Самая младшая Серегина жена, полуафриканка Суилэ-Света, накинув на себя только парку, голоногая и босиком, помчалась ставить в известность Мудрую Женщину. Хорошо, что оба семейства обитали на первом этаже. А то пришлось бы решать, что проще – доставить пациентку к врачу, или наоборот; потому что обе они одинаково нетранспортабельны на лестнице. В итоге к роженице пошла все же Марина Витальевна, и для этого ей даже не потребовалась посторонняя помощь, хотя желающих поддержать Мудрую Женщину, когда она идет на помощь своей пациентке, было больше чем достаточно.
Прибыв в комнату, выделенную для семьи Сергея-младшего, женщина тщательно осмотрела роженицу. За исключением панических настроений «Ой, мамочки, я сейчас умру» все у той было хорошо – ребенок был расположен головкой вперед, а довольно широкие бедра молодой девушки облегчали родовой процесс. К тому же организм был молодой, сильный, не истощенный вынужденными голодовками, как у некоторых местных, и не ослабленный никакими хроническими заболеваниями. Поэтому акушерке и ее ассистентке, в роли которых выступали сама фельдшерица и прибежавшая ей на помощь Фэра, оставалось только руководить прочими женами Сергея-младшего, ухаживающими за роженицей и направлять сам процесс родов, который проходил довольно быстро.
Прошло всего два часа с того момента, как Суилэ-Света выскочила за дверь, как ночную тишину разорвал резкий и требовательный крик ребенка, провозглашающего благую весть о своем рождении. И пусть в племени Огня и до этого рождались дети, но этот мальчик был первым, родившимся у женщины, пришедшей из мира будущего, от такого же мужчины. В дальнейшем таких детей должно было появиться достаточно много, но рождение этого, первого, было символичным. Когда Сергей-младший вернется из своего похода, то его будет ждать хороший подарок, потому что хотел он как раз сына.
Катя почувствовала неимоверное облегчение, и тут же в ней пробудился сильнейший материнский инстинкт, буквально ошеломивший девушку. Ощущение было похоже на эйфорию, вместе с тем она остро осознавала важность момента. Произошло величайшее таинство – человек родился, ее ребенок, как желанный плод любви ее и ее мужа… И в этот момент Катя готова была обнять весь мир. Она чувствовала, как в одночасье безвозвратно изменилась, исполнив свое великое предназначение – то, ради чего и создала ее природа…
Так она лежала, притихшая, и блаженно улыбалась, а вокруг происходила деловитая суета. Осмотрев ребенка и убедившись, что с ним все в порядке, Марина Витальевна отдала младенца двум следующим по старшинству женам Сергея младшего – Дите и Тате, чтобы те перепеленали его и поднесли матери для кормления. Никаких искусственников в племени Огня быть не могло, и каждая мать сама кормила своих младенцев. Когда новорожденного положили матери на грудь, та с новой силой почувствовала нежность к этому беспомощному родному существу, потребность защищать его и лелеять. Материнская любовь расцветала в сердце девушки, заставляя ее плакать от доселе неизведанных чувств. «Милый мой, родной, – шептала Катя, глядя на то, как ребенок деловито и сосредоточенно, прикрыв глаза, с чмоканьем вцепился губами в ее сосок, – ты у меня самый родной, вот приедет папка, знаешь, как он тебе обрадуется…».
18 января 2-го года Миссии. Четверг. Около полудня. Все там же в окрестностях пещеры клана Северных Оленей.
Ольга Слепцова.
Этот поход на большую охоту с каждым днем открывает передо мной все новые и новые грани – как того многосложного человеческого коллектива, который именуется племенем Огня, так и чисто аборигенных сообществ, которых еще почти не коснулось жаркое дыхание зарождающейся цивилизации. Племя Огня – это сложный многосоставной социальный организм, части которого, плотно пригнанные друг к другу усилиями вождей, уже начали сплавляться в единое нерасторжимое целое. Полуафриканки и кроманьонки из клана Лани, которые первоначально состояли в конфликтных отношениях хищников и жертв, теперь стали друг другу добрыми подружками и собрачницами. Я только совсем недавно узнала подробности той трагической истории, в результате которой вожди многократно увеличили численность своего племени, а потом еще и обросли своими разноплеменными гаремами. Взять на перевоспитание бывших людоедок – это же уму непостижимо! Такая дерзость, наверное, могла прийти в головы только русским, которые всех других людей считают априори равными себе.
Бедные полуафриканки (или, как они сами себя называют, «дочери тюленя»)! Сначала их собственные мужчины в голодный год* впали в грех людоедства, начав пожирать не только разных чужаков, но и собственных женщин и детей. В результате вспыхнувших конфликтов с соседями, которые не желали, чтобы их ели, племя «Детей Тюленя» было изгнано со своей родины и направилось на негостеприимный север. А потом «Тюлени» столкнулись с эмигрировавшими в прошлое нашими современниками, которые разгромили их, истребив мужчин и юношей и полностью подчинив себе женщин. Суровые победители приказали им забыть свое прошлое и начать жить новой жизнью, не имеющей ничего общего с тем, как эти женщины жили прежде.
Примечание авторов: * Ольга Слепцова ошибается, переход «тюленей» к людоедству был вызван не каким-то особенно голодным годом, а систематическим истощением доступных им ресурсов тюленей и европейской разновидности пингвинов, которые, по свидетельству, зафиксированных на наскальных рисунках ныне затопленных пещер, обитали тогда в Средиземноморье.
Но я не заметила в них никакой печали – все темнокожие женщины Племени Огня живут полнокровной жизнью, радуясь каждому новому дню и каждому родившемуся ребенку. Да-да, многие из них попали в племя уже беременными, и только одни роды закончились неудачно. Но та история, наверное, и не могла завершиться счастливым концом, потому что забеременевшей в результате жестокого изнасилования одним из своих родственников-людоедов Футирэ-Фриде было всего двенадцать или тринадцать лет. Бедная девочка не перенесла тяжелых родов; правда, извлеченная при помощи кесарева сечения девочка по имени Гаэтано все же осталась жить. Ее взяла на воспитание молодая женщина Туэлэ-Тоня, незадолго до этого родившая мальчика по имени Ален. О бедной юной матери, умершей родами, плакало все племя – вне зависимости от пола, цвета кожи и происхождения. Даже наши французские девочки говорили, что им очень жаль несчастную крошку. Бедный ребенок, который жил без радости в сплошном ужасе людоедского племени и умер на самом пороге счастья, которое должно было принести ей рождение дочери.
Ну так вот – на фоне того крепко сбитого, дружного коллектива, где мужчины и женщины – русские, французы, Лани и полуафриканки, а теперь еще и волчицы – стеной стояли друг за друга, клан Северного Оленя выглядел, надо сказать, не очень благополучно. Мужчины там, за некоторым исключением, считали своих женщин малополезной обузой, которую держали впроголодь и на приниженном социальном положении. Женщины аборигенов считались способными только на то, чтобы доставить удовольствие мужчинам, на рождение детей, из которых ценились только мальчики, да еще в летний период на сбор дикопроизрастающих корнеплодов и овощей. Еще женщины занимались выхаживанием раненых охотников, но к этому ответственному делу допускались только те, которые сдали определенный жизненный экзамен и получили звание мудрых женщин, то есть равных мужчинам по положению. Такие были даже не в каждом клане, потому что для получения этого звания мало было владеть искусством врачевания, требовалось еще уметь не раздражать вождя, когда он не в духе.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что как только рядом с пещерой Северных Оленей оказался разбит наш лагерь, местные женщины, как мошки на свет, полетели к нашему покрытому шкурой временному жилищу, представлявшему из себя нечто среднее между казахской юртой и чукотской ярангой. В первый день за немудреную помощь в установке этого жилища наши вожди распорядились щедро накормить добровольных помощниц, а потом такие посиделки сделались регулярными. Женщины Северных Оленей любой ценой стремились присоединиться к нашему коллективу, чтобы хоть на какое-то время почувствовать себя полноправными и уважаемыми членами общества.
Я видела, насколько при этом задумчив был вид у нашей главной феминистки. То, что рыжий нахал Гуг сумел затащить ее на свое ложе, еще не значило, что мадмуазель Люси поменяла свое мнение по поводу мужчин – а здесь они, ко всему прочему, представали перед ней в своем самом неблаговидном виде, как эгоистичные, жадные, неблагодарные эксплуататоры. Какой контраст с поведением вождей племени Огня, к которому мы все успели привыкнуть. Хорошо хоть Северные Олени не имели привычки приставать к чужим женщинам и не распространяли на них свое скотское поведение. Впрочем, наверное, это потому, что у нашего главного охотника имелась репутация записного убивца, который чуть ли не в одиночку истребил уже целых два клана.
Говорят, что когда мы только приехали, местный вождь предупредил своих оглоедов, что все неприятности, которые они получат от Андрея Викторовича, задирая нас, любимых, будут на их и только на их совести. Что, мол, он имеет привычку сперва оторвать ослушнику голову, а потом задавать этой голове риторические вопросы. Вождям тут положено верить, так что все и в самом деле решили, что наш Главный Охотник такой ужасный. На самом деле совсем нет. Он вполне милый и дружелюбный мужчина, к тому же выглядящий значительно моложе и интереснее Сергея Петровича. Нет, я не влюбилась, просто рано или поздно я решу, что пора выбирать себе мужа, и тогда я выберу этого дерзкого качка с глазами ласкового убийцы. Мне не все равно, от кого рожать, у моих детей должен быть сильный, умный и красивый отец с высоким социальным статусом.
На следующий день после нашего прибытия, когда наш шаман Петрович затеял осмотр пещеры Северных Оленей на предмет установки в ней шахтного крепежа, наш Главный охотник, Сергей-младший и Гуг с самого утра взяли УАЗ и одного из мальчишек-подростков, который даже не считался охотником – и все вместе они поехали за холмы, где уже начиналась тундростепь и паслись стада диких копытных. После некоторой паузы, в полчаса или более (которая, наверное, требовалась для того, чтобы доехать до места и приготовиться к охоте) прозвучало всего два выстрела, после которых наступила тишина. Еще где-то через час охотники вернулись невероятно довольными. Их добычей стали два теленка-подростка и крупный старый самец, которого с большим трудом удалось взгромоздить в кузов машины. Телят Гуг с Сергеем-младшим убили из арбалета, а старого быка, который решил атаковать чужаков, главный охотник застрелил из винтовки Мосина.
Быка, после того как с него была снята нужная нам шкура, мы отдали на прокорм Северным Оленям, а телят-подростков оставили себе на прокорм. Странный вкус, надо сказать – гибрид бараньего жира с говяжьим мясом, хотя надо сказать, все было очень вкусно. Вождь Северных Оленей тоже устроил для своих большой праздник, на котором посвятили в охотники того пацана, который помогал нашим добыть этих животных. А то как же – такая охота с большой добычей, а один из ее участников даже не охотник… Непорядок. Кроме всего прочего, эта операция по скоротечной предварительной охоте дала понять нашим гостеприимным хозяевам то, что пора прекращать тянуть время, ссылаясь на то, что стада еще не подошли, а требуется выходить в степь и делать дело, потому что время не ждет.
19 января 2-го года Миссии. Пятница. Около полудня. Все там же в окрестностях пещеры клана Северных Оленей.
Поход на Большую охоту начался рано утром, едва утренняя заря окрасила багрянцем горизонт. Охотники Племени Огня поднялись тогда, когда зари не было еще и в помине, и позавтракали вчерашним тушеным мясом. Кроме мужчин в охотничий поход готовились выступить полуафриканки Алохэ-Анна и Таэтэ-Таня, молодая Лань Мита, бывшая французская школьница Патриция Буаселье и, конечно же, медсестра Люся, теперь считающаяся почти законной старшей женой Гуга. Брачный обряд перевязывания рук шаман Петрович пока не проводил, и то только из-за того, что в походе как то неторжественно затевать свадьбу первого помощника Главного Охотника и главной помощницы Мудрой Женщины. Не золотаря, чай, на свинарке женим.
В лагере возле пещеры Северных Оленей на хозяйстве остались Ольга Слепцова, Эва де Вилье и близняшки Паскаль. Они бы тоже пошли, но Эва умудрилась подвернуть ногу, а близнецы Анна и Габриэла были сочтены Андреем Викторовичем непригодными к службе в «первой линии». Проще говоря, при достаточно серьезной опасности они имели свойство впадать в ступор или неконтролируемую панику, зато как хозяйки были просто первоклассные. Комендантом лагеря, естественно, назначили Ольгу Слепцову, как самую старшую из остающейся в лагере команды и имеющую организационный и педагогический опыт.
Оставляя девушек-француженок в лагере, Сергей Петрович и Андрей Викторович искренне надеялись, что все обойдется без каких-либо приключений. Северные Олени тоже оставили в пещере больше половины всех своих женщин вместе с маленькими детьми и прочей обузой, только мешающейся на охоте. Как заверил вождь Ксим, ничего с ними не случится, кроме того, что они побудут недельку без мужского внимания – от этого не умирают. Для пущего самоуспокоения отставной прапорщик оставил каждой девушке по блочному арбалету и посоветовал им в случае нападения хищников бежать в пещеру и защищаться вместе с женщинами Северных Оленей.
Итак, едва заалел горизонт, Андрей Викторович завел свой пепелац (благо газогенератор был раскочегарен и накормлен чурками еще до завтрака), остальные надели лыжи, после чего к ним присоединились охотники клана Северных Оленей, нацепившие на ноги свои плетеные снегоступы. Кстати, идею лыж Северные Олени оценили весьма высоко, так как те давали более высокую скорость передвижения, чем снегоступы, и требовали меньших усилий. К тому же за счет постоянных смен лидера на лыжне нагрузка между участниками похода распределяется по возможности равномерно*.
Примечание авторов: * при групповом лыжном походе по свежему снегу тяжелее всего приходится тому участнику группы, который идет впереди и кладет лыжню, а всем остальным, идущим по его следам, приходится значительно легче. Для того чтобы равномерней распределить нагрузку, опытные путешественники делают так – когда лидер устает, он сходит с пути, уступая право прокладывать лыжню второму номеру, который в этот момент становится первым, а сам ждет, пока мимо него не пройдет вся группа, после чего он пристраивается ей в хвост на накатанную лыжню. Когда устанет следующий лидер, он точно так же уступит место следующему за ним участнику группы, а сам пристраивается ей в хвост. Круговорот лидеров осуществляется так до бесконечности, пока не настанет время привала или пока команда путешественников не доберется до назначенного места.
Отшагав к обеду километров пятнадцать и поднявшись на гребень одного из холмов водораздельной цепи, путешественники остановились, чтобы сделать небольшой привал, перевести дух и осмотреться. Толщина снежного покрова тут не превышала десяти-пятнадцати сантиметров, поэтому Северные Олени сняли свои снегоступы и убрали их в заспинные мешки. Пригодятся на обратном пути. Охотники клана огня с лыжами расставаться пока не спешили, для лыжного похода снега на промерзшей земле было пока вполне достаточно. Андрей Викторович достал бинокль и осмотрел раскинувшуюся вокруг местность.
Позади, на юге, за их спинами, покрытая присыпанными снегом редкими рощицами лежала долина Дордони. На востоке по-прежнему продолжали куриться вулканы Оверни, а впереди, на севере, постепенно сходящими на нет пологими холмами раскинулись тундростепи долины реки Луары. На той стороне, откуда они пришли, на большом расстоянии друг от друга паслись небольшие группы животных, зато впереди там, где после короткого лета осталось высохшее на корню разнотравье тундростепей, бродили несметные стада бизонов, зубров, овцебыков и северных оленей, а также табуны диких лошадей, так похожих на якутскую породу нашего времени. Этим животным даже не надо было выкапывать сухую траву из-под снега, настолько тонок был его слой.