- Вот, - сказал Краг. – Вот здесь мы можем остановиться.
Он указывал на развалины дорожного дома – довольно крупного сооружения, одного из тысяч возведённых в наиболее удалённых местах по всей сети дорог ещё до войны. Здание имело прямоугольную форму, в нём было устроено несколько очагов и два камина. Это выглядело порядком потрёпанным, но всё же часть крыши осталась, да и стены выглядели ещё крепкими. Обычно за такими домами продолжали следить и после войны, ведь они давали прибежище многим путникам, не имеющими денег на постой. Часть из дорожных домов перестроили в трактиры, а в некоторых люди поселились и на постоянной основе. Но некоторые остались заброшенными, и этот выглядел именно таким.
- До заката ещё пара часов, - с сомнением произнёс Кронле, - может, попробуем добраться до трактира?
- Сколько до него ещё идти? – возразил Шрам. – Час или, может быть, десять? Собирается дождь, и я не хочу ночевать под открытым небом. А эти два часа можно потратить на приготовление еды и устройство ночлега. У нас ни хворостинки нет.
- Ночевать в этих развалинах может быть опасно, - продолжил упорствовать сказитель. – Крыша может рухнуть от одного громкого чиха или пука. Да и стены не выглядят прочными.
- Посмотрим, есть ли там лошадиное дерьмо и свежие кострища, - предложил Велион. – Если есть, то можно ночевать, ничего не опасаясь.
- Убедили. Я, конечно, хотел выпить перед сном доброго эля, но и родниковая вода иногда ничуть не хуже. И по утрам от неё не болит голова.
Могильщики свернули с новой дороги в строну старой. Им предстояло пройти с полмили по исковерканному и усыпанному камнями полю. Складывалось впечатление, будто кто-то сделал здесь отвал с породой, но никаких рудников в радиусе десятков миль не было. Могильщики осторожно пробирались через валуны, старательно обходя занесённые землёй насыпи. Иногда они чувствовали слабое присутствие магии, но ничего особо опасного посреди руин не было. Порой из земли торчали обломки тех самых плит, из которых был сделан тракт.
- Нужно упасть с большой высоты, чтобы так глубоко воткнуться в землю, - заметил Кронле, останавливаясь около одной из них. – Чего только я не видел на могильниках, но настолько разрушенную дорогу – впервые.
- Я видел целый храмовый комплекс, обращённый в песок и щебёнку, - сказал Шрам. – Кое-где песок был оплавлен почти до стекла.
- И где же ты такое видел?
- На севере, почти у Шавлонского пустыря.
- Уж не Илленсию ли ты там искал? – фыркнул сказитель.
Краг не ответил, потому что именно этим он там и занимался.
- Я как-то искал Илленсию, - сказал Велион. – Семь лет назад. Дошёл до пустыря, решил заночевать на окраине. А к утру был уже в пятнадцати милях южнее. Хреновое место, очень хреновое.
- Да уж, - потянул Кронле, - такие большие, а в бабкины сказки верите.
- Илленсия – не сказка, - покачал головой Велион. – Она есть на каждой из старых карт тех мест. Я видел прекрасные гравюры и картины с её изображениями, читал записки о ней. И я даже не хочу предполагать, что там произошло, если сейчас на месте огромного города находится Шавлонский пустырь.
- Вот, значит, как, - крякнул могильщик-сказитель. – Тогда не буду ставить под сомнения твои слова, друг Велион. Я обычно из могильников стараюсь тащить золото, серебро и украшения, а не карты и записки.
- Старьевщики иногда дают за них неплохие деньги. Некоторые маги охотно покупают старые книги. С магами даже проще – им не нужны обложки. Страницы лёгкие, не занимают много места, их можно почитать на досуге, и к пергаменту не цепляется магия.
- Нужно будет взять на вооружение. А ты, дружище Шрам, добрался до пустоши?
- Нет. Я наткнулся на другой могильник, собрал там хорошую добычу, а когда она начала кончаться, уже начались осенние облавы.
- Да уж, - хмыкнул Кронле, - королевские солдаты не будут разбираться, кто ты – нищий бродяга, разбойник, могильщик или горливский шпион, дорога тебе на виселицу.
Они болтали почти весь путь до старого тракта. Там, где они его переходили, было чуть ли не самое разрушенное место из всех – посреди дороги просто торчал невесть откуда взявшийся кусок скалы, разворотивший каменные плиты. Им пришлось помучаться, чтобы перебраться через завал, но всё же могильщики остановились у входа в дом, из осторожности не торопясь туда заходить. Дверь отсутствовала, и в пустом проёме можно было увидеть полоски света, пробивающиеся сквозь дырявую крышу. На полу валялось множество обломков какой-то утвари, засохшие мелкие кости, куски тряпок, глиняные черепки. Велион даже надел перчатки, чтобы распознать магию, но довольно быстро покачал голой, давая понять: ничего серьёзного в доме нет.
Краг уже начал жалеть о том времени, которое они потратили на дорогу сюда. Больше всего его беспокоило отсутствие хоть какой-то тропы, ведущей от новой дороги к старой – если странники хоть изредка сворачивали к дому, они должны были оставить какие-то следы. Популярностью это место явно не пользовалось.
Позади послышался шум. Обернувшись, Шрам увидел трёх всадников, мчащихся по старой дороге.
- Видимо, трактир всё же недалеко, - буркнул он, признавая свою вину.
- Они конные, - отмахнулся Кронле. – Если до трактира миль пять или шесть, они могут успеть до темноты, а мы уже не сможем. Да и как сюда тащить коня? Животина все ноги переломает.
- Я вижу кострище, - добавил Велион. – Старое, но всё же не сильно. Может, пару недель или месяц тому назад здесь кто-то ночевал.
- А я увидел кучу дров вон в том конце. Даже хворост искать не придётся. Пошли, друзья, мои ноги устали от этой неровной дороги.
Кронле вошёл в дом первым, Краг за ним. На каменном полу лежал толстый слой пыли, и в ней Шрам увидел старые следы. Западная стена зияла огромными дырами, от крыши и вовсе осталась только половина, но уцелевшая часть дома всё же выглядела вполне крепкой. Да и множество мусора, разбросанного в пыли, говорило, что этим местом всё же пользовались и после войны.
- Вон там, - сказал Велион, тронув Крага за плечо и указав влево.
На груде, перемешанного с деревянной трухой, лежали сотни старых костей. Когда-то – Шрам готов был поспорить на кучу денег, что семьдесят лет назад – здесь упокоилось не меньше полусотни человек.
- Здесь убирались, чтобы не ходить по костям. Можно ночевать. Только найти место, где поменьше пыли.
Такое место нашлось – у одного из каминов кто-то навёл относительный порядок, здесь же и лежала груда хвороста, замеченная Кронле.
- Рядом с такими домами часто есть колодцы или родники, - произнёс Краг, скидывая свою сумку и снимая с неё котелок, - пойду поищу, может, сварим суп из солонины и пшена.
- Я люблю суп, - закивал Кронле. – И у меня есть кое-какие сушёные овощи и пара горстей муки.
- А я видел у дома крапиву, - добавил Велион. – Может, найдём молодую.
Кронле занялся растопкой, а два других могильщика вышли в поисках припасов. Краг увидел, что по новой дороге тянется небольшой обоз, но в этот раз его ничто не смутило. Ну и пусть постоялый двор где-то рядом, они и здесь неплохо устроятся. Да и не притащить сюда телеги, он и сам уже не хотел ломать ноги по тем камням.
А почему здесь так мало следов… Большинство людей очень суеверны, они очень боятся незахороненных тел, и тем более соседства с десятками скелетов. Наверняка, у местных есть какие-нибудь байки о призраках живущих здесь и приходящих к путникам в кошмарах. Стило хоть кому-то из местных потеряться по дороге от одного хутора к другому, как сразу нашлись бы болтуны, утверждающие, что виной пропаже послужил именно этот дом и призраки в нём. Краг и сам таким был когда-то, но путешествия по могильникам быстро отучили его бояться скелетов и привидений.
За северной стеной дорожного дома бил выложенный камнями родник, где могильщики набрал чистой ледяной воды, предварительно вдоволь напившись. С крапивой им не повезло, впрочем, им и так нашлось чего кинуть в котелок – была и солонина, и размолотые сухари, и мука с крупой, и сушёная морковь, и даже пара завядших, но ещё съедобных, листьев капусты. А у Кронле на дне меха нашлось по три глотка кислой браги. Наевшись, могильщики кинули жребий, кому дежурить первому, и Велион с Крагом улеглись спать. Кронле принялся рассказывать какие-то байки, чтобы, как он сказал, самому не уснуть. Шраму предстояло стоять на посту последним, поэтому он какое-то время с удовольствием слушал сказителя – всё-таки он знал и множество нормальных легенд. Когда же сон начал брать своё, он отвернулся к стене, оставив Кронле бормотать сказки самому себе.
***
Краг не мог понять, спит ли он. С одной стороны, всё происходило будто бы наяву. С другой, стойкое ощущение нереальности не покидало его ни на миг уже какой-то довольно продолжительный промежуток времени.
Крага разбудил Велион. Сказал, что пришло его время сторожить, и улёгся к гаснущему костру. Шрам, с трудом сдерживая зевоту, подкинул в костёр хвороста и сел спиной к огню, так, чтобы видеть дверной проём и западную стену. Часть помещения была хорошо освещена лучами лунного света, проникающего через многочисленные отверстия в стене и потолке, другую скрывала непроглядная тьма. Был ещё пятачок пола, которому достался неверный оранжевый свет от костра, его очертания всё время менялись, постепенно уступая надвигающейся темноте. Могильщики расположились у восточной стены, и рассудить, скоро ли наступит утро, для Крага оказалось не так уж и просто.
Впрочем, становилось всё холоднее и светлее. Шрам чувствовал тепло костра своей спиной… или уже не чувствовал? Костёр, определённо, горел, могильщик слышал его потрескивание, освещённое пятно колебалось под натиском тьмы. Краг выдохнул и понял, что из его рта клубами поднимается пар. Лето кончалось, ночи становились всё холодней, но не до такой же степени. Шрам покрепче закутался в плащ и повернулся, чтобы подкинуть в костёр дров…
… или не повернулся?..
С западной стороны становилось всё светлей, и это как будто не совсем правильно, Краг не мог сказать точно, так это или нет. Холод сковал его тело, волоски в его носу будто покрылись льдом, дыхание причиняло уже физическую боль. Так холодно не было на всей памяти Крага, даже во время самой суровой зимы. Но… так ведь и должно быть? Или нет?
Голубоватый лунный свет сменился неестественным зелёно-фиолетовым. Казалось, что там, справа, горит уже не костёр, а пожар, хотя могильщик готов был поклясться – туда, к груде костей, не отскочило и искорки. Да и чему там гореть?
Потрескивал костёр… или что-то другое? Краг кутался в плащ, сжимаясь в комок. Подбородок упёрся ему в грудь и давил на неё так сильно, что заскрипели зубы. Шрам с трудом смежил веки. Его глазные яблоки будто превратились в два ледяных шара. Мороз стиснул плечи, выламывая их, пальцы до боли впились в бока.
Шло время. Свет от костра сдавался под натиском с одной стороны – тьмы, с другой – ярких всполохов, исходящих… откуда? Краг открыл свои замёрзшие глаза и с трудом повернул голову набок, едва не сломав о колено отмерзающий нос.
Груда камней, обломки крыши и стены. На завале – груда костей, обломки людей. Неестественное сияние исходило от костей. Что-то лезло из глубин завала наружу. Шуршали и постукивали камни, похрустывали кости. Слышалось тихое шипение, треск костра и дыхание трёх человек. Шипение явно принадлежало тому, что выбиралось из своего логова, раздвигая камни и маскирующие нору костяки.
Из-под костей высунулась тощая четырёхпалая рука с крохотной ладошкой, но длинными пальцами, оканчивающимися кривыми когтями. Извернувшись, ладонь ухватила за крупный валун и потянула за собой извивающееся тело. Появилась узкая длинная голова, культя второй руки. Шипение превратилось в болезненные стоны. Всё громче трещали осыпающиеся камушки.
Выползень, наконец, вытащил своё четырёхфутовое тело из норы и встал на короткие изогнутые ноги. Впалые широкие ноздри раздувались, из-под слишком коротких губ торчали крупные плоские зубы, глаза недобро поблёскивали под навесом уродливого лба. Влажное дыхание перешло в кашель. Уродец поскрёб свою лысую голову, схаркнул в сторону. Наклонившись, он поднял одну из костей, сунул её поперёк рта и раскусил, после чего с чавканьем принялся высасывать из образовавшейся дырки костный мозг. Он никуда не торопился.
«Часть костей, видимо, не такая уж и старая», - подумал Краг, с каким-то детским любопытством наблюдая за карликом.
Сияние тем временем постепенно угасало, резко смещаясь то влево, то вправо. Быть может, его видел только могильщик. Да и это существо не могло существовать наяву, оно снилось Крагу. Реален был только холод, от которого немедленно нужно спрятаться. Шрам уткнул лицо в колени и попытался заснуть.
Рано или поздно Велион разбудит его, тогда нужно будет подкинуть дровишек в костёр. А пока нужно спать… спать… спать…
Что-то в нём противилось сну. Где-то внутри зашевелилось знакомое чувство. Ужас. Но не такой острый, как это бывало обычно, когда он встречал нечто жуткое в могильнике. Этот ужас как будто чувствовал не он сам, а кто-то другой, и Шрам, словно увидев это чувство на лице другого человека, почувствовал что-то близкое. Но ужас-то, самый настоящий, был его собственным чувством. Краг заскрипел зубами, стараясь пробудить свои чувства, но волны апатии захлёстывали могильщика.
Шрам вновь с трудом раскрыл глаза и повернул голову, чтобы выползень вновь оказался в поле зрения. Тот уже начал приближаться, но, встретившись с взглядом Крага, остановился и тихо зашипел, будто успокаивая свою жертву.
Вот теперь могильщик почувствовал самый настоящий ужас, но, как это иногда бывает, страх сковал всё тело. Учитывая, что Краг и так едва шевелился, эффект лишь утроился. Шрам превратился в статую из живой плоти. Уродец вновь зашипел, оголяя испачканные ошмётками костного мозга зубы, и двинулся к Крагу. Могильщик почувствовал зловоние разлагающегося мяса, но этот резкий запах не вызвал даже рвотного позыва.
Выползень приближался медленно, готовый отступить в любой момент. Его непропорционально кривые ноги делали короткие шажочки, гниющие ступни шаркали по полу. Наконец, карлик вцепился в Крагу плечо когтистой четырёхпалой рукой. На месте мизинца торчало что-то странное. То ли извивающийся разноцветный червь, то ли какой-то жидкий студень. Краг осознал, что отросток мог одновременно являться как одним, так и другим, и в этом нет никаких проблем. Он и сам может спокойно охранять сон друзей и одновременно уйти с карликом к его логову, где они подремлют вместе. В том, что могильщик сможет одновременно и спать и сторожить, он не сомневался.
Шрам попытался встать, но ноги и руки так закоченели, что он даже разогнуться не мог. Хотя, и в этом никаких проблем, нужно чуть-чуть подождать, и ноги сами пойдут куда надо. Когтистая ладонь карлика легла Крагу на скулу, и слизень лизнул ему ухо, ввинчиваясь внутрь. Тонкие губы карлика раскрылись ещё шире, открывая его крупные зубы в уродливом оскале. Шрам с трудом начал поворачивать голову так, чтобы подставить щёку под укус – ничего страшного, можно ведь и дать себя попробовать, у него вкусная тёплая кровь и свежее мясо. Странно, само тело будто бы сопротивлялось Крагу, и простое движение превратилось в тяжёлую, изнуряющую борьбу с самим собой.
Могильщик ещё видел карлика, когда на его тонкое запястье легло что-то чёрное, и раздался хруст костей.
Крага будто ледяной водой окатило. Он проснулся.
Рядом, сгорбившись, стоял Велион, его правая рука, облачённая в чёрную перчатку, стискивала тонкую ручонку жуткого существа, лишь отдалённо напоминающего человека, а левой – тоже в печатке – могильщик закрывал рот и нос.
Шрам попытался вскочить и только неуклюже свалился на бок – его конечности так затекли, что он и пошевелить ими почти не мог. Уже началось покалывание, говорящее о восстановлении тока крови, но когда он восстановится, не известно, а действовать нужно прямо сейчас.
Велион был выше карлика на добрых два фута и гораздо шире, но он как будто замер, словно единственное, что он мог – это вцепиться во врага и стоять, не шевелясь. Уродец же принялся лупцевать могильщика левой рукой, и теперь Краг увидел – из неё торчит заточенный костяной шип, примотанный к культе человеческими волосами. Раздался душераздирающий клекот, перешедший в хрип. Шип вывалился, оставив после себя глубокую гниющую рану.
Краг тем временем умудрился как-то извернуться на полу и вцепиться зубами карлику в ступню. Омерзительный запах пота и падали ударил ему в ноздри, рот наполнился настолько отвратительным вкусом, что Шрама немедленно вырвало, и всё же прежде он успел откусить кусок кожи.