«Котел, - осенила Тренча запоздавшая и бесполезная мысль, - Это все котел «Саратоги». Должно быть, он разорвался как раз тогда, когда капитан Джазбер рухнул сквозь палубу в машинный отсек!»
Вот оно что. Капитан не стал жертвой Марева. Он всего лишь очутился в хаотическом водовороте чар, вырвавшихся из магического котла. Чар, у которых не было никакого уважения к человеческому телу, которые, будучи высвобождены из ведьминского зелья в топках, попросту кроили ткань мироздания.
- Но как вы… как попали сюда?
- Как я попал на борт, мистер Тренч? Так же, как и вы. Похоже, хозяева корабля оказались слишком беспечны, чтобы проверить все абордажные крюки…
Тренчу оставалось лишь мысленно выругаться. Крюки! Проклятые крюки! Дядюшка Крунч непременно выбрал бы тросы, если б не внезапный улов, шлепнувшийся на палубу «Воблы». Рыба-инженер. Тренч отвлек его от работы, и этого времени хватило чудовищу, чтобы заползти по тросу наверх и затеряться на корабле. Все просто, как рыбья икра.
- Вам бы лучше бежать отсюда, - сказал Тренч, пытаясь сохранить остатки самообладания, - Эти пираты шутить не любят. Их тут сотни две, и все голодные, как форель по весне.
Щупальца капитана Джазбера шлепнули по палубе с отвратительным слизким звуком. С таким обычно шлепается на твердую поверхность полуразложившаяся рыбья туша.
- Лжец из вас такой же дрянной, как и механик, мистер Тренч. Или вы всерьез думаете, что полдюжины оборванцев, по какому-то недоразумению именующие себя пиратами, станут для меня серьезной опасностью?
«Он все слышал, - понял Тренч с отчаяньем, - Или разнюхал. Теперь поздно. Он знает, что команда «Воблы» никакой опасности для него не представляет. Значит, корабль обречен. Тогда бежать. Во имя Розы, бежать, пока не поздно, и все равно, куда. Сейчас!..»
Тренч прыгнул.
Он недооценил новые конечности капитана Джазбера. Мясистые розовые щупальца лишь казались громоздкими и медлительными, как сонные рыбины. Стоило ему шевельнуться, как те распрямились огромными живыми пружинами, хлестко и стремительно.
От одного он увернулся, механически, тело успело среагировать. Второе с хрустом проломило борт шлюпки в пяти дюймах от его головы, испещрив брызгами острой деревянной щепы щеку. Третье… Третьего Тренч не учел. Оно ударило по низу, под колени, мгновенно обрушив Тренча на палубу и едва не переломив ноги пополам. Тренч попытался вскочить, но не успел даже приподняться. Щупальца капитана Джазбера сомкнулись вокруг него, точно живые змеи, и сдавили так, что синее небо вокруг «Воблы» на миг стало багрово-черным. Тренч взвыл от боли.
- Не спешите, мистер Тренч, - в голосе капитана, прежде мягком и едва ли не сладострастном, прорезался жесткий металл, точно отточенный крючок, замаскированный в мягкой наживке, - Разве я сказал, что собираюсь списать вас на берег?.. Нет, мистер Тренч, вы еще послужите мне некоторое время. Но не в качестве инженера, в нем вы бесполезны. В качестве члена команды.
- Члена… команды? – Тренч с ужасом взглянул на чудовище в лохмотьях, похожих на капитанских китель. На смеющееся, скалящееся, ухмыляющееся железной пастью чудовище.
- Именно так, мистер Тренч. Видимо, я не успел сказать вам. Как раз сейчас я вступаю в права собственности новым кораблем. А корабль без команды, как вы знаете, бесполезен. Так что мы с вами, полагаю, все же закончим этот рейс вместе.
И чудовище подмигнуло ему мутным выпученным глазом.
* * *
Капитан Джазбер взял штурмом «Воблу» быстрее, чем с этим справилась бы абордажная команда в полсотни человек. Он не колебался, не медлил, не тратил понапрасну времени. Он хорошо знал, чего хочет, как знал и пути, которыми этого можно достичь. В этом отношении он ничуть не переменился с тех пор, когда был капитаном старой торговой шхуны.
Некоторое время Тренч надеялся, что капитан Джазбер попросту заблудится на палубе «Воблы», но эта надежда быстро угасла. То ли того вело какое-то новое животное чутье, то ли у него было время хорошо обследовать новую территорию, но двигался он уверенно, ни разу не сбившись с направления. И Тренч уже достаточно хорошо понимал устройство баркентины, чтобы понять – они двигаются к квартердеку и капитанскому мостику.
Сам он ничем помешать не мог. Одно из щупалец капитана Джазбера скрутило его, обвившись несколько раз вокруг торса, и теперь без всякого напряжения волокло следом за хозяином. Тренч пробовал сопротивляться, но быстро прекратил попытки. Хватка чудовища была слишком сильна. И всякий раз, когда он напрягал мышцы, эта хватка ощутимо усиливалась. Еще немного, понял Тренч, и щупальце сдавит его с такой силой, что превратит внутренности в желе. А может, попросту пережмет одну ногу, оторвав ее от тела. Капитан Джазбер при всей своей требовательности к экипажу никогда не отличался щепетильностью в отношении здоровья своих подчиненных. Возможно, ему сгодится и одноногий матрос…
Тренч перестал сопротивляться, пытаясь сосредоточиться и, если повезет, скопить хоть немного сил. Не для бегства - от чудовища не убежать. Возможно, ему удастся крикнуть, предупреждая пиратов, еще до того, как капитан Джазбер ворвется в каюту Алой Ведьмы. Она молода, но умна. Она поймет. Выскочит через окно с мушкетоном в руках, свистнет на помощь абордажного голема…
Тренч не успел даже открыть рта. Потому что капитан Джазбер не стал стучать в дверь капитанской каюты, он попросту вошел в нее, так, точно она была тонкой шелковой занавеской. И прошел насквозь, прямо сквозь искореженный щупальцами бесформенный проем, затянутый мелкой пылью, лишь брызнули в стороны осколки двери вперемешку с кусками переборки.
Алая Шельма лежала на кровати, болтая ногами и читая какую-то книгу. Она была стремительна и быстра, она не стала зря терять время в попытке понять, что происходит. Книга полетела в одну сторону, треуголка в другую, а сама капитанесса в ту же секунду оказалась на ногах – с лунно-мерцающим лезвием кортика, торчащим из кулака.
Она была быстра, но лишь по человеческим меркам. Капитан Джазбер же более не был человеком. Короткий удар швырнул капитанессу в сторону, выбив оружие из рук. Следующий превратил лежащий на полу мушкет в россыпь деревянных щепок и ком мятого железа. Третьего не потребовалось.
Улыбнувшись железной пастью, капитан Джазбер прошествовал в каюту, волоча за собой сквозь обломки мебели беспомощного Тренча.
- Доброго дня, госпожа капитанесса! – его голос напоминал слизкое шипение моллюска, которого выколупывают ножом из раковины, - Насколько я понимаю, вы и есть Алая Шельма. Как славно, что мы все-таки встретились, хоть этому и противились обстоятельства. Не так давно, если помните, я приглашал вас на борт своего корабля. В тот раз нам не довелось встретиться. Что ж, теперь я вынужден воспользоваться вашим ответным великодушием.
- Что это за дрянь? – пробормотала Ринриетта, силясь подняться и глядя широко раскрытыми глазами на извивающиеся щупальца, - Что за дрянь на борту моего корабля?..
Чудовищное тело захватчика качнулось вперед в подобии поклона.
- Меня зовут капитан Джазбер. К вашим услугам.
- Я знала, что когда-нибудь этот день настанет, - Алая Ведьма оскалилась, - Я знала, что когда-нибудь эта девчонка оживит еду, но не думала, что она возьмется за крокеты из омаров…
Алая Ведьма умела учиться на своих ошибках. Она выхватила клинок из-под подушки так быстро, что та разлетелась в стороны каскадами перьев. Два ложных выпада и финт сплелись в единый тонкий узор звенящей в воздухе стали, и даже капитан Джазбер на миг отпрянул, чтоб не попасть под широкое лезвие абордажной сабли.
Капитанесса рубилась молча, с неожиданным ожесточением и в резком, совершенно не женственном, стиле. Лезвие сабли плясало, как верткая рыба в потоках набегающего воздуха, и с каждым выпадом оказывалось все ближе к шее капитана Джазбера, лоснящейся гладкой кальмароподобной плотью.
«Еще раз, - мысленно подбадривал ее Тренч, - Слева… Всади эту железяку ему в бок!»
На мгновенье ему показалось, что Роза услышала его желание. И впервые за шестнадцать лет не поспешила запечатать его в бутылку и выкинуть в Марево. Издав короткий победный клич, Алая Шельма подскочила к пятящемуся чудовищу, легко уклонилась от встречного выпада и полоснула саблей сверху вниз.
Тренч тоже закричал, но уже от отчаянья. Капитан Джазбер успел прикрыться одним из своих щупалец. Выглядящее обманчиво водянистым и даже мягким, оно обладало не меньшей плотностью, чем шкура касатки. Лезвие абордажной сабли увязло в нем, испачкавшись в светло-желтой жиже. Алая Шельма попыталась его высвободить, но ее противник вновь оказался быстрее. Следующий удар подбросил капитанессу в воздух на добрых два фута, и впечатал в останки письменного стола. На пол, вперемешку с перьями, полетели конфетные фантики, латунные папильотки, схема какой-то выкройки…
- Девчонка, - капитан Джазбер вытащил увязшую в щупальце саблю, брезгливо осмотрел и медленно смял другой парой конечностей, - Начиталась про подвиги деда? Он был совсем другой рыбой, тебе не чета. Он был акулой. Из числа тех, кто заставляли дрожать само Марево. А ты всего лишь дерзкая золотая рыбка, решившая выпорхнуть из клетки.
Алая Шельма молча смотрела на него. Удивительно, но сейчас, взъерошенная, тяжело дышащая, с карминовой линией, протянувшейся из разбитого носа, она была бледна, как предрассветное небо, ни следа привычного румянца.
Капитан Джазбер кивнул, щелкнув железными зубами.
- Да, старина Уайлдбриз, которого зовут Восточным Хураканом, был грозным противником. Мне лично не доводилось с ним сойтись, но ветра знают множество историй о нем. Знаешь, что однажды во время абордажа у него закончился порох? Не долго думая, он схватил собственную деревянную ногу и забил ею насмерть дюжину формандских пехотинцев! Досадно видеть, что его разбавленная кровь плещется в столь никчемном сосуде. Как тебе вздумалось именоваться? Алая Шельма? Претенциозно. Глупо. Смешно.
Не способная ни спорить, ни сопротивляться, капитанесса тяжело дышала сквозь зубы. Но Тренч знал, что она не помышляет о сдаче. Может, в какой-то миг она и показалась ему самоуверенной девчонкой с пиратской саблей в руках, но сейчас он видел блеск в ее темных, под старую бронзу, глазах. Блеск, не сулящий капитану Джазберу ничего хорошего.
Одним из щупальцев капитан Джазбер небрежно поднял алую треуголку, валявшуюся в углу капитанской каюты.
- Как бы там ни было, ты причинила мне определенный ущерб, самозванная пиратка. Мой корабль в Мареве вместе с грузом и экипажем. Я бы охотно заставил тебя заплатить, если бы было чем. Но откуда у тебя деньги? На всем этом корабле не найдется и серебряного таллера. Впрочем, я знаю, как ты сможешь компенсировать доставленные неудобства. Думаю, я достаточно щедр, чтоб принять оплату кораблем!
Он смял треуголку Алой Шельмы и швырнул ее за спину. Но та даже не переменилась в лице.
- Эта баркентина – один из самых уродливых кораблей во всем небесном океане. Едва ли я выручу за него достаточно много. В таком случае мне придется пустить его на слом и продать как корабельный лес. Дерево старое, трухлявое, но хоть что-нибудь я за него получу, как только прибудем в Шарнхорст. Впрочем, ты этого, скорее всего, уже не увидишь. За что уважают готландских палачей, так это за скорость. А теперь созови команду. Не хочу торопить события, но мне кажется, настало время представить им нового капитана.
Алая Шельма качнула головой.
- На моем корабле ты не будешь командовать даже гальюном, поганый моллюск.
Тренч ожидал, что капитан Джазбер придет в ярость, но тот лишь осклабился, распахнув свою жуткую пасть на всю ширину. Сопротивление капитанессы вкупе с ее беспомощностью приносило ему явственное удовольствие. Что ж, с этой стороны он не сильно изменился за последнее время…
- Золотая рыбка опять показывает зубы? Что ж, посмотрим, что будет, когда я прикажу твоему гомункулу менять курс, в противном случае начну отрывать от тебя по кусочку. Гомункулы ведь преданы своим капитанам, не так ли? На сколько кусочков хватит его преданности?.. Как его зовут? Впрочем, плевать. Гомункул!
- Сегодня вы удивительно прекрасно выглядите, моя милая герцогиня, - пробормотал в ответ Малефакс голосом, похожим на звон расстроенной арфы, - Пойдемте сегодня вечером на луг, будем срывать душистые ромашки, пить вино и танцевать в свете закатных лучей!
Капитан Джазбер рыкнул так, что в каюте задребезжали уцелевшие стекла.
- Сумасшедший гомункул? Прекрасно. Отличная находка для такого корабля. Что ж, обойдемся старыми добрыми методами. Мистер Тренч, будьте добры сообщить экипажу, чтоб через десять минут по бортовому времени объявляется общее построение на шканцах. И если хотя бы один из вас сочтет возможным отказаться от приглашения, вы все увидите, насколько алой может быть Алая Шельма.
* * *
Квартердек «Воблы» был достаточно просторен, чтобы вместить три дюжины человек, стоящих не очень плотным строем. Семь человек не смогли занять и малой его части, походя на рассеянные по доске шахматные фигуры, оторванные друг от друга в стремительном эндшпиле. Три из них стояли наособицу, остальные четыре держались поодаль, на изрядном расстоянии.
Тренч был плохо знаком с шахматными правилами, но даже он сейчас сильнее сладковатого запаха корабля, уже ставшего привычным, чувствовал иной запах – растерянности и разгрома. Так бывает, когда неопытный шахматист садится напротив опытного мастера, выработавшего и отшлифовавшего за долгие года свою манеру боя.
Наткнувшись на единственного вражеского ферзя, его боевые порядки, еще недавно выглядящие грозной военной силой, рвутся в клочья, превращаясь в россыпь никчемных лохмотьев – как жидкое облако, сквозь которое на полных парусах проходит хищный остроносый фрегат. Да и фигуры, с позволения сказать…
Пираты Алой Шельмы сейчас являли собой весьма жалкое зрелище. Грозный Дядюшка Крунч замер без движения, опустив свою большую железную голову, и стоял так, точно израсходовал все запасы жизненной силы, влитой когда-то в его архаичные доспехи, а из мощной гидравлики вытекло все масло до капли. Габерон, разглядывавший руки с безукоризненно подстриженными ногтями, походил на собственную бледную тень. Шму от волнения переминалась с ноги на ногу, обхватив себя за плечи.
Но хуже всего пришлось Сырной Ведьме и капитанессе. Они стояли по бокам от капитана Джазбера, опутанные его щупальцами с головы до ног, так, что не могли и пошевелиться. Алая Шельма была непривычно спокойна и сохраняла презрительное молчание. Корди громко сопела и временами пыталась вырваться из капитанской хватки, но без всякого эффекта. Капитан Джазбер держал своих пленниц вполсилы. Стоило ему хотя бы немного увеличить давление щупалец… Тренча замутило, несмотря на то, что его самого капитан давно выпустил.
- Наверно, мне стоит сделать объявление экипажу, - капитан Джазбер прочистил горло слизким отрывистым звуком, точно исторгнутым из недр огромного кальмара, - С этого момента данное судно переходит под флаг Готланда. Все лица, находящиеся на его борту, объявляются пленниками короны и следуют до Шарнхорста, где будут преданы королевскому суду в полном соответствии с уложениями воздушного права. До тех пор командованием кораблем принимаю на себя я. Вы же временно зачислены в экипаж и исполняете возложенные на вас обязанности.
Разговаривая, он прохаживался вдоль квартердека, не выпуская при этом пленниц. Словно одних только розовых щупалец было мало, капитан Джазбер держал в руках громоздкий старомодный мушкетон, позаимствованный, по всей видимости, в капитанской каюте. Тренч не сомневался в том, что мушкетон заряжен и может быть пущен в ход по самому незначительному поводу. Словно этого было мало, бывший капитан «Саратоги» нацепил на ремень короткую абордажную саблю.
- Надеюсь, подобное положение вещей вас полностью устраивает. Но если по какой-то причине все же не устраивает, прошу, - щупальце капитана сделало короткий жест в сторону фальшборта, - Никто не станет силой вас здесь удерживать. Высота пять тысяч футов с небольшим. Говорят, безгрешные люди могут ходить по облакам. Но вы пираты, а значит, грехов у вас не перечесть. Можете сами посчитать, сколько грехов в секунду Розе придется вам отпускать, чтоб уложиться в срок…