Райан повторил свой рассказ, сократив по возможности, чтобы не раздражать нетерпеливого Джоша.
– Звучало бы круче, если бы один глаз выпал и повис, как на веревочке, – сказал Джош, не впечатленный историей. – Так, все, тетки вернулись.
Райан вдруг осознал, что его нервируют не только и не столько резкие слова Джоша. Что-то еще вызывало дрожь, как пальцы, царапающие шею сзади. Не сразу он понял, что привычное тиканье над головой звучит гораздо быстрее.
– Я пошел. Если боишься собственной рожи, не подходи к зеркалам.
– Джош…
Тик. Тик.
Тик.
Тик.
Тик. Тик. Тик. Тик-тик-тик-тиктиктиктиктик…
Раскаленная нить пульсировала в такт щелчкам. Когда Джош повесил трубку, лампа ослепительно вспыхнула и погасла. Лишь остывающие обрывки нити тускло светились во мраке.
Глава 4. Минус часы
В ту ночь Райан спал плохо. Стоило закрыть глаза, как возвращался невидимка, царапавший шею, когда перегорела лампочка. Теперь, сидя на кровати, он царапал пятнышко между костяшками пальцев обожженной руки. Райан рефлекторно отмахивался от щекотки. Пальцы сами находили нарост на коже и расчесывали его.
Было слишком жарко. Стоило задремать, руки превращались в раскаленные плюхи, и в них, как лампочка в Пещере, полыхал зуд. С каждым ударом пульса повязка все туже перетягивала ожог. Не выдержав, Райан пошел в ванную и заглянул под бинт.
Наросты совсем не походили на ожог. Белые уплотнения больше напоминали укус крапивы, разве что нехарактерно бугрились, словно капли росы. Их венчали тонкие разрезы, похожие на щель в кожуре каштана, а вокруг топорщились черные волоски. С каждым ударом сердца они трепетали.
Райан включил холодную воду и сунул руку под кран. «Я вижу то, чего нет, такого просто не бывает, я просто сплю, не надо туда смотреть, пусть исчезнут…» Ужас сдавил горло. Лишь когда рука до боли онемела от холода, он осмелился вынуть ее из-под струи. Между костяшками торчало пять белых сморщенных бородавок, и больше ничего.
«Ну вот, я видел то, чего нет». Райан вернулся в постель, решив никому не рассказывать, что произошло. Обожженную ладонь он опустил в кружку с водой. Ему говорили, что если руку спящего человека сунуть в воду, тот намочит кровать. Плохо, если это правда.
На следующий день ночные видения никак не шли из головы.
– Молодец, – сказала мама, увидев, что он разложил на столе учебники.
Райан не стал объяснять, что пытается выбить математикой ненужные мысли. Спокойные, ровные ряды чисел всегда действовали на него гипнотически, и он забывал обо всем на свете. Но сегодня даже математика излучала нервозность. Стоило ему кое-как сосредоточиться, зазвонил телефон. Из трубки полился пронзительный скрежет, вонзившийся в мозг, как шило.
– Наверное, это факс, – сказала мать. – С утра на автоответчик записалось три таких звонка.
Райан решил открыть окно. Листья на деревьях сверкали, как монетки. Невидимка шел за ним следом и царапал перевязанную руку.
– Райан! – позвала мать. – Тебе Челли звонит.
Когда он прижал трубку к уху, оттуда полился бессвязный поток слов.
– Челли, давай помедленнее, – попросил Райан со всей возможной учтивостью.
– Это снова случилось! Только гораздо хуже, потому что там была мисс Госэмер, и она смотрела на меня, наверняка решила, что я говорю о ней… А я вообще не помню, о чем говорила. – Челли дышала с присвистом, значит, от волнения у нее опять разыгралась астма.
– Челли, что там снова случилось?
– Ну, помнишь, я же тебе вчера рассказывала…
С тошнотворным чувством вины Райан понял, что вчера подруга поведала ему нечто важное, а он все пропустил мимо ушей.
– Давай подробности, как все было в этот раз, – ласково попросил он.
– Да так же, мы пошли по магазинам, и тут моя метла как понесет, всю очередь обругала, один меня толкнул, у другого жирная задница…
«Опять двадцать пять. Интересно, если бы я вчера ее слушал, я бы что-нибудь понял?»
– …я звонила Джошу, но в трубке стоит шум, как отбойный молоток, и голос не разобрать, что говорит и чей, но вроде Джоша. «Кажись, надо успеть, пока не выросла вторая голова», – потом он понял, что я ничего не слышу, и повторял «Мерибелс», чтобы до меня точно дошло.
– Он до сих пор у теток.
– Райан, – прощебетала Челли, – как думаешь, что он хотел-то?
– Надо с ним поговорить. – Райан задумался. – Выдвигаемся в Мерибелс. Действуем по плану «Водяные часы».
Перед выходом Райан украдкой проверил автоответчик и обнаружил еще одну запись ушераздирающей статики. Но через серый шум действительно пробивался голос.
– …не смешно… – Похоже на Джоша, только растерявшего привычную самоуверенность.
Через час Челли с Райаном аккуратно карабкались по громадным часам.
Семья Джоша жила в саду под названием «Гавань». На одном конце сада стоял особняк его родителей, на другом – бунгало Мерибелс. Райан для себя решил, что Гавань скорее парк, чем сад. В саду люди заняты делом. В парк ходят себя показать и на других посмотреть. В саду есть местечки: солнечное местечко, где загорающие пролежали плеши в цветах, и тенистое местечко, где земля вспахана ножками шезлонгов. В парке нет местечек, там достопримечательности.
В Гавани одной из таких достопримечательностей стали Водяные часы, копия известной скульптуры в Мюнхене. Можно было заглянуть внутрь, где из высокого бака по сложной системе стекали в бассейн сияющие струйки воды. Корпус Водяных часов был изготовлен из патинированной бронзы. Райан знал, что патина, или ярь-медянка, – это зеленоватый налет, которым покрывается бронза, если на нее годами действуют влага и воздух. Красивое слово для красивого цвета, который на деле представляет собой обычную ржавчину. Искусственное патинирование, в свою очередь, – это дорогая подделка ржавчины. Мистер Латимер-Стоун, отец Джоша, очень ею гордился. Центральный столб часов ходил вверх-вниз, как будто сбивал масло, и двигал шестерни, проворачивающие барабан. Из него то раздавался звон колоколов, то выезжали танцующие фигурки.
– Если я когда-нибудь ограблю банк и мне дадут десять пожизненных сроков в Мерибелс, организуйте побег, – говаривал Джош. – Найдите машину, припаркуйте у стены, где в нее встроены Водяные часы. Потом залезьте на часы и сбросьте мне напильник, или автомат Калашникова, или что придумаете. Только посигнальте зеркальцем, чтобы я вас заметил.
И вот они забрались на стену.
– Уверен, что это хорошая идея? – спросила Челли, но ответа ждать не стала.
«Джош разберется, что делать», – наверняка решила она, и этой мысли ей хватило, чтобы, вцепившись в сплетения ломоноса, достать зеркальце.
– Как вообще понять, что я пускаю зайчик в дом? Ладно, буду водить туда-сюда, глядишь, попаду. Ага, вот и он…
Показался Джош в резиновых сапогах. Его руки украшали три зеленые полоски, похожие на камуфляж, – наверное, испачкался в саду. Глаза прятались за черными очками. Оглядевшись, он поднял голову. На лице застыло решительное выражение.
– Плохо дело. Там, в колодце, что-то было. Подозреваю, туда выбросили радиоактивные отходы. Смотрите, что творится. Видите, сломались. – Он снял с руки электронные часы и помахал ими. Ребята поверили, хотя с такого расстояния не могли видеть экран. Джош швырнул часы в бассейн, и они исчезли с укоризненным плеском. – Вот с тех пор я… испускаю какую-то радиацию… и лампочки взрываются, и у телевизора половина экрана розовая, половина зеленая. Почему-то все решили, что я это делаю нарочно…
– Надо рассказать… – начал было Райан.
– Нет! – оборвал его Джош. – Я все решил. Мы ничего рассказывать не будем, иначе нас больше никогда не отпустят вместе. Надо самим разобраться. От радиации помогает молоко. Будем пить больше молока. И чаще мыться под душем. Чего как, звоните мне, договорились?
Из бассейна поднялся пузырь, будто часы Джоша долго задерживали дыхание и наконец сдались. Райан решил, что видит под водой их призрачный образ, но на поверхности играли солнечные блики, так что разглядеть ничего не удалось.
Райан моргнул, испытав приступ тошноты. Струя, ударившая из трубы, засверкала металлической дугой. Капли, полетевшие из-под шестерней, казались такими тяжелыми, что должны были упасть на землю с грохотом и звоном. Райан прикрыл глаза и сквозь ресницы увидел, как все вокруг засыпают золотые диски, похожие на плывущие монеты. Джош стоял посреди призрачного клада, и на глазах у него блестели желтые пенсы.
«Джош, уходи оттуда», – подумал Райан.
– Джош! – взвизгнула Челли. – Уходи оттуда!
Столб в сердце часов задергался. Шестерни механизма сочувственно подпрыгнули и с лязгом опустились на место, утратив стройность рядов. С хлопком вылетел из гнезда винт. Джош еле успел отпрыгнуть, как на то место, где он стоял, упал здоровенный поршень. Трубы зашипели, и во все стороны брызнула вода.
– Мы ничего не делали! – завизжала Челли.
– Я ничего не трогал! – в один голос с ней заорал Джош.
Сползая по ломоносу, Райан слышал, как Джош убегает, громко пришлепывая резиновыми сапогами. Челли с Райаном спрыгнули на землю и быстро пошли прочь, чтобы никто не связал их присутствие с гибелью Водяных часов.
Глава 5. Стеклянный дом
На ужин была лазанья. Она ложилась на язык как цемент, но Райан проталкивал ее в горло, щедро заливая молоком.
Он не знал, помогает ли молоко от радиации, а медицинская энциклопедия, как назло, пряталась под чужой личиной. Маму раздражало, что суперобложки книг рвутся, поэтому она снимала их и убирала в ящик. Когда в дом приходил важный гость, она второпях надевала суперобложки на книги как придется, лишь бы размер соответствовал. Так что энциклопедия могла скрываться, скажем, под маской «Заката и падения Римской империи».
За едой Райан размышлял о радиации. Может, все наладится само собой и не надо будет никому рассказывать… Он хотя бы не взрывал лампочки и не ломал телевизоры. Правда, он и в колодец не спускался… Зато помогал Джошу выжимать куртку. Наверное, тогда у него на руке и появились странные бородавки. Вилка нагрелась от пальцев. Райан положил ее на стол. Если человек радиоактивный, будет ли он заражать все вокруг? Мальчик, терзаясь душевными муками, посмотрел на беседующих родителей.
– Я сегодня лягу пораньше. – Райан скрипнул стулом.
Родители прервали беседу и посмотрели на него.
– В чем дело? Заболел? – Мама потянулась к Райану проверить температуру, и тот отшатнулся.
– Все в порядке, устал просто.
Следовало сказать, что ему надо делать домашку. Поднимаясь по лестнице, Райан обратился к богу: хорошо, делай меня радиоактивным, только родителей не трогай. Но в глубине души он понимал, что рассчитывает впечатлить бога своей смелостью, чтобы тот передумал делать радиоактивным такого храброго мальчика.
Райан долго стоял под душем. Бородавки щипало от мыла. Он заметил, что на другой руке тоже появился нарост. Замотав ладони мокрыми бинтами, Райан лег в кровать.
Как ни тяжко было лежать с открытыми глазами, когда сонный разум перестал контролировать течение мыслей, стало еще хуже. Тело как будто исчезло, остался лишь пылающий зуд на руке. Был момент, когда ему казалось, что, если открыть глаза, раскаленные бородавки будут светиться в темноте. К чесотке добавилась крепнущая уверенность, что он забыл выключить душ.
Надо бы сходить проверить, потому что дом наверняка наполнен паром и вода течет по коридору в спальни. Не открывая глаз, Райан сел и опустил ноги на пол. Ступни коснулись ледяной, невероятно гладкой поверхности. В тот же миг Райан понял, где находится.
Он открыл глаза. Естественно, перед ним предстал интерьер Стеклянного дома.
Голые ноги оставляли на запотевшем полу следы. Сквозь них Райан видел гостиную, где на стеклянном диване сидел отец, переворачивая страницы стеклянной книги. Райан не рискнул кататься по стеклу. Он дошел до ванной, где из душа текли струи пара, и закрыл кран.
Сквозь потолок он видел туманное переплетение стропил, а за ними – небо цвета старой бумаги. Через ступеньки проступали очертания пылесоса и серванта, стоявших под лестницей. Воздух пах теплицей и сыростью. Мама у себя в крошечном кабинете вырезала статью из газеты, прозрачной настолько, что буквы словно висели в воздухе.
Дверная ручка скользила в пальцах, но Райан сумел ее ухватить. Наконец дверь открылась. За домом не оказалось сада. Вместо него расстилалась заасфальтированная площадка – то ли парковка, то ли школьный двор. Краски окружающего мира выцвели и поблекли, как на фотографиях викторианской эпохи. По периметру площадки шла стена, и Райана накрыло тошнотворное чувство, что земля за ней просто обрывается. Вереница скованных тележек слабо извивалась в цепях, и Райану показалось, что он заметил две-три темные фигуры, безнадежно бьющиеся в том же плену.
Он подошел к стене, подтянулся и лег грудью на край. По ту сторону его встретил заросший склон, как в Беломаге, только деревья казались другими, древними, изъеденными грибком. У него на глазах желтый мох стекал по стволам, как пудинг, и вновь отрастал на коре. Качаясь на ветру, ветви теряли мертвые листья и волшебным образом вновь ловили их в полете.
Далеко в глубине чащи он видел черную яму. Явно тот самый колодец. Туда, как в сливное отверстие, втягивался водоворот теней и листьев. Рядом с колодцем кто-то неподвижно сидел. По длинным волосам Райан решил, что это женщина. Лица не было видно, значит, она повернулась к нему спиной. Рядом с ее головой что-то шевелилось, плавно и гибко. Скорее всего, это ветер взметал волосы, словно водоросли под водой. Лишь когда женщина опустила голову на грудь и начала поворачиваться к нему лицом, Райан осознал, насколько она большая.
Он спрыгнул со стены и развернулся к дому. Райан видел стены, видел крошечные фигурки родителей внутри, но дом казался хрупкой стеклянной игрушкой в сердце непроходимых джунглей.
Летящая газета прилипла к ноге, это прикосновение разбудило Райана.
После кошмара он всегда исполнял ритуал, убеждаясь, что проснулся. Райан трижды сильно зажмурился, чтобы случайно не заснуть вновь. Потом посмотрел на полосу темного неба между занавесками и на светящийся дисплей будильника. Мало света.
Он пошел в ванную и зажег лампу. Мыло заблестело в мыльнице. Костяшки здоровой руки чесались. Райан размотал бинт и увидел, как сквозь кожу пробиваются свежие волдыри.
Всю ночь Райан просидел на подоконнике, наблюдая, как небо потихоньку наливается светом. К утру его шатало от недосыпа.
Когда он спустился к завтраку, мать, едва взглянув на сына, приказала ложиться в постель, потому что он болен. Она принесла ему вареные яйца с тостами и половинку грейпфрута, увенчанную засахаренной вишней. Райан ощутил приступ вины, впрочем, это не помешало ему съесть лакомство. Он хорошо знал маму и понимал, что она переживает за него, но ей надо уйти по делам, и украшенный грейпфрут служит извинением.
Весь день он провел в кровати. В животе как будто крутился барабан стиральной машины. Райан уже сам задумался, не заболел ли.
Когда мальчик, полностью одетый, зашел в гостиную, отец даже не оторвался от кроссворда.
– Мне стало лучше, – тихо сообщил Райан. – Хочу выйти в сад.
Отец бросил на него мимолетный взгляд.
– Хорошо. – Повисла пауза. Мозг отца включился и переварил поступившую информацию. – Хорошо, – решительно повторил он.
Когда пальцы легли на холодную ручку, в голове ледяной волной всплыли воспоминания о сне. Райан испугался, что снова увидит парковку в серых тонах.
За дверью оказался сад, их сад. Райан посмотрел через плечо. Дом не обратился в стекло, но мальчик не мог отделаться от ощущения, что это происходит всякий раз, как он отворачивается. А за изгородью притаилась парковка или заваленная мусором роща в Беломаге…
За садовыми воротами его встретила знакомая тропинка, идущая мимо соседних участков. Может, цветная страница кончится за поворотом, и Райан окунется в чужеродный мир…