Jennifer Brody
The United Continuums
* * *
Глава 0. Нобелевский лауреат. До Конца
Прозвучало имя профессора Теодора Дивинуса – голос ведущего эхом разнесся под сводами Стокгольмского концертного зала. Музыка достигла фортиссимо, грянули аплодисменты.
– Профессор Теодор Дивинус, от имени Королевской академии наук сердечно поздравляю вас и прошу подняться на сцену, дабы получить награду из рук его величества короля.
Дивинус не без труда встал с места: голова кружилась – то ли дело было в эйфории, то ли в тугом воротнике смокинга, который его нещадно душил. Оттягивая воротник, Дивинус поднялся на сцену и прошел по голубому ковру с буквой «N» в белом кольце. Приняв награду из рук короля, поклонился зрителям. Снова грянул гром аплодисментов. Кивая головой, Дивинус поклонился еще пару раз.
На ватных ногах он возвращался на свое место в переднем ряду и потрясенно думал: «Нобелевская по физике – моя!» И хотя мечту получить награду профессор лелеял в душе почти всю жизнь, всерьез на нее никогда не рассчитывал. Всего два дня назад в аэропорту Логан, сгибаясь под порывами сильного ветра, он сел в самолет и отправился в Швецию читать лекцию по радиоактивному распаду… и вот теперь он жмет руку королю Швеции. Странно, думал Дивинус, что и сейчас так много стран остаются верны монархии, ведь короли уже давно ничего не решают.
До конца церемонии он испытывал истинное блаженство – иначе не скажешь. Аплодировал в нужные моменты, а когда играла музыка, молча слушал, подспудно желая, чтобы эти мгновения длились вечно. Награда лежала на коленях, и он ощущал ее вес – от коробочки с медалью словно исходило тепло, как от распадающегося радиоактивного элемента.
Далее всем предстояло отправиться на банкет в ратушу.
Сунув награду под мышку, Дивинус влился в поток людей которые спешили к выходу. В кармане завибрировал портативный компьютер-наладонник; достав его, Дивинус прочел сообщение:
От кого: Профессор Рей Линн Бишоп
Поздравляю, проныра. Потрясающе! Ты обошел меня… но я буду следующей. С тебя романтический ужин, когда вернешься в Кембридж. Ххх
РЛ
При виде смайликов Дивинус улыбнулся. Они с Рей были коллегами, познакомились еще в магистратуре, вместе получали профессорскую степень: она – в области истории и литературы с уклоном в цифровую историю, он – в области физики. А совсем недавно их дружба переросла… пожалуй, в нечто большее. Пока внутри все пело, сердце волновалось, и в животе порхали бабочки, поэтому Дивинус не спешил с развитием отношений, опасаясь нарушить идиллию.
Быстренько набрав остроумный (как он надеялся) ответ и отправив его, профессор двинулся дальше к выходу, но тут его схватили за локоть. Строгий голос над ухом произнес:
– Пройдемте со мной, профессор Дивинус.
Это был мужчина в смокинге: средних лет, короткая стрижка, широкие плечи. На первый взгляд совершенно непримечательный, но, присмотревшись, Дивинус заметил под смокингом некий выступающий предмет.
Пистолет!
Незнакомец сильнее стиснул локоть Дивинуса.
– Идемте, профессор.
Он не просил, а приказывал, в серых глазах мелькнул стальной блеск.
– Куда вы меня ведете? – задыхаясь, произнес Дивинус – со всех сторон их теснила спешащая к выходам толпа.
Понизив голос, незнакомец ответил:
– Мне запрещено разглашать детали, профессор. Могу лишь сообщить, что это вопрос национальной безопасности.
– А если я откажусь? – Люди безмятежно шли мимо, не обращая внимания, что у них под носом похищают человека. Интересно, подумал Дивинус, сколько еще агентов незаметно наблюдают за нами? – А как же банкет?
– Мне разрешено забрать вас силой, – недрогнувшим голосом отрезал незнакомец и запустил руку в карман смокинга. Блеснула игла шприца. – Надеюсь, такие меры не понадобятся, однако выбор за вами, профессор.
Дивинус решил пойти добровольно. Он даже забыл, что все еще держит под мышкой награду. Сопровождаемые воодушевленным гомоном, профессор и его похититель ускорили шаг и пошли через редеющую толпу наружу – на темные стокгольмские улицы.
С неба падали крупные капли дождя. Дивинус выдохнул клубящееся облако пара: в воздухе ощущалось приближение снегопада. Был ранний вечер, но казалось, что уже наступила полночь, – солнце село еще до двух пополудни. Стокгольмская зима в декабре – явление особое, с ним не сравнится даже зима в Кембридже, в родном для Дивинуса Массачусетсе. Казалось бы, зачем устраивать церемонию в начале зимы? Но вручение премии приурочили к дате смерти ее учредителя Альфреда Нобеля.
К тротуару быстро подъехал черный «мерседес». Скрипнув тормозами, он остановился, расплескав большую лужу.
– Сюда, профессор, – пригласил незнакомец, распахивая заднюю дверцу автомобиля.
Только в салоне Дивинус заметил, что его новые лаковые туфли – щегольские «Феррагамо», купленные по торжественному случаю, – полны холодной воды.
Хлоп! Сопровождающий сел в машину и резко закрыл дверцу. Машина рванула прочь, в промозглый декабрьский вечер. Присмотревшись, Дивинус заметил, что стекла в салоне бронированные.
– Ну, теперь-то вы можете сказать, куда мы направляемся? – спросил он.
Мужчина в ответ молча посмотрел на профессора серыми глазами.
– А зовут-то вас как? Вы вот мое имя знаете.
Молчание. Сдавшись, Дивинус откинулся на спинку сиденья. Незнакомец тем временем достал наладонник, прочел с экрана сообщение, затем набрал ответ и убрал коммуникатор в карман. Профессор раздраженно вздохнул, однако незнакомец этого как будто не заметил. Отчаянно хотелось снять туфли, стянуть промокшие носки, однако Дивинус боялся пошевелиться, и ноги начали неметь.
В голове бесконечным потоком лились мысли о том, чем может закончиться похищение. Что нужно этим людям? Может, он по незнанию совершил преступление? Провез с собой что-то запрещенное? В нем заподозрили террориста? Или политического агитатора?
Нет, все это притянуто за уши. Дивинус – ученый. Черт побери, он даже политикой не интересуется! Может, его приняли за кого-то другого? Он видел такое в одном фильме, еще в детстве: главный герой, совершенно обычный человек, пустился в бега, потому что правительство спутало его с террористом. Как бы там ни было, скоро все выяснится, и Дивинус вернется на банкет, будет потягивать шампанское и наслаждаться угощениями в компании прочих нобелевских лауреатов. Эта мысль придала ему уверенности. Дивинус расслабился в роскошном пассажирском кресле и, словно оберег, прижал к груди коробочку с наградой.
Примерно через четверть часа автомобиль остановился у заброшенного здания где-то на окраине города. Глядя в окно, Дивинус пошевелил ногами в надежде разогнать кровь. Наконец пошел снег, засыпая белым и дорогу, и крыши развалин по обеим сторонам разбитой улицы.
«Что мы тут забыли?» – гадал профессор.
Ему хватило одного взгляда на незнакомца, чтобы понять: спрашивать его о чем-либо – дохлый номер. Сопровождающий тем временем выпустил профессора из машины и провел через парадную дверь в здание, где их ждали люди в темных костюмах. Дивинуса проводили вверх по ветхой лестнице на третий этаж. Старая дверь криво висела на петлях. Незнакомец открыл ее, а внутри Дивинуса ждал… еще один нобелевский лауреат.
– Госпожа президент? – недоуменно пробормотал Дивинус. Он прокрутил в голове сотню причин, по которым его могли привезти сюда, но об этой даже не подумал. – А… вы-то здесь как оказались?
В прошлом году президент Оливия Баррера получила Нобелевскую премию мира за иммиграционные реформы. Ее работа вызвала разногласия между партиями-соперниками в парламенте, но это не объясняло того, как она тут оказалась.
– Спасибо, что так быстро откликнулись, профессор Дивинус, – ответила Баррера. В скудном свете ее смуглая кожа казалась безупречной. Волосы были стянуты на затылке в тугой пучок. – Прошу прощения, что прервали ваш праздник. Академия умеет закатить классную вечеринку, но у нас тут дело чрезвычайной важности.
Баррера подвела Дивинуса к роскошным креслам с бархатистой обивкой, стоявшим напротив друг друга. Они смотрелись странно в центре этой обветшалой квартиры: отслаивающиеся обои, пятна от потеков воды на потолке, покореженные половицы, окна, заколоченные листами фанеры.
– Могу я предложить вам выпить, профессор? – спросила Баррера, беря в руки хрустальный графин со скотчем.
Предложение Дивинус принял и уже вскоре потягивал янтарный напиток из тяжелого стакана. Виски обожгло горло, и он закашлялся. Дивинус рассеянно подумал о коробочке с медалью, лежавшей у него на коленях. Баррера опустилась в кресло напротив и ослабила шелковый шарфик. Как ни хотелось Дивинусу сделать то же самое с галстуком-бабочкой, он не смел пошевелиться.
Баррера пригубила напиток.
– Госпожа президент, – решился заговорить Дивинус. – Зачем меня сюда привезли?
Баррера сделала еще глоток.
– Перейду сразу к делу. Гонка вооружений набирает обороты. В нее, само собой, вовлечены Северная Корея и Пакистан, но также и отдельные группировки под командованием непредсказуемых лидеров. Рынок энергии не в силах удовлетворить растущий спрос, и это рождает новую волну недовольства во многих регионах мира: на Ближнем Востоке, в России, в Южной Америке.
Дивинус не поспевал за ее мыслью, голова шла кругом.
– Но, госпожа президент, можно спросить… Каким образом все это касается меня?
Отпив еще из стакана, Баррера посмотрела ему в глаза:
– Вам ведь известно, что результаты ваших работ могут применяться и в военных целях, профессор? Смею предположить, что человек вроде вас, умный – нобелевский лауреат, никак не меньше, – способен вообразить последствия.
Из комнаты словно пропал весь воздух. Задыхаясь, Дивинус оттянул воротник. Заговорить он смог не сразу – голос сел и не слушался его:
– Разумеется… хотя вы должны понимать, что я на это не ориентировался.
Баррера кивнула:
– Как часто наши цели не совпадают с реальным результатом, правда?
Осознание этой истины было неожиданным и болезненным, словно удар под дых. Дивинус лишь кивнул в ответ.
– Скажите откровенно, профессор, – попросила Баррера, – сильно ли нам стоит волноваться, если ваши технологии попадут в руки этим отщепенцам? Пришли данные военной разведки, и они не утешают.
– А вы не можете остановить экстремистов? – спросил Дивинус.
– Пытались, но одна из групп похитила российского ученого, физика по имени Сергей Набоков. Согласно моим данным, он помогал вам в исследованиях. На прошлой неделе радикалы перехватили партию радиоактивных материалов, предназначенных для иранской АЭС. Себя они называют «Спасение человечества», их лидеры проповедуют о конце света, людских грехах, упадке общества и порочности нашей эпохи. Грозятся построить машину Судного дня и активировать ее. Мы следили за ними до афганской границы, но в горном районе упустили.
– Они собирают оружие Конца? – спросил Дивинус, чуть не выронив стакан. Перед мысленным взором пронеслись картины возможного исхода: ядерное пепелище и целое тысячелетие пустоты. – Госпожа президент, нас ждет самый настоящий конец света. Не выживет никто.
Баррера поджала губы.
– Этого я и боялась.
– Значит, Сергей у них? Почему я об этом не знал? – Дивинус с теплотой вспомнил ассистента: невысокий, с сильным акцентом и неуемным энтузиазмом. Пару лет назад он окончил учебу и получил преподавательскую должность в Москве.
– Из соображений безопасности мы не позволяли новостям о похищении появиться в прессе, – объяснила Баррера и сделала неспешный глоток. – Не хотим, чтобы началась паника. Но даже если мы остановим «Спасение человечества», есть и другие экстремистские группировки, которые создают собственные машины Судного дня. Мы можем замедлить их деятельность, однако наши оценки рисков показывают: кто-то в конце концов неизбежно добьется успеха.
– И вы уверены, что оружие пустят в ход? Я-то считал, что теория массированного возмездия такого не допускает. Соединенные Штаты, Китай, Россия, Индия… Предположительно, у всех нас вот уже несколько лет имеется оружие Конца, но никто до сих пор его не активировал. Мы знаем, что взаимное уничтожение сотрет с лица Земли все и всех. Только это нас и сдерживает.
Баррера покачала головой:
– Теория действует лишь тогда, когда речь идет о разумных людях. Жаль, но экстремисты под эту категорию не подпадают. Их лидеры четко дали понять, чего хотят, и не сомневайтесь: если оружие окажется у них в руках, они его применят.
Дивинус побледнел.
– Постойте… вы хотите сказать, что Конец может и в самом деле наступить?
– Да, наши прогнозы допускают такую вероятность. Экстремисты почитают конец света, они его ждут. Верят, что Конец испепелит грешников, а избранные вознесутся на небеса, где насладятся плодами праведности.
– Это же полное безумие.
Баррера кисло улыбнулась:
– С каких пор это мешает людям исповедовать безумные религии?
Да, Баррера права, подумал Дивинус, припоминая вехи великой истории человечества и все те россказни, что некогда считались непреложной истиной.
– Значит, у них сырье? И Сергей?
– Верно.
– Вы правы, это лишь вопрос времени. Конец неизбежен.
– Да, профессор. Надеюсь, теперь-то вы понимаете, зачем я сюда приехала? – Выдержав долгую паузу, Баррера продолжила: – Что, если мы спасем какую-то часть человечества? В каком-нибудь бункере? Или на Международной космической станции? Не знаю, согласятся ли Китай и Россия, но японцы нас поддержат.
Дивинус покачал головой:
– Дело не только в том, чтобы пережить сам Конец. Земля на тысячу лет превратится в отравленную радиоактивную пустыню. На поверхности не останется органической жизни. Выжившим предстоит не просто покинуть ее на целое тысячелетие, но и вернуться потом на пепелище.
Президент вздохнула и сделала глоток. Усталое лицо отражало груз работы. Оливия всего год пробыла на занимаемом посту, а волосы уже заметно поседели. Когда молодым сенатором от штата Орегон она боролась за высший государственный пост, то надеялась сосредоточиться на помощи здравоохранению, иммиграционных реформах, проблеме бедности в стране, но уж никак не на этом.
– Хотите сказать, профессор, что надежды нет? – уточнила Баррера. Дурные известия и алкоголь слегка затуманили ее взгляд. – Мы обречены?
Дивинус почувствовал себя виноватым. Если бы не он, этой беседы не состоялось бы вовсе. Они с президентом не сидели бы в этой комнате и не говорили о конце света. Дивинус сложил пальцы домиком у длинной, отпущенной для солидности бороды. Теперь он стыдился собственного тщеславия. Он – чудовище, и борода, хлипкий фасад благообразия, этого не скроет. Дивинус стиснул лежавшую на коленях – и такую постыдную – коробочку с медалью.
– Оружие Конца получило свое название неспроста, – отозвался он. – Запомните: масштаб катастрофы превзойдет любые опасения.
Баррера поморщилась:
– То есть ничего поделать нельзя? Вы это хотите сказать? Я приехала на встречу с вами, ведомая отчаянием, невзирая на протесты ближайших советников.
Подумав немного, Дивинус сказал:
– Потребуются титанические усилия, подготовка и совершенная секретность. Проекту предстоит посвятить остаток нашей жизни. Мой университет располагает ресурсами и фондами, каких нет ни у одного учреждения на всей планете. Одни только земельные владения чего стоят. Недавно мы запустили в космос исследовательское судно, буровую платформу, предназначенную для поисков редких минералов. И это не считая марсианской колонии и корабля, идущего в глубины космоса в поисках внеземных форм жизни. А еще у нас есть несколько глубоководных станций, на которых изучают океанские разломы, и подземные лаборатории.