Могильщик. Не люди - Башунов Геннадий Алексеевич 10 стр.


Сегодня стена выглядела как никогда плохо, но Хасл отметил про себя, что думает об этом каждую осень. Мокрый камень казался ему куда ненадёжней сухого, а струи воды, сбегающие по неровным щелям и выбоинам, как будто могли увлечь с собой в землю всю стену.

Дорога здесь была почти ровной – там, где устояла стена, гнев древних удержался внутри города, и земля для жизни почти не пострадала. Ноги ступали здесь по зелёной траве, ещё вчера, знойным летом, сероватой от пыли. Хасл хотел остановиться, чтобы сорвать несколько стебельков и, как он это делал всегда, съесть их, но сегодня у них было неотложное дело. Тем более, полуторачасовой путь мимо города практически окончен – полуразрушенная стена уходила всё левее, впереди виднелся лес, а им нужно поворачивать направо, к Шранкту, осторожно огибая границу занятых туманом земель.

Неожиданно Эрли остановился и резко выпрямился, будто и не было того ужаса, что охватывал людей в моменты соседства с Серым Зверем.

- Если ты скажешь, будто видел какой-то дурной знак, ей-богу, я тебя задушу, - прошипел Хасл. Ему не терпелось убраться подальше от тумана.

- Я видел чёрную тень, бредущую между домами, - сказал охотник. – Огромную чёрную тень.

- Мало ли какая хрень может ходить по Бергатту? – буркнул Жерев. Лесоруб прошёл уже десятка три шагов вверх по склону, и всё же пока не чувствовал себя в безопасности.

- Это был человек. Или кто-то очень похожий.

- Чушь, - фыркнул Хасл, - в город люди не ходят. Скажи ещё, это был вчерашний чужак из бредней Хории.

- Это не бредни, - жестко проговорил лесоруб, злобно кривя лицо. – И если это действительно он убил Керага, от меня ему не скрыться даже в Бергатте.

- Так это не обычные россказни Керага? – удивился молодой охотник.

- Нет. Я видел чужака своими глазами. И, ради всех богов, поднимайтесь уже скорей от Зверя, мне кажется, он зашевелился.

Охотников будто кнутом стегануло. Они взлетели на склон по скользким камням, догнав Жерева, и, обеспокоенно озираясь, зашагали к хутору. На дороге громоздились насыпи мелких камней, кое-где виднелись чахлые кусты. Полмили вверх, и перед охотниками и лесорубом открылась ровная, как стол, каменистая поверхность. Здесь дед Викле и поставил хутор, часть стены сделав из дерева, а часть из камня древнего храма, чьи развалины виднелись в нескольких сотнях шагов дальше. За храмом рельеф вновь начинал повышаться, а ещё через две мили из-под земли росли руины старой крепости, постепенно переходящие в Шранкт.

Отец как-то говорил Хаслу: дед Викле считал себя лучше других, потому и возвёл хутор именно в этом месте, выше города, где жили остальные люди. Возможно, так оно и было – справа туман, слева лес, позади Бергатт, впереди Шранкт. И, конечно, чуть впереди и правее, по другую сторону вотчины Серого Зверя, Серые поля, благодаря которым у Викле на столе почти каждую неделю бывал хлеб.

Уже отсюда они услышали бабский вой. Видать, поминают Керага, хотя он никакой не хуторянин, а из города. Смерть – общая беда. А уж если это действительно сделал чужак… Молодой охотник почувствовал, как его кулаки непроизвольно сжимаются. Идущий рядом Эрли скрипел зубами. Да, Жерев был прав: здесь не место для чужака, и если в смерти лесоруба виноват он, его достанут отовсюду – и из развалин, и с Серых полей, и даже из тумана, приди ему в голову забраться туда.

Обиталище Викле было настоящей крепостью. Четыре набитых камнями и землёй деревянных сруба, расположенных по углам, соединял облицованный камнем частокол. Когда они подошли к стенам хутора, им скинули крепкую и сухую лестницу – ворот строители не предусмотрели, опасаясь всяческих напастей. По ту сторону сруба их тоже ждала лестница. Внутри стен – две полуземлянки сыновей Викле и хозяйский дом. Перед домом утоптанная площадка, где обычно собирались все хуторяне на праздники. Сегодня же там поставили низкий стол, около которого собрались все женщины. Бабы выли и стенали, оплакивая погибшего лесоруба. Все мужики, кроме двух стражников и по совместительству горожан-батраков, видимо, собрались в доме – наверняка обсуждали, что делать с чужаком.

Хасл постарался не искать глазами Миреку – свою предполагаемую невесту – но всё же нашёл. Она сидела у головы Керага, спрятав лицо в ладошки. Молодой охотник немного занервничал, как делал это каждый раз при виде любимой, но почти сразу его мысли ушли совсем в другую сторону.

- Кто мог сделать такое?.. – пробормотал Эрли. – Дурной знак. Дурной.

Хасл не стал спорить с товарищем. Это действительно был дурной знак – найти такой труп на следующий день после встречи с незнакомцем.

И без того обычно потрёпанная одежда лесоруба была сильно изорвана. Живот и грудная клетка вскрыты от самого паха до шеи, кадык вырезан, глазницы превращены в две кровавые ямы, обрезана та часть правой щеки, где была метка, указывающая на принадлежность Керага к лесорубам. Во внутренностях своей жертвы убийца тоже порядком покопался, выдрав часть кишок и желудок.

- Ещё ему вырезали язык, - прошептал Жерев. – А в затылке дыра, и череп совсем пустой.

- Это не зверь сделал, - сдавленно пробормотал Эрли.

- Это уж точно.

- Пошли. Я привёл вас сюда не для скорби, а для мести.

Они вошли в дом Викле. Обширное помещение занимала одна комната, лишь скот – бараны да поросята – ютился за перегородкой. За столом сидело семь мужчин – Викле, младший брат хозяина Кралт, двое его сыновей, племянник и два лесоруба. Детей, видимо, отправили в землянки, чтобы не путались под ногами ни у обсуждающих проблему мужчин, ни у скорбящих женщин.

- Это всё? – спросил Викле вместо приветствия. – Только двое?

- Остальные на работе, - ответил Хасл. – А Микке остался охранять трактирщика с дочерью. Вечером придут ещё люди.

- Пиво он остался охранять, - буркнул старший сын Викле – Зерв.

- Заткнись, - оборвал его отец. – Что ж, до вечера мы ждать не можем, придётся довольствоваться тем, кто есть. Мы уже всё обсудили. Вы трое пойдёте с Некпре к Серым полям. Мы с племянником и лесорубами прочешем лес и окраину Бергатта, остальные будут охранять женщин и детей. Я дам вам арбалет, копьё и два меча, а то, как погляжу, ума взять с собой оружие у вас не хватило.

На самом деле у охотников на поясах висели ножи, а их охотничьи луки годились для убийства человека не хуже, чем зверя, но Хасл не стал спорить. Возможно, пришелец вовсе и не человек, а арбалет бьёт куда мощнее лука, не говоря уж о том, что с копьём и двумя мечами можно будет одолеть любого противника.

Они вышли, едва проведя в тёплом помещении четверть часа и успев выпить по кружке горячего травяного отвара с каплей креплёной настойки, да собрать скудный обед, состоящий из горсти съедобных корней и двух лоскутов вяленого мяса. Викле не собирался кормить нахлебников, пусть даже они охотятся на завёдшегося у его дома убийцу. Впрочем, его младший сын получил не больше.

- Это не настоящая облава, - сказал Некпре, когда они выбрались из-за стены. – Настоящая будет вечером, когда здесь соберётся человек двадцать. Пока же отец хочет его напугать.

- Его – это чужака? – спросил Хасл, возводя арбалет. – И вообще, я ни черта не понимаю – что за чужак, как он убил Керага?

Про убийство начинал рассказывать Жерев, но ещё в таверне, плача и сбиваясь через слово. В дороге же они почти не разговаривали – ужас, внушаемый Серым Зверем, не слишком-то располагал к беседе. Да и, честно говоря, Жерев – тот ещё рассказчик, он обычно только поддакивал Керагу.

- Чужак появился вчера вечером, - сказал Некпре, подумав. – В самую жару пришёл. Подошёл к стене и начал звать людей. Хотел купить еды. Но он был такой странный и страшный, что мы прогнали его, забросав камнями. Я его толком и не рассмотрел.

- Надо было его сразу убить, - буркнул лесоруб. – Мы отдыхали рядом, и я видел его – высокий, уродливый, весь в чёрном. Точно сама смерть.

- И это всё?

- Да.

- А как он убил Керага?

- Не знаю, - пожал плечами Жерев. – Мы остались ночевать у стены, иначе Викле потребовал бы с нас ещё дерева за ночёвку. Когда я проснулся, нашёл выпотрошенного Керага… - По лицу лесоруба заходили желваки.

- И это всё?

- Угу.

Хасл тяжело вздохнул и огляделся. И кого они ищут?

- Это не к добру, - мрачно проговорил Эрли, и все опять с ним согласились.

***

Внизу, под холмом, перед ними открылись Серые поля, поросшие одичавшей пшеницей и сорняком, местами заболоченные, местами покрытые лёгкой серой дымкой – испражнениями Зверя. У болота стояли развалины каменной мельницы, и ветер скрипел её обветшалым колесом, частично погружённым в болото. Этих мест заклятья Друга почти не достигали, над землёй часто висел лёгкий туман, иначе многие перебрались бы жить сюда. Хоть здесь и не водилась живность, а для постройки домов не было материала, одной пшеницы хватило бы, чтобы прожить – её можно выменять на что угодно. Но Зверь осквернил и эти места, по слухам иногда наведываясь сюда самолично.

- Горы, - сказал Некпре, тыча копьём в отвесную стену, отделяющую долину от остального мира. – Всегда смотрю на них и думаю – а что там?

- Ничего, Друг же говорил: всё погибло, - ответил Жерев. – Мы сюда не на горы смотреть пришли.

Хуторянин пожал плечами и принялся тыкать копьём в разные стороны:

- Откуда тогда появился чужак, если всё погибло? И что нам вообще здесь делать? Чужак не может спрятаться ни в болоте, ни в тумане, ни в поле. Нам нужно проверить только мельницу, но и туда человек в здравом уме не сунулся бы.

- Откуда ты знаешь, что он человек? И что у него есть ум?

- Тебе об этом судить ещё сложнее, - парировал Некпре.

- Да ладно? А чего ж ты тогда отцу не сказал, что здесь нечего делать?

- Сам-то со своим много спорил?

- Пошли на мельницу, - сказал Хасл, прерывая спорщиков. – Проверим её, а после всё-таки прочешем поле там, где поменьше тумана. Раз нам задали дело, нужно сделать его как можно лучше, так нам говорит Учитель.

Они выстроились в шеренгу на расстоянии десяти шагов друг от друга и зашагали к мельнице. До неё было полмили, и люди не торопясь прошли это расстояние за полчаса. Поле как будто пустовало, и всё же Хасл хотел проверить все проходимые места.

- Пшеница всё мельче и мельче, - печально проговорил хуторянин уже у самой мельницы. – Скоро, говорят, совсем выродится.

- Нам-то с этого что? – фыркнул дровосек. – Я хлеб только во время посещения Друга ем, на Йоль. Это вы…

- Заткнись, - рыкнул Хасл. – Чуете запах?

- Болотом воняет, - сказал Эрли.

- Нет… как будто…

Они осторожно, один за другим, вошли на мельницу. От неё остались только три стены да груды камней, а среди завала то тут, то там торчали иссохшие кости, от которых пахло смертью и страхом. Когда-то здесь погибла уйма народу – десять или двенадцать человек.

Но сегодня на один труп здесь было больше. И этот не успел ещё разложиться.

- Это чужак, - с облегчением в голосе сказал Эрли. – Можно возвращаться.

В голосе же Жерева сквозил нескрываемый ужас:

- Это не тот чужак, которого мы видели вчера.

- А даже если бы и он, то кто убил этого? – добавил Хасл, склоняясь над телом.

Над этим трупом неизвестный убийца издевался не так жестоко – разорвал лишь живот, выдрав желудок и кишки, да размозжил лицо. Этот удар в лицо, видимо, и убил чужака, а над требухой убийца работал уже после. Молодой охотник понял, что он чувствовал за запах – смесь испражнений и рвоты. Даже кровь почти не пахла, по сравнению со смрадом дерьма и не до конца переваренной пищи.

- Его убили пару часов назад, - сказал Эрли.

- Похоже на то.

- Эй, - крикнул Некпре, - смотрите, я нашёл его сумку. Здесь какие-то побрякушки… еда… котелок…

- Неси сюда, - приказал Хасл.

Они выпотрошили сумку рядом с трупом. Шило, нитки, одеяло. Твердокаменный хлеб, баклажка с чистой водой, полоска мяса. Огниво, котелок, нож. Такие вещи Хасл взял бы с собой, если бы собрался в лес на несколько дней. Да и одежда убитого (та, что не была изорвана и залита кровью) выглядела хоть и поношенной, но пригодной для долгой дороги.

Но нашлись в сумке и другие вещи – золотые и серебряные украшения, прекрасная гравюра, изображающая какую-то башню, золотое блюдо, и другие бесполезные побрякушки.

Это беспокоило. Очень сильно беспокоило. Плохо то, что им нужен Друг, нужен немедленно, а до следующего Йоля ещё две недели.

- Мне страшно, - тихо проговорил Эрли.

- Всем страшно, - отозвался Хасл.

- Здесь что-то ещё… - бормотал Некпре, шаря в сумке. – Вот, тут подшито…

Хуторянин извлёк на свет толстый кошель, в котором перекатывались монеты, и вещь, от которой по спине Хасла, да и всех остальных, прошёл могильный холод.

Чёрные кожаные перчатки с широкими раструбами, доходящими почти до середины предплечья.

Хуторянин вскрикнул, роняя и перчатки, и кошель.

- Что это?

- Перчатки, - сказал Хасл, сглатывая. Во рту пересохло. Кружилась голова. Так, будто Зверь наведался в гости, или пришёл Друг. Но рядом не было ни того, ни другого. – Забери кошель, а перчатки оставь здесь. От них пахнет дурной магией.

- А то я не почувствовал… - пробормотал Некпре, наклоняясь за кошелём.

- Я не хочу прочёсывать поле, - прошептал Жерев. Его глаза алчно поблёскивали, но в них читался и неподдельный ужас. – Давайте поделим деньги и уйдём.

- Деньги мы, конечно, поделим, - ответил Хасл. – Но сначала нужно всё-таки пройти по полю. Нас, в конце концов, четверо, и у нас много оружия.

На этот раз они шли плотной группой, опасливо оглядываясь по сторонам. Но, к собственному счастью, не нашли ничего, кроме мокрой травы и обрывков тумана. После они поделили деньги – каждому досталось по две с тремя четвертями кроны – и пошли обратно к холму. И каждый из них надеялся, что другая облава нашла и убила страшного чужака…

… в то же время понимая – они встретили бы его по дороге либо сюда, либо на хутор, а значит, он спрятался где-то в поле. Выходит, им ещё придётся вернуться сюда вечером.

Глава седьмая. Вечерняя облава

К их возвращению на хутор вторая группа поисковиков ещё не объявилась. Вдоволь наревевшиеся бабы разошлись по собственным делам, а на приличном расстоянии от посмертного ложа дровосека столпились дети разных возрастов. Их куда больше интересовали увечья, нанесённые Керагу, чем, собственно, смерть чужого им человека. Не бойся они, что труп может восстать, наверняка начали бы бросать в него камнями или что-то в этом духе.

Впрочем, у Хасла было предвзятое отношение ко всем хуторянам, кроме Миреки. Виной тому отец, в каждый удобный момент утверждающий: каждый житель хутора – злобное жадное говно, а не человек. Как иногда убеждался сам охотник, утверждения не были безосновательными.

- Нужно закопать труп, - сказал Хасл, обращаясь больше к Жереву, чем остальным.

- Закопаем, когда вернутся наши. Мы все должны присутствовать на похоронах брата.

Они разогнали детишек и устроились у стола, благо дождь закончился, а плотно утоптанную землю и так-то почти не размочило, да ещё и ветер подсушил. Некпре сразу куда-то ушёл. Видимо, прятать деньги, чтобы отец не забрал – по дороге назад они сговорились ничего не рассказывать про монеты, оттягивающие им пояса.

- Как думаешь, Хасл, нужно рассказать об этом Другу? – спросил Эрли, засовывая в рот пару корешков, которые он нашёл по дороге.

- Думаю, надо.

- Он заберёт кого-то из стариков, если его вызвать…

- А что делать? Чужак может убить ещё не одного человека.

Жерев, удобно устроившийся на своей куртке, похрапывал. Как будто это не у него друга убили…

- Надеешься, что Друг заберёт Викле? – шёпотом спросил Эрли. – Думаешь, не будет его, и тебе легче станет сосватать Миреку?

Хасл лишь слабо усмехнулся в ответ.

Да, он надеялся именно на это. Впрочем, на очереди мог быть трактирщик или старший из рыбаков – Эзмел. Всем другим было сильно меньше сорока лет, и уж они-то явно не будут противиться вызову Друга. В этом году осталось два Йоля, и если внепланово позвать Друга, до конца года не доживёт ни один из трёх стариков. Два из трёх, что на ближайший Йоль заберут Викле. Два из трёх, что после посещения Другом людей, Хаслу удастся заполучить Миреку, которой во время прошлого Йоля исполнилось семнадцать, и ей пришла пора выходить замуж. Хасл, которому было уже девятнадцать, два года ждал этого, понимая – ненависть его отца к Викле взаимна, и на Хасла эта взаимность тоже распространяется.

Назад Дальше