину по единодушному мнению в пять, а может и в семь килограмм весом?
Когда восторженные эпитеты начали повторяться, Анвар заявил, что рыбу пора жарить, и пошагал в сторону ближайших деревьев.
Во время катастрофы обломок самолета снес и раздробил стволы нескольких деревьев, но сам потом улетел в воду. Однако осталось много острой щепы, кусков дерева и прочих полезных вещей.
Вернувшись, минут через десять, архитектор вывалил кучу таких «инструментов» и принялся в доисторическом стиле пилить ими тушку. Выяснилось, что некоторые щепки не хуже ножа могут вскрывать рыбье брюхо, а если хорошо подпилить голову, то хребет ей можно легко переломить, и еще минут за пять, даже деревяшкой, стянуть с форели кожу вместе с чешуей. Форель в итоге напоминала, конечно, жертву начинающего маньяка, но как было признано на совете племени – вполне годилась в пищу.
Рыбину насадили на длинную ветку. Собрав по краям почти прогоревшего костра две горки плоских камней, туда приспособили импровизированный шампур и принялись с завидной регулярностью его поворачивать. Даже самому наивному гурману было понятно, что без привычного набора специй и приспособлений, героических свершений ждать не стоит, однако потрескивание, вспышки горящих капель жира и одуряющий запах от костра, вызывал бешеное слюноотделение.
Чтобы хоть как-то отвлечься, Игорю предложили рассказать все подробности «поединка», и тот в процессе описания титанического подвига, легко признался, что пробродил большую часть времени совершенно зря.
– Где-то читал, что озерная форель предпочитает глубины. И правда, на мелководье шуршит в основном какая-то мелочь, тыкать в которую импровизированной острогой было дело пустое. Поэтому решил пристроиться метров за двадцать от берега на подходящем плоском камне, ну и стал ждать в надежде, что кто-нибудь… покрупнее погонится за мальками, и вот тут-то я его и… подловлю.
Как ни странно, все получилось неожиданно удачно, правда, совсем не так, как задумывалось.
– Дважды была вроде подходящая возможность, но раз я откровенно зевнул, а второй – промахнулся. Сижу, думаю, ну вот, мол, порыбачил, что делать? И тут стаю какой-то очередной мелочевки попытался атаковать вот этот громила, – Игорь с гордостью кивнул на подрумяненную тушу. – Так мне обидно стало, представил: сейчас опять не попаду, вдруг и вы пустыми вернетесь, что есть будем, – журналист взял трагическую паузу.