В-пятых, всех смущала цифра «2», выведенная на лбу трупа какой-то несмываемой краской. Наличие цифры тоже вызвало у эксперта и следователя мысль о ритуальном убийстве и о появлении в Москве нового маньяка. Таковые в последнее время плодились в городе, как кролики… И непонятно, в чем тут была причина, не то на них действовал перепад атмосферного давления, не то ухудшение экологической обстановки в городе.
– Или убийца просто метит свои трупы, и это у него вторая по счету жертва, – резонно предположил эксперт-криминалист.
– Хм, так сказать, ведет статистику, чтобы не подзабыть. Может, оно и так, – согласился следователь группы. – Оригинальная личность. – Потом, обращаясь к судмедэксперту, спросил: – Когда предположительно произошло убийство?
– Поскольку трупное окоченение явно выражено, плюс к этому наблюдается полная фиксация позы трупа – то есть если мы разрежем все веревки, то поза трупа не изменится, – можно сделать вывод, что смерть наступила не менее шести часов назад, но, скорее всего, больше, поскольку труп частично пролежал в холодной воде, что замедлило процесс разложения биомассы. Так что предположительное время убийства – это вечер вчерашнего дня…
Шамов приехал на Пушкинскую набережную в десятом часу. Помимо микроавтобуса, на котором прибыла следственно-оперативная группа, на набережной уже стояла «Газель» для перевозки трупов и около нее двое скучающих санитаров-труповозов с пластиковым мешком и носилками, ожидающие разрешения забрать тело.
– Старший следователь-криминалист Следственного управления СК майор юстиции Шамов, – представился Сергей Иванович руководителю следственно-оперативной группы, безошибочно определив в ней главного.
– Быстро вы, – пожимая руку Шамову, произнес следователь Кириченко. – Что, берете это дело в свое производство?
– У меня на руках пока только письменное поручение принять участие в осмотре трупа и, если потребуется, в сопровождении следственных действий, – ответил районному следователю Сергей Иванович.
На ум вдруг пришла киношная фраза: «Ну, что здесь у нас?», повторяющаяся из раза в раз едва ли не в каждом детективном сериале. И он удержал себя от соблазна последовать примеру. Вместо этого спросил разрешения у Кириченко осмотреть труп и побеседовать со свидетелем, экспертом-криминалистом и судмедэкспертом. Следователь не возражал.
Шамов подошел к старику-физкультурнику и, поздоровавшись и назвав себя, произнес:
– Не могли бы вы мне повторить все, о чем вы рассказали следователю?
– А потом вы меня отпустите? – поинтересовался старикан. – А то внучка уже два раза звонила. Беспокоится. А потом что-то в горле запершило, боюсь, ангина будет. Ветрено тут.
– Это как решит руководитель следственно-оперативной группы, – ответил Шамов.
– Потом отпустим, – сказал слышавший разговор следователь Кириченко. – Подпишете протокол – и пойдете домой.
– Слава богу, – буркнул старикан-физкультурник и вопросительно посмотрел на Шамова, ожидая вопросов. – А то я уже счет времени потерял.
– Это вы обнаружили труп и позвонили в полицию? – задал первый протокольный вопрос Сергей Иванович.
– Да. Только сначала я увидел мешок. Спустился с набережной, развязал, увидел голые ноги… И сразу позвонил в полицию.
– А поблизости заметили кого-нибудь?
– Нет, – не раздумывая, ответил Роман Степанович. – Поблизости никого не было. Это точно!
– Вы часто бегаете по утрам? – поинтересовался Шамов.
– Всегда! – не без гордости ответил старик. – Какая бы погода на улице ни стояла.
– И никто вам не попался навстречу?
– Когда я подбегал к беседке, мимо меня пробежал высокий парень.
– Высокий – это какой? – задал вопрос Шамов, чтобы поконкретнее уточнить рост парня.
– Ну, вот такой примерно, – показал ладонью старик много выше своей головы.
– Метр восемьдесят минимум, – заключил для себя Сергей Иванович. – А что это был за парень, его возраст, во что был одет? – закидал старика новыми вопросами Шамов.
– Парень как парень, с виду обыкновенный… В белых кроссовках и темно-синем спортивном костюме с накинутым на голову капюшоном, – ответил старик. – Поэтому лица-то не особо было видно.
– И все же? – спросил Сергей Иванович. – Может, что-то вы успели рассмотреть. Постарайтесь вспомнить.
Старик немного подумал:
– Нет, не могу ничего сказать про его лицо. Разве только нос…
– Что – нос? – быстро спросил Шамов.
– С горбинкой он был, – ответил старик-физкультурник.
– А возраст парня? – задал новый вопрос Сергей Иванович. – Хотя бы примерно?
– Ну, примерно лет двадцать семь – двадцать восемь, – не очень уверенно ответил старик. И добавил: – Может…
– Может… – повторил скорее для себя Шамов. – А на его костюме были какие-нибудь надписи или рисунки? – достал он из кармана потрепанную записную книжицу и что-то черкнул в ней.
– На рукавах были белые полоски… А на левой стороне груди были какие-то иностранные буквы, – задумчиво произнес Роман Степанович.
– Какие буквы?
– Сейчас, – наморщил лоб старик. – А, вспомнил! – победно посмотрел на следователя Шамова Роман Степанович. – На фоне американского флага были три заглавных буквы «HIS».
– Это точно? – переспросил Сергей Иванович.
– Точно, – заверил его старикан и снова начал мелко и быстро прыгать на месте, как если бы намеревался совершить забег. Наблюдать за этими прыжками крепко пожилого человека, наверное, было бы забавно. Но Шамов был задумчив и смотрел в свою записную книжицу. Потом снова спросил:
– А вы этого парня до сегодняшнего дня видели?
– Нет, – уверенно ответил старикан и перешел на шаг на месте. – Сегодня – в первый раз.
– Спасибо, – произнес Сергей Иванович, снова что-то черкнув в записной книжке. – Лично я вас больше не задерживаю.
Через несколько секунд Шамов спустился к трупу и, осмотрев, как он был завязан, присел возле тела на корточки.
Удар был нанесен в затылочную часть головы. Значит, били жертву сзади. Если бы били спереди, удар пришелся бы в область лба. Ударили сильно и, скорее всего, неожиданно для потерпевшего. Отсюда на теле не видно следов борьбы и признаков сопротивления…
– Я правильно понимаю, что били молотком или топориком? – обернулся Шамов к судмедэксперту.
– Правильно, – услышал ответ Сергей Иванович. – Думаю, скорее это был молоток. При ударе топором площадь поражения была бы больше.
– Согласен, – произнес Шамов. – Удар был смертелен?
– Да, полагаю. Причина смерти как раз удар молотком, – отозвался судмедэксперт.
– А удушение произошло после удара молотком? – опять спросил Сергей Иванович.
– Судя по следам удушения, позже, – ответил судмедэксперт. – Более точно покажет вскрытие. Все детали будут изложены в экспертном заключении.
– Тогда зачем его потом душили? – спросил Шамов с нотками удивления в голосе. – На всякий случай, что ли?
– Возможно, и так, – отозвался следователь Кириченко. – А может, это просто бзик маньяка.
– А этот убийца большой перестраховщик… Думаете, орудовал маньяк? – обернулся в сторону районного следователя Шамов.
– Очень похоже на это, – довольно твердо ответил Кириченко. – Видите цифру два на его лбу?
– Конечно, – Сергей Иванович опять повернулся к трупу и посмотрел на цифру «2», выведенную на лбу жертвы.
– Вряд ли эта цифра поставлена просто так. В нее вкладывался какой-то смысл. Не исключаю, что это количество жертв. Если это так, тогда был и первый труп. Возможно, будет и третий, – многозначительно добавил Кириченко.
– Может быть, и так.
Шамов поднялся с корточек. Посмотрел на мешок. Взял его и встряхнул. Из него выпали несколько зернышек овса.
– Приобщите, пожалуйста, к вещдокам, – обратился он к эксперту-криминалисту.
Тот подошел к зернам, наклонился, аккуратно собрал их в полиэтиленовый пакетик, закрыл его и положил в свой полипропиленовый чемоданчик со множеством кармашков, нишами, петельками-держателями.
– Убили его, конечно, не здесь, – уверенно произнес Шамов, уже ни к кому не обращаясь.
– Не здесь, – охотно согласился стоявший рядом судмедэксперт.
– А когда убили? – посмотрел на него Сергей Иванович.
– Вчера вечером или в начале сегодняшней ночи, – ответил судмедэксперт. И добавил: – Точное заключение о времени смерти будет отражено опять же в экспертном заключении после вскрытия.
– А когда я смогу получить это заключение? – поинтересовался Шамов.
Судмедэксперт посмотрел на следователя Кириченко. Тот поднял взгляд и спросил Шамова:
– Значит, берете это дело в свое производство?
– Убийство, да еще такого рода, относится к подследственности Следственного комитета, – ответил Сергей Иванович. – Тут уж хочешь не хочешь, а надо брать в наше производство… Но, судя по всему, дело обещает быть непростым.
– Это да, – то ли согласился, то ли выдохнул с облегчением следователь Кириченко.
– Завтра в середине дня заключение будет готово, – ответил на вопрос Шамова судмедэксперт.
– Хорошо. Завтра к вам заедет мой помощник и заберет заключение. А заодно и дело с вещдоками. Успеете все оформить и приготовить? – посмотрел на районного следака Сергей Иванович.
– Успеем, – заверил Шамова Кириченко.
– Успехов вам, – пожал следователю руку Шамов и, кивнув остальным, поднялся на Пушкинскую набережную.
– Тело-то можно забирать? – спросили у него заскучавшие санитары труповозки.
– Думаю, можно, – ответил им Шамов и пошел к своей машине.
Снова стал накрапывать неприятный дождик. Зарядил он, видать, надолго, поскольку небо сплошь было затянуто серыми тучами. И просвета между ними не было никакого.
Что за год такой выдался! И весны как таковой нынче не случилось: одна грязь да слякоть вместо ласкового солнышка; середина июля не за горами, а лета как не было, так и не предвидится…
Глава 2. Мозговой штурм
Майор юстиции Шамов до последнего времени любил работать один. Лучше и надежнее делать все самому – таков был его девиз. Все под контролем, все нити в одних руках. И если какая ниточка порвется, то винить некого, кроме себя. А с собой Сергей Иванович Шамов как-нибудь договорится. Ну, а коли имеется необходимость – всегда можно подключить оперативников, которые хоть и не будут находиться в прямом подчинении у следака, но его поручения выполнять обязаны.
Однако начальник Шамова полковник Лебешев полагал иначе. С полгода назад он пришел в его кабинет вместе с каким-то худосочным лейтенантом и заявил:
– Для раскрытия тяжких и особо тяжких деяний, особенно когда время упущено и по горячим следам не случилось за что-либо зацепиться, – найти мотив и подозреваемых, – нужна следственная группа, состоящая хотя бы из следователя-руководителя и его помощника. Он будет нечто вроде личного секретаря… По своему статусу помощник не имеет права самостоятельно осуществлять расследование по уголовному делу, но зато может исполнять разного рода поручения следователя и осуществлять техническую и организационную помощь при раскрытии преступлений. – Показав на лейтенанта, находившегося в кабинете, едва ли не с воодушевлением продолжил: – Представляю тебе помощника…. Лейтенант юстиции Анатолий Колесов. По должности – помощник следователя. Будет тебе помогать. Заодно и стрелять научишь, – покосился Лебешев на грамоту в рамке, висевшую над столом Шамова и сообщающую, что выдана она капитану юстиции С. И. Шамову за отличные успехи в стрельбе из пистолета Макарова в 2014 году.
– Вас понял, – без интонации ответил Шамов, мельком взглянув на долговязого стриженого лейтенанта.
Собственно, против личного секретаря Шамов ничего не имел – надо же кому-то и черновой работой заниматься. Поначалу усадил Колесова за канцелярскую работу: недели две мурыжил лейтенанта отчетами и разными справками. Потом велел привести в порядок накопившиеся бумаги, заставлял перепечатывать досье и всевозможные справки, ожидая со стороны лейтенанта тихого бунта под лозунгом дать «настоящую работу». Но Колесов молча исполнял порученное дело и лишь изредка с укоризной поглядывал на Шамова.
Надо сказать, что с канцелярской работой помощник следователя справился отменно. В характере парня был заложен какой-то педантизм, чего так не хватало самому майору Шамову. Все бумаги, что должны были быть подшиты, аккуратно лежали на своих местах подшитыми. Отчеты были написаны грамотно, сдавались своевременно; планы мероприятий, следственные действия и протоколы выполнялись в срок. Положительные преобразования, случившиеся с Шамовым, не ускользнули от глаз управленческого начальства, и однажды на совещании следственных групп его поставили в пример всем остальным.
По окончании третьей недели существования «следственной группы Шамова» Сергей Иванович дал лейтенанту юстиции поручение вызвать на допрос свидетеля. Колесов свидетеля привел, причем тот ответил на все интересующие Шамова вопросы весьма охотно, хотя, как признался позже, ему несколько раз звонили и угрожали расправой. Что такого сказал помощник следователя свидетелю, что тот с ходу дал показания, Сергей Иванович спрашивать не стал, однако было ясно, что со свидетелем была произведена «правильная работа».
После этого случая Шамов стал давать своему помощнику отдельные поручения, которые техническими и организационными назвать уже было сложнее. Лейтенант юстиции Колесов со всеми поручениями справлялся. А поскольку работу с документами Шамов ему не отменял и Колесов находился в курсе всех дел, находящихся в производстве у Шамова, майор стал использовать его как оппонента или союзника в отработке своих версий и участника мозгового штурма.
Обычно дело проходило таким образом: он сажал лейтенанта напротив себя и начинал размышлять об очередном деле вслух, как бы разговаривая с самим собой. И получал вопросы, которые сам себе он вряд ли с ходу бы задал и которые требовали прямых и скорых ответов.
Вот и сейчас, когда Колесов пришел в кабинет Шамова, привезя от следователя Кириченко вещественные доказательства и папку с делом об убийстве неизвестного на Пушкинской набережной в Москве-реке, Сергей Иванович усадил помощника напротив себя и стал размышлять.
– Итак, – начал он веско. – Вчера, седьмого июля, поутру в Москве-реке на Пушкинской набережной был найден неустановленный труп мужчины. Он был связан и находился в мешке, в котором было обнаружено несколько зернышек овса. Возможно, это зацепка, которую я пока не знаю, как использовать…
– А может, зернышки просто подбросили, чтобы сбить следствие с толку, – заметил Колесов без всякой вопросительной интонации.
– Может, оно и так, – согласился Шамов. – Но не исключаю и того, что в мешке, до того, как в него засунули связанный труп, хранился овес. А сам мешок стоял в какой-нибудь конюшне… Ладно, пошли дальше… По предварительному заключению судмедэксперта, мужчина был убит ударом тупого предмета с ограниченной поверхностью в затылочную часть головы. А точнее говоря, убит ударом молотка по темечку. – Шамов посмотрел на папку в руках Колесова: – Медицинское заключение привез?
– Да, вот оно, – достал из папки несколько листочков лейтенант юстиции.
– Что там? – спросил Шамов.
– «Департамент здравоохранения города Москвы, городское бюро судебно-медицинской экспертизы…»
– Этого не надо читать, – оборвал лейтенанта Колесова Сергей Иванович. – Саму суть давай…
– Так… экспертиза начата тогда-то… эксперт Касаткин, первая квалификационная категория, – начал выборочно прочитывать заключение Колесов. – Ага, нашел… «Обнаженный труп мужчины славянской внешности, правильного телосложения, длина тела сто восемьдесят семь сантиметров, холодный на ощупь. Возраст покойного от тридцати до тридцати двух лет. Глаза закрыты. Роговицы тусклые. Рот закрыт. Язык находится в полости рта за линией зубов. Зубы целы. На лбу краской на акриловой основе выведена цифра «два»… Имеющееся трупное окоченение второй стадии присутствует во всех группах мышц. Время наступления смерти в связи с частичным нахождением трупа в воде определяется с двадцати часов шестого июля сего года до часу ночи седьмого июля… Причиной смерти является круглый дырчато-вдавленный перелом тупым предметом с ограниченной поверхностью затылочной кости с нарушением целостности черепа, разрывами кровеносных сосудов и кровоизлиянием под оболочку головного мозга…»